ПОЧЕМУ НЕ СТОИТ РАЗМЕНИВАТЬ
ИСТОРИЧЕСКИЕ СМЫСЛЫ НА РЕПОСТЫ И ПРОСМОТРЫ
На прошлой неделе в среде телеграмм-каналов состоялся «холивар», вызванный попыткой ответить на потуги Алексея Арестовича (внесен Росфинмониторингом в перечень террористов и экстремистов) найти какой-то новый смысл для существования Украины. Ему зачем-то стал отвечать другой Алексей – российский журналист и политолог Чадаев.
Беглый украинский пропагандист сейчас пытается выступить в качестве критика режима Зеленского, презентуя себя в качестве интеллектуального гуру и конструктора смыслов.
Арестович много знает умных слов, но я как человек, прочитавший немало умных книжек, смею заметить, что со складыванием этих умных слов в нечто большее у него получается не очень. Но невзыскательной публике заходит. Припоминать, что и когда говорил Арестович с целью его дискредитации, право, не стоит. Он говорил и говорит то, что его публика хочет слышать. Когда-то она хотела про «две-три недели», а сейчас хочет псевдоинтеллектуальной поддержки свой депрессии.
Что же собственно такого провозгласил Арестович, что у Чадаева возникло желание ему отвечать?
Есть смысл процитировать его пост в Телеграмме полностью.
«Русский и россиянин – разные вещи. Русский или руський (українською) относится к Руси.
Святослав Хоробрий, Владимир Великий, Ярослав Мудрый, Богдан Хмельницький – точно не россияне, но точно русские (руські).
Когда мы добровольно отказываемся от наследия Руси, от своей самоидентификации русские или русь-украинцы, то отдаем кремлевским основообразующий миф, право претендовать на нашу территорию, на язык и соответствующее позиционирование себя в мире, отдаем Путину право называть себя наследником князей русских.
А если бы мы были чуть умнее, то в два счета бы обыграли любые нарративы Кремля, лишив его права на любые претензии и строили бы свою государственную политику с достоинством, опираясь на себя, на тысячелетнюю историю, на свои традиции и ценности».
Идея проста и ничего нового у нее нет. Об Украине-Руси писали многие теоретики украинского национализма. Под этим есть некоторые исторические основания. Дело в том, что во времена существования так называемой Киевской Руси собственно Русью назывались земли Киевского, Черниговского и Переяславского княжеств. Было такое — правда, закончилось восемь веков назад.
Мало ли что в прошлом как-то называлось!
Например, Королевство Пруссия получило свое название от прусских земель, захваченных Тевтонским орденом. Но столица королевства в момент его провозглашения уже была в Берлине, и большая часть его земель располагалась в Восточной Германии. А бывшие прусские земли стали называть Восточной Пруссией.
Дания называется от племени данов, которое изначально жило в нынешней Южной Швеции и лишь потом начало переселяться на юг. Эти исходные земли данов были отняты у Дании Шведским королевством в XVII веке, а до этого историческая родина датчан принадлежала их государству семьсот лет.
Такие примеры можно множить и множить. Но Алексей Чадаев решил, понимая, что имеет в виду Арестович, возразить ему тем, что Россия сейчас хочет восстановить единство большого русского народа. И что такое стремление охватывает значительную часть истории России.
«У русских есть такая особенность, что бОльшую часть своей истории они (мы) были разделённым народом. И в домонгольский период, когда Русь первых Рюриковичей распалась на удельные княжества, и в постмонгольский, когда русский народ был разделён почти пополам между Москвой и Литвой (а потом Речью Посполитой)».
А самого Арестовича он обвинил в том, что
«… русский, но не россиянин» — это такое «а», за которым должно следовать непременное «б» — что вообще-то лучше бы мы все и жили в разных странах. Чтобы было несколько русских государств, непрерывно воюющих друг с другом».
Казалось бы, всё по делу сказано. Но это если спокойно анализировать. Медийная же полемика строится по другим законам.
Когда оппонент в качестве обоснования своей позиции начинает приводить события из прошлого, то лучше опровергать аргументы, а не спорить со смыслом такого тезиса.
Ведь тезис то явно не заявлен. А если нет четкой формулировки тезиса, то всегда можно осуществить его подмену и с довольным видом праздновать победу на своей странице.
Так и произошло. Первый пост Арестовича действительно выглядел как некий поиск исторической идентичности для Украины. Это понятно: казацкие бунты и Руина, скоропортящиеся УНР и Гетьманат начала ХХ века, Мазепа с Бандерой слишком хлипкие основания для претензий на историчность государства.
Но отсутствие четкой формулировки тезиса позволило Арестовичу быстренько перейти к обвинениям в адрес России.
«Современная нам РФ представляет собой нечто настолько несуразное, неумелое и жестокое, что, пожалуй, мы еще побудем в составе других государств, какими бы смешными, неуклюжими и странными они не выглядели».
Любой такой спор быстро сводится к перепалке типа «а ты кто такой» и «на себя посмотри». Что собственно и произошло в полемике Алексеев. Мог опытный политолог Чадаев предвидеть такой результат? Естественно, вероятнее всего он понимал, чем закончится этот «диалог». Так зачем он, образно говоря, кормил тролля?
