Именно такую тему на очередном заседании «Русских вторников», которые уже не один год проводит заместитель директора по науке украинского филиала Института стран СНГ Анатолий Филатов, предложила обсудить Наталья Киселёва. И, надо сказать, интерес к своему докладу вызвала повышенный? Практически все пришедшие гости поспешили высказаться. Но если вы ждете, что крымское интеллектуальное сообщество взахлеб обсуждало ляпы «великих» украинских политологов и политиков, вы ошибаетесь: разговор быстро перешел на куда более важные для крымчан темы.
Впрочем, ход обсуждения вы сможете увидеть сами на нашем видеоролике (см.ниже). И, просмотрев его, вы поймете, как трудно было в 28-минутный «эфир» спрессовать почти трехчасовой разговор, состоявшийся в последний вторник мая. Мне было очень жалко выбрасывать многие высказывания выступавших, но увы, таковы законы подготовки материала к публикации.
Анатолий Филатов и Наталья Киселёва
Но прежде, чем вы прочтете доклад Натальи Киселёвой, мы спросим у нее, почему обсуждение отошло от заданной ею темы.
— Наталья, почему говорили больше о федерализме, автономии?..
— А о политологической безграмотности украинских политиков не говорили, да? Примеров политологической безграмотности украинских политиков в моем докладе было достаточно много, и множить их не имело смысла. И, собственно говоря, эти примеры сами по себе не служили темой доклада, они были просто иллюстрацией к тому, о чем я хотела сказать. Получилась дискуссия в политическом сообществе о формах правления, формах государственно-территориального устройства, о структуре законодательных органов, и так далее и тому подобное — это и было главным. А эти примеры «ляпов» я действительно собираю. У меня есть, например, отдельная папка «Безграмотные высказывания политологов», их довольно много, и у меня например, лидирует господин Карасев.
— У нас любой человек, который пытается рассуждать о политике, почему-то называет себя политологом…
— Да, почему-то… И есть отдельная папка с выказыванием политиков. То, что дискуссия пошла несколько по другому пути, это правильно: стали говорить о насущном, потому что безграмотность приводит к тому, что украинские политики, скажем, не отличают сепаратизм от федерализма, они не знают модальных групп — сколько в мире унитарных государств или федеративных, но с умным видом заявляют, что в мире нет аналогов тому или иному государственному устройству. Мы поговорили о том, что нам нужно делать — не политикам, а жителям конкретного региона.
— Могло показаться, что темы, которые мы обсуждали, «страшно далеки от народа»: людям это интересно?
— Когда социологи спрашивают у людей, какие темы их интересуют, на первом месте стоят социальные вопросы — это естественно. Но сейчас появилась новая тема, которая выходит на первое место, — это бардак во власти. Он и порожден не только тем, что каждый из стоящих у властного корыта что-то хочет урвать, но и тем, что они, политики, часто элементарно безграмотны.
Во вторую очередь люди называют маленькие зарплаты, пенсии, высокие коммунальные тарифы, цены на продукты питания и так далее. Но политики обещают решить эти проблемы. Человек, зная, что политики опять не выполнят своих обещаний, всё равно идет к избирательным урнам, потому что он голосует прежде всего по идеологическим мотивам. Люди выбирают политическую силу по ее отношению к русскому языку, НАТО, России и так далее.
Да, вопрос федерализма широко не обсуждается, правильно Андрей Мальгин говорил, но тем не менее голосуют все же по идеологическим мотивам! И это будет всегда. Я обычный человек, и если мне завтра будет нечем кормить своего ребенка, то естественно я не пойду писать статью о федерализме вместо того, чтобы где-то заработать деньги и купить молоко и хлеб, это понятно. Но я заработаю деньги на еду, а потом пойду писать о федерализме. Эти приоритеты нельзя смешивать: одно дело — бытовые проблемы, другое — идеологические. И никакая колбаса не перебьет у меня тему обучения на русском языке.
— Известно, что для украинских властей тема федерализма — красная тряпка. Заложена ли в этом типе государственного устройства некая бомба, которая действительно как-то угрожает целостности Украины?
