Крымское Эхо
Главное Поле дискуссии

Против абсолютного зла. Первая цивилизационная война

Против абсолютного зла. Первая цивилизационная война

КРУГЛЫЙ СТОЛ «КРЫМСКОГО ЭХА». Часть первая

Все 15 лет со дня создания «Крымское Эхо» занимается тем, что пытается осмыслить происходящее, понять, что происходит с нами, с окружающим нас миром. Мы можем ошибаться, спотыкаться о камни, перепрыгивать через ручейки, тонуть в грязи после дождя — но дорога, по которой мы идем, ведет нас в правильном направлении, в этом уже точно нет никакого сомнения.

Тому порукой — вот эти самые 15 лет работы людей, которых так или иначе объединило «Крымское Эхо». С ними, нашими авторами, мы активно боролись за то, чтобы оставаться русскими — и не только по духу. Есть наш вклад и в то, что Крым вернулся в Россию — поверьте, не всегда это было легко.
Сейчас редко кто любит читать длинные тексты: слишком ускорилась наша жизнь, одна картинка может заменить много строчек. Но тот, кто действительно хочет разобраться в происходящем, обязательно найдет время ознакомиться с итогами очередного нашего круглого стола, который мы провели, не скрою, «под дату». Случилось это за неделю до грандиозного события — возвращения на Родину сразу четырех, теперь уже российских, регионов.
Зная логику событий, легче разобраться в новостной ленте дня.
В разговоре принимают участие известные политологи — преподаватели Крымского федерального университета Сергей КИСЕЛЕВ, Андрей НИКИФОРОВ и их студент, а теперь журналист Сергей КРИВОПУСТОВ.

1. Для кого Россия всегда враг?

Читаем фронтовые сводки, слышим о невероятном количестве поставляемого со всего мира оружия на Украину — сегодня руками украинцев с нами воюет коллективный Запад, ведомый США. Что происходит, почему? Наши эксперты в качестве причин называют последствия и Первой Мировой войны, и даже открытия Америки.

Андрей Никифоров едко замечает: «А можно вообще сказать, что это — последствия евангельских событий, которые были две тысячи лет тому назад. Мы можем начать с любого рубежа. А то, что мы сейчас переживаем, станет ясно, когда мы переживем. Точнее, станет ясно тем, кто переживет».

Сергей Киселев отсылает нас к трудам русского философа Николая Данилевского, 200-летие со дня рождения которого мы будем отмечать в этом году: в его трудах «всё ясно и предельно понятно для тех, кто хочет что-то понять в нашей национальной истории и нашем национальном мироощущении. Россия и Европа находятся по разные стороны. Россия — не Европа: она суверенная и самостоятельная цивилизация, у которой есть свой путь исторического развития. И хотя мы все вышли из единого индоевропейского, индоарийского корня, тем не менее, наши пути цивилизационно разошлись последние пятьсот лет».

Андрей Никифоров: На самом деле сегодня мы противостоим не Европе, а пресловутым англосаксам. Пресловутым, поскольку никакие они не «англо-», и тем более не «саксы». Но так стало принято называть островные сообщества, этакие осколки Британской империи (США в их числе). Вот это и есть те самые «англосаксы» — но не в этническом, а в цивилизационном, геополитическом смысле. Да, они подмяли под себя континентальную Европу и не только её — а вот с нами у них как-то не выходит. И собственно отсюда такая ненависть по отношению к России.

Сергей Киселев: Становление современного «мира Запада» происходило в XIX веке, откуда многие истоки того, что сегодня происходит, начиная от возникновения теории права наций на самоопределение, расизма и уверенности в собственной исключительности. Империализм — это глобальная экспансия тех или иных цивилизационных центров, причем экспансия бывает разной: военной, политической, экономической, культурной, информационной и т.д.

Андрей Никифоров: По большому счету, это и называется «мягкой силой».

Сергей Киселев: В моей личной картине мира есть два факта из истории того века, которые точно описывают суть Запада. Первое — это геноцид, устроенный англичанами на Тасмании. Тасманийцев к середине XIX века англичане полностью истребили, руководствуясь при этом простой формулой: «Джентльмены любят охотиться на кроликов. На Тасмании кроликов нет. Поэтому джентльмены охотятся на тасманийцев». А второй факт: дикий грабеж англичанами императорского «запретного города» в Пекине во время первой опиумной войны. До этого за 20 лет треть населения Китая буквально вымерла от употребления опиума, курение которого всячески насаждалось «просвещёнными европейцами».

