СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ ИЗДАНИЯ «ГОЛОС ПРАВДЫ» И ИНТЕРНЕТ-ГАЗЕТЫ «КРЫМСКОЕ ЭХО». Выпуск 7
Россия — светское государство, но в нем вполне органично уживаются и атеисты, и глубоко верующие люди. Сразу в трех статьях Конституции РФ говорится о том, что любой человек вправе поклоняться своим богам, он имеет право «свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Разумеется, исключая деструктивные секты, действующие под видом религии.
Крым уже без малого семь лет как вернулся домой, в Россию, убежав от Украины, в которой пробыл долгих 23 года. Неуютно там было не только атеистам, но и верующим — наверное, именно поэтому на крымском референдуме-2014 мы получили столь ошеломляющие цифры единодушия.
На серьезный разговор на обозначенные темы мы пригласили известного эксперта, политолога, доцента кафедры религиоведения КФУ Николая КУЗЬМИНА.
ТАЙМКОДЫ:
00:00 Начало
04:45 О канонической Украинской Православной Церкви, которая осталась в Крыму после 2014 года
09:40 Действительно ли УПЦ МП – самостоятельная Церковь?
11:50 Каким УПЦ МП видит конфликт на Донбассе?
14:30 О приходах самопровозглашённого «Киевского Патриархата» в Крыму
16:40 О перерегистрации религиозных организаций в Крыму после 2014-го года
18:35 О греко-католиках, которые, как оказалось, перерегистрировались в Крыму после 2014-го года
21:45 О церковной недвижимости в Крыму
26:00 А Русская Православная Церковь в Крыму есть?
30:00 Священники из Крыма посещают Украину?
36:00 Томос – это церковная смута?
43:15 О жизни мусульман в Крыму. Как там поживает Меджлис?
52:00 Церковь играет роль государственного института?
58:30 О дискриминации крымчан в Украине
Николай КУЗЬМИН
В Крыму за годы пребывания в составе России изменилось очень многое. Но что изменилось мало, и в этом нет никаких проблем – это работа Православной церкви. Некоторые до сих пор задаются вопросом: почему крымские епархии остаются в составе УПЦ, пусть даже Московского патриархата? Но логика действий церкви не совсем совпадает с логикой политики. Хотя некоторые резоны пребывания крымских епархий в составе УПЦ имеют вполне политическое содержание.
Дело в том, что цивилизованный переход епархий из-под юрисдикции Киева в прямое подчинение Москвы возможен при взаимном согласии церквей. УПЦ, хотя и относится к Московскому патриархату, но пользуется полной автономией в собственном управлении. Отдельные епархии же такой автономией не обладают. Не могут, по канонам, крымские епархии УПЦ по собственному желанию сменить юрисдикцию, необходимо согласие высшего уровня церковной иерархии.
Что означало бы такое согласие для УПЦ, объяснять, думаю, не надо. Цивилизация не только сменяет варварство в историческом процессе, но и нередко проигрывает варварам при непосредственном столкновении в краткосрочной перспективе. Нетрудно догадаться, какие обвинения были бы выдвинуты против УПЦ киевскими властями и каким репрессиям она бы подверглась.
Цивилизовано решать вопросы можно только в цивилизованной среде.
Но никакой проблемы в подчинении крымских епархий для крымских православных нет. Для крымских православных УПЦ и РПЦ всегда были единым духовным, конфессиональным пространством. Вопрос предоставления УПЦ полной автономии еще в октябре 1990 г., когда распад СССР был еще весьма гипотетическим, до сих пор не прояснен. Но для его исследования и, тем более, обнародования результатов нужна иная атмосфера, чем та, которая сложилась на Украине с 2014 г.
Поскольку, как я уже сказал, для крымских православных УПЦ и РПЦ всегда были единым духовным, конфессиональным пространством, то с воссоединением Крыма с Россией в церковном смысле ничего существенного не произошло. Но определенные изменения все же есть, и о них, например, было бы интересно узнать украинским читателям.
Хотя Россия по Конституции и светское государство, но я, как занимающийся государственно-конфессиональными отношениями, могу утверждать, что в отношении с Православной церковью в России сохранилась традиция симфонии властей. Конечно, эта симфония играется иначе, чем это было в Византии или Московского государства. Для современного российского государства РПЦ это очень важный институт гражданского общества.
