Поводом для этого нашего разговора с крымским политиком Сергеем Шувайниковым стал, конечно, десятилетний юбилей общекрымского референдума. А толчком послужила презентация только что законченной, уже третьей, его книги. Но мы рассудили так: кто хочет погрузиться в тот тревожно-счастливый 2014, представленный в воспоминаниях Сергея Ивановича, откроет эту книгу и сам всё прочитает.
Но у нас у всех есть масса вопросов, которые касаются дня сегодняшнего. Мы ищем, каждый для себя, ответы на них — вот и давайте сверим, совпадают ли наши мысли с теми выводами, который делает человек, твердивший с того самого 91-го, что Крыму надо быть с Россией.
Сергей Иванович, зачем вы нас, крымчан, звали за собой?
— Когда вы боролись за возвращение Крыма в Россию, какой для себя её образ вы имели в виду, к чему вы нас всех тогда звали?
— Очень коварный вопрос: то, о чем мы мечтаем и к чему стремимся, далеко не всегда совпадает с реальностью. Тут есть два момента. Во-первых, обращаясь к своим соотечественникам, к русским людям, мы использовали протестные настроения. Мы восставали против того, что нам Киев навязывал: украинский язык, их, отличные от наших русских, традиции и взгляды, переделанную историю, при этом отвергая отечественную историю. Мы не хотели с этим соглашаться. Мы были и остались русскими людьми, воспитанными в русском духе, в русской культуре, думающими и мечтающими на русском языке.
А то, что мы видели в образе России, когда мечтали вернуться… Я, может быть, немного идеалист — мы хотели увидеть то лучшее, что было ещё в Советском Союзе: социальную защиту, свободное пользование всеми культурными и историческими достижениями России, возможность передвигаться и общаться со своими соотечественниками на огромной территории, коей является Россия.
— То есть, вы нас звали назад, в Советский Союз?
— Нет! Мы видели, конечно, что Россия уже изменилась, мы замечали все плюсы и минусы современной России. Я, например, отмечал большие минусы в судебной системе, в российском законодательстве, которое больше отражало интересы государства и власти и лишь на втором месте стояли в прямом смысле права человека и его свободы — я это говорю не в том политическом подтексте, как используют эти правовые понятия наши враги. Меня это, конечно, не устраивало, как и сейчас не устраивает. Уверен, что всё, что касается человека, в государстве должно быть на первом месте и в первую очередь — его конституционные права.
— Вы видели все эти недостатки, но все равно звали…
— А как же: Россия — это наша Родина, она была и осталась нашей родиной! А то, что она «плохая» или нас «что-то не устраивает», это уже был второй вопрос. Мы как-то без особых подсказок понимали: за всё хорошее в обществе нужно бороться. По крайней мере, будучи депутатом в российском парламенте Крыма, я старался выступать и отстаивать свои принципы, каким я вижу лучшее устройство российского общества хотя бы у нас, в российском Крыму.
И куда мы попали?
— 2014 год. Мы все проголосовали, что называется, сердцем и умом: не просто на эмоциях, а глубоко понимая, за что мы голосуем. В какую, на ваш взгляд, Россию мы пришли — была ли она похожа на ту, в которую вы звали своих сторонников?
— Недостатки есть везде, их надо искоренять. Это такие, я бы сказал, российские исторические недостатки. Начнём хотя бы с того, что называется бюрократией, особенно в структурах власти. Это когда чиновник отгораживается от гражданина, который пришел к нему со своими вопросами и проблемами. Или пишет отписки вместо того, чтобы их решать. Это, наверное, самое противное из того, что сегодня существует в российском обществе. Знаю, это очень-очень трудно искоренить. Вторая болезнь — это коррупция…
— Ну, если сравнивать с украинской коррупцией, так её здесь вообще нет!
