ДРЕВНЕРУССКИЕ НАЗВАНИЯ
КНЯЖЕСКИХ ЗНАКОВ КИЕВСКОЙ РУСИ, или О ЧЕМ НЕ ЗНАЛИ «СВИДОМЫЕ» УКРАИНСКИЕ НАЦИОНАЛИСТЫ,
ВЫБИРАЯ СВОИМ ГЕРБОВЫМ ЗНАКОМ ТРЕЗУБЕЦ
Термин «трезубец» впервые ввел в начале XIX в. российский историк Н.М. Карамзин (1767-1826гг.), автор фундаментального труда «История государства Российского», назвав его знаком Рюриковичей.
Появление этого знака на территории древней Руси уходит в глубокое Средневековье и прослеживается с X века. Археологические находки и исторические документы засвидетельствовали трезубец на монетах (фото № 1) и печатях, перстнях и бляхах, посуде, инструментах, оружии, товарных пломбах, гривнах – слитках, кирпичах (например, на кирпичах Киевской Десятинной церкви (986-996гг.), на плитах Успенского собора во Владимире-Волынском (1160г.), в гербе французской королевы Анны Ярославовны — дочери Ярослава Мудрого (XI в.), а также в качестве отдельных подвесок, найденных в Киеве, Новгороде (Рюриково городище) и Белгороде.
Практически все исследователи этого знака относят трезубец и его предшественника двузубца, датируемых Х-ХП вв., к княжеским знакам (фото № 2). Одни ученые считают трезубец родовым знаком Рюриковичей, другие — символом государственной (княжеской) власти. Древнее название этого знака неизвестно и не рассматривалось в качестве предмета отдельного исследования.
Автором данной публикации на основании нового прочтения фрагмента известной летописи «Повесть временных лет» (ХП в.) устанавливается его древнее название.
В сведениях, относящихся к 967 году, этой летописи, переведенной с древнерусского языка на современный известным ученым-литературоведом Д.С. Лихачевым, отмечается:
«…Отправилась Ольга к Новгороду и установила на Мсте погосты и дани и по Луге — оброки и дани. Ловища ее сохранились по всей земле, и есть свидетельства о ней и места ее и погосты (в оригинале текста: «знаменья и места и погосты» — авт.), а сани ее стоят в Пскове и поныне, и по Днепру есть места ее для ловли птиц и по Десне, и сохранилось село ее Ольжичи до сих пор. И так, установив все, возвратилась к сыну своему в Киев и там жила с ним в любви»[1].
Из приведенного отрывка следует, что княгиня Ольга на посещенных ею землях устанавливала княжескую власть, занимаясь распорядительной и хозяйственной деятельностью.
Предметом анализа является часть отрывка, содержащая сведения о санях княгини Ольги, стоявших в Пскове. Об этом как имеющем якобы место факте указывал российский историк Н.М. Карамзин:
«Чрез 150 лет народ помнил о сем благодетельном путешествии Ольги и в Несторово время хранили еще сани (зимнюю повозку на полозьях — авт.) ее как вещь драгоценную»[2]. С этим утверждением соглашался и историк С.М. Соловьев, отмечая, что «во времена летописца показывали ее (Ольги — авт.) сани как вещь драгоценную»[3]. И.И. Срезневский в «Средневековом словаре древнерусского языка» однозначно определяет слово «сани» как зимнюю повозку на полозьях[4].
Однако внимательное рассмотрение указанного в летописи предложения показывает несоответствие слова «сани» как повозки в контексте всего предложения, смысл которого заключается в том, что автор летописи дает перечень административно-хозяйственной деятельности княгини Ольги. Так причем здесь сани? Зачем их нужно было оставлять в Пскове в середине своего путешествия? Ведь они были необходимы княгине для возвращения в Киев, именно зимой или ранней весной по зимнику.
Так, С.М. Соловьев сообщает, что «русские князья в ноябре отправлялись с дружиною к подчиненным племенам на полюдье и проводили у них зиму… Обычай полюдья… был для князя единственный способ исполнять свои обязанности относительно народонаселения…»[5]. Соответственно, князья могли возвращаться с полюдья не позднее ранней весны до начала сезона распутицы, используя единственно возможные тогда средства передвижения лошадей и сани.
Поэтому предполагается, что в приведенном отрывке летописи смысловое значение слова «сани» иное, нежели зимняя повозка. Ответ на этот вопрос находится в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля, где наряду с традиционным значением слова «сани» как зимней повозки на полозьях дается иное его толкование в производном варианте:
«Санки, пск. твр. (на псковском и тверском наречиях — авт.) … челюсти, нижние скулы; // … дужка, вилка»[6].
Связывая в единое смысловое значение все предложение отрывка летописи, можно полагать, что его автор, описывая путешествия княгини Ольги к Новгороду, имел в виду установленные ею знаменья (знаки) в виде дужки или вилки под названием сан, сани (во множественном числе), или на псковском наречии — санки.
Дословный перевод отрывка летописи, с учетом проведенного исследования, приобретает следующую логическую форму:
«…Отправилась Ольга к Новгороду и установила по Мсте погосты (сельские приходы или дворы, в которых могли быть оставлены княжеские приказчики — тиуны) и дани; и ловища (установленные места ловли зверей, птиц и рыбы) ее сохранились по всей земле, знаменья (знаки) и места (посады, селения в виде городков) и погосты, и сани (знаки в виде вилки: двузубца или трезубца) ее стоят в Пскове и до сего дня, и по Днепру перевесища (места ловли птиц, где лет птицы и где ставились сети — перевесы) и по Десне, и есть село ее Ольжичи и доселе. И изрядивши (устроив), возвратилась к сыну своему в Киев, пребывая с ним в любви».