— Нет, ни в коем случае! Наоборот, федерализм — это один из способов удержания таких государств, как Украина: несмотря на декларацию о единой нации, единой стране, Украина — это государство, состоящее из очень разных регионов, как лоскутное одеяло. И федерализм — это именно те нитки, которые сшивают это самое лоскутное одеяло. Надо хватать иголку с ниткой и сшивать… Но увы, — возвращаемся к теме доклада: они же безграмотны…
Примеры такого невежества мы видим в следующих утверждениях:
• Унитарные государства не имеют автономий
• Смешанная форма правления в республиках — это атавизм
• Двухпалатная структура парламента характерна исключительно для федераций
• Большинство унитарных государств Европы имеют двухпалатные ассамблеи и т.д.
Как правильно отметил член-корреспондент Академии правовых наук Украины В. Маляренко, бывший председатель Верховного суда Украины (2002–2006 гг.), комментируя инициативу В. Ющенко об изменении конституции и переходе Украины от монокамерализма к бикамерализму, «судя по аргументам, используемых сторонниками и противниками двухпалатного парламента, в нашем обществе нет более-менее систематизированных знаний об этом институте власти и его месте и значении в сегодняшнем мире» [1].
С этим нельзя не согласиться и нельзя не добавить, что в среде украинской политической элиты нет вообще систематизированных политологических знаний, о чем свидетельствуют высказывания и Ющенко, и Тимошенко, и Яценюка, и Литвина, и др.
Например, в прошлом году украинские политики активно дискутировали по поводу перехода от смешанной к парламентской республике. И Юлия Тимошенко, выступая в Страсбурге на сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы, сказала: «Большинство стран Европы имеют парламентскую форму правления, и это не исключает наличие в Конституции президента» [2].
Конечно, если считать парламентской формe правления всех государств, имеющие парламенты, то большинство стран не только Европы, но и мира, можно назвать парламентскими, потому как из 193 государств только в Ватикане нет парламента. Но в политологии существует разделение республик на парламентские, президентские и смешанные. И если следовать этой классификации, то из 44 европейских государств, только 8 являются парламентскими республиками. Нетрудно подсчитать, что это составляет 18%, а значит далеко не большинство, как заявляет Тимошенко.
Кстати, ошибку Юлии Тимошенко решил тогда исправить Арсений Яценюк. «В парламентской республике не может быть президента, который всенародно избирается, то есть, нужно читать книжку — называется «Теория государства и права», — сказал тогда еще спикер, также продемонстрировав абсолютное незнание современной политической карты мира [3]. В парламентских республиках президент действительно, как правило, избирается парламентом или специальной избирательной коллегией, включающей членов парламента и представителей субъектов федерации или региональных органов самоуправления. Но из любого правила, как всем известно, есть исключения. Таким исключением является, например, Австрия, где глава государства избирается всеобщим прямым голосованием.
Поправить спикера и помочь премьер-министру поспешил вице-премьер по делам европейской и международной интеграции Григорий Немыря и также «попал пальцем в небо», когда сказал: «Для меня стало настоящим сюрпризом заявление председателя Верховной Рады Яценюка на вчерашнем брифинге о том, что в парламентской республике не может быть президента, который выбирается народом. Может быть, он волновался или прочитал не ту книжку. В Европе есть значительное количество парламентских республик, в которых президента выбирают всенародно» [4]. Я не знаю, какой математик согласится с такими подсчетами, потому что одна Австрия из восьми европейских парламентских республик, где президент избирается всенародно, никак не может быть «значительным количеством».
Не отличается своими познаниями в политологии и первый президент Украины Леонид Кравчук. Например, на одной из недавних программ Шустера в полемике с Владимиром Литвиным по поводу необходимости ограничить количество депутатских сроков он обратился к собеседникам с эмоциональным вопросом и не соответствующим реальности утверждением: «Где вы такое видели? Назовите мне хотя бы одно государство. Такого нет ни в одной стране мира» [5]. И ни один из сидящих в зале политиков не смог указать Леониду Кравчуку на его невежество. Такая страна есть. Это Венесуэла, где депутаты могут быть избранными максимум на 3 срока.
