Часть 3-я
Матвей был худеньким и бледным мальчиком. Болел часто, хотя родители следили за каждым его шагом, чтобы он не перегрелся на солнце, не простудился в холод или не выпил не совсем тёплой воды. Вся еда для него готовилась в отдельной посуде, тщательно кипятилась, фильтровалась, отжималась и настаивалась.
Ел Мотенька, как его ласково называли родители, по часам. Строго выдерживался режим дневного и ночного сна. Обычно в таких случаях говорят, что родители не могут надышаться единственным ребёнком, живут ради него и только для него. Тётю Нелли и дядю Мартына можно было понять, так как при всём желании завести второго ребёнка у них не получалось.
***
Впервые в жизни я увидел противогаз благодаря Матвею. Как только началась война, дядя Мартын перед уходом на фронт сумел для Мотеньки достать детский противогаз. Один раз он, чтобы не видела мама, как другу дал мне его надеть. Я себя в нём с непривычки почувствовал крайне неуютно и потому быстро снял, порадовавшись тому, что мне из-за отсутствия такового не придётся натягивать на лицо эту гадкую тугую маску, становясь похожим на какое-то чудовище с торчащим вперёд дурацким резиновым носом. Я тогда подумал, как хорошо, что моя будущая жена, любимая Майя, не видела меня в этом страшном противогазе. Она бы после этого никогда не вышла за меня замуж.
С Матвейкой мы поссорились, и довольно серьёзно, чуть ли ни до драки, всего один раз. У него были светлые волосики с кудряшками, как на портрете у маленького моего дедушки Ленина, висевшего над моей кроваткой. С детской завистью я честно сказал, что он похож на моего любимого дедушку. Матвейка очень рассердился, заявив, что Ленин является его дедушкой, а не моим. У него над кроваткой висит портрет настоящего дедушки с бородкой. А у меня висит портрет какого-то никому не известного маленького мальчика.
Я не выдержал, услышав такую страшную новость. Потому, часто шмыгая носом, побежал пожаловаться своей маме. Она меня успокоила, сказав, что дорогой Ленин не только мой дедушка, а дедушка всех детей, живущих на земле. В ответ на это, как клятву, я тут же отбарабанил: «Ленин, Ленин дорогой! Ты лежи в земле сырой. Как я только подрасту, сразу в партию пойду». Довольная мама-комсомолка сказала, что я настоящий октябрёнок Страны Советов.
Я не знал, что обозначает это слово, но по-детски был очень горд, что любимая мама меня им наградила. Этим патриотическим именем не преминул похвастаться перед Матвейкой, насупившимся от зависти и горько вздохнувшим. Тогда, ни я, ни мама не знали, что пройдёт совсем немного времени и она строго прикажет, чтобы я забыл про своего дедушку Ленина, чей портрет висел над моей кроваткой. Во время оккупации я очень переживал, что кто-нибудь из наших знакомых или соседей, видевших этот портрет, выдаст немцам нашу с мамой тайну.
***
Когда дядя Мартын уезжал на фронт, он тяжело расставался с женой, особенно с Матвейкой, обхватившим его за шею и не хотевшим слазить с рук, заливаясь горючими слезами. Дядя Мартын чуть ли ни на коленях умолял тётю Нелли сделать всё возможно, при всех самых страшных обстоятельствах, чтобы их любимый сын остался живым и встречал бы его с победой. Он не допускал мысли, что немцы могут войти в наш город.
Когда фронт стал приближаться к Крыму, тётя Нелли, заранее договорившись со своими родственниками, какими-то долгими окольными путями вместе с Матвейкой стала к ним добираться. Насколько я помню, путь их лежал куда-то поближе то ли к Москве, то ли к Ленинграду. Тётя Нелли была уверена, что эти города фрицы ни за что не захватят. Прожив там в безопасности короткое время, за которое Красная Армия разгромит фашистов, она целой и невредимой вместе с сыном вернётся домой.
***
Тётя Нелли, превратившись в согнутую седую старуху, приехала в наш город через пару лет после окончания войны и поселилась у родственников, проживавших в пригородном посёлке.
Когда она нас разыскала и вошла в квартиру, мы её не узнали. Она была без Матвейки. Её рассказ сопровождался обильными слезами, мешавшим ей внятно говорить. Мы плакали вместе с ней. Я особенно запомнил, как мой друг детства умирал от голода и холода. Особенно страшно было слушать, как тётя Нелли, обмотав трупик Матвейки тряпками, положила на детские санки и в лютый мороз повезла, куда глаза глядят.
Ей попадались такие же несчастные, едва передвигающие ноги люди, тащившие, кто как мог, заледеневшие трупы. Матвейку она сбросила в глубокую, специально для трупов вырытою яму, где находилось много трупов мужчин, женщин и детей всех возрастов. Бросив санки, на которых больше не хватало сил, чтобы их тащить назад, поплелась домой, всё время ругая себя за то, что не смогла сберечь любимого сыночка, а сама осталась жива.
Дяде Мартыну пришлось повоевать и с японцами. Когда он разыскал тётю Нелли и узнал о смерти Матвейки, он вмиг стал седым.
Я, будучи учеником старших классов, редко, но приезжал к своим крёстным. Со мной в основном разговаривала тётя Нелли. Дядя Мартын молча смотрел на меня, и плакал. Видимо, он вспоминал любимого сыночка, умершего страшной смертью. Одинокие старики умерли в один день. Первой умерла тётя Нелли. Сердце дяди Мартына, выдержавшее все удары войны, не выдержало смерть жены.
***
Когда мы во дворе играли с Матвейкой, к нам иногда присоединялся мальчик, старше нас года на три. Он тогда к нам, мелюзге, подходил, когда к нему из соседних дворов не приходили его сверстники. Ему явно было скучно смотреть, как мы с Матвейкой, ползая на коленках, рукой толкали детские машинки, усиленно бибикая, когда они сталкивались.
Пацана звали Родионом. Мне он запомнился тем, что у него часто было перевязано простуженное ухо. Есть у меня фотография, на которой я в зимнем пальто сижу на руках двоюродной сестры Тоси. Она сидит на скамеечке под голым осенним деревом, растущим в нашем дворе. Держась за ветку дерева, стоит Родион. На голове красуется боком надетая зимняя шапка. Из-под неё, как всегда, виднеется белая повязка на ухе.
Я совершенно не помню его родителей. Как только началась война, их семья куда-то уехала, и я на пару десятилетий потерял их след, забыв пацана с больным ухом.
***
Он, в форме подполковника внутренних войск МВД, появился в моём кабинете нежданно-негаданно. Я, будучи майором милиции, работал старшим следователем. Пока Родион не напомнил наш довоенный дворик, я не мог понять, кем является мой гость.
Вечером мы беседовали в баре, нажимая на коньяк, помогавший сохранять спокойствие при печальных воспоминаниях о прошлом. Родион стал высоким, статным, с широкими плечами мужчиной. Он из каких-то Богом забытым северных краёв приехал в наш город, чтобы увидеть кого-нибудь из жителей нашего двора. Нашёл только меня.
Нам в ту ночь было о чём поговорить, так как нас связывал служба. Родион был начальником лагеря, в котором содержались особо опасные преступники. Когда мы с ним прощались, крепко, по-мужски, обнявшись, Родион в шутку сказал, чтобы я продолжал в его лагерь поставлять разного рода негодяев. И я много лет честно выполнял просьбу приятного во всех отношениях настоящего мужика, Родиона.
