Крымское Эхо
Архив

Умей услышать облака

Умей услышать облака

Поэта XIX века никто даже и не осмелится назвать «неотмирным» существом, витающим в облаках и не знающим жизни. Никто не скажет о нём и что он «властитель дум». Даже протестная молодёжь, любящая революционные темы, прекрасно понимает, что это лишь игра. Поэт ныне – это просто отражение эпохи, своего времени – со всеми его прелестями (в обоих смыслах слова) и недостатками; это личность, как правило, эпического общения (фестивали, литсайты, культуртрегерство и т.п.) и новых технологий: уже и ручкой-то никто не пишет, не то что пером, – ноутбуки, планшеты, смартфоны…

Облачные изречия. Обложка

Умей услышать облака
И поэзия – о том же. И кого сейчас взволнует мысль: а что же это такое – Поэзия? – суть ее: духовная, душевная, ментальная… Не до того. Победить бы в слэме, снять ролик видеопоэзии, засветиться в перформансе на телевидении…

Плачет она, плачет. В тихой грусти, светлой, как сами слёзы, уже без страдания, а со смиренным снисхождением к заблудшим, – о себе Поэзия плачет. Потому что не может уже объяснить – почти не может – людям, что Она и Кто. Ибо не помнят они истинного значения внутреннего имени ее – Мечта.

Что сейчас мечта? – карьера, деньги, дом, машина, богатый муж с бриллиантами и шубами. Даже у поэтов и поэтесс. А у них еще – слава, раскрутка, премии – «поэзия – тоже шоу-бизнес». Право слово… Так и взблескивают поэтические звёзды-однодневки, как певички и модельки, и с той же «значимостью» исчезают. Чуть отрешился от «фигурирования» – и тебя забыли. А если допустил Господь поэту уйти из жизни – спасибо, коль родственники книгу издадут, – журналы уже не печатают: для живых места не хватает. Так и в человеческом сердце.

А остаться в поэзии может только одно – то, что и создало ее: желание противопоставить свою мысль и чувство грубой реальности, перейти – по мере сил – на тонкий план, выйти за рамки обыденного сознания. Но все это слишком литературно, а мы скажем просто, по-детски: мечтать! Без границ и рамок: возраста, социального и материального положения, места, времени, геокультурного пространства, менталитета, нации, религии. Как это делает поэт, перед написанием статьи о котором автор этих строк имела с ним короткий разговор-интервью, о коем повинюсь: подколоть его хотела, как сейчас молвят, «постебаться»:

– Вы зрелый мужчина, а стихи будто девочка юная писала. Ассоль, тоскующая по алым парусам.

– Скорее уж по Маленькому Принцу…

– По тому, кто вас приручит и будет за это в ответе? – подпустил провокацию мой каверзный разум.

– Нет, – осадил меня поэт. – По тому, кто не боится быть искренним.

Одна из авторских иллюстраций»
Умей услышать облака
Именно об этом книга симферопольского поэта Сергея Савинова «Облачные изречия». Надо обладать недюжинной смелостью, чтобы назвать так поэтический сборник в XIX веке – такое название и оттолкнуть способно: кому нужно «витать в облаках» при нынешней поэтической гонке? Однако, как говорил Заратустра: «Мне не нужна толпа – мне нужны последователи». Так же может сказать и автор этой книги. Пусть за ним в облака полетят лишь избранные – но именно им откроется в трепете сотворчества истинная суть Поэзии.

И это даже не мечта – мы все-таки не дети уже, чтобы легко и наивно нам мечталось, жизнь наложила свою патину на кристаллы наших душ, и с этим уже ничего не поделать. Поэзия зрелых людей, чувствующих и понимающих ее суть, – это тоска по мечте. Неизбывная, глубинная, мирообразующая – о внутреннем мире здесь речь. Иногда мучительная и даже отчаянная, чаще – светлая и созидательная.

Делающая – и осознанно, и бессознательно – мир лучше, светлее, чище, наполненнее, глубже, просто красивее. И не только посредством стихов. Любое благое деяние – творчество. Сергей Савинов – еще и художник. Обложка книги оформлена фрагментом его живописной работы «Поэт»: летящий над крышами домов среди птиц воздушный змей, а сами дома – дымчато-синие, как облака, и устремлены вперед, будто бегут за ним – это сама реальность, обыденность стремится за мечтой, рвется в полёт – вне времени, вне материи…

Так о чем же стихи? Какова она – тоска о высоком зрелого мужчины, не один десяток лет уже известного в Крыму поэта? О чём он может мечтать, зная, что тратить на это свое время и силы сейчас – просто дерзость…

Это может быть и чудесная, астральная страна духа – Шамбала, в русском сердце отражённая грезами о Беловодье и Граде Китеже:

На скрижалях ледового сна – опрокинутый Китеж
Неподвижного солнца в чернилах свинцового сада.
Ты уходишь в метельное марево… Чем примагнитишь
Голубую двойную звезду отрешённого взгляда?
……….
Только Китеж не Рим, и его не разрушишь вовеки.»

