КАК ЭТО БЫЛО
Окончание. Начало здесь
События 1991 года изменили судьбу большой страны и повлияли на будущее каждого жителя СССР. Обстановку в Крыму в тот период можно охарактеризовать как глухую оборону. У полуострова не было ни статуса, ни полномочий, ни собственных источников бюджета. Были не урегулированы вопросы экономики и собственности. В депутатском корпусе Украины многими фракциями восстановление автономии воспринималось с недоверием. Специалисты аппарата Верховного Совета УССР уклонялись от работы с документами по автономной республике и, тем более, не поддерживали предложения представителей Крыма при их обсуждении.
Насколько тяжело было добиваться необходимых республике полномочий? Как приходилось преодолевать сопротивление псевдодемократов и борцов за независимость, Как удалось переломить ситуацию в пользу Крыма, вспоминает депутат первого созыва ВС Украины, эксперт по государственному праву Григорий ДЕМИДОВ (на фото).
Цена вопроса – компромисс
– Да, процесс был жёстким, но мы защищали интересы Крыма и крымчан. Исходя из закона СССР «О разграничении полномочий между СССР и субъектами федерации», отношения между союзной и автономной республиками определялись договорами и соглашениями в рамках конституций СССР, союзных и автономных республик. Но действовавшие в то время Конституции закрепляли старую сверхцентрализованную модель. А Конституция УССР вообще не предусматривала автономии. И внести изменения можно было только получив две трети голосов депутатов.
При таком конфликте интересов это было нереально. Поэтому для начала избрали вариант принятия обычного закона о восстановлении автономной республики.
Николай Багров оказался в эпицентре этих противоречий и борьбы союзного, российского и украинского руководства. Да и в Крыму ему доставалось со всех сторон. Часть депутатов Крымского областного совета не видела Крымской АССР в составе Украины и устранилась либо препятствовала организации работы по закреплению её статуса и полномочий и лишь подвергала критике действия в этом направлении. Однако с учетом официальной позиции по Крыму высших органов власти РСФСР это был тупиковый путь.
– Как вышли из положения?
– В обстановке неопределенности и противостояния Багров проявлял осторожность и, как правило, минимизировал свои предложения, сводя их к принятию решения о восстановлении автономии. Но задача была не только в закреплении названия — ведь статус прежде всего определяется полномочиями!
Возможно, срабатывала партийная дисциплина – не проявлять инициативу, пока Политбюро не определится и не даст добро. А Политбюро затеяло игры с союзными и автономными республиками, а потом и само не знало, как выйти из ситуации.
– Накалённая обстановка в стране сильно повлияла на ситуацию в украинском парламенте?
– Состояние растущей неопределенности и растерянности ощущалось среди руководства Компартии Украины. Часть из них, включая первого секретаря Владимира Ивашко и Леонида Кравчука, получив депутатские мандаты, заседали в Верховном Совете рядом с бывшими политзаключенными, отсидевшими в лагерях большие сроки. Левко Лукьяненко провел в них около 24 лет. И в их памяти ещё не выветрились политические репрессии и Соловки.
Факт появления в Верховном Совете Украины фракции «Народная Рада» неожиданно поставил компартию перед той истиной, что она должна стать обычной парламентской партией, которой нужно бороться за своё представительство в парламенте и органах власти.
Осознание этих перспектив вводило некоторых партийных руководителей в ступор, поскольку рушились основы их мироощущения, положения в обществе, благополучие и перспективы. И речь шла не только о будущем руководства и имуществе партии. В партаппарате, кроме карьеристов, работали прекрасные специалисты, абсолютно не причастные к репрессиям, и которых волновало будущее страны.
– Что было главным лично для вас в тот момент?
– По иронии судьбы, в парламентском кресле в зале я оказался рядом с Багровым. А ведь по мне Крымский обком когда-то принимал решение об освобождении от должности прокурора района! Разумеется, не за участие в политических репрессиях — ровно наоборот: за защиту прав незаконно репрессированных. Проявил непослушание политике компартии Украины.
За несколько лет до принятия Декларации о признании незаконным насильственное выселение репрессированных народов, я отказался привлекать к уголовной ответственности за проживание без прописки самостоятельно вернувшихся в Крым депортированных греков, армян, крымских татар, немцев. И ни одну семью не выселил из жилья, приобретенного по бытовым сделкам: на тот момент Советским Союзом уже была ратифицирована Венская Конвенция, закрепившая свободу выбора места жительства.