— Она была и есть — думаю, и будет. Просто, может, не всегда и везде вскрывается, и далеко не всегда информация попадает в СМИ. За десять российских лет мы много чего интересного по этой теме в Крыму увидели — попадались и министры, и вице-премьеры, не говорю уже о мелких чиновниках. Это большая беда. Бороться с ней нельзя прекращать ни на минуту. Просто надо, чтобы люди жили нормально, а это возможно — когда уровень зарплаты соответствует уровню жизни и уровню цен, чтобы не надо было искать какие-то «дополнительные» криминальные доходы. Когда зарплаты у госслужащего будет хватать, чтобы полноценно содержать семью, далеко не каждый из них решится брать взятки.
— То есть, вы не пожалели, что столько десятилетий призывали крымчан вернуться в Россию?
— Буду честным с вами и с крымчанами. Конечно, были сомнения, особенно когда всплывали яркие негативные случаи или когда лично сталкивался с той же судебной системой. А мне довелось с ней близко познакомиться: я один прошёл гражданский судебный процесс от низов до Верховного Суда России. Уже будучи юристом (я с отличием закончил Российский Государственный университет правосудия), убедился, что крымские судьи, которые продолжили здесь работать после референдума, зачастую продолжали себя вести так, будто они все еще украинские судьи.
Мне было досадно, и я задавал себе вопрос: за тот ли Крым в России я боролся? Но всегда честно отвечал: я боролся не за эту коррупцию и бюрократию, которые ещё есть в российском обществе — я боролся за Родину, за Россию. А это куда больше, чем все эти негативы и недостатки. Это больше, чем высокие цены или чем социальное недовольство. Да, оно есть, но это не значит, что у меня «плохая» Родина! Это моя родина, и другой у меня нет!
И Россия, как я всегда говорил своим родным и близким, всегда в моём сердце была и осталась. И это я хочу передать своим сыновьям, чтобы они понимали, что они русские люди и Россия — это их родина. Если их что-то будет не устраивать — перестраивайте, выступайте, боритесь! В рамках законов сегодня есть возможность это делать. Сами становитесь руководителями и не повторяйте ошибок тех, кто был до вас.
Какую глыбу мы с вами сдвинули!
— Эти десять российских лет крымчанам дались тяжело, особенно первые два года, когда у России ещё не было отработанной схемы вхождения территории с большим населением в российскую действительность. Одномоментно надо было поменять всё: от паспорта гражданина до правовой системы. Но мы все вместе справились. Как бы вы охарактеризовали сегодняшний Крым спустя 10 лет после референдума?
— Вы еще не упомянули санкции, а также — энергетическую, водную, транспортную, продовольственную блокады, которые нам устроила Украина… Но сегодня Крым — это стабильно развивающийся регион России. И за это искреннее спасибо Правительству России и Президенту Владимиру Владимировичу Путину. Одних только гигантских строек, которых полуостров не видел многие десятилетия, считать не пересчитать. Возникли новые производства, ФАПы, детсады, школы, дороги, аэропорт, мост… Широко развивается курортная сфера, к нам едут отдыхать люди, россияне уже массово покупают путёвки на летний сезон-2024.
Решаются многие социальные вопросы. Хотя в этой сфере я бы просил уделить больше внимания со стороны власти, и местной и федеральной, — пенсионерам. Я сам пенсионер, но мне после заработанного стажа госслужбы удалось получить социальное пособие к моей пенсии плюс я немного подрабатываю, поэтому концы с концами сводить в семье получается. А вот многим моим знакомым приходится порой очень сложно. О них государству надо как-то подумать. Помогать семьям с детьми нужно, но и про стариков, про наших ветеранов нельзя забывать!
Правильно, что президент объявил год 2024-й Годом семьи — не так просто справляться с трудностями, особенно молодым семьям, когда появляются дети. Знаю на своем примере, хоть я и возрастной папа: когда дети начинают расти, трудно представить, сколько же средств на них надо затратить!..
— Думаю, вы наверняка размышляли над вопросом: чем Крым стал для России, а потом и для всего мира?
— Да, это такой вопрос… Про весь мир я отвечать не буду, а вот с 2014-го года Крым стал символом российского патриотизма, воссоединения Великой России, возрождения русского народа — разрозненного народа, президент неоднократно говорил об этом. Крым и сейчас по-прежнему остаётся таким вот факелом, который в России вместе с городами-героями Севастополем и Керчью является очагом, примером настоящего патриотизма. И я, честно говоря, этим горжусь. Горжусь своими соотечественниками-крымчанами.