Этот институт в соответствии с современной моделью отношений государства и общества может как влиять на принятие государственных решений, так и способствовать проведению нужной для государства политики. Это понимание высокой духовной ценности православия в истории и культуре России и определяет высокий статус РПЦ. Существует целая система поддержки не только Православия, но и других конфессий через гранты, поддержку социально-значимых проектов религиозных организаций. Об этом можно рассказывать долго, это специальная информация, которую желающие найдут.
В Крыму это воплощается в том, что власти реально способствуют реализации интересов церкви. В российский период решены многие имущественные, земельные вопросы, которые не решались при Украине. Справедливости ради нужно сказать, что крымские власти всегда шли навстречу интересам Православной церкви, но не все было в их власти. Мы хорошо помним, как в Крыму разжигали межконфессиональный конфликт в нулевых и кто подливал горючку в тлеющую напряженность
С позиции здорового баланса интересов государства и церкви, нормализации межконфессиональных отношений в российском Крыму вдвойне больно наблюдать за тем, что происходит в украинском Православии. В самой УПЦ, входящей в систему церквей Московского патриархата (в него входит помимо УПЦ еще несколько самоуправляемых церквей) собственно проблем нет. Проблемы начинаются, когда на права верующих посягают как власти, так и самочинные вершители воли майданного народа.
Сразу после Майдана УПЦ стала подвергаться давлению. Клеветническая кампания в СМИ, захваты храмов – все это было и раньше, но выросло в разы, начиная с 2014 г. Несмотря на это, УПЦ в постмайданные годы проявила себя как, пожалуй, самая зрелая общественная сила на Украине. Крестные ходы за мир, организованные УПЦ, показали, что не только майданы могут собирать десятки тысяч людей одновременно. Причем это не беснующиеся толпы, горящие жаждой разрушения, а духовно стойкие люди, способные явно продемонстрировать свою позицию.
Отдельно стоит отметить позицию митрополита Онуфрия, который тихим убежденным словом и пастырской молитвой внес гораздо больше в дело мира на Украине, чем иные политики, обладающие значительными экономическими и политическими ресурсами.
Однако все достопримечательности 2014 года перекрыл год 2018-й, когда действующий на тот момент президент Порошенко прикупил в Константинополе «томос» для так называемого Киевского патриархата. Прочитав этот документ, оценив его контекст, я тогда опубликовал на своей странице в фейсбуке небольшой текст, который озаглавил «Хаос Томоса».
Тогда уже было очевидно, что это никакая не попытка разрешить церковный раскол на Украине, а, наоборот, предвыборное нагнетание напряженности, технология отвлечения избирателя от реальных проблем за счет обострения конфликта между канонической УПЦ МП и самочинным Киевским патриархатом.
Увлеченный целями политического выживания Порошенко запустил процесс раскола в мировое Православие. И здесь вопрос, только ли Порошенко проталкивал этот «томос» или были другие заинтересованные силы, более могущественные, чем украинский президент. Последующие события показали, что активную роль в запуске процесса нового раскола и дальнейшем его продвижения играл непосредственно госсекретарь США Майк Помпео.
Для иллюстрации этого процесса я почти полностью воспроизведу свой пост от 14 октября 2018 г.
«Решение синода Константинопольского патриархата – это продолжение политики превращения Украины в черную дыру. В 2014 это была дыра между Россией и Европой, в 2018 – создана черная дыра в мировом православии. Пункты решения как будто специально выписаны так, чтобы не были ясны ни последствия, ни порядок дальнейших действий. Иными словами, чтобы породить хаос.
Пункт первый: «Вселенский Патриархат приступил к предоставлению автокефалии Церкви Украины». Принцип «движение все, результат ничто» прямо читается в этом «приступил к предоставлению». Тем более автокефалия «Церкви Украины» – это автокефалия никому, ибо такого субъекта нет в природе, а его создание явно растянется во времени.
