Крымское Эхо
Блоги Севастополь

Сыграли на опережение

Сыграли на опережение

СКАЗ О ТОМ, КАК СЕВАСТОПОЛЬ НЕ ДАЛ ВТЯНУТЬ КРЫМСКИХ ТАТАР В ЗЕМЕЛЬНЫЕ САМОЗАХВАТЫ

Хотелось бы рассказать об одной истории, произошедшей в Севастополе в начале 90-х годов прошлого столетия. Речь пойдёт о весьма деликатной проблеме, решением которой мне с моей командой довелось заняться.

Начну издалека, чтобы читатель мог в полной мере оценить исполненное.

Впервые прибыв в Крым и в Севастополь, я, конечно, узнал об осуществлённой в 1944 году поголовной высылке из Крыма советских граждан татарской, греческой, армянской и болгарской национальностей, а ранее – и советских немцев. Официальная причина высылки – за их сотрудничество с фашистскими захватчиками во время Великой Отечественной войны.

Как-то я особо в эти истории не вникал; идеологическая обработка людей была довольно мощной, но подспудно, как человек, всегда располагавший собственным мнением на те или иные исторические события и много читавший исторической литературы, сознавал, что здесь что-то не совсем так, как объясняют. Во-первых, много представителей этих сурово наказанных народов сражались с врагом в рядах Красной Армии, были даже Герои Советского Союза, во-вторых, коллаборационизм, разумеется, был не только среди упомянутых национальностей.

Многие знали и об армии Власова, и о РОА, и об УПА*. Кто-то шёл под германские знамёна добровольно, по убеждению, кого-то затянуло туда по принуждению, но ведь на этом основании другие народы не подвергались повальным насильственным переселениям!

В-третьих, как человек военный, я недоумевал: вряд ли завоеватели очень уж нуждались в услугах местных татарских и нетатарских стариков и малолетних детей и, потом, почему такая избирательность в отборе на выселение? Я, конечно, не геостратег, но подозреваю, что причина высылки этих людей совсем иная. И ещё, думаю, что такие завороты национальной политики в конечном счёте также сыграли свою зловещую роль при распаде СССР.

Предвестниками стремительного крушения нашей некогда могучей державы стали именно межнациональные конфликты. Резня в Сумгаите, Нагорно-Карабахский вооружённый конфликт, волнения в Алма-Ате, массовые побоища в Фергане, потом гражданские войны на Кавказе, в Таджикистане, в Приднестровье – вот что было в начале 90-х на просторах Советского Союза. Все эти кровавые события привели к появлению такого кошмарного явления, как беженцы и вынужденные переселенцы. Люди бежали прочь из охваченных беспорядками регионов, порой бросая жильё, имущество и самое страшное – теряя погибших близких людей.

***

Такие же переселенцы стали появляться и в Крыму. В подавляющем большинстве это были крымские татары. Я хорошо знал, что эти люди, оскорблённые прежним выселением, всё время добивались своего возвращения на свою историческую родину и даже располагали своим национальным движением, которое обивало высокие пороги кремлёвских кабинетов со своими требованиями, письмами и петициями.

Раньше существовал суровый запрет на их возвращение, и за этим строго следили. Даже существовало негласное постановление ЦК, ещё сталинских времён, которое, при полном запрещении татарам возвращаться на постоянное проживание в Крым, одновременно жёстко предупреждало всех местных чиновников от желания помочь им. Ослушавшихся ждал вылет из партии и с должности – на первое, и автоматически пять лет тюрьмы – на второе.

Теперь же люди стали самостоятельно массово ехать в Крым. Остановить их уже было невозможно. Да и деваться им по существу было некуда. При этом скажу ещё одну вещь. У меня есть хорошие знакомые среди крымских татар, и они честно мне говорили, что, конечно, тяга вернуться на родину у людей была, и не малая, но в массе своей эти, в общем-то, трудолюбивые и порядочные люди, довольно неплохо обжились в тех местах, где они проживали.

Но когда всё это началось, их начали активно выжимать, причём выдавливали не только татар, но и русских, украинцев, белорусов – они тоже не местные. Людям угрожали. Даже нередки были лозунги на заборах типа «татары – домой, русские – вон» или «не покупай жильё у Маши, скоро даром станет нашим». В такой обстановке куда же им было податься? В Крым. И ехали. Кто по страстному желанию вернуться на родную землю, кто по принуждению, кто – чтобы поскорее убежать от беды подальше.

