АЛЕКСАНДРА КУЖЕЛЬ О СОЮЗАХ И УРОДАХ
Мы беседовали с «матерью упрощенки», депутатом ВС Крыма <b>Александрой Кужель</b> <i>(на фото)</i> в Ялте, на фестивале «Великое русское слово». Вот почему языковая тема вплелась в разговор об экономике. Там же, где присутствовали и представители российской власти, не мог не возникнуть и разговор о Таможенном союзе. <br />
— Я не хочу в Таможенный союз! — Кужель как всегда, эмоциональна. — Когда-то в НАТО я задала вопрос: возможно ли, что при каких-то раскладах какая-то другая страна, кроме США, будет возглавлять НАТО? Они совещались десять минут, потом ответили: вообще-то — теоретически и практически — нет. Поэтому я не хочу вступать туда, где я — русскоговорящая, родившаяся в Донецке и жившая в Запорожье — никогда не буду равным партнером.
— Но в Евросоюзе голос Украины тоже не будет решающим, — у нас в этом нет сомнения.
— Я не хочу в ЕС! Я хочу сделать развитой Украину. Для этого не обязательно куда-то вступать. Я была в Словении, видела красивую маленькую страну, и над ней нет руководителя. Сейчас Таможенный союз — это попытка искусственно продолжить СССР, а нужно уважительно говорить о каждом государстве. Не обязательно вступать в ТС, если в двух странах одинаково выписаны таможенные правила. Клубнику из Крыма не провезешь через границу без санитарного контроля, и ТС эту проверку не отменит. И я не позволю привезти мне что-то непроверенное из России. Мы хотим дружить, а в дружбе не бывает старших и младших.
— Здесь много говорят о приграничном сотрудничестве; вот, например, российский бизнесмен на свои деньги построил морвокзал в Керчи, оттуда до таманского берега всего 4 км. Но как нам дружить, если курортные и туристические регионы — Крым и Краснодарский край — конкуренты?
— Мы конкуренты во всем. Но можно же договориться вдвоем дружить против третьего! Для этого надо иметь политическую волю, она сегодня есть у президента. А дальше — сделать протокол, отработать его командой и закрыть вопрос о русском языке. Потому что крымчане все 20 лет независимости говорят на русском языке и никого еще не тронули за это. А если ваши дети не будут знать украинского, они просто лишатся возможности знания еще одного языка. Ведь Западная Украина уже учит русский язык — только для того, чтобы дети его знали, могли пользоваться учебниками, читать книги. Там языковый вопрос уже забыли! Мне кажется, на языке зацикливаются те политики, которые не могут предложить других шагов.
— Вы знаете что-то новое о развитии договоренности президентов Украины и России о строительстве транспортного перехода через Керченский пролив?
— Денег нет! И, если мы и дальше будем так работать с МВФ, нам прекратят финансирование, и мы пойдем следом за Белоруссией…
— Есть ли у кого-то, кроме президента, политическая воля действительно провести объявленные реформы?
— Это вопрос к президенту, какие кадры он поставил. Реформы — это одна платформа, разделенная пополам. Одна половина — суть реформы, другая — борьба с коррупцией и дерегуляция. Если вы здесь ничего не делаете, все, что сделано на первой половине, идет в песок. Если вы проводите налоговую реформу, но не убираете коррупцию в налоговой администрации, предприниматель платит два налога. Может, поэтому глаза дальше ни у кого и не горят.
— А пенсионная реформа, суть которой разъясняет только лидер вашей политической силы вице-премьер Сергей Тигипко, кроме него, никому не нужна?
— Сколько по этой теме идет спекуляций! Сегодня ситуация критическая, число работающих практически сравнялось с числом пенсионеров. В нашей совсем недавней истории было, когда по полгода людям не платили пенсии. Тот, кто хочет повторения, пусть берет на себя политическую ответственность. Наша политическая сила — не возьмет. Я говорю об этом с 2000 года, я тогда умоляла начать реформу. Но все — трусы! Каждый раз <им мешают> выборы, никто не хочет начинать.
— И нынешнее правительство за полтора года ничего не сделало, а через год — опять выборы.
— Ну, кое-что сделано. Мы много сил положили на Таможенный кодекс, там уже есть 90% наших поправок. Но там идет война в кровь.
— По-вашему, депутаты его примут?
— Не знаю! Их большинство. Мы полгода положили на Налоговый кодекс, а два человека его изуродовали за месяц, теперь выхлебываем все это. В 1998 году, когда придумали «упрощенку», не думали, что это так надолго. Тогда я просто защищала тех людей, которых выгнали с заводов, они не знали учета, я для них это выписала. Тогда на этом поднялся средний класс украинцев. А потом надо было все это мягко реформировать. Вместо этого все сломали, не уничтожив коррупцию в налоговой. Только что утвердили декларацию, которую будет заполнять предприниматель — выдохните! — 50 страниц! В Европе — максимум три! Вот уроды! О чем говорить дальше?
Действительно, не о чем…