Да, есть где-то миры – света, силы, глубины – в которых обитают боги, по-прежнему живы души наших предков в их духовной и волевой мощи, готовые поддержать своих прапраправнуков в их исканиях и деяниях, если те светлы. Может, кто и найдёт, и узрит дивную страну. А ведь можно перенестить мыслью на иную планету, в другое созвездие, галактику – а вдруг при тамошних физических и духовных законах люди были бы счастливее и чище?

 

Сергей Савинов

Умей услышать облака
Что случится в созвездии Рыб?
Гребень в омуте! Наше прощание –
Всплеском непоправимых ошиб…

Нет, человек везде останется человеком. Напротив, это ему дана самим Творцом возможность менять психофизические законы – и эта способность именуется Любовью. И Нелюбовью. И везде, каким бы ни был мир, человек сам будет выбирать одну из этих странных неразлучных сестёр – и никогда не будет застрахован от ошибок. Так почему бы мечте не тосковать об идеальной Любви? Той, которая сама скажет о себе: «Я – истинная!» – посредством самоё чувств: тонких, трепетных ощущений, уже и не свойственных современному человеку, растерянных им.. А ведь Любовь может говорить с нами только – и только! – на таком языке:

Целуй вереницу стихов в синем буйстве июля
И пальцы любимой сквозь мглу занавесок из тюля.
Целуй эту вечную тайну в глазах дождевых неуёмных
И блики на рельсах трамвайных, и всполохи крыл потаённых.
………..
Какой незабвенный пергамент у страсти украсть ты решился,
Войдя, будто мамонт, в посудную лавку ошибок?»

Что это? Опять об ошибках? Неудивительно. Язык любви поэта… Да услышит его хотя бы сама возлюбленная? Та, у которой даже мечты о высоком трансформированы под современность: не под алыми парусами ждет она Грэя, а уже на личном самолете – пусть для романтики ещё и красит его в цвет рассвета, чтоб красиво и «стильненько» выплывал из такового. С кем говорить на этом языке? Как целовать самою душою те пальцы, которые недвусмысленно требуют бриллиантовых колец? Потому и тоскует душа поэта по ней – Идеальной Женщине, Прекрасной Даме. Той, что промелькнула, как видение, в Серебряном веке – и исчезла на долгих сто лет, чтобы и сейчас приподнять свою вуаль лишь перед избранными.

Сам я во тьме… А рядом ты светила
И откликалась на пятьсот имен…

Но что это?

Чёрные ресниц занозы,
Брови – будто полозки
Санок сломанных… с мороза…
К чёрту прозу, дайте розы –
Два бутона на виски!»

Да никакая она не дама – возлюбленная поэта. Это девушка, девчонка – простая, искренняя, немного наивная. Та, что не забыла ещё ни загадочной девичьей грусти, ни звенящего живыми солнечными искрами детского смеха, – от которых всё оживает и преображается на этой земле:

Ливень. Твой смех у дверей.
Молния в медных литаврах.
В тесной каморке моей
Сырость почиет на лаврах.
Всё, чем вчера дорожил, –
В луже! – сонеты и стансы.
Ты покружись, покружи…
Высвети комнату в танце.»

Да есть ли она сейчас – такая светлая искренность в женской душе? Поэт не винит женщину, а жалеет. Он понимает, что мир суров, и – ах, как легко справиться ему с хрупкой, ранимой душой! – справиться самым безжалостным образом: превратить ее в сильную, способную постоять за себя, – а называется это ныне: «стерва». Не мужчина ли виноват в этом? И этой тоской – об идеальном мужчине, о себе – принце, рыцаре, чистом возлюбленном, трепетном женихе, отзывчивом друге – дышит поэт.

Нетронутой чистоты уже не вернуть – но разве невозможен труд очищения? Вот и видит он себя и Доном Гуаном, и Королем Лиром, и Гамлетом – всеми теми образами человеческого гения, по которым, как ножом по коже, прошли эти метания: боли по чистоте, очищения. И доходит он в своих поисках идеала до чистоты изначальной. Только тогда было, только…

Эдем. Едва ли не каждое пятое стихотворение книги так или иначе затрагивает и переосмысляет тему Божественного Сада и судьбы первых людей – Идеального Мужчины и Идеальной Женщины. И так прикоснётся к ним поэт, и эдак… И порадуется вместе с ними их полудетскому бытию, и раздерёт себе лицо ногтями, глядя вслед их согбенным фигурам, удаляющимся от райских врат, и станет мысленной и сердечной – тем принимающей на себя первые родовые муки – повитухой Евы при рождении Каина…

