ТЕРЯЕМ МОЗГИ
Все мы, как заговОр, повторяем слова о том, что Крым живет курортным сезоном, что как встретим отдыхающих, так и наполним бюджет. Эти положения стали аксиомой. За последние годы Севастополь из военно-промышленного города стал постепенно превращаться в курортный, Феодосия потеряла свой промышленный потенциал и вся застроилась частными гостиницами. Хорошо это или плохо? На наш взгляд, скорее плохо. По той причине, что индустрия сервиса, которая становится доминирующей среди сфер занятости нашего населения, не требует умственных усилий (кроме, быть может, навыков счёта у официантов).
Другими словами, мы потеряли техническую интеллигенцию, когда инженеры в 90-е годы были вынуждены стать челночниками, и уже [url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=2480&word=%F5%F3%F2%EE%F0%E0]не сможем восстановить этот тонкий, но очень значимый в прошлом слой общества[/url]. Астрономия не нужна тем, кто собирается только менять простыни отдыхающим и возить их от вокзала до пляжа.
Для существующей власти интеллигенция вредна, даже опасна. Эта думающая и вечно недовольная часть общества, из которой вышли практически все диссиденты, сыграла решающую роль в падении коммунистического режима. Утеря собственных технологий, нежелание освоить чужие стали государственной политикой Украины в последние годы. Падение уровня фундаментального образования, о котором уже устали говорить ученые, устраивает украинскую национальную элиту. Только президент Леонид Кучма – по образованию и ракетостроитель в молодые годы, но ни о ком из лиц, правящих страной теперь, не говорится, что он в прошлом работал в реальном секторе экономики и сильно напрягал интеллект.
Как сложилось такое положение? Почему высшее образование теперь – форма занятости молодежи, а не способ получить знания? Ведь поголовное желание выпускников школ стать юристами кто-то им внушает? С одной стороны – телевизор, а там среди всего хлама, что нам показывают, не найти ни одного работника судостроительного завода — все только и заключают некие миллионные контракты и, судя по «упакованности» и атрибутам благополучного быта, живут припеваючи. Если верить голливудским фильмам, каждый американский журналист и экономист имеет собственного адвоката, у нас (не в кино, в реальности) пока не так. С другой стороны – школа, имеющая влияние на наших чад и ставящая перед ними некоторые жизненные цели. Вот о том, на что там ориентируют, мы и выясняли.
…С этими милыми дамами нас познакомил прямо на улице Евгений Михайлов, первый вице-премьер крымского Совмина и депутат парламента автономии. Это были две его «любимые учительницы». При ближайшем знакомстве Элеонора Антонова оказалась директором школы в Коктебеле, Евгения Зарубина – в Щебетовке.
Михайлов ушел по своим партийно-государственным делам, но педагоги продолжали вслед ему говорить комплименты и рассказывать, как замечательно депутат помогает их школам. Нас, по правде сказать, именно эта тема не очень интересовала (обвинят в заказухе), но дамы, видимо, так поняли смысл общения с журналистом, и уклониться от него удавалось с большим трудом.
В ходе беседы выяснилось, что школы Коктебеля и Щебетовки, будучи по сути поселковыми, административно относятся к городу Феодосии и вынуждены во всем с ними соревноваться.
– Стабильная помощь Михайлова дает нам возможность занимать призовые места среди школ Феодосии. Футбол, волейбол, баскетбол, теннис – Щебетовка и Коктебель (небольшие школы – около трехсот детей) всегда занимают призовые места, весь инвентарь – маты, мячи куплены благодаря ему.
– А как ваши дети сдали независимое внешнее оценивание? – интересуемся мы.
– По знаниям, как учились, так и сдали, без неожиданностей.
– Как учителя относятся к этой системе оценивания? С одобрением?
– Немного надо ее доработать. Нужно, чтобы тесты сдавались не во время учебного процесса, не в ущерб ему. Нужно разделить их во времени. Кроме того, есть еще один аспект. В этом году получилось так, что ребенок заработал медаль, а ВНО не дало ему возможность эту медаль получить.