В этих двух фактах — вся суть отношений Запада с миром: разбой и полное презрение к человеческой жизни, свобода для представителей «высшей расы» убивать «низших», с их точки зрения, как кроликов. Прошло 200 лет — что изменилось?

— Вы хотите сказать, что Россия для них всегда враг?

Андрей Никифоров: Это предопределено! В принципе, для них все враги. Их далёкие предки, те самые англы и саксы, для начала зачистили территорию Англии от бриттов; изрядно проредили и поработили Уэлльс, Шотландию, Ирландию: с помощью геноцида они освободили себе жизненное пространство на Британских островах. Затем была Северная Америка, которую зачистили от индейцев — они другого способа устроиться просто не знают; везде, куда приходят, занимаются примерно одним и тем же.

— То есть коллективный Запад в любом случае нас не оставит; не испугается нашей мобилизации, «Посейдонов» и «Сарматов»…

Андрей Никифоров: Если хорошо получит, то отползет. Дело в том, что, если бы они время от времени не отползали, то уже очень давно бы всё закончилось. Россия по разным причинам оказалась территорией, которую не смогли колонизировать. Казалось бы, мы сами перед ними рассыпались в 91-м году — и все равно у них не получилось! Конечно, это их бесит.
Чем хорошо наше время: многое из того, что было серым (не то грязно-белым, не то не совсем чёрным) сейчас очень четко фрагментируется на несомненно белое и чёрное. И все эти хозяева современного мира явно теряют самообладание, постоянно проговариваются о своих истинных планах. Это говорит о переходном характере нашего времени. Переход уже начался.

Сергей Киселев: Сейчас многие западные лидеры заявляют, что тогда, в 91-м году, они поступили неправильно. Понятно, стратегия у них — уничтожение России. А тактика была применена старинная, которая описана в знаменитой притче о лягушке, которую медленно варят, а она этого долго не замечает. У Запада уже было полное ощущение того, что они «сварили» Россию. Ошиблись.
Мне кажется, что будучи мастером восточных единоборств, Владимир Путин сегодня выбрал точно такую же тактику в отношении Запада. Поставляя вначале оружие, которое нас не «сварило», Запад в зону боевых действий уже посылает личный состав — то есть они постепенно втягиваются, сами начинают в этом вариться.

— Мы их втягиваем для них незаметно или это их изначальное решение, как думаете? Кто направляет этот процесс втягивания?

Сергей Киселев: Мы их сознательно в это все втягиваем. Сам выбранный формат СВО предполагает постепенное втягивание и стратегическое истощение противника. Это тонкая игра и игра с высокой долей риска.

Андрей Никифоров: …Сталин как раз занимался тем, что участвовал в этом «подогревании лягушки», если уж на то пошло. Его режим — такое же неприкрытое западничество, несмотря на элементы восточной деспотии. Мало того, он по сути сдал мировую экономику американцам. Скажем, если бы не наш «великий и ужасный вождь и учитель», то никакой Бреттон-Вудской системы не было бы. А это по сути дела то, что мы никак не можем пережевать уже 80 лет. Попробуй их возьми, этих американцев, когда они всему миру деньги печатают! Только сейчас из-под них потихоньку выбивают доллар. А если этих 80 лет не было бы… В общем, это сложный вопрос.

— Нам мозгов не хватало выбить доллар? Или ресурсов?

Андрей Никифоров: Не хватало установки на это. Сейчас любят нам подсовывать тезис, что якобы у большевиков был цивилизационный проект, а у нас его нет. На самом деле большевики встраивались в Запад, и это встраивание совершенно логически закончилось 91-м годом. К этому они шли с 17-го года, с момента, как взяли власть. Там всегда было то, с чем так демонстративно Сталин боролся — низкопоклонство перед Западом. Просто подогревать лягушку надо было постепенно. Борьба с космополитами, Хрущев… Это была эволюция практически одного и того же процесса, который в 91-м году совершенно закономерно закончился.

И, кстати, наш президент демонстрирует понимание этой взаимосвязи — не зря же время от времени он поминает всуе имя того самого плюгавого дядечки, который устроил всю эту революцию и, к слову, накачал идею Украины плотью и кровью. Без этого мы бы 100% не имели бы сегодняшних проблем.

