НАСКОЛЬКО ОБОСНОВАНЫ ПРЕТЕНЗИИ КИЕВСКОГО РЕЖИМА
СТАТЬ НОВОЙ ЮЖНОЙ КОРЕЕЙ
Некоторое время назад стали ясными два факта. Первый – попытка киевского режима вернуть себе территории, ставшие новыми регионами России, оказалась несостоятельной. Второй – в НАТО Украину не примут.
Эти два факта поставили вопрос перед теми, кто верит в наличие у Украины будущего: в каком виде киевский режим может существовать дальше, в каких границах и по какой модели?
Вопрос этот встал, в первую очередь, перед пропагандистами киевского режима. Ведь им необходимо как-то вселять веру в своих сторонников, что не все пропало, что есть какие-то перспективы и эти перспективы даже радужные.
Ну а специалисты по радужному у нас известно, где обитают. В прошлой статье я уже анализировал целую серию текстов об украинском кризисе в июльском номере журнала Foreign Affairs, который является ведущим американским журналом по тематике международных отношений и внешней политики США. В заголовок одной из них была вынесена прямая подсказка для киевских пропагандистов – «Корейская модель».
Пока Зеленский вынужден твердить о своем «мирном плане» и «границах 1991 года», в пропаганде киевского режима появилась новая версия «образа будущего». Группа украинских экспертов по оболваниванию местного населения, назовем их условно «вокруг да около арестовича», начала усиленно богатеть «новой думкой».
В общем виде их «думки» можно описать такими тезисами:
► не нужны нам эти территории, пусть Россия забирает себе эти развалины;
► мы будем строить на оставшейся части новое светлое будущее;
► поскольку Америка с нами, то это обеспечивает нам нечто похожее на то, что было с другими ее союзниками и лучше всего подходит Южная Корея.
Последний тезис – это достаточно примитивное умозаключение по аналогии. Такого рода умозаключения изучаются в курсах по логике, как правило, в первый год обучения в вузе. В соответствующем параграфе учебника для первокурсников излагаются правила, соблюдая которые, можно сделать умозаключение по аналогии более точным.
Для дальнейшего анализа изысков украинских пропагандистов можно остановиться только на двух из этих правил. Одно – сходства сравниваемых объектов должны быть разнообразными, другое – нужно учитывать не только сходства, но и различия.
Посмотрим, как с учетом этих правил выглядит аналогия между недавним прошлым Южной Кореи и возможным будущим Украины.
Первое: насколько разнообразны сходства этих двух стран? Здесь украинских пропагандистов ждет разочарование: сходства всего два. Первое – и на территории Кореи шла война, в которой противостояли друг другу два мировых лидера. Второе – одна из частей Кореи по сути оказалась под протекторатом США.
Следует ли из этих двух фактов нынешнее экономическое процветание Южной Кореи? Никоим образом. Это экономическое процветание имеет совсем другие причины. И здесь стоит перейти ко второму правилу умозаключения по аналогии – нужно учитывать не только сходства, но и различия. А этих отличий гораздо больше.
Более того, именно в факторах, которые коренным образом отличают Украину от Кореи, и коренится причина экономических и технологических успехов южнокорейского государства.
В чем же секрет нынешнего экономического процветания Южной Кореи и когда оно началось? Здесь надо напомнить читателям некоторые реалии, ставшие новыми для нас в начале 90-х. Помните такую корейскую электронику под брендом Goldstar? Даже для неизбалованного постсоветского потребителя она была, скажем так, низкокачественной дешевкой. Потом этот бренд переименовали в ныне всем известный LG, чтобы избавиться от негативного шлейфа плохого, но дешевого товара.
Другой пример. Один мой родственник, который работал на морском судне в Тихом океане, привез оттуда где-то в середине 90-х корейский автомобиль. Марку я уже не помню, но я тогда впервые узнал о существовании корейских автомобилей. На вопрос, а что это за корейское авто, он рассказал, что это почти Форд — раньше на этом заводе собирали американские машины, потом стали сами делать по лицензии что-то похожее на уже устаревшие автомобили из США.
К чему эти два примера? К тому, что еще в начале 90-х Южная Корея и близко не была тем технологическим гигантом, которым мы ее сейчас знаем. Товары она производила недорогие и скромные; так же скромно жили корейцы, при этом трудясь очень много и тщательно.
Первые зачатки экономического подъема в Южной Корее начались только в 70-е годы, а до этого она лет двадцать после окончания войны ничего существенного в экономическом плане не представляла.
Что же изменилось?
После окончания войны в Корее сменялись один за другим полудиктаторские режимы, которые то имитировали выборы, то силовым образом меняли власть. Всего послевоенная история Южной Кореи насчитывает шесть республик. Последняя, шестая, установилась в 1992 году. Получается, что за почти сорок лет после окончания войны на Корейском полуострове сменилось пять «республик».
Но это еще не все! Например, в 1960 году состоялись выборы, на них победила Демократическая Партия. Это дало начало Второй Республике — но уже в 1961 году произошел военный переворот; власть взял генерал Пак Чон Хи, но формально вторая республика осталась. С именем этого генерала связано рождение третьей и четвертой республик, пока он не был свергнут и убит в 1979 году.