Знаю, что даже если сейчас перед крымчанами поставить тот же вопрос, что был в бюллетене 16 марта 2014 года, еще большее количество, чем десять лет назад, скажет, что они за российский Крым. Я всегда говорил, что Крым был, есть и останется российским. Поэтому и приходил с российским флагом в сессионный зал, где коллеги-депутаты, особенно из меджлиса (запрещен в РФ — Н.Г.) и даже из числа руководителей парламента говорили: ну, забери ты этот флаг, у нас же ведь Украина! Это у вас, говорил я, Украина, а там, где я стою на русской земле с российским флагом, там Россия! Они не могли меня понять. Это потом, после 2014-го, все они стали «российскими патриотами», стали петь осанну руководству России и доказывать, что они верные «патриоты» России… Ну, да Бог им судья, Россия умеет прощать.
На карте еще очень много территорий,
которые надо освободить!
— Сергей Иванович, а вы за Специальной военной операцией следите?
— Конечно, для меня это очень актуальная и больная тема. Это новая современная гибридная война, а такого рода войны длятся годами. К ним надо готовить новую военную тактику, новое вооружение, новые специальные приёмы, военнослужащих. Мне не совсем понятно, почему мы не уничтожаем мосты на западных границах, по которым идет вооружение на Украину, основные пути перемещения вражеских войск и западной техники, из которой потом убивают наших ребят. Очень переживал за оставленные города и населенные пункты… Это очень сложный морально-психологический момент, который давит на всех россиян. Это больно, когда понимаешь, сколько погибло наших ребят…
Но за время СВО мы многому научились. Посмотрите, как добротно смогли укрепить оборону Крыма! Ну, и надо думать о нашем контрнаступлении! Я надеюсь, что этим летом или к осени мы всё-таки выйдем на те рубежи, которые мы поначалу потеряли, и обязательно пойдем дальше. Я посмотрел на карте районы, которые надо ещё освободить — это очень много территорий! Это вся ДНР, ЛНР, Херсонская область и Запорожье… А дальше — Очаков и Николаев, Одесса. Обязательно надо выходить к Приднестровью!
— А Харьков?!
— И Харьков, конечно! Это родина моей матери, этим все сказано.
— А Киев?
— Ну, Киев, это без всякого сомнения!
Для этого надо собрать силы, лучшие боевые части, подготовить достаточное количество военной техники и боеприпасов. Надо готовиться к тому, что придется воевать чуть не со всем НАТО. Сейчас оно с нами воюет «специалистами», которые управляют сложным вооружением и техникой, но они уже начали вслух мечтать о том, как привезут на украинскую землю своих солдат…
— А как думаете: вот не было бы десять лет назад крымского референдума, случилась бы эта Специальная военная операция?
— Непременно! Только уже с большими потерями и с большей кровью. Это была бы жестокая схватка непосредственно на территории Крыма и дальше, вглубь России, от этого мы бы никуда не ушли. Американцы столько лет вели подготовку, выбрав украинскую буферную зону в качестве плацдарма вооруженного наступления на Россию. А неонацистское коричневое правительство, рада и так называемый президент, которые сегодня отсиживаются в Киеве, продали Украину США и британцам со всем своим населением.
— Как-то давно я беседовала с одним киевлянином, политологом, который после нашего референдума живет в Москве. Говорили о том, есть ли способ, когда мы вернем себе как минимум Новороссию, поставить тамошним жителям мозги на место. Тогда он видел решение задачи просто в «новом телевизоре»: поменяем «дикторов» — и получим вполне лояльное население… Будет ли этого достаточно сейчас, после того, что мы узнали о «новой Украине»?