В Москве, к счастью, осознали, что надо что-то делать. Была сформирована рабочая группа чуть ли не из первых руководителей ещё пока живого СССР. Рабочая группа разрабатывала различные нормативные документы, позволяющие хотя бы по временной схеме, с максимальным упрощением, с подобием некоей организованности вести комплекс работ по расселению в Крыму татар и других переселенцев.

Но и тут срабатывали старые схемы, не всегда продуманные, а зачастую совсем непродуманные. Примером тому явилось знаменитое Постановление Совета министров СССР под впечатляющим номером 666 и за подписью Н. Рыжкова – тогдашнего предсовмина СССР, где, кроме всякого прочего, определялись районы Крыма, где расселять татар можно, а где нельзя.

***

Естественно, города Севастополя как подходящего региона там и близко не было. Оно вроде и понятно: город военный, закрытый. Но на дворе стоял 1990 год. Масса крымских татар, необустроенных, обиженных, порой чрезвычайно озлобленных заполонила Симферополь, Бахчисарай, Евпаторию, Судак, Феодосию, Старый Крым. Митинги шли за митингами, самозахваты земельных массивов происходили чуть ли не регулярно. Здесь я бы хотел отметить несколько моментов.

Да, людей надо было срочно обустраивать, хотя бы в гуманных целях. Более тревожило, что неподготовленностью местных властей сходу пользовались наиболее воинственные вожаки крымских татар, а это уже было чрезвычайно опасно. В то время всерьёз поговаривали о возможных столкновениях в Крыму, и несколько раз полуостров фактически стоял на грани межнационального конфликта.

Слава Богу, у всех хватило ума не доводить дело до крови.

Хорошо, что был срочно создан как структурное подразделение Крымского областного исполкома и укомплектован толковыми кадрами так называемый комитет по делам депортированных народов, а при нём – объединённая дирекция строящихся предприятий. Открыли финансирование на всё и для всего.

Первым руководителем данного комитета был назначен Юрий Бекирович Османов. Мне удалось с ним пообщаться, и он оставил о себе очень хорошее впечатление. Высокообразованный, порядочный, скромный. Видно было, что он переживает за ситуацию в Крыму и готов на интенсивные контакты с руководством Крыма, Украины, России, других республик СССР во избежание инцидентов.

Он скорее был политиком-романтиком, больше занимался идеологическими аспектами работы возглавляемого им комитета. Он был очень уважаем властями полуострова, так как видели в нём авторитетного среди своего народа лидера, больше нацеленного на сотрудничество, чем на конфликты. При этом его, мягко говоря, недолюбливали некоторые его соплеменники, для которых межнациональный конфликт, причём любой, был нужен, как воздух.

Вскоре Юрия Бекировича сменил руководитель-хозяйственник, руководитель-прагматик – Лентун Безазиев, который мало занимался политикой, научными диспутами и пр. Он, строитель, руководитель строительной отрасли министерского ранга в Узбекистане, начал делать то, что надо было делать и делать срочно – строить. Жильё, коммуникации, соцкультбыт, предприятия различного профиля, хлебозаводы и т.д.

Я со временем познакомился с Лентуном Романовичем, мы относимся между собой тепло и дружески. Маленькая деталь: как-то я, будучи по делам в Симферополе, заехал навестить Лентуна Романовича, и был весьма поражён одним обстоятельством: он, начальник такого высокого уровня, проживал в общежитии на ул. Залесской, а в соседней комнате жил его главный инженер. Человек он с юмором — дескать, холостякуем. Семьи ещё в Ташкенте. Вот такие люди! Жильё-то им предлагали, но они отказались, посчитав нескромным обзаводиться комфортом, когда масса народа живёт хуже не придумаешь. Вот когда выстроили первый дом, тогда и получили жильё, вместе с другими, а пока так и жили наравне с простыми работягами.

А что же Севастополь?