Этим режимам была свойственна значительная коррупция и жестокие репрессии против инакомыслящих. При этом США это весьма устраивало: такие власти всегда подконтрольны. Военные перевороты Вашингтон тоже не смущали, ведь новый диктатор тут же прибегал в нижайшем поклоне: чего изволите, большой хозяин, я на все согласный, только дайте теперь мне поуправлять и пограбить.
С именем Пак Чон Хи связано и начало экономического подъема.
Вот только дело не в личности, а в смене обстоятельств и политики американского патрона.
США сильно напугали события вокруг Вьетнама. Там ведь было всё аналогично: раскол страны, в южной части — проамериканский режим, коррупция, произвол, нищета населения. Результатом стала гражданская партизанская война, противников режима поддержал Северный Вьетнам. Пришлось американцам влезать в войну, которая обернулась для них позором. Тогда они поняли, к чему приводит неэффективная власть у своих союзников.
Пак Чон Хи получил отмашку на реформы, благо, сложились и другие способствующие обстоятельства. В-первых, это военные заказы от США для обеспечения войны во Вьетнаме. Во-вторых, западные корпорации начали политику вывода производств в страны с низкой оплатой труда, а в Южной Корее с этим было все в порядке: в 1961 году доход на душу населения в Южной Корее составлял всего 72 $.
Обеспечивая прибыли западных корпораций, Южная Корея начала потихоньку экономически развиваться. Хотя настоящий бурный рост начался только в 80-е, а до этого было преодоление нищеты и экономической отсталости. То есть, чтобы в Южной Корее стало более-менее в порядке с экономикой, потребовалось три десятилетия после окончания Корейской войны.
Хорошая перспектива для украинцев: три десятка лет жить в нищете в надежде, что постепенно все наладится. А ведь Корея развивалась в условиях расширения глобализации, что позволило корейским корпорациям занять ведущие позиции на мировых рынках. Сейчас же ситуация обратная: мир не только раскалывается на отдельные экономические регионы, но в нем уже все занято и поделено, и никто уступать привилегированные места не собирается.
Темпы роста ВВП Республики Корея с 1911 по 2008 гг.
Но есть еще один важный момент. Развивалась Южная Корея не сама по себе, а в группе так называемых азиатских тигров, где, кроме нее, были Тайвань, Сингапур и Гонконг. Одной из причин их успеха были особенности культуры и ментальности населения, которые потом сыграли ведущую роль в и подъеме Китая.
Это так называемая «конфуцианская этика»: склонность простых людей подчиняться начальству, высокая самодисциплина, готовность терпеть лишения ради будущего. Ничего подобного на Украине не наблюдается, наоборот, сейчас там господствует потребительское отношение к жизни, желание получить всё и сразу, особо не напрягаясь.
Другая культурная особенность этих стран выражается в понятии «рисовая цивилизация». Выращивание риса требует хорошей коллективной самоорганизации, приучает людей с монотонному постоянному труду, дисциплине. Сейчас это уже общее мнение, что именно такая ментальность стала одной из главных причин нынешнего экономического успеха дальневосточных стран. Сыграла свою роль и демография: высокая рождаемость обеспечила новую промышленность кадрами, готовыми трудиться ради лучшего будущего.
Ну, хорошо: бедность, дисциплинированность, трудолюбие дают эффект на первых порах, когда нужно выполнять простые трудовые функции. Но для дальнейшего развития требуются уже высокие технологии, инвестиции и рынки сбыта. И тут с 80-х и дальше драйвером роста для Южной Кореи стало открытие китайского рынка. Корейские корпорации получили прекрасные возможности роста как за счет рынка сбыта, так и в результате кооперации, в которой Китай на первых порах выступал в качестве младшего партнера.
Итак, что мы имеем в виде отличий Украины от Южной Кореи? У нынешней Украины нет перспектив открытия новых рынков для роста своей экономики, да и инвестиций в производство ждать неоткуда. Западные страны, особенно США, сейчас ставят на новую индустриализацию, поскольку поняли, что стали зависимы от Китая.
Нет на Украине и общества, готового терпеть ради лучшего будущего в перспективе нескольких десятилетий и дисциплинировано работать за копейки.
Нет и достаточного числа энергичных молодых рабочих рук. Наоборот, Украина занимает одно из ведущих мест по вымиранию населения и бегству трудоспособных граждан в более благополучные страны.
Военные действия этому только поспособствовали: миллионы женщин с детьми стали беженцами и теперь, обустроившись в спокойных странах, ждут, когда смогут перетащить туда своих мужчин. В случае установления мира скорее стоит ждать не возвращения беженцев, а отъезда за границу демобилизованных.
Есть еще одно существенное различие. Корея в отличие от Украины – это очень древнее образование. Несмотря на огромный Китай рядом, империям срединного государства лишь три раза ненадолго удавалось подчинять себе Корейский полуостров и то в виде скорее вассалитета, чем полного включения в свое государство.
Самосознание корейцев как единой исторической общности уходит в глубину тысячелетий. Поэтому для корейцев нынешнее разделение страны – трагедия, правда, режимы двух стран слишком по-разному видят возможное воссоединение.
Раскол Кореи больше напоминает нынешний разрыв между Россией и Украиной, чем разделение ранее подведомственной Киеву территории.
Несостоятельность аналогии с Южной Кореей очевидна, но пропагандисты киевского режима на этом не останавливаются и предлагают своей аудитории другую модель – Израиль. О том, что это тоже несостоятельная аналогия – в следующей статье.
Фото из открытых источников
