Вихрь налетел внезапно, и сразу же за ним — дождь. Капли, тяжелые, огромные, больно били по голове и плечам. Сергей Михайлович заскочил в парковую беседку. Недалеко от центральной аллеи, увитая лианой кампсис, она была незаметна, и потому не подверглась разрушению молодыми дегенератами, которые самоутверждались, доламывая все, что еще сохранилось со времен Советского Союза. Гроза обещала быть долгой.
На скамеечке в беседке лежал какой-то бомж — несмотря на лето, в черном плаще, обтрепанной шляпе и огромных растоптанных ботинках. Под головой у него была сумка, полная пустых бутылок и сплющенных пивных банок. Лицо заросло бородой, из–под шляпы торчали давно не мытые пегие волосы.
– Мил человек, подай на пропитание! – бомж приподнялся, оперся на локоть и уставился на Сергея.
– Подать-то можно, но ведь ты все равно пропьешь.
– А может, и не пропью. А если и пропью, то мое дело. Твое – подать или зажилить.
Сергей Михайлович хорошо помнил, что в бумажнике оставались последние две пятигривенные купюры. А когда раскрыл, его с удивлением увидел несколько пятисотенных банкнотов
– Не жмоться, деньги – это зло.
– Ну, точно: зайдешь в магазин – и зла не хватает.
Сергей достал пятисотенную и протянул бомжу.
– Не хило! А не жалко?
– Знаешь, я не обеднею, ты не разбогатеешь, но, может, хоть поешь нормально. Держи! Тем более, что я не знаю, откуда взялись эти деньги…
– Что ж, благодарствую… И послушай меня, мил человек. Я тебе правду скажу.
– Да не напрягайся.
– Э, нет. Ты ко мне по-человечески – и я к тебе. Ты не бери дурного в голову, все в руках божьих. Вот ты сейчас озабочен тем, что тебя опять задвинули. Плюнь. Главное – человеком остаться.
– Обидно… Кстати, а откуда ты это знаешь?
– Знаю, мил человек, знаю… Чувствую… Не парься, скоро твой начальник погорит на мздоимстве, и тебе предложат занять его место. Только бабла стребуют.
– Не предложат, да и бабла у меня нет, и отрабатывать не стану. Я, как тот Верещагин, мзду не беру.
– Ну, и не бери, и не надо. Но так и будешь на вторых ролях до пенсии!
– Значит, буду!
– И чем гордишься? Вон, Василий Семенович занес чемоданчик – и уже вице-премьер… а ты так и останешься замом. Хотя по уровню интеллекта ты в разы его выше, да и опыт руководителя и антикризисного управленца у тебя грандиозный!
– Слушай, да кто ты такой, что бы меня носом тыкать? Что себе позволяешь?
– А что, правда глаза колет? Я ж тебе добра хочу…– бомж кулаком вытер нос и улыбнулся.
– Знаешь, поздно мне меняться. Не брал, не давал – и брать не буду, и давать тоже!
– Ну, тогда обрати внимание на жену Василия Семеновича. Она на тебя давно глаз положила. Баба она влиятельная, мужем своим вертит, как собака хвостом. Приголубь ее, потешь…
– Да ты что? Совсем сдурел? Я своей жене ни разу не изменял! Да и люблю я ее. Еще со школы!
– Ну, и люби на здоровье! Одно пойми: и в тебя тоже влюбиться можно. А баба, коль втюрилась, своего добьется. А если откажешь – уничтожит… Неудовлетворенная баба – она страшнее холерного вибриона! Кстати, а для чего ты уволил Аллу Анатольевну? Заместителя вашего главного архитектора?
– Так она же хапуга! Да еще и безграмотная, ленивая. Только и знает, что сплетни собирать да раздрай в коллективе устраивать! Совсем обнаглела: когда магазин в эксплуатацию принимали, она отказалась акт приемки подписывать, пока ей дачу не достроят!
– Да, это перебор. Но ты, надеюсь, знаешь, что ее мать – заместитель республиканского прокурора? А сама она – любовница начальника городского ОБЭПа?
– Знаю!
– Плохо ты знаешь! Ее мамаша поклялась, что тебя в бараний рог скрутит. И скрутит. У нее есть возможность.
– Не скрутит, ее на днях увольняют, на заслуженный отдых отправляют.