— Сейчас уже просто «диктора» не поменяешь: надо признать горькую правду, что пропагандистскую информационную войну на территории Украины мы проигрываем с самого начала СВО. Там эти зомбоящики работают круглосуточно и оболванивают страхом даже здравомыслящих людей…
Конечно, там остались нормальные люди, но они и слова не могут сказать, головы поднять. Это реально опасно как для них самих, так и для их семьи. И таких людей много, тысячи, если не миллионы, они наша опора. Но много и тех, кого бандеровской пропагандой уже обработали, в том числе этнических русских. Оголтелых неонацистов, наших идеологических врагов, лучше всего уничтожить еще в период операции. Чем больше мы укронацистов ликвидируем, тем легче будет возрождать украинские территории в дальнейшем.
Есть ещё много сомневающихся, которых силой заставляют воевать «до последнего украинца», мы это видим в многочисленных роликах, как людей насильно хватают на улицах и отправляют в военкоматы. К ним, конечно, должен быть другой подход.
Россия не собирается всё и всех покорять, всё переделывать, наводить свои особые порядки… Люди на освобожденных территориях сами должны захотеть вернуть себе нормальный образ жизни. И это надо объяснять уже сейчас различными способами пропаганды.
Давайте вспомним годы Великой Отечественной войны — тогда всеми средствами доводили до населения Германии, кто такой советский солдат и зачем он пришел в Берлин. Надо бы и нам сейчас запустить какие-то специальные информационные подразделения, которые могли бы вести тотальную пропагандистскую работу на территории Украины среди населения. Не надо стесняться, это тоже оружие, и оно должно работать на нас — для будущего той же Украины и тех людей, которые там сегодня остаются.
Все украинские нацисты после нашей Победы должны быть преданы суду, и пусть они перевоспитываются в Сибири, как когда-то бандеровцы; им найдётся работа на восстановление той же Украины. Мы их не переделаем, но они должны будут, как в Германии после войны, приходить и постоянно отмечаться. У послевоенной Германии был хороший опыт работы с такими категориями людей, он нам может пригодиться. А с нормальными людьми надо просто по-человечески работать, напомнить им, что они русские люди… И — кто их друг, а кто враг.
Но на такую работу уйдет не один год, не два, понадобится 10-20 лет, как минимум, если не больше — конечно, если мы хотим, чтобы на территории Украины никогда не выросло то, что сейчас там цветет буйным коричневым цветом неонацизма. Если останется хоть небольшой островок этого зла, завтра Запад будет снова вливать туда деньги и готовить новый поход на Россию.
Победа должна быть последовательная, окончательная и убедительная.
А в самой России после окончания СВО мы обязательно должны поставить на место либеральную публику, которая, когда их прижмут, пытается изображать из себя «патриотов». Выпускайте на публику и на телевизионные экраны не их, а настоящих патриотов России! Недавно в соцсетях я выставил запись песни про нашего президента. Поют люди с Кавказа — дед, отец и внук, замечательная песня «Господин Президент». Почему её не транслируют по телевидению, по радиоканалам? Хорошо, нашли мы молодого певца Шамана, он поёт яркие патриотические песни. Но почему их, таких шаманов, единицы — ведь у нас их десятки, сотни, а мы их не видим и не слышим! Подумайте над этим те, кто занимается у нас в России культурой и пропагандой!
Россия после начала СВО уже стала другой
— Сергей Иванович, как вы думаете, возможно ли по окончанию СВО организовать судебный процесс типа Нюрнбергского? Против нас ведь 52 страны воюет…
— Это жизненно необходимо! И у нас получится. У нас много дружественных стран, которые пришлют туда своих представителей. Но уже сегодня надо проводить открытые судебные процессы. Они, эти процессы, идут, но нам коротко сообщают лишь их результаты. А вы по телевизору не шоу показывайте, а давайте прямой эфир с этих заседаний! Аудитория будет многомиллионная. И — транслировать через спутник на Украину. Да и нашему населению полезно было бы посмотреть, а то столько развелось ждунов и «спящих»! Пусть они тоже посмотрят, может, меньше будут мечтать о несбыточном и вообще рот закроют.
— Владимир Путин признал как свершившийся факт, что Россия после начала СВО стала другой: и армия опыта набралась, и экономика воспряла, а главное — настроение в обществе стало иным. А лично вас Россия больше радует, чем, скажем, еще пару лет назад или еще слишком много недостатков?
