Крымское Эхо
Главное Россия

Визит Си Цзиньпина в контексте метаистории

Визит Си Цзиньпина в контексте метаистории

КАКИЕ ТЕНДЕНЦИИ МИРОВОГО РАЗВИТИЯ
ОТРАЖАЮТСЯ В НЕОБЪЯВЛЕННОМ СОЮЗЕ РОССИИ И КИТАЯ

В СМИ государственный визит председателя Китайской народной республики в Россию освещался, в основном, в контексте объединения усилий двух держав в противостоянии США. Это соответствует действительности, хотя в настоящее время нет речи ни о создании военного союза, ни общего экономического пространства. Были намечены пути дальнейшего сотрудничества, но реакция со стороны Запада была почти истерической.

В чем же дело?

Можно долго перечислять факты неадекватного реагирования на визит и переговоры в Москве. Тут и провокация против китайских специалистов в ЦАР, и срочное появление в Киеве «премьера по вызову» из Японии, и ордер МУС. Дело не в проявлениях истерики Запада, а в ее причинах.

Как обычно, наиболее четко выражают свои мысли отставные политики, не нуждающиеся в дипломатических экивоках. Бывший помощник экс-президента США Дональда Трампа по национальной безопасности Джон Болтон в интервью The Telegraph заявил, что Россия и Китай сейчас образовывают ось, и это является серьезной проблемой для Запада. Причем он считает, что к этой оси примкнут и другие государства:

«Я считаю, что образуется ось Россия – Китай, к которой примкнут Иран и КНДР. Взгляните на карту, взгляните на географию».

И этот процесс, по мнению Болтона, выходит далеко за временные рамки событий 2022-23 годов:

«В этом и есть настоящая проблема для Запада, независимо от того, что произойдет в Украине».

В чем же проблема для Запада? А в том, что после распада СССР в мире сложилась ситуация, когда есть только одна организованная коллективная сила. Все остальные страны, даже несмотря на некоторые отдельные проявления взаимной интеграции в политике и экономике, разрознены.

Именно эта разрозненность одних и организованность других и является источником доминирования США в мире.

Источником сверхдержавности Соединенных Штатов в первую очередь является ни лидерство в экономике и технологиях, ни мощная армия, а большое число союзников и подчиненных государств. Именно это дает возможности для развертывания армии и флота, сохранения господства доллара в мировой торговле да и технологического лидерства за счет влияния в сфере регулирования интеллектуальной собственности, импорта кадров.

Поэтому любое альтернативное объединение, даже наличие тенденций к его созданию представляет угрозу доминированию США.

Казалось бы, это самовоспроизводящаяся система: военные союзы, доминирование в мире создают условия для создания новых ресурсов для поддержки таких союзов и глобального лидерства. Но ведь это относительно недавняя система. Ей только треть века, и она уже переживает кризис — по историческим масштабам это может расцениваться как случайный зигзаг истории.

Вспомним, что еще в середине 80-х разговоры шли не о том, обгонит ли японская экономика американскую, а о том, когда это случится. Если идеологические работники СССР просто провозглашали кризис капиталистической системы, то многие ученые Запада этот кризис детально описывали и прогнозировали его обострение. Но потом случилось то, что случилось: СССР самоликвидировался, уничтожив перед этим свою систему политических и экономических союзов.

Самодовольные вашингтонские политики провозгласили себя победителями и уверовали в свою непогрешимость и несвергаемость с мирового пьедестала. Такая самоуверенность в прошлом многим мешала развиваться; не стали исключением и США. Но во втором десятилетии XXI века до них стало доходить, что не всё так просто.

Говоря о процессах, которые протекают в мире на наших глазах, часто используют различные исторические модели: экономические и технологические циклы (циклы Кондратьева, смены технологических укладов), политические (смены гегемонии в мире). Можно вспомнить и идеи о конце цивилизации модерна и переходе к другому, пока неизвестному социокультурному укладу через «темные века» (пусть даже десятилетия при современных темпах истории). Можно говорить и о «закате Запада» по модели Шпенглера.

Сейчас самой популярной такой моделью, пожалуй, является модель смены гегемонов. Прощаясь с президентом России после многочасовых переговоров 21 марта, Си Цзиньпин сказал:

«Как раз сейчас перемены, которых не было в течение ста лет. Там, где вместе двигаем эти перемены. Берегите пожалуйста, дорогой друг».

Несколько корявый перевод, но можно простить китайского переводчика: его работа в эти часы было очень нелегка, синхронный перевод – это очень тяжелый труд. Главное другое – Си Цзиньпин по сути обращается к модели смены мировой гегемонии, которая как раз и проходит примерно раз в 100-120 лет.

Ранее я уже обращал внимание на аналогичную риторику американского президента. Еще в 2014 г. Обама, выступая на церемонии выпуска в военной академии Вест-Пойнт в Нью-Йорке заявил, что США собираются быть мировым лидером в ближайшие 100 лет.

«США – незаменимая страна. Это было так в прошедшее столетие и, вероятно, будет правдой в последующее столетие».

Можно найти еще не одно подобное высказывание последующих президентов США.

Мне же хочется рассказать о еще одной, не слишком известной модели исторического развития, которая, как мне кажется, хорошо интерпретирует как события последнего месяца, так и общие тенденции в 10-20-е годов. Это идеи немецкого социолога Норберта Элиаса.