В том же Страсбурге, отвечая на вопросы журналистов по поводу заявлений украинского премьер-министра о смене политического устройства на Украине, Генеральный секретарь Совета Европы Тери Дэвис, отвечая на вопросы журналистов, подчеркнул, что выбор системы управления — исключительно внутреннее дело той или иной страны. «Существует много разных систем, потому что в Европе есть 47 стран, много разных систем правления. Есть даже парламентское королевство. Но это не значит, что надо заимствовать этот пример Украине. А надо рассортировать, что лучше для страны, что соответствует ее истории и культурному развитию», — справедливо отметил Тери Девис [6].
Не могу не подчеркнуть, что и генсек Совета Европы, высказывая правильное по содержанию замечание, тем не менее, проявил политико-географическое невежество, а точнее традиционные для международных организаций двойные стандарты.
В Европе не 47 стран, как сказал Тери Девис, а 44. Это в составе Совета Европы (СЕ) 47 государств, но включение в СЕ по политическим мотивам Азербайджана, Армении, Грузии, Кипра и Турции не делает эти страны географически европейскими. Это, во-первых. Во-вторых, называя общее количество стран Европы, Дэвис почему-то «забыл» о Ватикане и Белоруссии.
Если говорить о Ватикане, то статус наблюдателя (а не члена) этой страны в СЕ отнюдь не означает, что Ватикан находится не в Европе. Как, впрочем, такой же статус наблюдателя у Израиля, Канады, Мексики, США и Японии не делает эти государства европейскими.
А отсутствие у Белоруссии членства в Совете Европы не превращает это государство в африканское или азиатское.
Многие «оранжевые» политики проявляют свои «нулевые» знания о современной политической карте мира, рассуждая о формах территориального устройства государств и приравнивая федерализм к сепаратизму. При этом федерализм — это одна из форм территориального устройства, которая, по мнению специалистов, наоборот, уменьшает сепаратистские настроения и может спасти государство от распада.
В начале ХХ в. подавляющее большинство суверенных государств имели унитарное устройство, на политической карте мира было только 11 % федераций. В начале XXI столетия процент федеративных государств изменился незначительно. Сегодня на политической карте 13% федераций, но в целом число суверенных государств с федеративным устройством с начала ХХ в. до начала ХХI в. увеличилось в 3 раза.
На современной политической карте мира насчитывается 25 федераций. И если динамика федерализации XX века сохранится в XXI столетии, то можно предполагать, что к концу этого века количество федераций увеличится также втрое.
Есть ли основания для подобной экстраполяции? Есть, потому как только за первое десятилетие XXI века, которое еще не закончилось, на политической карте появились две федерации. Это Ирак, территориальное устройство которого изменилось в соответствии с новой конституцией 2006 года с унитарного на федеративное. И Непал, парламент которого в апреле 2008 года утвердил изменение в стране формы правления (с монархической на республиканскую) и формы государственно-территориального устройства (с унитарного на федеративное).
Политики 25 современных федераций наверняка бы очень удивились, узнав, что федеративное устройство их украинские коллеги приравнивают к преступлению. Например, буквально на днях нардеп от «НУ-НС» Ксения Ляпина заявила, что членов партии «Родина», призывающих к федерализации, надо судить. «В цивилизованных государствах за такие вещи привлекают к уголовной ответственности», — «ляпнула» явную глупость госпожа Ляпина [7].
А в то время как украинские политики считают, что такие государства как Австрия, Бельгия, Германия, Канада, США и др. федерации имеют «преступное» территориальное устройство, большинство современных исследований указывают на то, что в мире наблюдается устойчивая тенденция к федерализации, «ведущая к возникновению наряду со старыми, традиционными федерациями новых федерализирующихся систем» [8]. Такая форма федерализации не означает установление федеративной системы в обычном понимании термина и федерализм в данном случае рассматривается как «хорошо испытанное средство для решения конфликтов, в том числе основанных и на этнических различиях». Так, в частности, считают авторы работы «Федерализм и роль государства», изданной под редакцией известных правоведов Г. Баквиса и У. Чендлера [цит. по 8]. С таким выводом соглашаются и другие специалисты. Например, российский исследователь федерализма И.Б. Гоптарева считает, что «…федерализм имеет достаточно оснований для того, чтобы его признать как одно из наиболее эффективных средств разрешения и управления социальными конфликтами, а также — трансформации их в менее тяжелое и менее острое состояние» [9]. По ее мнению, федерализм как принцип общественных отношений может смягчить противостояния сторон в государстве, переводя конфликт в состояние состязательности и конкуренции.