– Забыл, наверное, что бывших прокуроров не бывает. Связи-то останутся.
– Ну, не все же в прокуратуре такие, как она. Есть же и честные!
– Есть! И много честных и порядочных. Но только негодяев хоть и мало, но жизнь испортить они могут очень многим.
– И что делать?
– Ты к своему главе администрации подойди и так ненавязчиво похвали его. Мол, Федор Макарыч, ты так все гениально продумал, все предусмотрел. Приглядись к своему коллеге Марку Вениаминовичу. Он без мыла в любую дырку влезет. Так ластится, так спину гнет, скоро большим человеком станет!
– Да противно! Я как Чацкий! «Служить бы рад – прислуживаться тошно!»
– Ну, и дурак! Спина не переломится, да и язык не сотрется.
– Да пошел ты! Поздно мне в холуи записываться, я офицер. Знаю, что такое честь!
– Слова! Все это слова. А вот денежки в кошельке – это реальность. Ну, да ладно, не хочешь – не надо! Оставайся самим собой! Но тогда не ропщи на судьбу.
– Кто тебе сказал, что я ропщу? Просто обидно. И за город наш, и за страну!
– Ну, раз обидно, тогда надо работать! А где ты видел, чтобы навоз в белых перчатках разгребали? Молчишь? Вот то-то
– Нет! Будем и навоз расчищать, и за чистотой рук следить. А то один раз запачкаешься – потом всю жизнь не отмоешься! Все! Разговор окончен!
Бомж поднялся, набросил на плечо лямку от сумки, снял шляпу, поклонился Сергею Михайловичу и шагнул из беседки. Шлепая по лужам растоптанными ботинками, скрылся за струями дождя. Сергей еще около часа просидел на скамейке и все пытался понять, кто же этот всезнающий босяк. На кого он похож? Откуда у него такая информация?
Дождь кончился внезапно, как и начался. Вода сбегала в ливневую канализацию, воздух очистился. Зачирикали воробьи. В просвете между деревьями блеснул золотой купол церкви. Надо бы зайти. Наплыли воспоминания, как давным-давно, с бабушкой, ходил в храм. Вспомнился запах воска, ладана, и еще чего-то непонятного и неповторимого.
Подошел к церковной лавке, вынул бумажник, раскрыл – и увидел, что он пуст. Нет ни пятисотенных, ни последних двух пятигривенных. Едва наскреб мелочи на свечку и шагнул внутрь. В церкви было прохладно. Свет проникал через разноцветные витражи и делал полумрак каким-то таинственным и волнующим. Поставил свечку, постоял, повспоминал и направился к выходу. И в притворе встретил своего начальника. Тот, увидев Сергея, засмущался, потупил глаза и как то сжался.
– Здравствуйте!
– Доброго дня…
***
Через три дня начальника арестовали. Взятка в особо крупном размере. Сергея Михайловича вызвали в обладминистрацию и назначили исполняющим обязанности главы администрации района. А через неделю пригласили в Секретариат президента в Киев.
Самолет вылетал в 6 утра. Через час приземлились в Борисполе. Там уже ждал черный мерседес. По прекрасному шоссе быстро доехали до города и через полчаса оказались на Банковской. Дежурный работник уже ждал с пропуском. Заместитель секретаря принял радушно.
– Привет, Сергей!
– Доброго здоровья!
– Ну, как, готов район возглавить?
– Всегда готов!
– Ну, тогда с тебя сто тонн – зелененьких и ты в дамках.
– Знаешь, нет у меня таких денег…
– Ты что, опупел? Какого же хрена голову морочил? Все! Свободен!
Сергей Михайлович вышел из кабинета и в приемной столкнулся с Марком Вениаминовичем. Тот немного смутился, но быстро пришел в себя и, гордо подняв голову, шагнул в кабинет заместителя секретаря…
Обратно ехал на поезде. Билет купил в СВ. В буфете взял несколько бутербродов и бутылку пива. Поезд тронулся, и через несколько минут в купе вошел попутчик. Стройный, в хорошем костюме, голубой рубашке, коротко остриженный и чисто выбритый. От него пахло дорогим одеколоном и хорошим коньяком.
– Здравствуйте. Меня зовут Михаил Сергеевич.
– Здравствуйте, я – Сергей Михайлович.