Сергей Киселев: Я сейчас читаю советские журналы и эмигрантскую прессу 20-х и 30-х годов. Идёт жесточайшая полемика вокруг идей, которые пришли в наше мыслящее общество из Европы. Вспомним, кстати, «Три источника и три составные части марксизма» (и большевизма как такового): английская политэкономия, французский социализм и немецкая философия. Есть там что-то русское?
Русские национальные философы-эмигранты, порой даже с немецкими фамилиями, анализируя политику большевизма, задают совершенно справедливый вопрос: как же так случилось, что русская национальная философия, русская политическая мысль, родившаяся, но всячески подавляемая всем государственном аппаратом и интеллектуальным сообществом XIX века и тем не менее пробивавшаяся в массы, никак не отражена у идеологов большевизма?
Большевистский проект — проект западный. И конфликт между коммунистами и капиталистами — конфликт западного типа. Как только мы становимся на русский путь, тут же возникает серьезная проблема. Нас там не понимают! Потому что они находятся внутри своих парадигм. А мы наконец-то начинаем входить в свою парадигму. И когда мы начинаем говорить слово русский: русская национальная идея, русская философия, русская мысль — то первые удары мы получаем здесь, внутри страны от либералов-западников.

2. О долге и контракте

Сергей Кривопустов: Есть парадоксальный момент: вспоминая большевиков, нельзя обойти тему Великой Отечественной войны. Тогда мы победили на чувстве долга перед Родиной. После 90-го года на первые позиции вышел материальный и финансовый вопрос. То есть не служба в армии — а контракт, не долг — а некий договор. В момент сверхнапряжения, как сейчас, государство пытается апеллировать к чувству долга, но многие на это чувство не откликаются: мол, у нас есть контракт. А контракт, в отличие от долга, можно разорвать, не исполнять. И это, на мой взгляд, сейчас наиболее острая проблема. Мы выдержали экономический удар, но гуманитарный, о чем говорили люди патриотического склада — о том, что нужна идеология — мы пропустили…

— Ты хочешь сказать, что англосаксы сдвинули нас с нашего русского пути?

Сергей Кривопустов: У нас нет формулировки, что такое русский путь; у нас, как оказалось, гуманитарная сфера стоит на очень тонких сахарных ножках. Не на что опереться…

Сергей Киселев: Высмеивание и оглупление. Не «мы» — но да, заметная часть общества. Как-то я услышал такую притчу от писателя Василия Крупина: сын пришел к отцу и спросил: «Папа, кто такие бесы?» — Папа включил телевизор. — «Папа, а как с ними бороться?» — Папа выключил телевизор.

Лично я этот «телевизор» выключил в августе 1991 года, поэтому не видел ни одного выступления Галкина, ни одного стендап-комика, никогда не заходил в ТикТок и т.д.

Сергей Кривопустов: Это следствие!

Сергей Киселев: Если на государственном уровне не выстроена четкая система… Это мой выбор. Но я его могу сделать! Как и многие, в конце 1980-х я прошёл через безумные статьи «Огонька», разоблачения в СМИ сталинизма — но задался вопросом: почему мой дедушка, проведя 11 лет в лагерях и пройдя всю войну, никогда не высказывался против Сталина? Думаю, я скоро найду ответ на этот вопрос.
По поводу чувства долга. Я сейчас прочел объемную книгу Василия Гроссмана «За правое дело», написанную в 1952 году, еще при жизни Сталина (это первая часть дилогии; вторая, более известная — «Жизнь и судьба», антисоветский опус, изданный за рубежом после смерти автора). Первая книга пронизана идеей русского сопротивления. Там показано, как маленькими шажками поднимается его высокий градус, как уже весной 42-го года задумывается создание тех инструментов, которые позволят в 43-м году переломить ход войны.

Там нет никакой благости и ура-патриотизма. Один из центральных эпизодов — о том, как гибнет батальон дивизии Родимцева на железнодорожном вокзале в Сталинграде. Как по всей линии фронта прижатые к Волге люди вслушиваются в звуки боя и начинают задумываться о том, что такое мужество, как приходит осознание своего места в истории, в этой войне. Простые люди проникаются духом сопротивления: кто-то из них сирота, кто-то вор, кто-то дурачок откровенный, кто-то крепкий работяга. Они не сдвинулись с места, не отступили, решили сражаться насмерть.
И вот мы сегодня так же стоим в таком же переломном моменте.
Мне часто звонят, спрашивают: почему события происходят не так, как они должны происходить? Я же отвечаю: формулируя подобные вопросы, ты уже включаешься в борьбу за будущее нашей страны! Потому что в прежнем виде наша страна дальше развиваться не могла. И теперь нечто глубинное, присущее народу, начинает проявляться и выплескиваться наружу.

