Россия уже дает преференции украинскому бизнесу

Вернув себе пост президента Российской Федерации, Владимир Путин всерьез заговорил о Евразийском союзе. Россия, Казахстан, Беларусь уже определились. А Украина? Нет! Или да? Или что-то среднее между..? Кто говорит «да», кто — «нет»? Только ли деление проходит по оси Запад — Восток? А, может, и между властью и народом?<br />
Эти вопросы мы, воспользовавшись его приездом на полуостров, задаем известному украинскому политологу и социологу <b>Евгению Копатько</b> <i>(на фото)</i>.

— Я знаю, вы проводили социологические исследования по отношению граждан Украины к идее ЕврАзЭс. Народ и власть единодушны? Или, как перья одной стрелы, смотрят в разные стороны?

— Дело в том, что в ментальности нашего народа заложена такая, знаете, генетическая память об опоре на Восток. Хотя за прошедшие двадцать лет уже родилось, выросло и голосует поколение, которое Союза не знало. Безусловно, нынешняя власть за два с половиной года, нежели предыдущая за пять лет, сделала больше шагов к Европе, чем Европа сделала к нам. Но, учитывая, что базовый электорат власти находится на Юго-Востоке страны, то вопрос о евразийском сотрудничестве остается крайне актуальным. Вы правильно сказали: в феврале этого года Путин опубликовал свою программную статью, в которой его президентская деятельность конвертируется в ближайшие несколько лет в реальные дела («Россия и меняющийся мир» — ред.).

Считаю, что наш политический бомонд по большому счету на это еще не отреагировал: видимо, есть какие-то подводные камни. Но есть реакция населения, которое реагирует и прямо, и опосредованно на те информационные посылы, которые существуют в нашем информпространстве. Высказывается экспертное сообщество, которое пытается указывать, куда нам можно идти, а куда нельзя. Но жизнь идет своим чередом.

Европа, если говорить абсолютно откровенно, больше воспринимается как символ. У народа, по данным опроса, один раз в прошлом году даже возник перевес в сторону Европы. Но это была ситуативная реакция, потому что направлена на деятельность вовне. Хотя запрос есть: да, мы хотим европейских стандартов жизни, мы хотим безвизовый режим — но ведь, по большому счету, мы туда вступаем на правах слабых, и вообще, нас там никто не ждет. И мы откровенно сами себе должны в этом признаться.

— И люди это понимают.

— Да, люди это понимают. Просто мы об этом как-то не говорим. Евразийский союз имеет большое символическое значение. Я думаю, сейчас, в этом году, маятник уже качнулся в другую сторону: есть некий интерес, появилась информация, есть попытка экспертного сообщества говорить аргументами. Мы не претендуем на выступление от имени народа. Но экспертным сообществом должны быть предложены аргументы — как относительно языка, так и экономической интеграции. И общество должно ценить, увидев какие-то результаты.

Если у нас есть договор, подписанный по ЗСТ, то общество дает позитивные оценки. Если у нас есть какие-то вопросы относительно дальнейшего развития, то мы должны смотреть, что нам даст сотрудничество, дальнейшее расширение на Восток, а какие нас ждут риски.

Мы должны прекрасно понимать, что Украина — экспортно-ориентированная страна, экспортно-ориентированная экономика. Причем экономика под 40 процентов завязана на Россию и Таможенный союз и где-то четвертью — на Европу. Вот и считайте! Никто не может ни от одного, ни от другого отказаться. Я полагаю, что в обществе это очень деликатная тема, потому что оно расколото на две части. И этот вектор движения очень рискованный для страны, если пытаться это все разбалансировать.

— Я знаю, что у социологов есть проверочные вопросы. Скажем, для проверки отношения людей к вступлению в ЕврАзЭс вполне можно, на мой взгляд, спросить об отношении человека к вступлению Украины в НАТО. Вообще, эти два вопроса: НАТО и ЕврАзЭс — как-то коррелируются между собой?

— Нет! Знаете, каждый живет своей жизнью, и мы, слава богу, на долгое время тему НАТО вообще закрыли, потому что это раскалывает общество. Даже в самые тяжелые времена, при Ющенко, когда вся информационная машина была подчинена агитации за альянс, количество противников НАТО только увеличивалось. И так было и до Ющенко в 1999 году, после событий в Югославии, вторжения в Ирак — вы помните…

— Свежих исследований вы не проводили?

— А смысл? Не проводим, потому что подавляющее большинство граждан выступают противниками этой идеи. У нас могут быть на подходе такие темы, как взаимоотношение Восток — Запад, однозначно; деликатные вопросы — язык, расширение с Россией, с Западом. У нас может быть тема относительно героизации некоторых исторических личностей — вот эти темы могут быть актуализированы.

Но пока на повестке дня стоят несколько вопросов: выборы, это ключевая задача; вектор движения — каким смыслом он будет наполняться, здесь имеется виду взаимоотношения с Россией, движение к Западу; ну и решение деликатных вопросов…

— Деликатных?..

— Я имею в виду наше историческое прошлое, язык — темы, которые в обществе актуальны: когда мы о них начинаем говорить, мы видим, какая на них острая реакция. Поэтому это еще раз подчеркивает нашу правоту относительно того, что мы должны разговаривать друг с другом.

И еще один момент, который характеризует нашу ситуацию — мы должны для себя понять, что, кроме нас, наши проблемы никто не решит.

— Есть ли давление на власть со стороны населения — своеобразный заказ на движение к Евразийскому союзу?

— Давления нет — впрочем, таких цифр нет. Дело в том, что Россия пока не предлагает, что, если мы будем делать то, другое, третье, то мы пойдем в союз. Но я могу привести пример по зоне свободной торговли с Россией: она уже сейчас дает преференции украинскому бизнесу, а это экспорт труб, это рабочие места. Это дает позитив, и это обязательно должно быть. Я считаю, что перспектива зст с Россией у Украины есть, просто надо грамотно подходить к этому вопросу, смотреть, есть ли возможности. И сделать все, чтобы в обществе не возникало какого-то страха, будто кто-то нас поглотит…