Пункт второй: «Восстановить на сегодняшний день Ставропигию Вселенского Патриарха в Киеве». Здесь аж два вопроса. Первый: что такое «ставропигия в Киеве»? Статус ставропигиального может представляться конкретным субъектам: монастырям, храмам и т.п. Второй: а как же тогда автокефалия? Либо полная юридическая независимость поместной церкви (автокефалия) либо независимость от местной епархиальной власти и подчинение непосредственно патриарху (ставропигия).
Пункт третий: «Филарет и Макарий канонически восстановлены в своем епископском сане». Они же представляют две разных организации. А кому тогда автокефалия? Кто из них теперь главный? В епископский сан Филарета возводила РПЦ и выводила тоже РПЦ. Как отнесутся к такому вмешательству другие поместные церкви?
В этом же пункте говорится о «канонических прерогативах Константинопольского патриарха получать такие обращения от иерархов и других священнослужителей из всех автокефальных Церквей». То есть теперь любой священник или иерарх, лишенный сана в своей поместной церкви, может обращаться к Фанару за отменой решения. Опять вопрос: как отнесутся к такому вмешательству другие поместные церкви? Фанар – теперь самопровозглашенный апелляционный суд?
Пункт четвертый: «Отменить право Патриарху Московскому рукополагать Киевского митрополита». То есть рукополагать его теперь должен константинопольский патриарх. Опять тот же вопрос: а как же тогда автокефалия? А если это означает возрождение киевской митрополии 17 века, то можно вспомнить, где проходили её границы. Большая часть нынешней Украины к киевской митрополии никакого отношения не имела ( и речь идет не только о юго-востоке) зато в неё входили нынешние белорусские земли.
Ну и пункт пятый, это вообще песня: «Обратиться ко всем вовлеченным сторонам с призывом воздерживаться от захвата церквей, монастырей и другого имущества». То есть подразумевается, что причиной таких захватов является именно это решение синода, а методом предотвратить захваты считается «призыв воздерживаться». Прямого осуждения и запрета таких захватов в решении синода нет. Если захваты начнутся, то оправданием будет: извините, не сдержались. Порошенко уже прямо обвинил в таких захватах «кремль»: «Мы не позволим Кремлю разжечь религиозную войну внутри нашего государства. Как только где увидите людей, которые будут призывать взять силой лавру, монастырь или храм, знайте, это – московская агентура». То есть виновные уже назначены».
Далее я писал, что итогом этого решения будет не формирование «единой и поместной», а усиление разброда и шатания. Так и получилось. Новая томоснутая ПЦУ появилась, но старый Киевский патриархат никуда не делся. Филарет задолго до этого говорил, что он не собирается подчиняться ни Москве, ни Константинополю. Теперь же он выполняет функцию, как говорил когда-то Гегель, «хитрости мирового разума». Главный раскольник Украины выполнил эту роль и в отношении новой украинской церкви, созданной Фанаром.
Закончилось все пшиком. Как было три религиозных православных объединения (каноническая УПЦ МП, киевский патриархат, УАПЦ), так три и осталось: УПЦ МП, киевский патриархат и варфоломеевская ПЦУ. Однако это вызвало новую серию захватов канонических православных храмов как путем грубого насилия, так и юридического рейдерства.
Но гораздо более негативные последствия томос имел для мирового Православия. Ресурсов Варфоломея и американского госдепа хватило на то, чтобы новопровозглашенную украинскую церковь признали несколько поместных церквей, но все это сопровождалось скандалами внутри них. До сих пор часть иерархов Элладской церкви выступают против признания ПЦУ, которая эта поместная церковь реализовала в октябре прошлого года. Когда недавно, 24 октября, архиепископ Кипра Хризостом II впервые помянул на литургии предстоятеля ПЦУ, ряд других иерархов Кипра покинули службу.
Хаотические процессы по поводу признания ПЦУ продолжаются, и вряд ли на Фанаре не отдали этому отчета, когда провозглашали томос. Что делать с этим хаосом, неизвестно. На хаос очень трудно отвечать. И можно вспомнить с кем ассоциируется беспорядок и беззаконие в христианстве. И, конечно, всегда придется помнить, что источником этого беззакония стали амбиции украинских политиков и некоторых церковных иерархов.
