На канале «112 Украина» вышел фильм под названием «Очевиднэ нэймовирнэ» («Очевидное невероятное») о так называемом «захвате» Крыма Россией. Очередной фильм из серии многих под лозунгом «Если бы да кабы во рту выросли грибы».
Пересказывать содержанием не буду. Признаюсь только, что буквально заставила себя посмотреть и досмотреть – из исследовательского интереса, не более.
В конце фильма «голос за кадром» констатирует, что России понадобилось всего лишь 26 дней, чтобы вернуть Крым, а Украина 23 года делала всё, чтобы его потерять. «Такой финал был вполне ожидаем», – считает автор, а причиной называет недостаточную украинизацию Крыма со стороны официального Киева, который «не заботился, чтобы там появились украинские школы» и т.п.
Вспомнилось, что в сентябрьском докладе некоего Государственного бюро расследований Украины, были названы 5 «военных» причин потери Крыма, а теперь вот к ним прибавились идеологические.
Уничтожение образования на русском языке
В том, что финал нахождения Крыма в составе Украины вопреки воле большинства крымчан был вполне ожидаем, автор фильма не ошибся. А вот то, что официальный Киев «на заботился об украинизации», – ложь. Есть такое емкое слово на украинском – «кривда». Это антоним правды. Так вот «неукраинизация Крыма» в течение 23-х лет – это «кривда», а не правда.
Украинские политики были очень озабочены украинизацией Крыма, впрочем, как и украинизацией самой Украины. Больше, чем украинизацией, они были озабочены только наполнением собственных кошельков.
Политика украинизации применялась во всех сферах общественной жизни. Прежде всего официальный Киев украинизировал образование, лишая русских права на образование на родном русском языке.
В Крыму за 20 лет (с 1992 г. по 2012 г.) количество классов с русским языком обучения уменьшилось в 1,6 раз, а количество классов с украинским языком обучения, наоборот, увеличилось более, чем в 143 раза.
При этом на каждую тысячу обучающихся на русском языке количество классов составляло к 2012 году только 49, а с украинским языком обучения, также на тысячу учащихся, – 67, т.е. почти в полтора раза больше.
И это неудивительно, потому что для создания классов с русским языком обучения количество заявлений от родителей должно было быть почти в четыре раза больше, чем для создания класса с украинским языком обучения.
Такую норму стали применять после указа Виктора Ющенко «О некоторых мерах по развитию гуманитарной сферы в Автономной Республике Крым и городе Севастополе». Украинские классы создавались при наличии восьми заявлений от родителей, а для создания класса с русским языком обучения требовалось тридцать заявлений от родителей. Вот такое «развитие гуманитарной сферы» для Крыма и Севастополя предлагал «майданутый» президент.
Параллельно с украинизацией школьного образования Киев украинизировал и высшее. Наибольшую активность в этом процессе проявляло украинское правительство, сформированное после первого майдана.
Глава украинского минобраза Иван Вакарчук (бывший ректор Львовского университета и отец лидера рок-группы «Океан Эльзы» Святослава Вакарчука) последовательно и планомерно занимался уничтожением образования на русском языке. Сначала в школах, а потом принялся и за высшие учебные заведения. В сентябре 2009 года на заседании кабинета министров он представил свой законопроект «О высшем образовании», который полностью лишал русских и русскоязычных граждан права на обучение на русском языке в вузах Украины.
В 5-й статье тогда еще действовавшего закона Украины «О высшем образовании» говорилось, что «язык (языки) обучения в высших учебных заведениях определяется в соответствии с Конституцией Украины и закона Украины о языках», которые в свою очередь гарантировали обучение на языках нацменьшинств. В вакарчуковской редакции эти гарантии были уничтожены. Новый вариант закона был одобрен 24 сентября 2009 г. кабинетом министров во главе с Юлией Тимошенко.
При этом Иван Вакарчук утверждал, что принятие нового Закона «О высшем образовании» обеспечит реальное вхождение украинской высшей школы в европейское образовательно-научное пространство. Как отказ от русского языка – одного из шести мировых языков – мог привести страну в образовательно-научное пространство, министр не пояснял.
В рамках своей вакарчОкнутой «логики» он даже забыл о выводах миссии ОБСЕ, изучавшей накануне под руководством верховного комиссара по делам национальных меньшинств Кнута Воллебека языковую ситуацию на Украине. Сотрудники ОБСЕ тогда порекомендовали Украине при определении языка воспитания и обучения в образовательных учреждениях придерживаться следующих демократических принципов:
● В дошкольных учреждениях воспитывать детей на языке матери.
● В школах при выборе языка обучения руководствоваться не данными переписи, а пожеланиями родителей и учеников.
●Сохранить русский язык в высшем образовании особенно в русскоязычных регионах.
Но постмайданные министры, на каждом углу бубнившие о демократии и европейских стандартах, рекомендациям ОБСЕ не последовали. Русофобия была сильнее всяких европейских рекомендаций.
В постмайданной Украине был взят курс на обучение детей «розмовляти» на украинском, «спикать» на английском, «шпрехать» на немецком, но только не говорить на русском.
В первую пятилетку после первого украинского майдана (2005–2009 гг.), по сравнению с 2004 г., количество классов с украинским языком обучения в Крыму увеличилось более, чем в два раза, а с русским языком обучения, наоборот, уменьшилось.