Как я говорил, на страже севастопольских границ стояло пресловутое Постановление № 666. Но и я, и все мои заместители, и все главы районов прекрасно понимали, что мы вряд ли останемся в стороне. Если крымские татары уже активно располагались в соседних Бахчисарайском и Сакском районах, то им не будет трудно со временем зайти и в Севастополь. Тем более, что они народ работящий, а в Севастополе уже тогда была нехватка кадров, особенно на чёрную неквалифицированную работу. И они шли, лишь бы хоть что-то заработать, и их брали; да и мы, честно говоря, особо не препятствовали им в этом. Нашёл себе дом — покупай, оформляйся. Нашёл себе работу и в общежитие берут – иди, прописывайся.

К началу 1991 года в Севастопольском регионе уже проживало порядка 500-600 крымских татар. Представителей других депортированных народов в Севастополе практически никого не было, несколько семей греков и всё. В основном проживали, образно говоря, на дальних подступах, в сёлах.

Надо отдать должное руководителям сельских советов, которые достойно приняли первую волну переселенцев и делали всё возможное и невозможное, чтобы хоть как-то облегчить этим людям жизнь. Во многом благодаря им в нашем регионе ни разу не было никаких конфликтов, а народ — что местные, что приезжие — проявили высшую степень толерантности и понимания ситуации.

Отмечу, что в Севастополь в основном прибывали те татары, у которых было доказательство, что на момент депортации из Крыма они или их родители проживали, находились, служили, работали в пределах территории современного Севастополя. Это были копии паспортов, метрики, воинские билеты, архивные подтверждения.

Нас за это начали было критиковать, но я считаю, что на данном этапе, когда всё только начиналось, мы должны были позаботиться в первую очередь о своих – бывших севастопольцах. Тем более, речь шла о прописке, предоставлении земельного участка или постановке на квартирный учёт, пенсионное обеспечение и т.д. Впрочем, по нашему примеру так стали поступать практически во всех районах Крыма, особенно, на юге, в приморских поселениях.

Вопросы расселения, обустройства и адаптации репатриантов были у меня в числе приоритетных. Расселяли мы их, как правило, компактно. Несколько раз, обычно в выходные дни, я брал с собой сотрудников городской администрации и руководителей коммунальных служб, и мы проводили объезд массивов компактного расселения прибывших людей. Видели всё своими глазами.

Там же, на месте, принимали те или иные решения по самым разнообразным вопросам обустройства наших уже граждан-севастопольцев. Что поражало, так это то, что, несмотря на тяжелейшую обстановку, отсутствие элементарных бытовых условий, а расселяли мы людей иногда в чистом поле, народ был настроен оптимистично, весьма дружелюбно. Это вселяло надежду, что все эти трудности временные, и мы вместе, сообща, их преодолеем. Так оно и получилось.

***

Теперь расскажу кое-что поинтереснее. Мы, руководители города, хорошо понимали, что только одними сёлами мы вряд ли ограничимся. Поэтому были даны соответствующие поручения подготовить проектную документацию на разработку земельных массивов поближе к городу — в качестве резервных. Рассматривались, как вариант, сёла Штурмовое, Черноречье и посёлок Сахарная Головка.

У нас уже установились деловые отношения с Крымским комитетом по делам депортированных народов; у них уже были списки людей, которые могли бы рассчитывать на получение участка под индивидуальное жилищное строительство. Кроме того, комитет взялся полностью финансировать проектные работы.

В начале лета 1992 года состоялся, по моему приглашению, если можно так выразиться, первый официальный визит в город-герой Севастополь руководства комитета и дирекции. Во встрече принимали участие руководители районов, в которые больше всего прибывало переселенцев — это Нахимовский и Балаклавский. Л. Безазиева и его людей приняли очень хорошо, как и положено гостеприимным хозяевам.

Удивительно, но многие из татар-руководителей довольно скептически относились к стремлению Севастополя заниматься приёмом переселенцев. Оказывается, и у крымских татар была своего рода идеологический штамп: Севастополь — русский город, что там делать татарам? Убедившись, что намерения Севастополя чисты и искренни, гости  радостно выразили желание плодотворно с нами взаимодействовать.

Более того, я предложил Л. Безазиеву рассмотреть вопрос строительства готового жилья для семей крымско-татарских ветеранов войны, обороны и освобождения Севастополя, а таковые были, на что был дан восторженный, позитивный ответ. И правда, ну как старики смогут потянуть строительство индивидуального жилья? Короче, гости остались приёмом и результатами встречи очень довольны.