Но: ни единого обвинения их в первородном грехе – только узкое сознание может думать, что человек что-то мог бы совершить против воли Творца, хоть пальцем шевельнуть, если так не «было задумано». Сейчас – может, дано ему уже это право, заработал. А тогда, в детстве человеческом – кто бы им позволил, детям? Взрослеть – только по законам Божьим, которые сами только что созданы, еще не отлажены под человека, всё это будто тренировка… Но – у поэта даже сам Искуситель всего лишь «был закладкой? Растрепанный задачник был открыт…» Растрепанный? Нет, не нова она уже, наука Творца, не первородны Его законы – (грехи?) – едва ли мы были у Него первыми…

Но – самыми любимыми. Были и остаемся. Потому что только любимым детям может быть дарована квинтэссенция мечты о светлом, экстракт ее и всеобъемлющий океан – тоска о Царствии Небесном. Оно вмещает все: и идеальную страну, и просветлённого человека в ней, и Любовь, и бесстрашную открытость Вселенной. Впрочем, как определить Царство Божие, если даже сам Господь не смог объяснить его человеку лучше, чем «Царство Моё не от мира сего»? Вот и думал человек над этим, воображал, мечтал – в силу данного каждому – и не придумал ничего лучше, чем описать это лубочной метафорой: «Там все ходят по облакам в белом, с нимбами и крыльями, и Бога славят».

– Что, только и делают, что Бога славят? – давно уже прошлось по этой картинке остроумие. – Со скуки же умереть можно! Тоже мне рай! В аду однозначно интереснее!

Да вот острый ум редко бывает глубоким – не выходится ему за человеческие рамки. А помыслить о том, что такое есть «Бога славить» – тоже скучно? Найди час, задумайся об этом вместе с поэтом:

Иисусов счет иной:
Он – не из темных детель,
Ушедших в перегной…
Он – медленный привой,
Роднящий всех, кто светел!»

Слишком ли часто мы – даже самые религиозные и воцерковлённые – Бога славим и благодарим? Молитвы наши всё о «дай» да «пошли мне то-то», а спасибо – лишь тогда, когда сбылось, сошлось, совпало… А просто благодарить за само своё сущестование, за то, что ты создан?..

…Правильно: за что?

Человек страдает. Страдает бесконечно. Вся его внутренняя тьма, все разрушительства законов Вселенной – от этого. А вообрази себе, человек, что лишаешься ты всех этих страданий, абсолютно всех – приобретаешь такое тело и душу, которые вообще не знают никакого удара: ни внешнего, ни внутреннего. Да, и тело – без физиологических характеристик в абсолютном осознании идеального бытия не обойтись. Да не захочет ли такое создание тут же со всей искренностью возблагодарить Того, Кто сделал его таким? Восславить, воспеть? И в таком «занятии» пребывать вечно? Не идет здесь речь о скуке – она от человека, она – тоже страдание. Так же как и все другие занятия и чувствования.

В мечтах поэта живет этот идеал, и так он силён, что уже и сейчас, в своем теле человеческом, находит он силы и желание славить Творца. И за возможность Царствия Его, и даже за саму эту жизнь – какова она есть. Поэт понимает, что не покинь Адам и Ева рай, не «повзрослей» они – не узнал бы мир ни единого из прекрасных – хоть и чисто человеческих – проявлений: ни силы духа, ни преодоления зла, ни доброты и любви к ближнему, ни творчества, ни этой самой Тоски – Мечты – Поэзии. Человек должен был через все это пройти – чтобы открыть в себе себя.

Нет, это не Царствие Неотмирное требует заслужения себя человеком путём преодоления плоти – Оно само возникло, создалось, вызрело и выросло из этих преодолений и неизбывного томления человеческого по Нему. Чтобы Оно появилось, человек должен был Его возжелать. И уже желаниям этим – силы неодолимой! – внял Творец и создал тот мир, до которого еще нужно домечтаться. Это уже не детство человека, и не взросление – зрелость. Мы доросли. Потому и есть у нас такие мечты и такие поэты.

Автор этих строк сознательно использует здесь общефилософские термины, не привязывая их ни к какой определенной конфессии или системе знаний. И хотя у Сергея Савинова есть множество стихов о Православии, храмах, службе, молитве, Писании, библейских сюжетах – и все это им до глубины прочувствовано, продумано, тянется к этому душа и обретает там и покой, и творческую силу, – но всё же это поэт, а не религиозный пророк: душа его широка.

