НЕПРЕДВЗЯТО И С БОЛЬЮ О КРЫМСКОМ КУРОРТЕ
Ольга МЕЛЬНИЦКАЯ
Кризис, кризис… Это слово уже успело набить оскомину, однако все «прелести» обозначаемого им глобального явления, как утверждают специалисты, ещё ждут нас впереди. И хотя уже сегодня значительно обнищавший народ старается экономить каждую копейку, люди всё же едут отдыхать к нам, в Крым, в надежде морем и солнцем успокоить свои взвинченные нервы, оздоровить своих детей, набраться сил и после отпуска вновь начать бороться за своё существование. Но периодические поездки журналистов к морю с целью оценить сегодняшнюю ситуацию в туристической сфере заставляют усомниться в том, что туристы смогут у нас хорошо отдохнуть.
Все, кто занимается туризмом, с нетерпением ждут июль в надежде на большой приток отдыхающих. И по прогнозам вроде бы так и должно быть: как-никак, но сейчас в Крым съездить дешевле, чем, например, в Турцию, не говоря уже о Мальдивах и иных экзотических курортах. Но возникает ощущение, что крымчане не могут или не хотят оценить уникальную возможность привлечь сегодняшних отдыхающих на много лет вперёд. И вместо радушия демонстрируют звериный оскал: как будто боясь умереть с голоду, буквально набрасываются на приезжих, вытряхивая не только их тощие кошельки, но и на каждом шагу демонстрируя, что они, курортники, здесь непрошеные гости. Мы уже не будем говорить, что практически за каждый свой шаг по крымской земле турист должен платить, в чём и выражается, наверное, так называемое крымское гостеприимство. Сегодня мы сами хотим выступить в роли туристов и рассказать, как их у нас встречают, с чем в отдельных точках Крыма они сталкиваются и с какими мыслями покидают наш полуостров. Так сказать, хотим увидеть изнанку туристического сервиса.
Центральный автовокзал Симферополя. Очередь в кассу. За стеклом дородная кассирша средних лет. Работает только одна касса. Но, пожалуй, это оправдано, так как очередь совсем небольшая: человек семь. Подходим, спрашиваем, когда будет ближайший рейс на Феодосию. Ответ: через полтора часа. Лето — и такой громадный временной промежуток? Странно.
— А проходящие будут? – интересуемся.
— Нет.
— Ну, может быть, на Новороссийск идёт автобус в это время?
— Я что, невнятно сказала? Нет, б….!
Последнее слово было произнесено с особым удовольствием и «шиком». Кассирша не просто пробурчала себе под нос, а, развернувшись к нам всем телом и демонстративно разведя руки, прильнула к стеклу и все свои эмоции сконцентрировала на конце многозначительной фразы. Мужики на стройках, «кое-когда» позволяющие себе бранные выражения, могли бы позавидовать звуковой окраске прозвучавшего «народного словца». Мы тоже оценили и, как туристы, «поздравили» себя с прибытием в благословенный Крым.
Дальше — поиск такси. Вернее, сами машины искать не пришлось. Вот они присоседились к остановке городского автотранспорта. В одной из них дремлют водители. Узрев наш интерес, быстро вскакивают.
— Сколько до Феодосии? – спрашиваем.
— Четыреста.
— Два месяца назад было двести.
— Так это тогда. Вы разве не знаете, что бензин подорожал?
— Но не в два же раза?
Таксисты торговаться с нами явно не желают, и интерес к нашим персонам моментально пропадает. Вновь уютно примостившись в стареньких «Жигулях», они дружно, как по команде, закрывают глаза. Звоним знакомой, у которой муж занимается извозом и дежурит на железнодорожном вокзале. Хотим узнать, за сколько гривен можно уехать оттуда. Оказалось, что четыреста – это ещё цветочки, ягодки — для приезжих, только сошедших с поезда: около шестисот гривен. И цену снижать никто не отважится, потому что потом будет «бит» своими же коллегами. По крайней мере, место на вокзале он навсегда потеряет. Представляем, как мамаши с баулами и детьми пытаются под полуденным солнцем, испепеляющим всё живое, отстоять многолюдную очередь в кассы, но, боясь, что их малолетние отпрыски получат тепловой удар, бегут к таксистам, слышат цены и, уже проклиная тяжёлую дорогу в душном поезде, крымское пекло, наглого таксиста и даже само желание отправиться к морю, соглашаются, платят, падают в полуобморочном состоянии в машину и наконец-то покидают город-собиратель.
Мы, естественно, ни за шестьсот, ни за четыреста гривен ехать и не думаем. Выбираем другой маршрут – в Алушту, в Профессорский уголок. Благо в этом направлении маршруток много. Однако в выходной день и эта идея не могла увенчаться успехом: автобусы, до отказа наполненные пассажирами, проходят мимо. Без малейшей надежды оказаться у моря отправляемся в район Марьино на конечную остановку. И вот чудо! К нам подходит мужичок и предлагает довезти по цене маршруточного такси – двенадцать гривен с носа. Нас четверо, мы несказанно рады неожиданному предложению. Через сорок минут дружной компанией уже гуляем по набережной, выискивая пляж, на котором хотелось бы расположиться. За вход везде пять гривен.