— Ну, недостатков хватает — тем не менее, я вижу, что очень серьёзные, я бы сказал, радикальные изменения в позитивную сторону всё-таки произошли. Когда наши воины вернутся после Победы к мирной жизни, страна получит большое количество людей новой формации, которые совсем иначе будут смотреть на многие вещи — на те же бюрократию и коррупцию.
А все западные санкции только взбодрили нашу промышленность, и в таких условиях мы стали работать намного лучше. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Чтобы стать суверенной державой, к чему мы стремимся, как минимум, нужно добиться технологического суверенитета. И мы это делаем, у нас получается.
Но главное — наше общество уже никогда не будет прежним, оно научилось различать, кто в какую сторону тянет (тянул) нашу страну. Либеральной публике уже будет непросто зарабатывать деньги на наших гражданах, россияне разных национальностей поняли, что русские — это фундамент, государствообразующий народ. Мне приятно, когда я вижу бурятов, представителей Кавказа или других краев, которые открыто говорят: «Я — русский!» Это как в годы Великой Отечественной войны, когда все были русские, советские, у всех была одна цель: победить жестокого врага.
— В своем выступлении перед Федеральным собранием президент Путин вполне отчетливо обрисовал контуры будущего страны. Вам такая Россия понравилась?
— Мне бы очень хотелось, чтобы это всё не просто послушали, а услышали чиновники и представители властной элиты, которая находилась в зале. А в регионах тем более. Потому что у нас иногда бывает, что президент хочет, как лучше, и призывает к этому, а наши чиновники очень долго раскачиваются. Часто только после хорошего пинка начинают работать или увольняются… Чего греха таить, в Крыму раздачей таких «пинков» часто занимается Сергей Валерьевич Аксёнов, наш глава Республики Крым. Требует, чтобы, если сказано, должно быть сделано. Он заинтересован в том, чтобы в Крыму всё делалось в нужном направлении и не затягивалось. Верю, что в Крыму программа Президента будет выполнена.
А друзьям я расскажу, как был десять лет назад
в Кремлёвском Георгиевском дворце
— В Крыму, так получилось, что праздник можно отмечать два дня: 16-го марта — День референдума, а 18-го — День воссоединения с Россией. Какой праздник вам ближе и какой вы будете отмечать в этом году?
— После даты 6 марта, когда я в 2014 году в сессионном зале вместе с коллегами проголосовал за решение о проведении общекрымского референдума о вхождении в Россию, общекрымским праздником я считаю именно 16 марта. В эти дни пройдут встречи, торжественные мероприятия, которые готовят наши крымские власти. Во многих трудовых коллективах, общественных организациях готовят специальные награды, памятные знаки. Был сегодня с утра в одном коллективе и увидел, как награждают медалями общественной организации в честь десятилетия Крымской весны, и это было приятно.
16-го марта я прежде всего проголосую на выборах Президента России (призываю к этому и всех крымчан!). Думаю, что в этот день после голосования мы с семьей поедем куда-нибудь в красивый уголок природы российского Крыма, чтобы порадоваться нашей земле, природе, весне. Не исключаю, что и в Севастополь, в древний Херсонес.
А 18-го марта соберемся с друзьями и соратниками, организуем небольшой стол, я им расскажу, как десять лет назад был с крымской делегацией в Кремлёвском Георгиевском зале, когда перед нами выступал Владимир Путин, как он буквально в 20 метрах от меня стоял на трибуне и рассказывал исторические вещи о нашем Крыме, и мы все аплодировали ему. А потом подошли к тому столу, где был подписан Договор о вхождении Республики Крым и Севастополя в состав России, и крымская делегация сфотографировалась — я храню этот снимок на память, он, кстати, есть в моей книге. Такое никогда не забудешь…
Мы, русские организации и жители Крыма, недаром боролись — цель достигнута. Мы вернулись домой, в родную гавань – в своё единое Отечество, Россию.
Фото — автора и из архива С.Шувайникова