В отличие от России, где депортированные народы вернулись на Родину сразу после смерти Сталина, руководство Украины до конца 80-х продолжало чинить препятствия возвращению в Крым депортированных. А руководство МВД Украины снизошло до телефонных звонков из Киева прокурору района (!) с угрозами ответственности за якобы бездействие.
Прокуратура Крымской области не позволяла себе давать такие указания. Позже с этим заместителем министра мы встретились в качестве народных депутатов в Верховном Совете УССР.
Людьми после выбора считают
– Сложно ли было противостоять политической диктатуре?
– По законам моря, взял курс «носом на волну». Так и держался. Добавлю, что тогда в СССР уже разворачивались протестные акции. В Крыму их начали проводить в нашем районе экологи, выступавшие против долгостроя Крымской АЭС и депортированные за восстановление своих прав.
Но до конца 80-х годов власть не удосужилась урегулировать законом закреплённое конституциями право граждан на мирные собрания. А коль нет закона, партия требовала разгонять такие акции. Но я не санкционировал силовое пресечение мирных (!) собраний и демонстраций. В ответ партия начала искать поводы для наказания прокурора, воспользовались кампанией, организованной союзным руководством в ответ на резонансные расследования Гдляна и Иванова астрономических хищений бюджетных средств и коррупции в высшем руководстве ряда союзных республик, с выходом на Союзный центр.
Под предлогом перестройки и с переходом к рыночной экономике партийные реформаторы навязали новую практику применения законодательства о порядке использования государственных финансовых средств и материальных ресурсов. Она позволяла чиновникам госучреждений и администраций госпредприятий использовать эти средства и ресурсы на условиях договора, переступая требования законодательства о расценках, тарифах, стоимости работ и услуг.
Изменение практики обеспечивало, не применяя амнистию и в обход принципа «закон не имеет обратной силы», пересматривать уже вступившие в силу приговоры судов по этой категории дел, освобождая от ответственности нарушителей. Была устроена очередная чистка правоохранительных органов, когда «стрелочниками» делали следователей, прокуроров и судей.
И никакие доводы, что в рыночной экономике использование даже корпоративных средств в нарушение корпоративных правил, без ведома и согласия собственника влечет ответственность, не принимались во внимание. Здесь же речь шла о должностных злоупотреблениях, взятках и хищениях государственных средств. В Китае за такое наказывают вплоть до расстрела.
Именно это изменение порядка применения законов и репрессии против работников правоохранительных органов положили начало разграблению страны в конце 80-х и 90-х годах. И не либералы основоположники этой политики, а реформаторы эпохи перестройки. В моей практике не было столь резонансных дел, но избежать общей компании не удалось.
— Вам тоже предъявили обвинения?
— В правоохранительных органах уже зрело несогласие с политикой партии и её вмешательством в деятельность судов и правоохранительных органов, звучали требования о независимости и подчинении только закону. Поэтому прокурор области Зиновий Тесак не выполнил решение обкома. Но на следующий прокурорский срок обязательное в таких случаях добро от партии я не получил. Пришлось искать работу.
Тогда пошёл на выборы в одном округе с первым секретарем райкома и председателем райисполкома. Второго искренне уважал. В рамках традиций того времени, жену в отместку уволили с работы. Результаты выборов всё расставили по местам. Отвечать тем же не стал, но объективная оценка состоянию партии сложилась.
– Вам уже тогда приходилось делать сложный выбор.
– Жизнь научила в экстремальных ситуациях принимать решения. Тогда не на кого было жаловаться. Понятно, что отношения с Багровым не были безоблачными. Он был замечательным аналитиком. Поработал и в обкоме партии, и в ЦК КПСС. Имел хорошие отношения на всех партийных уровнях. Поэтому владел большим, чем мы, спектром информации. Понимал перспективы развития политической ситуации.
И это могло диктовать ему осторожный образ действий и демонстрировать, что восстановление автономии — не его личная прихоть, а требование депутатского корпуса и крымчан. Поэтому работа по выдвижению в Верховном Совете Украины конкретных предложений по статусу и полномочиям автономной республики, их обоснованию и закреплению ложилась на других членов депутатской группы от Крыма. Но мы избирались по мажоритарным округам, поэтому не могли заявлять официальную позицию властей Крыма и выступать от их имени. Об этом нам напоминали регулярно.
– Но ведь это тормозило процесс?