В своем двухтомном труде «Процесс цивилизации» Элиас проанализировал, как варварские, разобщенные феодальной раздробленностью раннесредневековые европейские общества постепенно превращались в организованные государства с развитой политико-правовой системой.

В этой работе, вышедшей в 1939 г., есть одна идея, на которую почему-то не обращают внимания. О ней не прочтешь ни в Википедии, ни в обзорных статьях — нужно читать саму книгу. Но ее читают в основном специалисты по социокультурному развитию, а не политической истории. А ведь Норберт Элиас по сути предсказал появление НАТО и Евросоюза после Второй Мировой войны.

Элиас описывает процесс монополизации власти, причем монополия возникает в результате ожесточенной конкурентной борьбы, в результате которой победитель и получает монополию. Потом уже победители вступают в новый раунд конкуренции на более высоком уровне, и все повторяется сначала.

Конкретно исторически это выглядит так. Ожесточенная борьба между отдельными феодалами в конце концов приводит к укреплению королевской власти и созданию относительно централизованных государств в Европе уже к XIV веку. Но потом начинается борьба между отдельными кланами внутри королевского дома — этот цикл, как и предыдущий, продолжается несколько сот лет.

В качестве примера: борьба между королями Франции и герцогами Бургундии – это по сути борьба между ветвями королевской династии, и ее исход был не предопределен. Если бы не ранняя гибель Карла Смелого, очень может быть, что политическая карта Европы была бы сильно иной. Да и Столетняя война в начале была борьбой за наследование трона, а не между национальными государствами.

В результате этой борьбы создаются уже по-настоящему централизованные государства, которые немедленно вступают в борьбу друг с другом, заключая разнообразные коалиции. Это процесс охватывает историю Европы с XVII по середину ХХ века.

А дальше начинается новый процесс монополизации; власть концентрируется уже в руках стабильных блоков государств, которые ведут борьбу друг с другом за преобладание в мире. Последний раунд — уже за пределами модели Элиаса, но он является ее логическим продолжением.

Кто-то может сказать, что нам до этих европейских закономерностей истории! Но у нас было то же самое. Только Московское княжество стало крупным, относительно централизованным государством, доминирующим в Северо-Восточной Руси — как борьба уже разгорелась внутри него. Началась первая русская Смута 20-50-е годов XV века, во времена Василия Темного, когда боролись между собой разные линии потомков Дмитрия Донского.

Такого рода исторические события разной степени интенсивности продолжались до окончания Смуты начала XVII века, по результатам которой и возникло модерное государство в России.

Уже с конца XVII века Россия — непременный участник разного рода коалиций и «концертов» европейских держав.

Но после Второй Мировой этот период заканчивается и начинается борьба блоков, объединенных идеологией и противостоянием с идеологическими соперниками.

Сорок лет, с конца сороковых до конца восьмидесятых были ярким проявлением этой тенденции. А затем произошло историческое недоразумение по причине невиданного прежде события – самоликвидации лидера блока. Как и любое недоразумение – это временно, только бенефициарам всех плюшек как вовне, так и внутри нашей страны это очень сложно осознать. Слишком сладкие были плюшки.

Итак, что мы имеем в результате преодоления этого исторического недоразумения? Вспомним слова Джона Болтона о том, что возникает ось России и Китая, к которой будут примыкать другие страны.

Это ведь прогноз создания нового блока государств, который неизбежно будет противостоять блоку, возглавляемому США.

Однако прежнее блоковое противостояние второй половины ХХ века основывалось на идеологии. Что же мы видим сейчас? С идеологизацией американской внешней политики все в порядке: это и традиционные «демократия» и «свободный мир», и новые новости в виде лбгтейки.

А что у нас? Вспомним знаменитую речь Путина на генассамблее ООН в сентябре 2015 г., в которой прозвучало: «Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?».

Это ведь по сути было провозглашение идеологии примата государственного суверенитета над идеями глобального доминирования. Такая идеология и будет связывать новый блок, по крайней мере на первых порах.

Этот блок будет непохож на советский блок — так же, как были непохожи, например, Антанта начала ХХ века и антинаполеоновские коалиции начала ХIХ. Так же, как будет различие между НАТО и создающимся АУКУСом. И внутри нового блока будут противоречия, это неизбежно. США тоже имели много проблем внутри своего блока — то с Францией, то с Германией.

Необязательно он будет иметь одного лидера: пока есть, кому противостоять, Россия и Китай будут вместе. Необязательно блок будет формально закреплен, и в нем будет фиксированное членство. Отказ присоединятся к санкциям против России некоторых арабских стран, Индии и других в нынешних условиях доминирования США — это по сути неформальное присоединение к такому блоку. Но, говоря о том, что сейчас нет формального заключения военного союза, нужно помнить, что Организация Варшавского договора появилась через шесть лет после НАТО.

Если верить модели Норберта Элиаса, то этот период надолго. А конкуренция между блоками – это залог технологического развития.

Мы очень многим в нашей комфортной жизни обязаны технологическим прорывам, совершенным в результате конкуренции государств и их блоков. Кстати, в США это понимают и делают ставку на технологический прорыв, который позволит сохранить доминирование в мире. Понимают это и у нас, и в Китае — а насколько это понимание будет реализовано, зависит от всех нас.

Фото из открытых источников

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 4.7 / 5. Людей оценило: 20

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Уроки избирательной кампании-2018

Степан ВОЛОШКО

Плечом к плечу: партия ЛДПР объединяет волонтеров всей России

Степан ВОЛОШКО

Термин «вино России» узаконят

.

Оставить комментарий