Большинство американских исследователей также выделяют явный позитив в федерализме, рассматривая его как форму самоорганизации граждан, в рамках которой обеспечивается согласование индивидуальных интересов. Современный федерализм, по мнению известного американского ученого Д.Дж. Элейзера, становится своеобразным гарантом всеобъемлющего процесса, определяемого как «институциализация свободы» [10].
Следует отметить, что мировая тенденция федерализации государств проявляется в двух направлениях: переходе от унитарного к федеративному устройству и появлению унитарных государств сложной структуры. К данному типу относятся унитарные государства, имеющие в своем административном делении автономии или регионы с определенным статусом, полномочиями или собственными органами законодательной, представительной и исполнительной власти. Современные исследователи причисляют такие государства к квазифедерациям [11], или децентрализованным государствам [12], или унитарным государствам сложной структуры [13].
На современной политической карте насчитывается 33 таких государства или 20% в целом от всех унитарных государств. То есть каждое пятое из современных унитарных государств является в большей или меньшей мере квазифедерацией.
Но тем не менее абсурдное утверждение того, что в унитарном государстве не может быть автономных образований вообще или территориальных автономий в частности, широко распространено среди украинских политиков и тщательно вдалбливается в общественное сознание. Наибольшее невежество в этом вопросе и активность проявляют политики–уроженцы Западной Украины с медицинским образованием. В этом сочетании, на мой взгляд, есть какая-то фатальная предопределенность. По крайней мере, в том, что касается противников автономии. Судите сами.
Владимир Гошовский — уроженец Львовской области, бывший гинеколог и бывший депутат ВРУ, лидер «Социалистической Украины» думает, что унитарность не предполагает существование автономий.
Олег Тягнибок — уроженец Львовской области, бывший уролог и бывший депутат ВРУ, лидер пресловутой «Свободы» не один год пытается уничтожить крымскую автономию.
Лиля Григорович — уроженка Ивано-Франковска, по образованию терапевт, нардеп от блока «Наша Украина – Народная самооборона», ничтоже сумняшеся считает, что в унитарном государстве может быть исключительно национальная автономия, поэтому наша территориальная АРК не имеет права на жизнь.
Андрей Шкиль — уроженец Львова, народный депутат от Блока Юлии Тимошенко, отчисленный в середине 80-х с последнего курса медицинского университета за неуспеваемость, тоже не раз был уличен в крымофобии.
Глядя на этот список, у меня складывается впечатление, что сочетание «политик–уроженец Западной Украины» — это вообще признак политологического невежества, чтобы не сказать диагноз.
На самом же деле, как мы видим, невежественный постулат об отсутствии в унитарных государствах автономий не имеет никакого отношения к реальности. В Европе, например, куда так стремится Украина, — каждое четвертое государство имеет в своем составе территориальные образования с автономным статусом или специальными полномочиями самоуправления. В этом списке, если не считать самой Украины, — Великобритания, Дания, Испания, Италия, Молдавия, Нидерланды, Португалия, Сербия, Финляндия, Франция. Причем следует отметить, что в данном перечне более 70% стран–членов ЕС — союза, куда давно и безнадежно пытается войти официальный Киев.
И полномочия автономных образований в этих странах не урезаются, а наоборот расширяются, позволяя жителям автономий иметь и свои языки, и свой взгляд на внешнюю политику государства. Приведем лишь несколько примеров.