– И очень сильно! Единственным официальным представителем Крыма опять-таки был Н. Багров, являвшийся одновременно председателем Крымского областного совета и народным депутатом УССР. Из-за загруженности работой в Крымском облсовете Багров редко посещал Киев. В июне 1991-го на заседании Верховного Совета УССР Крым представлял премьер В. Курашик. На этом важном заседании вносились изменения в Конституцию Украины по автономии.
После долгих споров мы лишь получили короткую формулировку о наличии автономной республики в составе Украины. Что по факту могло означать сохранение полномочий областного совета. 29 апреля 1992 г. на пленарное заседание Верховного Совета УССР по принятию закона о разграничении полномочий, подготовленного рабочими группами от Крыма и Украины, Багров снова не приехал. И никто из официальных представителей Крыма не выступил в поддержку законопроекта на сессии.
Депутаты-крымчане «ложились на амбразуру» — но безрезультатно: важнейшие положения были провалены. Заявлять протест пришлось мне и в очередной раз проходить сквозь строй наказания шпицрутенами.
– Теперь понятно, что из-за отсутствия официального представителя региона и его ясной позиции при рассмотрении подобных законов депутаты, отстаивавшие в Верховном Совете Украины интересы автономии, оказывались бессильными.
– Не только депутаты. Их позиция, не поддержанная представителями Крыма, становилась отсебятиной и могла не приниматься во внимание. Они получали черные метки, проходили в чистилище и становились, мягко говоря, неблагонадежными. Чужими — как для украинских, так и для крымских властей. Поэтому у нас с Багровым возникали не просто недоразумения, а принципиальные конфликты, в том числе и публичные.
При этом он и сам понимал, что его позиция может вызывать обоснованные претензии. Следует сказать, что со здоровьем у него тогда возникли серьезные проблемы, ему пришлось делать операцию на сердце, после которой он бодрым голосом мне заявил, что находится в боевом состоянии и не намерен со мной ссориться.
– И здесь приходилось делать свой выбор!
– Безусловно, каждому депутату от Крыма в той обстановке приходилось выбирать курс, понимая его последствия. Каждый из нас в меру профессионального опыта и знаний участвовал не только в обсуждении и обосновании документов по автономии, но и в работе с другими депутатами. Без чего даже идеальный проект может не пройти.
Были и сторонники из Донбасса и Закарпатья, для которых решение «крымского вопроса» открывало перспективу повышения статуса их регионов. Но это понимали и противники.
В депутатском корпусе Верховного Совета УССР вопрос о восстановлении автономной республики уже воспринимался с недоверием. И специалисты аппарата, по понятным причинам, стремились уклоняться от работы с документами по восстановлению автономной республики и, тем более, от поддержки предложений представителей Крыма. В СМИ и в обществе в целом происходила поляризация сил и мнений.
Конечно, можно было сказать, что это — дело официальных властей Крыма, и отойти в сторону. Пустить всё на самотёк и со стороны с умным видом высказывать бесконечные сомнения по тем или иным предложениям. Так поступали отдельные политики не только в 1991, 1992, 1995, 1998, но и в 2014 годах. Для откровенных карьеристов открылась перспектива роста на критике крымского «сепаратизма» или на сдаче полномочий республики. Некоторые занимались этим «под ковром».
Но для меня и большинства народных депутатов, представлявших Крым в Верховном Совете УССР, вопрос был принципиальным. И, делая выбор между карьерой и судьбой Крыма, выбирали Крым! Многие из депутатов того созыва родились и живут на полуострове. Здесь наша родная культурная среда. Такие ценности начинаешь понимать, когда всё может быть утрачено.
Прорыв законодательный
–– Возможно, трудности в организации взаимодействия между парламентом государства и автономии возникали из-за отсутствия опыта?
– В тот период организационная сторона процесса восстановления автономной республики в Верховном Совете Украины действительно была не отработана. Мне есть с чем сравнивать. У Крыма есть свой положительный опыт. Например, организация работы и линия поведения Леонида Грача на этапе утверждения Конституции АРК 1998 г. в Верховной Раде Украины.
В рабочую группу из трех человек от АРК входили заместитель Грача Юрий Корнилов, я и Валентина Шевель. Перед началом каждого рабочего дня Корнилов проводил планерку с председателем Верховной Рады Александром Ткаченко. Оба опытные руководители, они и определяли комитеты и время обсуждения нашей Конституции. Поэтому никого не приходилось уговаривать нас заслушать.