В этой книге есть страница, посвященная и Щебетовской школе»
– Но теперь получилось, что медаль никому не нужна…
– Очень плохо, но действительно, сейчас медаль не играет никакой роли при поступлении в университет. Медаль дается за труд, за то, что ребенок старался. Для детей это всегда было стимулом.
– Вам заметно, что введение ВНО действительно позволяет избежать взяток при поступлении в вуз?
– Нам об этом трудно говорить, но мы свято верим, что да. Наши дети поступают в вузы, причем достаточно престижные. Но тут другая беда: сократили набор на бюджетные отделения. Например, говорят, что в Таврическом гуманитарном в этом году бюджетных мест нет вообще.
Да, финансово-экономический кризис подкорректировал госзаказ. Тем профессиям, где за последние годы уже создался избыток молодых специалистов, обучать за бюджетные средства уже не будут. Распоряжением Кабмина в этом году госзаказ не предусмотрен на подготовку младших специалистов по ряду специальностей, начиная с «делопроизводства», и на подготовку бакалавров по следующим направлениям: документоведение и информационная деятельность, туризм, декоративно-прикладное искусство, фотоискусство, гостинично-ресторанное дело, реклама и связи с общественностью.»
– А куда собирается поступать большинство ваших выпускников?
– В ТНУ, в Гуманитарный, в Инженерно-педагогический, в Медицинский, в медицинский колледж.
– А в технические вузы, в Севастополь? – удивляемся мы, заметив, что ни Академия курортного строительства, ни технический, ни аграрный университеты не названы.
– Единицы. Этому есть объяснение. Для инженеров в нашем регионе нет рабочих мест. Худо-бедно но специализация идет. Мы по своим возможностям, по потребностям детей делаем профили. И они с инженерией никак не связаны.
Для приморского поселка это, возможно, правильно, для страны в целом – вряд ли. Вдруг у вас растет новый Туполев, а за полетами планеристов над Коктебелем наблюдает потенциальный Королев? Им куда деваться? Только на рынок, возить греческие персики с оптового «Привоза»?»
— И какие профессии у вас востребованы?
– Менеджеры, специалисты гостиничного бизнеса, юристы, экономисты, – перечисляет Евгения Гарсоевна, то есть как раз те, на подготовку которых государство денег больше тратить не может.
– Неужели молодые, после института, юристы и экономисты находят работу, ведь известно, что в стране их перепроизводство?
– В Феодосии находят, – на это поразительное заявление нам ответить нечего, мы знаем о значительных сокращениях в банковских учреждениях Феодосии. – К сожалению, практически никто не хочет стать учителем…
– А молодые учителя у вас в школах есть?
– Да! Но не наши выпускники, наши не возвращаются.
– Сколько ваших выпускников продолжает образование?
– 50% – точно.
– А остальные – работать?
– Очень мало. Кто-то идет на курсы, кто-то – в училища.
– А работа для молодежи в ваших поселках есть?
– В сезон есть. Работают спасателями в аквапарках, в гостиницах, официантами. У многих родителей – свой бизнес, работают в этом бизнесе.
– А знаменитые ваши виноградники? Кто там работает, в каком они состоянии?
– Виноградники очень хорошие, посадили много новых, но там такой тяжелый труд…
– Что слышно, джазовый фестиваль в Коктебеле состоится? Кризис ему не помешает?
– Все будет, причем нам обещают нечто грандиозное. Кроме музыки, будет еще показ работ ребят и нашей школы, и школы искусств…
– А в Симферополе вы по каким делам?
– Приехали встретиться с Евгением Анатольевичем. Он нам помогает решить наши проблемы – с ремонтом, например. Не каждый в нашей жизни может поделиться тем, что имеет.
Хорошо, что у этих школ есть реальный спонсор. Но почему директора идут за помощью к нему, а не в свое управление образования?
Складывается впечатление, что в школе нужно что-то резко менять, если мы не хотим превратиться в хуторскую страну. Впрочем, может именно на хутора близ Диканьки нас и ведут наши кормчие?