На столике оказалась бутылка коньяка, резаный лимон в пластиковой коробочке, мясная нарезка. Выставил свои запасы и Сергей. Пока располагались, тайная мысль тревожила Сергея: «Где я мог видеть Михаила Сергеевича? А ведь видел. И видел недавно…»
– Не напрягайтесь. Помните дождь, беседку в парке? Бомжа?
– Не может быть!
– Как видите, бывает!
– Так кто же вы такой?
– А что, это так важно? Важно иное: не кто я, а кто вы! Ладно, разговоры после, а сейчас давайте выпьем!
– Что ж, выпьем… Но за что?
– А не все ли равно? Давайте за ваши успехи!
– Какие успехи? В должности мне отказали. Заявление, без даты, об увольнении лежит в отделе кадров. Так что все успехи в прошлом…
– А давайте сперва выпьем, а потом посмотрим.
Поезд прибыл рано утром, вышли на перрон, где Михаила Сергеевича уже ждал молодой человек в хорошем светлом костюме и белой рубашке с черным галстуком.
– Куда вас подвезти?
– Не надо, я к дочери заеду. Тут недалеко.
– Потом к дочери, сейчас едем. С вами хотят поговорить интересные личности.
– Это обязательно?
– Обязательно. И в ваших интересах.
Ехали недолго. Современный офисный центр, емкая парковка, пара клумб у центрального входа. Поднялись на лифте на шестой этаж. В просторном холле стоял диван, несколько больших вазонов с цветами, а за барьерчиком две девушки о чем то шушукались.
– Привет! Сам у себя?
– Да, ждет вас!
– Так доложите.
Через пару минут дверь открылась, и они прошли в просторный кабинет. За столом сидел маленький толстенький человек с седой шевелюрой, в очках и дорогом костюме.
– Проходите, присаживайтесь.
– Иван Иваныч, вот, познакомьтесь. Это и есть тот самый Сергей Михайлович!
– Рад знакомству.
Хозяин кабинета поднялся из-за стола и подошел к гостям. Протянул руку и улыбнулся.
– Наслышан о вас… Наслышан. В наше время – и такой человек! Редкость!
– Обыкновенный человек… Что во мне такого необычного?
– Ну, вы и даете! Человек с такими моральными качествами, как у вас, да еще и с таким интеллектом, работоспособностью, решительностью! Вы уникум!
– Слушайте, вы меня смутили. К чему эти комплименты?
– Это не комплименты. Это констатация факта! И вы не смущайтесь, присаживайтесь. Разговор у нас будет хоть и не долгий, но серьёзный!
Открылась дверь, в кабинет впорхнула девушка-секретарь с подносом, на котором было несколько чашек и горячий чайник.
– Мы предлагаем вам должность директора-распорядителя нашего фонда «Гениальные дети». Оклад — три тысячи долларов США в месяц, квартальные премии и годовой бонус как доля из неизрасходованных средств.
– Что ж, заманчиво. И чем же занимается этот фонд?
– Мы ищем талантливых детей, проверяем их интеллектуальный потенциал, уровень дисциплинированности – и направляем в специализированные школы в США, по окончании которых их ждет обеспеченное будущее.
– Экспортируете мозги?
– Ну, можно и так выразиться. Что их ждет в этой стране? Нищета, наркотики, ранняя смерть… А там – перспективы.
– Нет! Не могу я себе позволить обкрадывать свою страну. Предложение ваше интересное, но не для меня. Прощайте.
Михаил Сергеевич развел руки и виновато взглянул на Ивана Ивановича. А Сергей Михайлович поднялся с кресла и вышел из кабинета.
***
Прошло около полугода. Сергей стоял на учете в городском центре занятости. Пособие по безработице с каждым кварталом уменьшалось, а предложений не было. Директор центра, Виктор Иванович, как-то пригласил к себе в кабинет. Угостил чаем и с виноватой улыбкой сообщил:
– Есть указивка вас не принимать на работу. Мстят вам. Хотят сломать, мол, голод не тетка. Не покорится – сдохнет…
– Что ж, спасибо, я это предполагал, но не знал.
– Хотели и вашу жену уволить, но она работает в госпитале Черноморского флота, и у них руки оказались коротки, тем более, что она там на хорошем счету…
– Что ж, еще раз спасибо, друзья познаются в беде. Прощайте!
