ДЕСЯТЬ ЛЕТ КРЫМСКОЙ ВЕСНЕ
Ровно 10 лет назад в Центральном музее Тавриды (ЦМТ) был открыт гуманитарный штаб помощи крымскому «Беркуту». Симферопольцы понесли туда теплые вещи и домашние продукты.
Вспомним: жуткую зиму начала 2014-го крымские милиционеры в своей массе встретили при выполнении задач по поддержанию законности и правопорядка на студёных улицах Киева.
«Крымский беркут» — это словосочетание стало тогда нарицательным. Символом воинской доблести, высокой гражданской позиции и… эдакого «регионального качества». Когда одни, лишь услышав фразу, понимали: эти ребята не дрогнут, не сбегут, и уж тем более не предадут! Хотя их самих украинская верхушка и Партия регионов продавали на раз, причем, неоднократно в ходе тех памятно-тревожных событий).
Другим же, особенно пресловутым «западенцам», этот сплоченный и, как сегодня говорят, мотивированный Отряд милиции особого назначения (ОМОН) «Беркут» (в данном случае его крымские, севастопольские подразделения, да и воинское сообщество в целом) был как кость в горле.
Да, в нашей республике, под Судаком, стоял еще полк Внутренних войск «Тигр» (передислоцированный сюда центральными властями с берегов Днепра сразу после массовых беспорядков, поджогов и убийств, организованных в Восточном Крыму в середине 90-х годов прошлого века преступниками-экстремистами из «меджлиса-курултая»[1]).
Но так сложились обстоятельства, что именно «Беркут» стал тогда символом, олицетворяющим цивилизационный образ православного, честного и простого парня в униформе — Воина-Защитника, собой закрывающего законопослушных граждан от хаоса хулиганствующего отребья с майдана!..
Почему «штабом» стал именно ЦМТ? Не знаю.
Наверное, потому, что крымским музейщикам с их директором, Андреем Мальгиным, известным симферопольским историком, глубоко изучающим период Великой Отечественной войны, были близки образы солдат Советской армии (и наоборот — отвратительны палачи-бандеровцы). А киевское противостояние, да еще подстрекаемое Западом — лишь доформировало им, как сегодня принято выражаться научно, современную «геополитическую парадигму».
Наблюдать в ежедневных эфирах, как наших омоновцев бросают то на одно, то на другое «Козье болото»[2]: в неимоверных в физическом восприятии южного человека зимних условиях; в моральном «вакууме» потихоньку перебегающих в «оранжевую стаю», лилипутствующих перед американскими «кураторами» людишек Януковича; при всё более яростном противодействии наглеющих не по дням, а по часам бандитов-русофобов, было очень тяжело. И особенно — осознавать личное бездействие, как сейчас говорят, «сидя на теплом диване».
Наверное, поэтому именно местная интеллигенция первой и, что очень удачно — вполне организованно тогда, «откликнулась». Так, в Симферополе появилась, в хорошем понимании, «горячая точка», с неравнодушными, образованными, имеющими личный житейский опыт и «память поколений за спиной» музей, людьми, соотечественниками.
Эта самая «точка» очень удачно и вполне функционально, практически без лишних слов и суеты, вскоре организовала широкий сбор гуманитарной помощи. А затем начала регулярно передавать землякам-«беркутам» (а шире — всем крымским милиционерам, силовикам) народное «тепло». Собирали его, «тепло», и паковали, как помнится, прямо в фойе ЦМТ.
Наши нахрапистые оппоненты не собирались отступать, а мы, в свою очередь, — сдаваться. Поэтому крымский гуманитарный штаб той поры стал очевидным (и не единичным, как теперь видно спустя 10-летие) знаковым фактором инициативного крымского народного сплочения.
Впереди для нашего Русского мира — Тавриды, Малороссии, Отечества в целом — были уготованы новые вызовы и тревоги, которые мы переживаем до сего дня. Тем дороже, подобные описанному, памятные эпизоды из жизни нашей Республики…
П.С.
Помню, как летом 2010 года при блокировании центра родного мне Симферополя киевские власти для «корректно-безопасного» проведения в Доме офицеров некого «закрытого» семинара по «продвижению идей НАТО» умудрились заблокировать с использованием ОМОН «Беркут» (в малиновых и даже «краповых» беретах) центр крымской столицы, улицу имени Пушкина.
Тогда, в ходе митинга протеста и столкновений, кто-то из силовиков сломал мне пару ребер, порвав «депутатский» костюм и «обезвредив» общественный, Русской общины, мегафон. Вдобавок утром я узнал, что «Родивилова ищут прокуроры». Так как, оказывается, кого-то из бойцов, правоохранителей вездесущие «сбу-шники» надоумили/понудили/заставили «подать на меня за нанесение» и «ущерб»… В итоге обошлось…
Спустя несколько лет, не задумываясь, я уже несся по гололеду «в музей». Со сгущенкой, кило крымских грецких орехов, теплым бельем и шерстяными носками для «беркутят» — к будущим соратникам-гуманитариям, из которых знал тогда, наверное, лишь А. Мальгина, однокашника по 31-й школе.
Чуть позже, в марте да и теперь, когда нет-нет да и вспоминается «былое», эти факты биографии принимаются, особенно среди друзей, как забавные «перипетии судьбы»…
Удивляемся и одновременно радуемся, что Крымская весна состоялась — неповторимая, яркая веха новейшей истории нашей малой родины!
Фото из открытых источников
[1] Меджлис-курултай — моноэтническая структура с политическими радикально-шовинистическими целями, запрещенная российским правосудием за «серийные» нарушения закона и морали (а так называемый «курултай», псевдо-«съезд», — это политическая производная функционеров «меджлиса», инструмент медиа-маскировки преступных идей и задач как-бы «от имени этноса»);
[2] «Козье болото» — по мнению ряда историков, на месте нынешней киевской улицы Крещатик и площади Революции (Майданной), ранее находилась низинная местность с таким топонимом.
