Гуманитарный строитель

ДАЕШЬ ТРИ ЯЗЫКА!

Эдем Дудаков (на фото) — председатель Республиканского комитета по делам межнациональных отношений и депортированных граждан. Вопрос о том, кто возглавит Рескомнац, традиционно решается на заседании меджлиса. По рекомендации этого органа Верховный Совет Крыма утверждает кандидатуру председателя. Дудаков на должности уже полгода, но наша беседа не касалась его деятельности на этом посту, и завязалась она как продолжение дискуссии после пресс-конференции депутата Ремзи Ильясова.

.

— Вы говорите о необходимости развития крымскотатарского языка. Никто не спорит, человек обязан знать родной язык. Но глобализация — это тоже факт. И для того, чтобы молодой человек успешно интегрировался в современный мир, ему нужны, скорее, английский и русский. Настаивая на обучении своих детей на крымскотатарском языке, не отсекаете ли вы их от огромного мира? Как быть с математикой, информатикой, где все термины — греческие или английские? — пытали мы Дудакова, понимая, что в вопросе есть элемент провокации.

— Идеальным было бы, если бы математика в школе велась на русском, украинском и крымскотатарском языках. Как в Швейцарии: на каком языке преподаватель спросил, на таком ученик и отвечает. Говоря о глобализации, вы не учитываете одну важную вещь: знание крымскотатарского языка открывает огромный тюркский мир, а это очень большое пространство! Я легко просматриваю информационное сайты на тюркских языках. Могу не знать некоторых слов, но я понимаю смысл. Говоря об этом, не надо забывать: крымскотатарская школа — это не закрытое сообщество, она тоже изучает русский, украинский язык… Поэтому конкурентоспособность крымских детей будет выше по сравнению с остальными. Но пока мы все это только декларируем.

— Ваши дети где учатся?

— Оба — в крымскотатрской школе. Потом дочка закончила КГИПУ — все на русском языке, потому что другого варианта нет, она бухгалтер.

— Отлично! Скажите мне по-татарски фразу «плюс дебет, минус кредит»!

— Я могу вам сказать, потому что «дебет» и «кредит» — международные термины, это не русские слова! «Кредит» и на французском, и на немецком, и на испанском будет «кредит». В СССР после революции попробовали уйти от иностранных слов и назвали бульдозер «механической лопатой» — не прижилось! Если идти тупо, можно еще и дебет перевести, и кредит, чтобы никто ничего не понимал. Мы в некоторых случаях утрируем этот вопрос. Будет очень хорошо, если мы создадим условия, при которых во всех школах Крыма будут изучаться, как в Швейцарии, три языка — украинский, русский, крымскотатарский.

Давайте введем в норму триязычие, тогда не будет никаких спекуляций. Тогда не только крымские татары, но весь Крым действительно станет мостом в тюркский мир. И сам термин «крымскотатарский язык» мы должны заменить на «крымский» — на нем говорили караимы, другие народы. К сожалению, у нас желание знать иностранный язык превалирует над желанием знать язык соседа, не могу объяснить, с чем это связано.

— То, что многие, возможно, большинство крымских татар живут в поселках, которые теперь называют «местами компактного проживания» — это, на ваш взгляд, хорошо? Это не ограничивает общение ваших детей с людьми других культур?

— Если вы посмотрите на любую полиэтническую страну, то увидите: в сельской местности (а именно деревня и определяет нацию) население проживает компактно. Мало сел, состоящих их людей разных национальностей. Например, в Рыбачьем (Туак), откуда родом две мои бабушки, жило, кроме крымских татар, всего две русские семьи. Мы общались с ними, я приезжал еще ребенком, они прекрасно знали крымскотатарский язык, потому что учились в татарской школе — другой не было. Поэтому компактное поселение — это возможность для малых народов сохраниться в этническом отношении. Ведь в Советском Союзе, чтобы уничтожить немцев, крымских татар, их именно раскидали небольшими горстками! До середины 1960-х годов преподавание крымскотатарского языка могло караться, хотя запрета законом как такового не было!

— Но в Симферополе, например, много армян, азербайджанцев. Они не стремятся жить отдельными поселениями.

— У них есть метрополия, есть возможность выезда! Кроме того, имейте в виду: они, как правило, имеют два паспорта. Они получают гражданство здесь, потом едут на свою родину, заявляют о потере паспорта и получают новый.

— Да, у многих азербайджанцев с поездками на родину, в Турцию связан бизнес.

— Более того, у многих по две семьи — одна там, другая здесь, это тоже факт! Особенно, если здесь смешанная семья, то там есть «основная». Поэтому у них совсем другая ситуация. Надо говорить о другом: двадцать лет прошло, но до сих пор нет концепции крымскотатарского образования! Нету! Никто ее не разрабатывает! Есть какие-то научные споры — я согласен, но мне кажется, что наше Министерство образования как раз умывает руки, пользуясь этим. Даже по переходу на латиницу, необходимость которого все признают, есть два течения. При этом обсуждают две буквы — как правильно их написать, как правильно их произносить! Я уже предложил: чтобы выйти из этого положения, проголосуйте и примите решение большинства!

— Ну, в русском языке тоже всякое происходит…

— Да, последние изменения, где о кофе можно говорить «оно», меня вообще шокируют! Глобализация, которую вы упоминали, может «укоротить» язык! Есть угроза перейти на разговор с компьютером на лаконичном, формальном языке. Ему все равно, какого рода слово «кофе». Но это все равно не значит, что мы должны перейти на единый мировой язык, хотя были попытки, чтобы объединить все народы, его создания — в 1920-х годах. Это все равно, что сказать: зачем нужно так много обезьян? Давайте сохраним одну породу, и хватит! Но это же неправильно — так и с языковым, этническим многообразием. А любой язык, который превращается в чисто бытовой — он умирает. Поэтому его надо поддерживать определенным образом, развивать. Некоторые крымскотатарские семьи воспитывают ребенка до 6 лет, не давая ему знания иных языков, кроме родного. Не потому, что они не хотят, чтобы он их знал, а только для того, чтобы закрепить его родной язык.

— Это не слишком радикальная позиция? Теперешние 6-летние дети уже читают, считают деньги, настраивают телевизор и умеют включать компьютер.

— Я бы хотел, чтобы мои дети знали русский и украинский. Я сам украинский язык не изучал, когда я приехал сюда, мне было 33 года. Сейчас изъясняться на нем мне сложно, хотя отдельные слова я, конечно, применяю, но я его отлично понимаю. И мне нужна только среда — и как только она появится, я очень плавно перейду к этому языку. А те математические термины, о которых вы говорите, они есть в любом языке.

— А кто вы по специальности?

— Вы, наверное, думаете, я гуманитарий? — смеется Дудаков. — Я по образованию строитель, занимался реставрацией. Принимал, например, участие в реставрации Свято-Успенского монастыря в Бахчисарае. Сердце кровью обливалось, когда увидел, что там после нашей работы стали заменять материалы, использовать современные технологии…

С интересным собеседником мы говорили и дальше, но в диктофоне умерла батарейка, а приводить слова Эдема Дудакова по памяти мы не рискнем. Лучше встретимся в другой раз, тщательно подготовившись технически.