Обсуждение шло непросто: противников автономии во все времена было достаточно. Уполномоченным Верховного Совета АРК по вопросам принятия и утверждения Конституции автономии был снова назначен Николай Багров. Но он посетил нашу рабочую группу лишь однажды. Поэтому на каком-то этапе Грач лично возглавил эту группу в Киеве, а его первый заместитель Борис Дейч — Конституционную комиссию в Симферополе.
— Грач не оглядывался на партийных боссов?
— Нет. Наоборот, он не ограничивал свои действия встречами с руководством ВРУ, лидерами фракций и общеполитическим выступлением на пленарном заседании. Он лично участвовал в заседаниях каждого комитета и обсуждении каждого положения Конституции. Понимал суть норм, нюансы их корректировок, обосновывал и занимал четкую, грамотную и аргументированную позицию в отстаивании интересов автономии.
Безусловно, он ежедневно принимал на себя удары, поэтому вечером к нему в гостиницу вызывали врача. Но в силу участия руководителя автономии в таких обсуждениях для другой стороны официальная позиция АРК по широчайшему кругу вопросов становилась предельно ясной, что делало заявляемые претензии неубедительными и снимало многие сомнения и подозрения.
Наша рабочая группа не зависела от аппарата Верховного Совета Украины. Мы сами готовили сравнительные таблицы с положениями конституции и замечаниями к ним. Вели контрольные тексты и обновляли их к каждому следующему заседанию. Участвовали в обсуждении и отстаивании наших позиций. Практически круглосуточно выполнялся огромный объём работы, который аппарат Верховной Рады делать бы не стал да и не смог.
Это был пик напряжения. Мы шли на прорыв, потому что дальнейшее пребывание автономии без законодательно закрепленного статуса и полномочий, позже утраченных в результате популизма команды президента Крыма Юрия Мешкова, устраивало её противников. Это вело к окончательной дискредитации крымского политикума в его несостоятельности, и самой идеи автономии Крыма. Что и являлось целью Киева.
Все годы, пока Крым был в составе Украины, Киев нарушал государственные гарантии полномочий, закрепленных Конституцией АРК, и это вина не Конституции, а государства, что впоследствии стало убедительным аргументом для самоопределения Крыма и воссоединения с Россией.
С утверждением Конституции нам удалось прежде всего защитить языковые, образовательные, культурные и конфессиональные права. Русский язык как язык большинства населения функционировал во всех сферах, даже в судах как язык судопроизводства. Языки других национальных общин получили законное право развиваться и применяться в образовании, культуре и других сферах. Крымско-татарский язык свободно изучали в школах и вузах, и это отмечалось как положительный пример в комитете Совета Европы.
Нам завидовал весь Юго-Восток Украины, который безуспешно боролся за признание русского языка региональным. Вы помните протесты областных советов, которые закончились арестами их председателей…
– Личная позиция первого лица республики – важный момент.
– Я бы сказал, определяющий! Убедительный пример роли и значения позиции первого лица – прямое и непосредственное участие президента России В. Путина в заседаниях рабочей группы по поправкам к Конституции Российской Федерации в 2020 г. Он не только внёс предложения и обосновал их в своем ежегодном Послании, но и участвовал в обсуждении в рабочей группе. И это происходило на глазах у всей страны.
В 2014 г. именно личная позиция Владимира Константинова по принципиально важным положениям проекта Конституции РК поставила кураторов перед необходимостью считаться с нашими предложениями. Серьезные коррективы внёс и Сергей Аксёнов.
Помогло и то, что на урегулирование спорной ситуации из Москвы прибыл Олег Морозов — думающий человек, а не чиновник, под одну гребенку унифицирующий все субъекты федерации. Тогда нам удалось хотя бы частично провести свои наработки. Должен отметить, что в 2014-м споры шли об отдельных аспектах статуса субъекта федерации, основы которого уже закреплены Конституцией России. И объём их недосягаем в сравнении с нашим крымским положением в составе Украины.
Кстати, часть наших предложений затем нашла отражение в поддержанных Владимиром Путиным изменениях Конституции России. Это и гарантии многообразия культур, участие парламента в формировании всего состава правительства, парламентский контроль за исполнительной властью, система взаимодействия органов публичной власти, и т.д. Это всё – наш с вами крымский опыт, который обретался в борьбе и нашёл отражение в Конституции России!
– Вы рассказали о рабочей кухне по восстановлению автономной республики в Крыму. О правовом содержании статуса автономии хотелось бы поговорить подробнее в следующем интервью.