***

Первый, весьма тревожный сигнал мы получили уже в августе 1992 года. Можно только гадать, кому это было выгодно, и кто в действительности за всем этим стоял, но мы по оперативным данным получили информацию, что на одной из планируемых к отведению участков территорий силами небольшой группы экстремистски настроенных татар готовится самозахват.

Сначала в это не поверили: зачем захватывать, если уже определились, и в штатном порядке идёт подготовка? Но вскоре информация о готовящемся самозахвате подтвердилась. Было ясно, что нашему городу готовят гнусную провокацию. Срочно собрали совещание. Первая реакция была предсказуемой: пусть только попробуют, сразу будет применена жёсткая сила, а затем у нас появится повод отказаться от всего намеченного и закрыть тему переселенцев в Севастополе надолго, если не навсегда.

Споры были жаркие. Но, к чести собравшихся, и прежде всего — представителей силовых структур города было уяснено: нашему городу действительно готовят очень нехорошую провокацию, в данном случае при помощи татар. Экстремистов мы уже знали пофамильно, и было, как день ясно, что сами они на самозахват не выйдут, не дураки. Они вытолкнут на поле кучку малосоображающих горлопанов, которыми и пожертвовать можно. Город даст себя втянуть в конфликт, бросит силовиков на наведение порядка и закроет татарскую тему. А после те же закулисные кукловоды поднимут вой на весь мир, начнут позорить город-герой, обидевший бедных татар.

Короче, нам готовили совершенно ненужную головную боль да ещё на фоне сложностей с дележом Черноморского флота, митингами, пикетами и прочая. Кому-то тот факт, что в Севастополе в отношениях с татарами всё было тихо, явно был не по нутру. Поэтому было принято беспрецедентное решение: срочно, по ускоренному варианту готовить материалы по земле и утверждать на ближайшей сессии городского Совета.

Не скажу, что такое решение всем собравшимся понравилось — ведь речь шла о нарушении действующих норм при подготовке землеотвода, но всё же перспективная возможность сыграть на опережение перевесила, и мы в темпе начали всё это дело готовить.

Прежде всего решили вопрос с подходящими земельными участками. Оперативно были подготовлены два массива в районе населённых пунктов Штурмовое и Черноречье общим количеством на 144 земельных участка. Одновременно из желающих получить земельные участки татар, уже находящихся в городе, сформировали инициативную группу и поставили им задачу как-нибудь самим взаимодействовать со своими соплеменниками, которые хотят побузить в городе. Цена вопроса – возможность получения участка. Если провокация совершится, никакие участки давать не будут, потом сами разбирайтесь между собой, и весь мир будет знать, что свою «земельную» проблему вы создали себе сами.

Должен сказать, что и это сработало.

Наконец, все необходимые документы были собраны и отправлены на решение октябрьской сессии горсовета. Хорошо поработали депутаты – при принятии решения по земле для татар из всех депутатов почти все проголосовали «за», воздержался один – депутат Александр Круглов, а, учитывая его, мягко говоря, некоторым образом личное неприятие «татарского вопроса», то его «воздержался» можно было смело считать как «за».

Единственное, что пришлось сделать, — это выносить на сессию полным списком фамилии граждан, которым были предоставлены участки. На все участки. Без конкретной привязки. Я говорю потому, что это была вынужденная мера, тем самым мы не оставляли ни одного незанятого участка, и при этом сознавая, что данные списки составлялись наспех, и там было много ошибок. Но решили на это внимания не обращать: главное разрядить обстановку, а затем, располагая достаточным запасом времени, не спеша всё привести в порядок: и списки и документы.

Должен сказать, что на той же октябрьской сессии горсовета было принято ещё одно решение, единственное в своём роде даже на весь Крым – о восстановлении старой заброшенной татарской деревни Камышлы.

До войны это была очень красивая, хорошо обустроенная деревня, почти все жители которой были татарами по национальности. Там была школа, клуб, небольшая больничка. Деревня была центральной усадьбой колхоза им. Кагановича – достаточно крепкого и развитого разнообразного сельского хозяйства. Во время войны деревня была полностью уничтожена, камня на камне не осталось. Так и остались эти руины и обломки до наших дней.

