ЧТО МОЖНО УВИДЕТЬ ЗА ТРАГЕДИЕЙ В «КРОКУС СИТИ ХОЛЛ»
Страшный теракт в концертном зале в Красногорске заставляет задуматься о природе прорыва в человеческий мир явно сатанинского культа смерти. В этом культе убивают не врага, способного убить тебя, не используют убийство как, пусть и жесткий, но рациональный способ достижения какого-то результата. Это смерть ради смерти.
Такое уже было в ряде фашистских движений. Лозунг «Да здравствует смерть!» провозгласил в 1936 году испанский националист генерал Хосе Мильян-Астрай. Этот принцип реализовался в политике геноцида в нацистской Германии. С 2014 года мы в явном виде наблюдаем его и в наше время.
С жестоким террором с большим числом жертв мы сталкивались и раньше. Но у этих чудовищных актов была хоть какая-то цель.
В последнее же десятилетие доминировать стал террор, цель которого — просто убивать.
По поводу организаторов и заказчиков страшного теракта в «Крокус Сити Холл» есть две версии: ИГ[1] или Украина. Но почему или? Достаточно банально утверждение, что спецслужбы одной страны могут использовать террористов из другой части мира, причем при посредстве третьей силы. Но речь пойдет не об этом.
В январе 2014 года, когда в Киеве уже шли атаки боевиков на «Беркут» на улице Грушевского, мне довелось участвовать в дискуссии на ток-шоу одного крымского телеканала. Там обсуждались события вокруг киевского майдана и шла трансляция этих атак. Большой экран в студии, эмоциональный накал спора — и у меня родился образ, который хорошо объясняет дальнейшие события.
«На Украине вырастили свою Аль-Каиду*», – так я прокомментировал то, что оппоненты называли возмущённым народом. Надо было видеть и слышать реакцию промайдановской ведущей ток-шоу! Заверещала – это мягкая характеристика.
Жалко, что на ютуб они записи своих передач не выкладывали, только на собственном сервере хранили, которого в открытом доступе сейчас нет. А то реакция этой ведущей, позже заделавшейся правозащитницей, была бы хорошей иллюстрацией к её истинному лицу.
Об ИГИЛ* тогда знали только узкие специалисты, и оно ещё себя никак не проявило. Обобщенным образом машины смерти ради смерти тогда выступала Аль-Каида*. Но она оказалась весьма скромной по сравнению с тем, что ждало мир в 2014 году. Машина смерти заработала, с одной стороны, одновременно в Сирии и Ираке и с другой — на Украине.
В украинском случае это проявилось в бессмысленных с военной точки зрения обстрелах мирных городов. Цель была именно террористической: запугать и сделать необратимой взаимную ненависть.
Террор – это ведь не только месть или способ запугивания, это способ провести непреодолимую границу взаимной вражды, добиться озверения с обеих сторон.
В украинском случае, пожалуй, именно эта цель и была главной.
В интернете есть карта интенсивности терактов в Европе (включая Турцию) в период 1970-2016 годов. На ней можно увидеть несколько эпицентров, все они связаны с тем или иным сепаратизмом – Северная Ирландия, Страна басков, Косово, Северный Кавказ, Курдистан вместе со Стамбулом и Анкарой.
В числе таких эпицентров — и Донбасс, и там тоже было движение за отделение. Но отличие его в том, что если в других таких регионах теракты осуществляли сепаратистские движения, то на Донбассе их инициатором и исполнителем было государство, стремящееся восстановить контроль над сепаратистским регионом. И чем в таком случае это официально признанное государство отличается от того же ИГИЛ*?
Судя по интенсивности точек на карте, в качестве актов террора учтены обстрелы мирных городов.
Террор в прошлом был ассиметричным инструментом борьбы; его применяли те, кто обладал более скромными силами, чем государство (разного рода антигосударственные движения, преступные группировки, только что пришедшие к власти силы).
Иногда террор применяет и государство, но — в случае тайной борьбы с противниками, как правило, за своими пределами и в виде исключения, когда легальные инструменты не срабатывают.
Украина стала первым государством, которое сделало явный и тайный террор системной частью своей политики.
Страшно и то, что этим вирусом инфицирована значительная часть общества. На третий день после теракта, когда по православной традиции положено хоронить погибших, киевский арт-бар «Офензива», позиционирующий себя как «патриотически-мемный бар», включил в меню сет «Крокус-сити». Ранее этот бар стал предлагать свои клиентам стейк «Дарья Дугина».
И это ведь бизнес, то есть расчёт на спрос такого каннибальского ассортимента…
***
Чем, как не актом террора являются неприцельные обстрелы Белгорода? Установка залпового огня скрытно выезжает в какое-то место, где её не видно, делает залп и быстро скрывается. О каком-то попадании в нужную цель при такой методике обстрела говорить не приходится — стреляют на максимальную дальность, разлёт ракет в этом случае несколько сот метров. Прилететь может куда угодно, даже в зоопарк недавно попали.
Понятно, что при любом, самом точном и выверенном, обстреле могут быть случайные прилёты не туда и жертвы. Но это в виде исключения. Обстрелы же Белгорода делаются по правилу лишь бы были жертвы. И чем они тогда отличаются от действий террористов в «Крокус Сити Холл»?
От российско-украинской границы до Сум примерно столько же, сколько и до Белгорода. Через Сумы проходит рокадная железная дорога (Киев — Харьков), которая явно используется для снабжения частей украинской армии у границы. Есть аэропорт. По-любому, Сумы – важный логистический узел, используемый в военных целях.