Приказываю не разговаривать на русском языке
Вакарчук вообще был очень плодовитым министром в политике насильственной украинизации. После соответствующих указов, приказов и законов об украинизации образовательного процесса он издал постановление «О внесении изменений в Положение об общеобразовательном учебном заведении», в котором было приказано всем работникам общеобразовательных учебных заведений – от директоров до уборщиц – в рабочее время разговаривать исключительно на украинском языке. Причем всегда (т.е. постоянно, как написано в постановлении) и везде: в учительских и спортзалах, в столовых и кабинетах, в коридорах и туалетах…
В годы Великой Отечественной подобные указы издавали нацистские прихвостни, служившие на оккупированных территориях Украины Гитлеру и третьему рейху.
«…Приказываю категорически запретить впредь кому бы то ни было из госслужащих разговоры на русском языке в служебное время в учреждении», – писал, например, в Харькове местный обербургомистр Крамаренко.
И украинский министр, подготовивший текст аналогичного постановления для школ, недалеко ушел от нацистского прислужника! Что, собственно, не удивительно, когда речь идет о стране победившего неонацизма.
Запрет на русские имена
В 2010 году украинская власть, планомерно занимавшаяся дискриминацией русских, лишила их еще и права на родное имя. 1 июля 2010 года украинские депутаты дружно проголосовали за Закон Украины «О государственной регистрации актов гражданского состояния». Актами гражданского состояния являются записи о рождении, заключении брака, расторжении брака, усыновлении (удочерении), установлении отцовства, перемены имени и смерти. Указанные события или действия граждан подлежат обязательной государственной регистрации в органах записи актов гражданского состояния, известных всем под аббревиатурой ЗАГС.
Казалось бы, в принятии подобного закона нет ничего предосудительного – акты гражданского состояния во всех государствах оформляются на государственных языках – если бы не одно «но». На Украине все имена разного этнического происхождения просто записывались в соответствующих документах с сохранением первоначального звукового облика. И только русские имена переводились на украинский язык. То есть, например, Николя Саркози сохранял в украиноязычных текстах свое имя Николя (Нiколя), а вот Николай II таких же украиноязычных текстах превращался в Мыколу II (Микола II).
Таким образом русские имена (причем, только русские) на Украине, вопреки международным нормам, переводили на украинский язык – Никиту превращали в Мыкыту, Дарью в Одарку, Анну в Ганну и т.д.
Украину уничтожат языковые фанатики
Правительство, созданное после первого украинского Майдана, украинизировало всё: школы, вузы, суды, кинематограф, эстраду, театр, книгоиздание, информационное пространство… Причем в качестве постоянных примеров недостаточной украинизации приводились Крым и Севастополь.
Например, выступая на одном из расширенных заседаний правительства, Виктор Ющенко поручил Кабмину Юлии Тимошенко усилить украинизацию информационного пространства страны. «Нам должно быть стыдно за то, что у нас есть территории, где нет украинского информационного вещания, начиная от Крыма, заканчивая восточными областями», – заявил тогда Ющенко.
То есть стыдно украинским политикам было не за дискриминацию граждан, для большинства которых русский был языком межнационального общения, а за недостаточную насильственную украинизацию.
Кстати, то, что русский язык на Украине являлся языком межнационального общения для большинства граждан, в 2008 году констатировали американские социологи из института Гэллапа. Проводя исследование на Украине, они не задавали вопросов о родном языке или языке общения, а просто напечатали анкеты на русском и украинском языках, а респонденты сами выбирали для себя более удобный вариант. Результат оказался ошеломляющим – 83% респондентов выбрали анкеты на русском языке. И это после 17 лет украинизации Украины.
Но украинизаторов не убеждали ни цифры, ни факты, ни даже советы своих же соплеменников, проживающих в Соединенных Штатах Америки, без оглядки на которые якобы независимая Украина не принимает ни одного политического решения.
Один из представителей украинской диаспоры, профессор Гарвардского университета, бывший советник Збигнева Бжезинского по украинским вопросам Роман Шпорлюк еще в 1993 году предупреждал о том, что насильственная украинизация уничтожит Украину: «…Если будем делить население на «основное» и «национальные меньшинства», то очень скоро столкнемся с перспективой территориального и этнического распада Украины… Таким образом, строя государство, необходимо принимать во внимание тот факт, что народ Украины двуязычен… Легчайший способ уничтожить Украину – это начать украинизировать неукраинцев. Наибольшую опасность для независимой Украины представляют языковые фанатики».
Но ОРЗ – острое русофобское заболевание – в отличие от обычных ОРЗ, не имеет сезонного характера и не поддается лечению.
Поэтому русские и русскоязычные крымчане боролись за свои права на язык, историю, образование, родное имя, связь с Родиной на протяжении всех 23-х лет нахождения в составе Украины. Эта борьба велась везде: в учебных классах и аудиториях, дома и на работе, в музеях и библиотеках, в судах и в средствах массовой информации, в том числе и в «Крымском Эхо» (см., например, «Русский язык как символ сопротивления»)
Так что автор фильма «Очевидное невероятное», солгавший, что официальный Киев не украинизировал Крым, был прав в том, что Украина 23 года делала всё, чтобы потерять Крым, и «такой финал» украинской политики был очевиден: в 2014 году Крым вернулся в Россию.
На фото вверху — автор, Наталья Киселёва,
к.полит.наук, доцент кафедры политических наук
и международных отношений
Крымского федерального университета,
руководитель филиала Фонда развития
гражданского общества (ФоРГО) в Симферополе,
ученый секретарь Крымского отделения РАПН