К полемике присоединились еще несколько авторов (Алексей Дзермант, Роман Алехин, Александр Любимов, Дмитрий Ольшанский), но ничего путного, кроме просмотров постов, из этого не вышло. С результатами можно ознакомиться на сайте Чадаева, где все посты сведены в одну ленту.
Закончилось тем, что никто ни о чем не договорился, зато Арестович своей публике смог презентовать себя как некого исторического пророка, автора проекта строительства новой Руси «на обломках всех трех, после долгой и тупиковой войны».
В этом смысле потуги Арестовича – симптом идейного кризиса на Украине. Быть против России ведь явно недостаточно, чтобы соглашаться с жертвами и разрушениями.
Неизбежно встанет вопрос «За что?». Все более заметно разочарование Запада в Украине и ее способности победить Россию. Скоро очевидным станет его согласие списать украинский проект в максимально разрушенном и хаотизированном состоянии.
Тот же Арестович в 2019 году провозглашал, что будущая победа в войне с Россией – это «плата за вступление в НАТО». Победой и не пахнет — соответственно и вступлением тоже. Теперь он ругает Запад за то, что он не смог обеспечить эту победу Украины.
Можно предполагать, что сейчас Арестовича на Западе держат в качестве запасного игрока. Конечно, не политического лидера, а того, кто будет мутить воду после поражения Украины. Ведь никто не снимает задачу сохранения на ее месте черной дыры между Россией и Европой.
Зачем было ему помогать реализовываться в этом качестве? Наши полемисты явно расслабились.
Если мы хотим в будущем обосновывать свое цивилизационное право на земли Восточной Европы, то нужно более концептуально и системно выстраивать смыслы, задавать историческую картину.
Не стоит разменивать исторические смыслы на кормление украинских «троллей», тем более ради репостов и просмотров.
Подводя итоги, я приведу уже собственные аргументы, почему претензии нынешней Украины на наследие Киевской Руси несостоятельны.
Мало ли кто и чем был в отдаленном прошлом, мало ли что происходило на территории, где сейчас находится то или иное государство! Важно то, кто сумел выстроить единое поступательное историческое развитие.
А его можно увидеть только в этапах большого пути от учреждения Московского княжества младшим сыном Александра Невского Даниилом до создания огромной евразийской империи и ее развития вплоть до XXI века.
Все остальные земли Киевской Руси самостоятельно себя в истории реализовать не смогли. Только те, кто стал частью России, принимали равноправное (а нередко и льготное) участие в общем историческом развитии.
Земли нынешней Украины после монголо-татарского нашествия утратили субъектность. Среди полноценных попыток ее вернуть можно вспомнить только одну, реально повлиявшую на историю – восстание Богдана Хмельницкого. Но этой попытки хватило очень ненадолго. В том числе и по причине исходной слабости.
Претендовать нынешней Украине на наследие Руси – это примерно то же самое, что претензии Люксембурга или Бельгии на наследие империи Карла Великого.
Географически они вполне могут это делать: именно с территории этих нынешних государств объединение салических франков начало захват Галлии, а потом и германских земель. Впоследствии имя франков досталось части завоеванных ими земель, которые потом стали Францией. А когда уже в XIX веке Англия сконструировала Бельгию, то название ей дали по племени, которое предшествовало франкам на этой территории.
Поэтому смысла таких претензий, даже символического, в этих странах явно не видят. Ведь никакой субъектности у этих территорий ходе дальнейшей истории не было. Она досталась Франции, Германии, в какой-то исторический период — Бургундскому герцогству, а потом Габсбургам. А вот территорией, на которой воевали и которую делили, Бельгия и Люксембург были постоянно, этого лиха они хлебнули сполна.
Смещение центра на периферию и упадок бывшего центра – хорошо известная историческая закономерность. Ост- и вестготы, бургунды, вандалы захватили гораздо более развитые земли Римской империи, но гегемонами в Западно-римском мире стали именно периферийные франки.
Сам Рим был небольшим городком на периферии античного мира, но потом смог объединить его под своим началом. Так и Киев уже в XII веке стал ареной борьбы бывших окраин Киевской Руси, из которых лишь одна смогла реализовать себя в качестве господствующей силы в регионе. Да и в самом Владимирском княжестве Москва была периферией по отношению к столице и главной экономической артерии – Волге. Но будущее было именно за Москвой.
Германию смогло объединить периферийное объединение Пруссии и Мекленбурга, а не развитые провинции у Рейна или Бавария. Ассирия была периферией по отношению к шумерской цивилизации. А Персия – еще более дальней. Но закончилось все Персидской империей.
Не знаю, претендует ли современный Ирак на наследие Ассирийской империи. Наверное, есть там такие чудаки — только место у них в информационном поле соответствующее, и спорить с ними умные люди не будут.
Повторюсь, не важно, кто и чем был в далеком прошлом. Багдад недалеко от развалин Вавилона расположен, а Киев вообще никуда не переезжал. Важен исторический процесс.
Претендовать на наследие может тот, кто является результатом процесса превращения этого наследия в нынешнее успешное состояние, кто может выстроить непрерывную историческую цепочку преобразования этого наследия от прошлого с современности.
То есть тот, у кого есть история как процесс, а не смутные воспоминания о былом величии, раздутые современными медийными технологиями.
Фото из открытых источников