Славянская традиция ставить знаменья (знаки) княжеской власти в поселениях, находившихся в вассальной зависимости, прослеживается и в Крыму.
В конце 80-х годов прошлого столетия историком и археологом М.Я. Чорефом в одной из пещер южного обрыва мыса Бурунчак в г. Бахчисарае, на территории средневекового поселения был найден достаточно хорошо сохранившийся трезубец киевского князя Владимира высотой около 50-ти сантиметров. Он вырублен в скале на стене пещеры в специально подтесанной рамке (фото № 3).
Этим же исследователем подобные трезубцы были найдены также на скалах на территориях раннесредневековых поселений Качи-Кальон, Эски-Кермен, а также в третьей балке близ с. Глубокий Яр Бахчисарайского района.
Их появление М.Я. Чореф объясняет следующим образом. Во время осады Херсона князь Владимир подчинил и обложил данью небольшие слабоукрепленные населенные пункты округи этого города. И, чтобы зафиксировать их вассальный статус, он приказал выбить свои хорошо опознаваемые знаки на скалах в особо значимых местах этих поселений[7]. Как видим, трезубец мог являться знаком подчиненности населенных пунктов князю Владимиру, занявшему юго-западный Крым во время войны с Византией в 988 году.
К предмету данного исследования следует отнести известную группу археологических находок времен Киевской Руси — медных подвесок, содержащих изображения трезубцев (санов), которые были опубликованы Б.А. Рыбаковым[8] (фото № 4).
Исследователь отмечал, что эти предметы «не могли быть простыми подвесками, например, к ожерелью, так как слишком массивны и тяжелы для этого. Но, несомненно, что они носились на шнуре. Об этом свидетельствуют наличие ушек и потертость всех привесок. Невольно вспоминаются татарские пайцзе, нагрудные знаки достоинства, которые носились чиновниками и доверенными лицами хана. На пайцзе писалось имя хана; на наших подвесках изображался знак князя. И те, и другие имели приспособление для шнура и носились на груди. Подвески с княжеским знаком найдены в крупнейших городах Киевской Руси административно связанных с Киевом и киевским великим князем: в Киеве, Новгороде (Рюриково городище) и Белгороде, любимом городе Владимира Святославовича». Ученый обосновано полагал, что «киевские князья давали эти знаки, своего рода верительные грамоты, своим посадникам, тиунам, вирникам»[9].
В результате проведенного исследования можно с уверенностью утверждать, что указанные подвески — знаки достоинства, на которых изображен княжеский трезубец, назывались «сан».
Логически следует вывод, что слово «сановник» произошло не только от слова-корня «сан» в известном, вероятно позднем, его значении «знатная должность», но, в первую очередь, от названия подвесок — знака княжеской власти, носимых должностными лицами на груди. В дальнейшем слово «сановник» трансформировалось в «чиновник». Оба эти слова с одинаковым написанием сохранились в современном русском и украинском языках.
В ХIХ веке в России была возрождена традиция присвоения определенным должностям должностных знаков, в том числе и в виде подвесок, которые носились на груди при исполнении служебных обязанностей и в торжественных случаях.
Такие знаки, в частности, устанавливались для полицейских служителей (1863г.), статс-секретарей Его Императорского Величества (1872г.), волостных старшин, его помощников, заседателей волостных правлений и сельских старост (1890г.) и других чиновников.
В 1871 году официально введены знаки для лиц, «служащих по городскому общественному управлению»: городских голов, их товарищей (заместителей) и помощников, членов городской управы[10].
В фондах Бахчисарайского государственного историко-культурного и археологического музея-заповедника хранятся два должностных знака в виде подвесок на цепи: Бахчисарайского городского головы (БИКАМЗ, Фонды, КП 1255) и члена Бахчисарайской городской управы (БИКАМЗ, Фонды, КП 1254), датируемых 16 июня 1870 года.
Автор, Валерий БОРИСОВ, —
член Союза архитекторов России,
Заслуженный архитектор Республики Крым,
Почетный гражданин города Бахчисарая
[1] 1. «Изборник»: Сборник произведений древней Руси. – М., 1969. – с.47.
[2] Карамзин Н.М. История государства Российского. – М., 1988. Т. I., Гл.VII. – с.101.
[3] Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Сочинение в 18-ти книгах. — М., 1988. Кн.1 . Т.1. – с.148.
[4] Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. – М., 1989. Т.3. Ч. 1 (Р-С). – с.258.
[5] Соловьев С.М. Цит. соч. – с.148-149.
[6] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. – М., 1991. Т.4. – с.137.
[7] Чореф М.Я. Наскельнi свiдчення про перебування вiйск Володимира Святославовича у Пiвденно-Захiдному Криму (давньокиïвскi тризубцi у Таврицi) // Друга наукова геральдична конференцiя. Проблеми единоï та камеральноï археологiï: iсторiя, теорiя, методика. Випуск 10. – Львiв, 1992. – с. 84-85.
[8] Рыбаков Б. А. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси X –ХП вв. // Советская археология, 1940. №6. – с.239.
[9] Там же. – с. 239.
[10] Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. – Спб.;1894. Т.ХII А (кн.24). – с.614.