***
Настала осень, работы так и не было, выживали на жалование жены. Слава Богу, дети были взрослыми и самостоятельными. Иногда присылали родителям переводы. Но это было так унизительно, что Сергей не находил себе места. Пробовал подрабатывать, но в провинциальном городке все друг друга знали, и одни с радостью и скрытым презрением пытались его унизить, мстя бывшему начальнику, другие с жалостью в глазах пытались помочь.
И все это было так противно и больно, что выходить из дома не хотелось. Спасал компьютер. Сергей еще в юности начал писать стихи и рассказы. А тут свободное время, и никто не мешает. Талант проявился, и через год на одном из литературных сайтов появилось более сорока его произведений: рассказы, очерки и две повести…
Все это было прекрасно, но семейный бюджет оставался все таким же скудненьким. Задолжали за коммуналку, отказались от покупки одежды и даже начали экономить на питании. И это было невыносимо. Все чаще и чаще в голову лезли дурные мысли. Лезли и отравляли существование.
***
Сергей Михайлович шел по набережной. Море штормило. Волны налетали на бетонные укрепления и с грохотом и фонтанами брызг разбивались вдребезги. В море вдавался старый пирс. Перила давно съела ржавчина, бетонные панели едва держались, стальные стойки тоже все были бурыми от ржавчины. Волны, одна за одной, перекатывались через него, оставляя пенные лужи.
И так его вдруг потянуло туда… Да… Ноги сами понесли на бетон. Шаг, другой, третий… Вот уже и ботинки полные воды, еще шажок и…
И вдруг чья-то тяжелая рука легла ему на плечо.
– Стой! Ты что задумал?
Сергей обернулся и увидел Михаила Сергеевича.
– Да ничего не надумал. Просто хочется поближе к волнам…
– Э нет, дорогой. На каждое хотение есть терпение. А, ну-ка, пойдемте со мной.
Они зашли в маленькое кафе на набережной. Михаил Сергеевич заказал чайник чаю и бутылку коньяка. Попросил бармена принести бумажные полотенца и заставил Сергея разуться и вытереть ноги насухо. А ботинки попросил поставить возле электрокамина.
– Что, совсем жизнь допекла?
– А вам-то что?
– Да ладно, не хорохорьтесь. Знаю, что дошли до крайности… И не жалеешь?
– Нет! Не жалею. Да и жалей не жалей, а прошлое не вернуть, единожды сделанный выбор не изменишь…
– Да вы философ, уважаемый! – Михаил налил коньяк и поднял свою рюмку. – Давайте за все хорошее!
– Что ж, давайте… Только где ж оно, то хорошее?
– Верьте, все будет отлично! – вынул из кармана мобильный телефон и позвонил. – Мы сидим в кафешке на набережной. Да! И он со мной! Ждем!
Через полчаса в зал вошел высокий мужчина средних лет. В черном плаще и широкополой шляпе.
– Привет! Меня зовут Виктор Степанович!
– Присаживайся! Коньяк будешь?
– Не откажусь… Не буду тянуть, у меня есть предложение снять фильм. По вашей, Сергей Михайлович, повести. Предлагаю написать сценарий.
Предложение казалось нереальным, но сделано было без иронии.
– Ну как, согласны?
– Согласен.
– Миша мне много рассказывал о вас. И рекомендовал ознакомиться с вашими произведениями. Повесть «Терновый венец для поэта» меня поразила. Я давно связан с кинематографом и знаю, что фильм будет интересен и рентабелен. Тем более, что главным режиссером будет один из современных мэтров.
Они еще долго сидели в кафе, допили бутылку коньяка, взяли еще одну. Ботинки высохли, от дурных мыслей не осталось и следа. В бумажнике появилось определенная сумма, выданная в счет будущего гонорара за сценарий. На завтра было назначено подписание контракта с определением условий работы, оплаты и защиты авторских прав.
Когда все формальности были соблюдены, документы узаконены нотариусом, Сергей Михайлович обратился к Михаилу Сергеевичу.
– Так кто же вы такой?
– Неужели не догадался?
– Нет. Не догадался.
– Ну, и ладно! Главное, что я в тебе не ошибся. Приятно хранить такого Человека как ты. Что ж пока прощай, будет трудно – сам найду…
08.01. 2021
Фото КЭ