На территории Гренландии, которой датский парламент предоставил автономию 30 лет назад, официальный статус имеют два языка: гренландский и датский. Мало того, в 1985 году Гренландия самостоятельно вышла из состава ЕС, посчитав, что членство в этом союзе мешает развитию ее экономики. А буквально на днях, 20 мая 2009 г., датский парламент (фолькетинг) подавляющим большинством голосов принял закон о расширенной автономии, утвердив результаты референдума, проведенного в ноябре прошлого года. И теперь местная власть будет самостоятельно распоряжаться своими природными ресурсами и полностью контролировать судебную систему и органы правопорядка. До этого референдума полномочия островной власти распространялись только на полное самоуправление системами здравоохранения, социального обслуживания и образования. (Нам бы их полномочия!) Официально новый статус Гренландии будет провозглашен в день национального праздника 21 июня 2009 года, причем в присутствии представителей официальной власти государства — королевы Дании Маргрете II и премьер-министра Ларса Лёкке Расмуссена [14].
В другой датской автономии — на Фарерских островах — также функционируют два официальных языка: фарерский и датский (это к вопросу о навязчивом тезисе украинских националистов — «одно государство — один язык»).
Еще один европейских пример цивилизованных отношений автономии и центральной власти унитарного государства демонстрирует Финляндия. На территории Аландских островов — автономии в составе унитарной Финляндии — в отличие от предыдущих примеров, официальный статус имеет один язык, но не государственный финский, а язык, как выражаются украинские националисты, соседнего государства — шведский. При этом законы, принятые аландскими парламентариями, если депутаты не вышли за рамки своей компетенции, имеют более высокий и приоритетный статус для автономии, чем аналогичные законы финского парламента. То есть если местный парламент не согласен с законом, принятым в Хельсинки, он может его не исполнять. И финны вынуждены мириться с таким положением дел, чтобы не потерять эту территорию.
Говоря о смене территориального устройства в XXI столетии, следует отметить, что на политической карте мира в начале XXI в. появились не только новые федерации, но и новые автономии в унитарных государствах.
Например, в феврале прошлого года одна из крупнейших оппозиционных партий Боливии потребовала проведения референдума о предоставлении автономного статуса сразу шести регионам государства. В декабре 2008 г. боливийская власть вынуждена была пойти на уступки и разработать проект новой конституции, предусматривающей в составе унитарной Боливии автономий. Текст конституции был вынесен на референдум, который состоялся 25 января 2009 года. Большинство избирателей поддержали новый проект конституции, который предусматривает, в частности, автономию всех 9 департаментов страны. По мнению руководства Боливии, такая децентрализация снижает риск распада государства и уменьшает сепаратистские настроения.
Интересы регионов в государствах учитываются не только путем предоставления регионам автономного статуса, но и изменением структуры высших законодательных органов. На современной политической карте мира насчитывается 81 государство с двухпалатным парламентом. В большинстве этих бикамеральных парламентов (74%) верхняя палата обеспечивает представительство регионов. При этом регионы имеют либо равное представительство в верхней палате, как в Бразилии, Индонезии, Казахстане, либо квотное, т.е. пропорциональное численности населения регионов, как в Австрии, Бельгии и Германии.
У нас же в Верховной Раде Украины 3/4 депутатского корпуса являются представителями столицы и двух областей (Киевской и Донецкой), а на остальные 22 области и Крым приходится лишь 1/4 депкорпуса, что не соответствует электоральным размерам украинских регионов. Если следовать принципу пропорционально-территориального представительства и сопоставить численность избирателей Киевской и Донецкой областей с числом «столичных» и «донецких» депутатов, то «на два эти региона должно приходиться 88, но никак не 338 представительских мандатов» [15].
Как можно если не избавиться от такой диспропорции, то хотя бы ее уменьшить?
Естественно переходом к федеративному устройству. И пусть Ксения Ляпина назовет хотя бы одну страну, где за призыв к федерализму предусмотрена уголовная ответственность, а также пусть покажет соответствующую статью в Уголовном кодексе Украины. Таким ляпиным не помешало бы ознакомиться с выводами уже упоминавшегося американского политолога Даниэля Элейзера, исследования которого показали, что «почти 80% мирового населения живет сейчас в государствах либо федеральных, либо каким-то образом использующих федеральные способы управления, и только 20 % живет в странах, совершенно не подходящих под категорию федеративности». По мнению Элейзера, федерализм — это «территориальное выражение демократии» [10].
Но, судя по господствующим в украинском политическом бомонде взглядам на территориальное устройство страны, федерализм для Украины может быть пока только программой максимум. Программой же минимум может стать двухпалатный парламент, верхняя палата которого должна представлять интересы регионов, а ее члены избираться прямым голосованием.