Вот мы и решили: а почему бы не отдать эту деревню крымским татарам — пусть обустраиваются, мы всем, чем надо поможем, введём в бюджетное финансирование. Но, к сожалению, деревню-то дали, а движения в ней до и сих пор чего-то не наблюдается.

***

Итак, чего же мы в результате получили? Первое – провокация не состоялась; зачем своим у своих участки отбирать, ведь тогда городская власть ни причём. Второе – из 144 выделенных участков до сих пор необработанными стоят почти две трети. За 20 прошедших лет было лишь одно требование дать ещё землю на расселение. Ответ был логичен: город же дал вам землю, освойте её надлежащим образом, тогда и будем дальше решать. И третье – весть о том, что не кто-нибудь, а город-герой Севастополь оперативно решил тяжёлый вопрос наделения репатриантов земельными участками, облетела почти весь мир. А это положительный имидж, и он того стоил в те нелёгкие годы.

Примечательно, что ни в одной татарской газете об этом даже не упомянули, как в рот воды набрали. Видать, на что-то на нас обиделись. Ну да Бог с ними! Главное – дело сделано!

Тщательно проанализировав складывающуюся обстановку, с учётом начального опыта взаимодействия с Крымским комитетом, мы решили, что полностью полагаться на его возможности было бы слишком опрометчиво, поэтому решили создать в структуре Севастопольской городской государственной администрации специальный отдел, на который возложить почти те же функции, что и в аналогичном подразделении в Симферополе. В январе 1993 года такой отдел был создан. Его возглавил Селим Аджимаметов, который на тот момент являлся уполномоченным Крымского комитета в городе Севастополе. Главным специалистом отдела стал Энвер Ресульев.

Интересная вещь получилась: Селим стал первым крымским татарином в системе Севастопольской государственной исполнительной власти, если отсчитывать с послевоенных времён, а его родной дед, тоже Селим, только Салиев, был последним крымским татарином в структуре руководства городской власти нашего города; сразу после начала ВОВ он был мобилизован в действующую армию, а потом был 1944 год – год высылки татар из Крыма. А у Энвера отец — Ибрагим Ресульев — был во время обороны Севастополя морским офицером, командиром отряда торпедных катеров. Вот ведь как в жизни бывает!

Не знаю, возможно, наше решение создать свой собственный отдел привело к последующим коллизиям, но именно в начале 1993 года из Симферополя прекратилось финансирование строительства жилья для татар-ветеранов. До этого всё шло более-менее терпимо, а потом — всё. Неоднократные попытки побудить наших крымских коллег придерживаться плана-графика финансирования ни к чему не приводили; севастопольское строительное управление тратило на стройку свои деньги.

Когда ситуация стала просто нетерпимой, и жалобы строителей пошли ежедневно, я созвал специальное совещание, чтобы определиться, что же нам делать дальше. При этом хочу честно сказать, что город и так переживал тяжелейшие времена, только татарских проблем нам недоставало. Совещание проводили поздно вечером, все были раздражены, поэтому звучали предложения разорвать договоры на строительство этого жилья, вернуть в Симферополь те деньги, что они уже перечислили, дом достроить своими силами, а квартиры передать в общую городскую очередь.

Так бы оно и произошло, если бы Селим не предложил, что время позднее, все устали, и решения принимаются больше эмоционально, чем по разуму, поэтому давайте вернёмся к этой проблеме завтра утром. Я согласился. А утром меня осенила идея. У нас на выходе всего 45 квартир для ветеранов, по городским меркам – в общем-то, немного. Отберём мы эти квартиры, кому сделаем плохо? Руководству симферопольского комитета – вряд ли, может, им до севастопольских татар-ветеранов и дела нет. А вот старики, некоторых я уже видел на своих личных приёмах, точно не переживут.

Значит, из-за непонятного поведения татарских начальников в Симферополе я, Иван Ермаков, буду косвенно виноват в людской трагедии тех, кто и так пострадал и мучается до сих пор. Решение было принято молниеносно. Я позвонил своему другу Л. Безазиеву, он уже был вице-премьером Крыма, и сообщил ему, что если твои подчинённые должностные деятели из татарского комитета принимают город Севастополь за деревню, с которой можно делать что угодно, то спешу разочаровать: дом я дострою, деньги для этого найду, татар-стариков вам в обиду не дам и, вообще, всяческие контакты с вашим комитетом на будущее отменю.