Теперь же: бард и капуцин,
И Тициан, и брахмачарья,
И рыба из эпохи Цинь –
В душе моей – для величанья
Творца, – в канве моих терцин…

Ведь человек во все века и во всяком пространстве – и до Христа, и там, куда даже Слово Его не доходило, – стремился приблизиться к свету, познать Истину. Чувствует поэт это стремление общедушевное – и переводит его в общедуховное. И в Древнем Египте стремились познать Бога, и в античности, стремятся и в далеком Китае – пусть и распыляя сознание на большие пантеоны, пусть даже иногда и просто от человека, как в зороастризме, создавая мораль, этические нормы, призывая стремиться к добру и избегать зла, любить друг друга…

Не во всякой душе настолько соразмерны глубина и широта, и сила, чтобы вместить в себя весь мировой духовный поиск – без раздёрганности и поверхностности восприятия. А последнее часто уводит от Истины. Конечно, для целостности личности и ее гармонии полезнее принять одну веру или философскую систему. И так, чтобы предательство её воспринималось душой как предательство самой себя. Но у Сергея Савинова эта преданность относится не к религии – его сердце хранит беззаветную верность самой Поэзии, измена именно ей стала бы для него личным духовным преступлением. Таковы поэты – настоящие. Так они витают в небесах и вслушиваются в облачные изречия.

И складывается у них услышанное – из личных поисков и постижений – в целостные поэтические системы. Такое творчество получает определения, литературоведческие и философские обоснования. Это называют и метареализмом (Константин Кедров, за разработку направления – номинация на Нобелевскую премию), и лирикой трансцендента (винницкая поэтическая группа), и фаэзией («Фаэт-Крым» Елены Коро).

Каждое из этих направлений личностно, имеет отличия, но суть одна: мета-реальность, транс-реальность – это то, что «над», «сверх», «шире» простого человеческого бытия. Это тонкий мир, далеко не каждому доступный не то, что для восприятия, но даже для возмысливания о нём. В ведическом учении говорится, то самая тяжёлая карма – родиться материалистом-безбожником. Но и у такого есть шанс почувствовать нечто вне своего тела, своего маленького мирка. Да начните хоть с фантазии, фантастики.

Направление «фаэзия» расшифровывается как «фантастическая поэзия» – создатель его поэт и философ Елена Коро назвала его так недаром. Ибо считает, что доступно оно пониманию каждого – ты только пожелай. Хотя бы простой сказки или мифа. А что есть сказка, миф, легенда, фантазия, как не архетипы человеческих воззрений и духовных стремлений, зашифрованное знание, передаваемое из глубины веков? И уж не о том ли оно говорит, что никакая это не фантазия, а самая что ни на есть реальность – транс-цендентная, царственная не от мира сего. Начни, сделай первый шаг, поверь – и у тебя есть шанс дойти, дорасти.

И ты, читатель, попробуй. Открой книгу «Облачные изречия» – и отрешись от маленького мира, забудь суету и гонку, в том числе и поэтическую («назвался фигурой – фигурируй»): всё это мелькание в печати, сайты и социальные сети, сказание кузнечиком по фестивалям, погремушки пиара. Вслушайся:

Мою перелётную душу
Манили мобильной мечтой
И ситного хлеба горбушкой,
И душной периной хмельной.
И был я, как гонщик в кювете,
Сошедший с дистанции – в звон, –
В педальном распятье… лишь ветер
Знал верно, что я чемпион.»

Не бойся хоть на мгновение – добровольно – потерпеть поражение от этой жизни. Сойти с дистанции – «в распятье». И научись оценить – а это нелегко – победу, возданную за это.
Забудь с облачной книгой в руках и «властительство дум», «жжение сердец глаголом» – да, необходимо это, и ценен такой поэт, протестующий против зла людского и мирской несправедливости. Но что несешь ты взамен опротестованного? Что поместит в себя, каким бальзамом утолится выжженное тобою от тьмы и грязи сердце?
Открой в себе тоску. Найди для этого смелость. Не бойся ее. Она светла.

 

Симферополь

 

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 0 / 5. Людей оценило: 0

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Крым. 17 июля

.

Шоу великих

Об одностороннем движении, хорьке, водоводе и о многом другом

.

2 комментария

Аватар
психо терапеут 05.10.2012 в 11:47

НЕОТМИРНОЕ СУЩЕСТВО…

Здесь, на этом самом месте, должен был быть искрометный коммент,но по известным и независящим от нас причинам…его не будет!

Короткая справка…
НЕОТМИРНЫЕ…это такие же как и все,но с тараканами.
Жанна Агузарова, Рената Литвинова, Дана Борисова — вот их самые известные представители среди нас.
БАБЫ-с!

Ответить
Аватар
Психотерапеут 05.10.2012 в 13:02

А воровать ники — неприлично и подло. Придумай себе сам что-нибудь, клоша. Мозг-то, небось, не весь еще пропил?

Ответить

Оставить комментарий