О необходимости перехода Украины от монокамерализма к бикамерализму говорится с первых дней «нэзалэжности», но воз и ныне там. Впервые парламентский бикамерализм был заложен в проекте конституции, разрабатываемом еще Верховной Радой I созыва, но этот проект не нашел практического применения.
Во второй раз идею двухпалатности закладывала в проекте Основного закона Конституционная комиссия, работавшая над текстом Конституции в 1995–1996 гг. Этот проект был вынесен на рассмотрение Верховной Рады 11 марта 1996 г., но парламентарии его не поддержали.
В апреле 2000 г. вопрос о двухпалатном парламенте был даже вынесен на референдум и получил одобрение большинства избирателей (81,68%). Но из проекта конституционных изменений по результатам плебисцита бикамерализм исчез. «Тема требует отдельного изучения, — заявили тогда в окружении Кучмы, и для этого изучения сформировали комиссию, возглавляемую тогдашним и будущим главами Администрации президента Владимиром Литвиным и Виктором Медведчуком» [16].
Сегодня идею двухпалатности парламента вдруг стал «лоббировать» Виктор Ющенко, ранее высказывавший резко негативное отношение к бикамерализму на Украине. «Сьогодні піднімати це питання не доцільно. Україна не федерація і не монархія, а тому не зрозуміло, якою буде друга палата. Складається враження, що в ініціативах набрано елементи з різних політичних моделей», — говорил Ющенко в марте 2003 г., комментируя заявления Кучмы о необходимости изменения структуры парламента [17]. Но 4 года спустя, тот же Ющенко заявил: «Не виключаю доцільності повернутися до теми формування в Україні двопалатного парламенту. Це дозволить змінити представництво регіонів в законодавчому органі і підвищити відповідальність та якість законотворення» [18]. Но представленный 31 марта 2009 г. Виктором Ющенко новый проект конституции, предусматривающий, в том числе, и двухпалатную структуру парламента, на мой взгляд, составлен не ради представительства интересов регионов, а ради самого Ющенко, возжелавшего стать в верхней палате, как в свое время Пиночет, пожизненным сенатором.
При этом дискутируя о структуре парламента украинские политики, как обычно, продемонстрировали свое политологическое невежество. 31 марта 2009 г. Виктор Ющенко, представляя свой проект конституции в парламенте, абсолютно безосновательно заявил, что «більшість країн європейського континенту, які є унітарними, мають двопалатні парламенти…» [19]. И никто из украинских политиков президента не поправил.
На самом деле в Европе из 38 унитарных государств 32% имеют двухпалатные парламенты. То есть практические каждое третье, но все-таки не «бiльшicть».
В полемику с Ющенко вступили представители БЮТ. Выступая противниками бикамерализма, они также безосновательно провозгласили, что «мы не можем создавать двухпалатный парламент, поскольку это приведет к федерализации…» [20].
На самом деле переход к бикамерализму отнюдь не означает автоматического изменения государственно-территориального устройства с унитарного на федеративное. Если бы члены БЮТ знали современную политическую карту мира, то они бы не могли не заметить, что 28% федераций имеют однопалатные парламенты, а 37% унитарных государств — двухпалатные, что не приводит к изменению их территориального устройства.
К сожалению, на Украине оппоненты политической дискуссии о бикамерализме, полемизируя по данному вопросу, руководствуются партийными установками, не учитывая мировой опыт парламентаризма и факторы, определяющие переход от монокамерализма к бикамерализму. Такими факторами являются, в частности, численность населения и размеры государственной территории. Сравнительный анализ всех стран с двухпалатным парламентом, свидетельствует о наличии корреляции между численностью населения и структурой законодательной ассамблеи (табл. 1), а также между размерами государственной территории и структурой парламента (табл. 2).
Связь бикамерализма с численностью населения*
[img=center alt=title]uploads/2/1244036846-2-Ihcu.jpg[/img]
* Украина в классификации стран по «демографическим» размерам относится к 3 классу государств (численность населения более 46 млн. чел.), где доля двухпалатных парламентов составляет более половины.