Выяснилось, что Л. Безазиев не знал о том, что дом не финансируется, ему подчинённые докладывали обратное. Телефонный разговор подействовал: Лентун Романович сам лично в срочном порядке приехал в Севастополь и, не заходя ни к кому из руководства, сразу поехал смотреть строящееся жильё. Увиденное привело его в такой шок, что он моментально уехал обратно в Симферополь, хотя мы договаривались с ним встретиться. Не знаю, что там сделал Безазиев со своими «тружениками», но буквально через два дня проблема с финансированием была полностью решена.

Это были первые в Крыму новые благоустроенные двух-трёх и четырёхкомнатные квартиры, предназначенные только депортированным. Первые. У нас, в Севастополе.

***

9 мая 1994 года, Севастополь . Жители «татарского» дома №4 по ул. Александра Маринеско празднуют День Победы. Действо только начинается, за столом – полный интернационал. Старшие, как положено, сидят, общаются. Молодёжь суетится вокруг, накрывая «полянку». Таким образом отмечали День Победы и во все последующие годы, пока были живы запечатлённые на этом фото ветераны. Любительская фотография

И ещё об одном нашем «ноу-хау». Все крымские татары-ветераны получили по месту своего прежнего проживания персональные приглашения на официальном бланке Севастопольской горадминистрации. Эта была хорошая задумка, и я её полностью поддержал; ведь как будет приятно пожилым людям после десятилетий незаслуженного изгнания получить весточку-приглашение от родного города: приготовили, приезжайте, ждём…

Каждый из стариков-орденоносцев заслуживает отдельного рассказа. Я же хочу немного рассказать об одном из них. Зинединов Ибраим Сераимович, или дядя Боря, как его звали. Это был удивительный человек. До войны он работал на Морском заводе токарем. Не просто токарем, а Токарем. Только ему доверяли расточку коленчатых валов на силовых установках крупных кораблей. С начала войны дядя Боря вместе с основным оборудованием был эвакуирован в Поти. Продолжал работать. Участник войны, награждён многими наградами. Там же в Поти и жить остался.

Всё бы ничего, но в тех местах в начале 90-х разразилась гражданская война. Всё потеряли эти люди. Более того, в результате уличной стрельбы случайно погибает племянник. Семья Ибраима Сераимовича вынуждена была спасаться — без вещей, взяли только документы и то, что успели по мелочи. Хорошо, что в Севастополе у него жили родственники, и хорошо, что у нас к тому времени достраивалось жильё. Так дядя Ибраим с женой Марфой Лазаревной получили новую квартиру. К сожалению, недолго они прожили: ужас от пережитого, от потерь сильно подорвал здоровье этих хороших, добрых людей.

Хорошие люди приехали, точнее сказать, вернулись в Севастополь. Это и Салиева Тамара Селимовна, житель осаждённого Севастополя, ставшая здесь активистом совета ветеранов, и Аметов Фикрет Сейтхалилович, выдающийся детский врач, можно сказать, доктор от Бога, и многие другие достойные и уважаемые люди.

***

Завершая своё повествование, скажу, что незадолго до своей не совсем добровольной отставки мне удалось совершить одно очень хорошее, и, как показало время, чрезвычайно необходимое дело: была создана ассоциация национально-культурных обществ Севастополя, сокращённо – АНКОС. И опять мы были впереди всего Крыма.

Но это – отдельная тема.

Прошло уже много лет с тех событий, очень многих уже нет среди нас, но растут внуки, родившиеся здесь, в Севастополе. И все мы – жители нашего большого, дружного и красивого города-дома – Севастополя.

На фото — автор, Иван Ермаков, член Союза журналистов России;
февраль 1991 — март 1992 — председатель Севастопольского городского совета и исполкома.
март 1992 — январь 1994 — представитель президента Украины в г. Севастополе


* Запрещенная в РФ организация

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 3.7 / 5. Людей оценило: 3

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Севастополь. Будни в режиме ЧС

На черноморском ТВД*: «получи, фашист, гранату»

Тимофей МАЙОРОВ

Острый «московитис»: история болезни

Оставить комментарий