СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ ИЗДАНИЯ «ГОЛОС ПРАВДЫ» И ИНТЕРНЕТ-ГАЗЕТЫ «КРЫМСКОЕ ЭХО»
Выпуск 21
В последнем в этой зимней серии телемостов приняли участие политический эксперт, киевлянка Елена Маркосян и политолог, крымчанин Денис Батурин.
Сегодня мы попытаемся разобраться в достаточно сложной теме. С течением времени меняемся мы, меняется мир вокруг нас. И однажды утроммы просыпаемся — и понимаем, что уже, возможно, живем в недружественной для себя среде. Так в свое время случилось с крымчанами — так происходит прямо сейчас с людьми, живущими на Украине.
Что в таком случае делать простому человеку — «пересичному громадянину»? пытаться подмять мир под себя? Сопротивляться? Просто уехать в поисках «лучшего мира»?..
https://www.youtube.com/watch?v=jldDKVNmhxo
ТАЙМКОДЫ:
00:00 Начало
01:50 Маркосян – о политических репрессиях на Украине
04:10 Маркосян – об обысках
05:10 Батурин – о попытке перевоспитать русских в Крыму
09:10 Маркосян – о том, как живётся инакомыслящим на Украине
12:40 Маркосян – о невозможности жить иначе
15:00 Батурин – о трудностях Крыма после 2014 года
19:30 Маркосян – о политике геноцида по отношению к советскому поколению на Украине
24:30 Батурин: Крым уже в будущем или всё ещё в прошлом?
28:40 Маркосян – о жизни на Украине, где «продолжается внутренний конфликт»
36:00 Батурин – о Крыме через 5-10 лет
45:20 Маркосян – о жизни в недружественной среде
56:00 Маркосян – пожелания и подведение итогов
58:00 Батурин – подведение итогов
Елена Маркосян
— У меня сегодня утро началось с обысков. Ко мне пришли как раз по крымскому вопросу. Я понимаю, что это реалии нашей жизни. Ну что делать? В истерику впадать? Всех называть сволочами? Нет, надо адаптироваться, надо понимать, что где родился – там и сгодился. Пока есть возможность жить и работать на своей земле – это надо делать.
Конечно, для многих людей это не совсем удобно. Я человек советской закалки, наша жизнь была расписана: я знала, когда поступаю в школу, в институт. И ты выбираешь качество этой жизни. Но видите, как получается…
У меня ощущение свободы – это то, что у меня в крови. Я не представляю себя несвободным человеком, даже сидя в клетке. Но вопрос в другом: меня угнетает то состояние общества, состояние человеческих отношений в государстве, которое начинает обретать образ реализованной идеи – анти-России. Эта убогость мысли, отсутствие масштабности, двойные стандарты и постоянная ложь, эта несправедливость, встроенная в каждую клеточку государственной машины. Бесперспективность этой политики, такой страны – это меня огорчает страшно.
Я знаю, какие у нас люди, какой у нас потенциал на полевом уровне. Это невозможно убить, не убив человека. И вот когда я вижу, как этих людей стараются опустить до уровня черни во всех отношениях – это самое ужасное. Это плевок в твою веру и любовь к твоей стране.
Когда тебя лишают всех возможностей, ты чувствуешь, что ты в своей стране никому не нужен – это очень тяжело. Потому что в нашей стране люди не нужны. Люди советского поколения не нужны вообще, хотя они профессионалы. У меня даже в голове не было такого, что я, работая всю жизнь, вырастив троих детей, посвятив всю жизнь своей стране, окажусь в такой ситуации – с пенсией 2 тысячи гривен.
Сейчас (власти) любят работать со словом «нарративы». Вот (советские люди) не могут нести нарративы западной модели, потому что для нас справедливость – не пустой звук. Потому что мы всю жизнь жили в стране, в которой старость почетна, а детство оберегаемо, что труд – это почетно и работать надо не только для себя. Когда этого нет и ты, как носитель этих нарративов, становишься «угрозой национальной безопасности» — это трудно. Но я не считаю, что тут нужно посыпать голову пеплом и биться головой об стенку. Нужно просто жить, оставаясь собой и понимая, что есть люди, которые разделяют твою точку зрения. И это очень серьезный фактор.
Денис Батурин
— В 2013 году я, смотря украинское телевидение, те фильмы, которые показывают, а еще больше – которые перестали показывать, понимаю, что у меня растет сын и мне нужно прямо сейчас встать и купить диски с теми фильмами, которые скоро перестанут показывать и даже продавать. Это было ощущение того, будто какая-то пелена, морок на нас накатывается, когда меняется жизнь, культурный фон и та атмосфера, к которой я привык, в которой я воспитан, к которой я хочу принадлежать и в которой я хочу воспитывать своего ребенка.
Все это переросло в крымский референдум – так мы пробудились от этого сна, ушли из этого тумана, в котором находится наше бывшее государство. Мы ушли в другое время и пространство.
Самое трудное (после этого) было самое человеческое. Мы жили совсем в другой Украине. Когда мы наблюдали, что происходит в столице нашей тогдашней страны – мы совершенно четко понимали, что если в Киеве это происходит на центральных улицах, то в Крыму это происходило бы в целом регионе. Крым всегда был особым регионом, к которому относились с особым недоверием, особым отношением. Всегда подозревали: то это был «красный пояс», то некий вариант Русского мира, пророссийский регион – и так далее, как угодно называли, но не чувствовали этой страны.
Я думаю, что теперь мы в будущем, потому что мы сделали серьезный выбор, получили поддержку. Мы и в прошлом, потому что оно все еще оказывает на нас влияние. Это прошлое имеет множество лиц, нитей, щупалец, которые протягиваются из прошлого и держат нас. Это такое хитрое сплетение прошлого с современностью, которое пытается протянуть в наше будущее.
В частности, сложившиеся в Крыму традиции управления, традиции ведения бизнеса, которые все пытаются остаться в нынешних реалиях, искажая политическая и социальное бытие. Я говорю о тех щупальцах из прошлого в виде санкций – они приобрели такое очертание и воплощение, которое кажется противоестественным.