Андрей Никифоров: Я тоже думаю, что долг, это все-таки нечто осознанное. Сергей говорит о таком нутряном, что человеку присуще, но до чего в обычных условиях, как правило, не докопаешься. Он может быть вором, дурачком — все, что угодно, но в определенный критический момент в нем открывается именно вот это. Никакой идеологией это не опишешь.
Меня всегда забавляет (не могу подобрать лучше слова), когда начинают требовать какую-то идеологическую формулу. А у кого она есть? У китайцев? Это тот коммунизм, который они сейчас якобы исповедуют и который они, так сказать, реформируют? У американцев? У них очень простая идея: жри от пуза!

Сергей Кривопустов: Нет, это, может, раньше было — сейчас это совершенно конкретные идеологически установки…

Сергей Киселев: Сергей, это глубокое заблуждение: «сияющего града на холме» давно нет!

Сергей Кривопустов: У них для народа все тщательно собрано: вот вам, пожалуйста, весь этот либеральный мусор, этот ЛГБТ АБЫРВАЛГ+ и так далее.

Андрей Никифоров: Наслаждайся, жри от пуза — и будь в этом успешнее остальных. В этом вся «американская мечта». Она в это не то чтобы даже выродилась — она всегда была такая, они для этого туда съехались, чтобы жить лучше остальных. Все эти их секты и просто люди, которые туда за куском хлеба поехали, сплочены именно тем, что пока ещё верят, что они живут лучше остальных — и для этой сплочённости крайне опасно допустить, чтобы где-то кто-то демонстративно жил лучше, чем они.

Но для русского человека этого недостаточно. Когда он начинает хорошо жить, ему становится скучно, он дуреет, бесится. Кто в загул пускается, кто в меценатство, кто еще как… Добиваясь определённого уровня благосостяния, мы очень часто теряем себя. Это, кстати, красиво проявилось, когда в 90-е годы наши, весьма классные футболисты поехали по европейским клубам. И почти никто из них там на свой уровень не вышел: они получили хорошие контракты — всё, жизнь удалась, живи в свое удовольствие. Правда, скучно. Он уже не будет жилы рвать, стремиться больше заработать, накапливать… зачем? Это нечто противоположное той протестантской этике, которую описывает Вебер.

Сергей Кривопустов: Я почему говорил насчет долга в противовес контракту: нас с ума сводили 30 лет этими моментами. Одна часть руководства страны взывает к нашему понятию долга, а другая — упирает на чисто материально-финансовый подход, взывает, условно говоря, к понятию контракта. Все эти вещи должны быть четко сформулированы. И это не Данилевский должен объяснять, не вы, здесь сидящие, и не в telegram-каналах. Эксперты должны с людьми разговаривать! Когда наступает острый момент, это должно быть сформулировано наверху — без разнотолков и разночтений, без какой-либо малейшей возможности как-то это понять неправильно. У нас гуманитарная работа провалена полностью.

Андрей Никифоров: Никакими призывами людей нельзя было к этому побудить — они сами все прочувствовали. Но Иосифу Виссарионычу нужно отдать должное: он этот процесс тонко уловил и сумел его оседлать. Люди услышали из его уст то, что уже сами ощущали. Это, кстати, возможно, и советскую власть продлило на последующие 50 лет. Она после войны и Победы была обществом принята. А без этого вряд ли бы столько могла бы продержаться.
Но не это людей подняло, а то, что происходило, тот вызов, перед которым они были поставлены. Такое себе сопротивление материалов. Пока все спокойно, тихо, и нас как бы медленно варят, как ту лягушку, мы этого не замечаем, даже испытываем определенное удовольствие в теплой ванне. Даже иногда просим подпустить водичку погорячее.

В 1941-42 гг. наши люди из этой ванны выскочили. И сейчас выходят из этого «тёплого» состояния. Но не так быстро, как 80 лет назад. Оно и понятно: одно дело, когда бои идут под Херсоном и Лисичанском и совсем другое — когда под Москвой и Сталинградом.

— То есть у нас сейчас пока процесс «припекания» идет?

Андрей Никифоров: Повторю: я думаю, еще не настолько припекло, как, допустим, в 41/42-м годах, и не дай Бог вообще до этого допустить. Но это, конечно, уже совсем другое восприятие вызова, чем тот, который был в 90-е годы. Тогда его не замечали и могли даже посмеяться, когда им говорили, что нас таким образом оккупируют. Как это воспринималось тогда — и насколько это люди осознают сейчас — это разные уровни осознания.
А что изменилось — мы, что ли, их убедили? Ничего подобного! Общество прозревает.

Продолжение следует

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 4.7 / 5. Людей оценило: 17

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Пой, «чито гврито», пой

Операция «Голгофа»: секретный план КГБ или фальшивка?

Стой здесь – иди сюда, или же о пользе выбора умных пастухов

Евгений ПОПОВ

Оставить комментарий