Идём дальше. Бывшая «Северная Двина» — десять гривен. Двигаемся вперёд. В самом конце набережной не ахти какой пляж: сравнительно узкий, с крупной галькой, без каких-либо топчанов. Вероятно, он бесплатный. Не успеваем спуститься по лестнице, как к нам подбегает парень и объявляет, что и здесь надо заплатить пять гривен. Делаем выбор в пользу другого пляжа, где хотя бы есть старые деревянные топчаны, стоимость которых входит в стоимость входного билета. Правда, кроме них, здесь вообще ничего нет. Душевые и биотуалеты отсутствуют.
Хорошо тем, чьи пансионаты расположены неподалёку от моря. Можно хотя бы в туалет сбегать. Как справляют нужду те, кто отдыхает «дикарём», неизвестно. На всю трёхкилометровую набережную два туалета, один из которых, находящийся возле автобусных касс, представляет собой удручающее зрелище. Мало того, что женская секция не работает, в мужскую половину, куда сейчас вынуждены ходить и мужчины, и женщины, зайти просто страшно. На улице сидит женщина и требует гривну за вход в тёмное, грязное помещение, внутри которого вдоль стены навален всевозможный хлам, а рядом три кабинки с незакрывающимися дверями и с «ускользающими» очертаниями унитазов на полу. Лет тридцать назад эти чёрные дыры, наверное, и были настоящими унитазами, теперь же они приводят в ужас своей древностью, неухоженностью, а зловоние усугубляет ощущение, что здесь не только за что-либо браться опасно для здоровья, но и смердящим воздухом дышать рискованно.
— В кабинках двери не закрываются, — обращаемся к уныло сматывающей в рулон туалетную бумагу женщине.
— И шо я вам сделаю? – отвечает та.
— А шо нам делать при таком раскладе? – передразнивая её шоканье, вопрошаем мы.
— Закройте входную дверь, а я посторожу.
— Так тут у вас тьма кромешная
— И шо я вам сделаю? — опять вопросом на вопрос отвечает угрюмая тётка, видимо, сама недовольная своим местом работы.
Мы, как зайцы, выпрыгиваем из этого ада. Делаем вывод, что пить много воды нежелательно. А есть, например, шаурму вообще смерти подобно. Если в лучшем случае произойдёт расстройство желудка, то смерть всё равно настигнет вас вот в этом самом туалете. А ближневосточное блюдо, здесь, после того как его официально запретили делать и реализовывать, продаётся из-под полы чуть ли не на каждом углу. Торговцам креветками, мидиями, пахлавой и прочей «полезной» пищей запретили ходить по пляжам. Но теперь они привлекают внимание отдыхающих громогласными криками с набережной. Облокотившись на поручни, горланят сверху вниз что есть мочи: «Пахлава! Пирожки! Семечки! Креветки! Холодное пиво!». Неприятно вместо музыки прибоя слушать беспрестанные надрывные вопли. Однако оттого, что их не пускают на пляж, даже дышится как-то легче. И тихо радуешься, что не в Николаевке загораешь, где через тебя переступают, как через бревно, не замечая, что ты пока ещё живой человек, и орут в рупор, от звука которого твоё расслабленное тело вдруг вздрагивает и натыкается на корзинку, в этот момент находящуюся прямо над твоей головой.
И всё же за державу обидно! Обидно за пофигизм, с которым наши власти «готовятся» к курортному сезону. А больше всего обидно за наших людей, которые ведут себя нагло и бесцеремонно, хотя прекрасно знают, что только благодаря туристам Крым может процветать, что только уважение к отдыхающим, наши улыбки и неподдельное радушие может вызвать у них желание вернуться, приехать к нам ещё и ещё раз.
Наступила очередная рабочая неделя. Звонок в редакцию. Мужчина рассказывает очередной случай, характеризующий сегодняшнее лицо Крыма. Некий татарин в образе современного Остапа Бендера ходит по пляжу в районе Берегового и пристаёт к отдыхающим:
— Денгы дай. Руб-два. Семья болшая. Мне дом строит надо.
Кто-то из туристов откровенно его посылает, кто-то смеётся, а кто-то испытывает чувство жалости к местному жителю и подаёт ему милостыню, не задумываясь, что мужик, надев маску обиженного, решил на халяву разжиться. Но если бы он один такой был! Так ведь нет: куда ни ткнись, везде присутствует желание «заработать» деньги на ровном месте. А услуги оказываем, как будто действительно милостыню подаём. Можно только представить, с каким настроением уезжают от нас туристы. Такова, к сожалению, изнанка нашего туристического бизнеса и сервиса!