Связь бикамерализма с размерами государственной территории*
[img=center alt=title]uploads/2/1244036852-2-rkGM.jpg[/img]
* Украина в классификации стран по размерам государственной территории относится к 3 классу государств (размер ее территории 603 700 кв. км), где доля двухпалатных парламентов составляет почти половину.
Таким образом, из двух основных для государства географических показателей оба можно отнести к факторам, определяющим переход Украины от монокамерализма к бикамерализму, то есть к созданию двухпалатного парламента с верхней палатой, представляющей регионы. Такая трансформация украинского парламента поможет если не исключить существующую конфронтацию регионов, то хотя бы снизить, так как использование принципа регионального представительства, по мнению исследователей парламентаризма, «демонстрирует одну из главных причин необходимости создания вторых палата — помочь разрешить региональные разногласия в странах, которые занимают большую территорию» [12].
1. Маляренко В. Ведет ли двухпалатный парламент к федерализации государства? // Зеркало недели. — 2009. — 12 апреля
2. Тимошенко не хочет отказываться от президентских выборов // http://www.pravda.com.ua/ru/news/2008/4/16/74650.htm
3. Яценюк напомнил Тимошенко, что в парламентской республике президента избирает Рада // http://news.online.ua/11768/
4. Немыря удивлен заявлением Яценюка // http://www.unian.net/rus/news/news-247318.html
5. http://shuster.kanalukraina.tv/
6. Юлия Тимошенко выступает за внесение изменений в конституцию, которые бы закрепляли парламентскую форму правления в Украине // http://www.ukrinform.ua/rus/static/subjects/arh/08-04-17.html
7. Соратница Ющенко требует возбудить уголовное дело против «Родины» за призывы к федерализации // http://www.nr2.ru/crimea/233360.html — 2009. — 22 мая.
8. Ильин Н.Ю. К вопросу теории федерализма // Правоведение. —2000. — № 5. — С. 23–37.
9. Гоптарева И.Б. Федерализм как политико-правовой и социальный способ правления конфликтами и как средство их перманентного разрешения. — «Credo» — 1998г. — №7.
10. Элейзер Д.Дж. Сравнительный федерализм.// Полис, 1995 — №5 — С.106–115.
11. Федорященко А. С. Конституционно-правовые основания государственного суверенитета России в условиях нормативного федерализма // Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук на правах рукописи Санкт-Петербург. — 2006.
12. Дербишайр Д. Денис, Дербишайр Ян. Политические системы мира. В 2 т. Том 2: Пер. с англ. — М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2004. — 496 с.
13. Пьянов Н. А. Консультации по теории государства и права. — Иркутск: Иркутск. ун-т, 2005. — 220 с.
14. Гренландия расширила права автономии // http://podrobnosti.ua/power/2009/05/20/603474.html. — 2009. — 20 мая.
15. Бойко Н. К двухпалатному парламенту от «двухрегиональной» Рады? // http://obkom.net.ua/articles/2008-04/07.1202.shtml
16. Хоменко С. Одна палата — хорошо, а две…? // http://www.glavred.info/archive/2007/07/04/134126-3.html
17. Віктор Ющенко: Цій владі нічого не світить у 2004 року, а тому вона прагне змінити правила гри // http://www.brama.com/news/press/030307nashaukrayina.html
18. Выступление В. Ющенко 30. 06. 2007 г. в радиопрограмме «Акценты президента» // http://www.president.gov.ua/news/6725.html
19. Стенограмма 25 заседания Верховной Рады Украины VI созыва от 31. 03. 2009 // http://www.rada.gov.ua/zakon/new/STENOGR/31030904_25.htm
20. Президент предлагает реформировать систему местного самоуправления // http://www.kommersant.ua/doc-y.html?docId=1147292&issueId=7000079
[hr]
От редакции. [color=fuchsia]Объясняем для тех читателей «Крымского Эха», которые пока не очень умеют открывать видеоролики для просмотра. Если ролик не открывается сразу или показывается отрывками, значит, у вас слабенький интернет. Нажмите на треугольник в середине картинки и подождите, пока он весь загрузится. При повторном нажатии через некоторое время вы сможете его посмотреть целиком и без перерывов. Удачи![/color]