Сумы – крупный промышленный центр, работающий, в том числе, и на ВПК. Это, в первую очередь, Сумское машиностроительное научно-производственное объединение, до 2015 года носившее имя М.В. Фрунзе. Другой промышленный гигант – завод «Сумыхимпром», а современное военное производство без разнообразной химии невозможно. Есть в Сумах и другие предприятия, которые могут быть использованы в нуждах ВПК («Насосэнергомаш», завод утяжелённых бурильных труб, чугунолитейный завод).
Всё это делает город Сумы, его промышленную и транспортную инфраструктуру законной военной целью. Если проводить аналогию с обстрелами Белгорода, то можно представить, как каждую ночь, в леса у границы приезжают системы залпового огня «Смерч» или «Ураган», выстреливают пакеты ракет в сторону Сум — и уезжают, пока не засекли.
Точность будет небольшая (но выше, чем у устаревших украинских систем), результата от одного такого обстрела ждать особо не приходится, но накопительный эффект будет. При этом такие обстрелы неминуемо будут приводить к жертвам среди мирного населения, будет страдать гражданская инфраструктура. Всё то, что происходит сейчас в Белгороде.
Можно представить себе и то, как до киевского режима доводится информация, что за каждый террористический обстрел Белгорода будет следовать гораздо более сильный удар по Сумам. Остановит ли это террор со стороны Киева? Нет, конечно. Клика Зеленского только рада будет, получив повод обвинять Россию в обстрелах мирного города.
Для военно-политического руководства России такие обстрелы города, которые хоть и будут иметь военный эффект, но приведут к значительным жертвам среди мирного населения, пока неприемлемы.
Но в том и состоит нечеловеческая логика террора, чтобы снять эту грань неприемлемости жертв и кровавое колесо закрутилось безостановочно.
***
Для такого террора необходимы и люди определённого качества. Никакой идейности у террористов, судя по видео при задержании, не было. Шахидами они становиться не собирались и на быстрое знакомство с раем не рассчитывали. Один из задержанных прямо говорит о деньгах за теракт. Правда, значительной эту сумму вряд ли можно назвать: любой мигрант на московской стройке или в сфере обслуживания заработает полученный террористом аванс за несколько месяцев.
То есть мы имеем дело не с человеком, идущим на смерть и убивающим других за идею, а с теми, кто не может сопоставить то, что он творит, даже не с общечеловеческими этическими принципами, а с риском последствий для самого себя. А ведь по имеющейся информации один из них был водителем, другой брадобреем в барбершопе, то есть в обыденной жизни они вполне соответствовали представлениям о нормальном человеке с точки зрения выполнения базовых трудовых и социальных функций.
Непрофессионализм действий террористов был виден на первых же опубликованных видео. И слава Богу, жертв могло быть много больше. Уход их тоже был непрофессионален: похоже у них просто не было ресурсов на банальную смену авто, на то, чтобы уйти по отдельности по разным направлениям или залечь на дно. Организаторы явно сэкономили не только на оплате, но и на ресурсном обеспечении теракта.
Вывозить непосредственных исполнителей тоже явно никто не собирался. Для них ехать всей толпой кратчайшим путём в сторону Украины было самым неадекватным решением: это федеральная трасса, напичканная камерами, а в приграничной области – особый контроль.
Рено «Симбол» – явна не та машина, на которой можно, например, скрытно приблизиться к границе по просёлкам, тем более ночью. Представить себе таджиков, пробирающихся брянскими лесами в марте, когда снега перемежаются с распутицей – тоже трудно. Как и представить то, что с украинской стороны будут рисковать своей ДРГ, которое теоретически могло бы встретить и провести через границу тех, кто уже был отработанным материалом.
Для заказчиков самым приемлемым сценарием было уничтожение террористов при обнаружении. Но российские спецслужбы сработали более профессионально.
Итого, никаких шансов спастись у террористов не было, но и смертниками они тоже себя не считали. Что же тогда толкнуло их на этот шаг?
И здесь мы сталкиваемся с новыми способами вербовки террористов и их последующего использования, в котором они сами превращаются в таких же жертв террора, как и те, кого они убивают.
Еще в 2016 году я, наблюдая за некоторыми деструктивными тенденциями в использовании соцсетей, написал статью для КЭ. В ней описал, как соцсети могут быть использованы для создания и направления террористической деятельности. Дальнейшие события только подтвердили эту тенденцию.
Уже отмечено, что украинский след в этом теракте не только в направлении, в котором пытались скрыться террористы, но и в использовании технологий вербовки. Что есть некоторая аналогия между, с одной стороны, вербовкой поджигателей распредщитов, метателей бутылок в военкоматы, тех, кто лил зеленку в избирательные урны, а с другой – теми, кто осуществил последний теракт.
Все они по сути завербованы дистанционно, и им внушена вера в позитивный для них исход, причём такая вера с рациональной точки зрения ничем не обоснована.
Это не попытка оправдания террористов: они должны понести максимальное наказание. Это для понимания того, что нечеловечная логика такого террора распространяется не только на жертв противника, но и на исполнителей.
Аналогично действует и киевский режим. Для него что гибнущие свои солдаты, что жертвы среди своих мирных граждан в результате ответных действий российских войск – просто ресурс.
Его можно использовать для пиара, для получения новых финансовых траншей, для укрепления собственной власти.
Заказчики и организаторы такого террора стоят как бы в стороне от противостояния в ходе теракта, для них нет разделения на своих и чужих в непосредственных исполнителях и жертвах. Обычный террор в отношении мирных людей жесток и бесчеловечен. Но том терроре, что описан выше, мы видим нечеловеческое, дьявольское начало.
Поэтому бороться с ним много труднее.
Фото из открытых источников
[1] ИГ (Исламское государство), ИГИЛ, Аль-Каида – террористические организации, запрещённые в Российской Федерации.
