Крымское Эхо
Главное Крым

Привет из 1994-го. Эксклюзив Кравчука. Пришло время сказать правду

Привет из 1994-го. Эксклюзив Кравчука. Пришло время сказать правду

ИСТОРИЯ ОДНОГО ИНТЕРВЬЮ

8 декабря 1991 года, так получилось, я была в гостях в далеком северном городе Котлас. На кухне у хозяйки тарахтело проводное радио, по которому я и услышала о том самом междусобойчике в Беловежской Пуще под Минском, после которого Советский Союз перестал существовать как «субъект международного права и геополитической реальности» и было объявлено о создании Содружества Независимых Государств (СНГ).

Беловежская Пуща. Где-то на пути к Вискулям, месту, где подписали приговор Советскому Союзу… Фото 2013 года

Вот и всё.

Тридцать лет прошло, но я отчетливо помню этот будничный тон дикторши, после которого я долго не могла продохнуть, будто лег на душу тяжелый камень.

За эти годы написаны тонны страниц и виртуальные гигабайты раздумий, сожалений, радости, аналитики и публицистики, пытающейся ответить на вопрос: почему? Почему вот так легко мы все сдали нашу большую страну, выстоявшую и победившую в военной мясорубке, но потянувшейся за «кружевными трусиками»?

Простите, «трусики» были потом, уже на Украине, а тогда советский народ был очарован другим: бесчисленными сортами колбасы в европейских витринах и потертыми джинсами, которые можно купить без очередей. Бежали от того ужаса, который внезапно осмелевшие СМИ вываливали на мозги наивного народа о ГУЛАГе и коррупции партаппаратчиков.

Это потом окажется, что и цифры жертв тоталитаризма многократно накручены, и чиновники, в том числе партийные, жили не в пример нынешним скромно. Но кто ж будет разбираться! Рухнула система, погребя под собой страну, нашу страну.

Многим тогда пришлось тяжко. И сейчас зайди на любое кладбище — и ты увидишь длинные ряды «особо почитаемых» могил, где похоронены безбашенные парни, чьи жизни оборвали страшные 90-е, последовавшие аккурат вслед за этими самыми Беловежскими соглашениями…

А я подалась в журналисты. Если точнее, меня заманили — мол, заметки у тебя читабельные, пишешь грамотно, давай к нам. А тогда только образовалась парламентская газета «Крымские известия», кадров не хватало, ну, я и согласилась. И вот именно там мне улыбнулась первая журналистская удача.

Удача для любого коллеги по цеху означает заполучить эксклюзив. Но если ты политический обозреватель, и ты пишешь на свой диктофон разговор тет-а-тет с президентом страны (то есть один ты задаешь вопросы, и он только тебе на них отвечает), ты будешь об этом вспоминать как о самом ярком событии в твоей творческой биографии.

У меня такой эксклюзив случился.

Думаю, что я единственный журналист из Крыма, удостоившейся такой чести. Нет, конечно, другие коллеги, преимущественно тележурналисты, подносили свои микрофоны к устам «высокоповажных посадовцев» и даже сидели с президентами вдвоем в студии перед камерами. Но чтобы вот так — в администрации президента, в круглом зале, как какое-то важное лицо, и чтобы сам пан президент отвечал только на твои вопросы…

***

А история та получилась чудесная, и она вполне достойна подробного описания.

Итак, 1994 год. Год, заметьте, выборный: летом будут президентские выборы, и поэтому многомудрому Леониду Кравчуку было важно лишний раз засветиться перед крымчанами.

Коротко скажу, что именно на его «каденцию» пришлось становление Крыма как автономии, при нем крымские депутаты выдирали у Киева себе полномочия, шлифовали Конституцию, которую потом в 1995 году вместе с 40 законами росчерком своего пера отменит его сменщик, Леонид Кучма, за «пророссийские» взгляды которого так дружно проголосовали крымчане…

Но то будет потом. А в марте 94-го меня вызывает к себе тогдашний редактор Геннадий Сюньков и предлагает написать рекламный текст для одного из возникших из ниоткуда банков: у них собрание в Киеве — съезди, посмотри. Ехать в Киев — да всегда пожалуйста, люблю ездить. Но…

Но ехать только за этим — скучновато. А если с кем интервью сделать? Сюньков сидит, подначивает: говори, с кем! И меня понесло: а если с самим президентом? У меня лично к нему уже много вопросов накопилось! Вот сижу сейчас и думаю: насколько же мне мой первый главред доверял, что не стал требовать с меня заранее составленных вопросов — мол, сама знаешь, о чем с ним говорить. На себя он взял лишь организацию интервью.

Готовилась я основательно. Привела в порядок года три назад самостоятельно сшитый черно-зеленый костюм с жилеткой, который мне шел, приготовила косметичку с нужными аксессуарами, ручку, блокнот и, конечно, диктофон.

Вот о последнем — отдельный рассказ. Это было записывающее устройство HDG: нищая редакция такими штучками своих журналистов не обеспечивала. Размером и весом этот диктофон мало отличался от кирпича, разве что всего лишь раза в два был легче. Работал он от четырех пальчиковых батареек и к розетке не подключался.

Как ответственный работник я зарядила две пары аккумуляторов, взяла две дефицитные тогда кассеты — готова!

Но какое-то беспокойство заставило меня еще в купе поезда попробовать включить это чудо техники. Вставленные аккумуляторы сей агрегат не оживили. Вставляю запасные — ноль эмоций. Зато у меня эмоции зашкалили. Выскакиваю в Киеве на вокзальную площадь и мчусь искать киоск с батарейками. Тогда это была нелегкая задача, но я справилась.

…Когда меня через все пищалки завели в большой круглый гостевой зал и пришел пресс-секретарь (увы, имени его не помню), я, пока не пришел Леонид Макарович, решила проверить, как работают мои новенькие батарейки. Работают. Я победила!

Если меня память не подводит, встреча проходила в этом зале. Количество позолоты, поверьте, здорово давит на непривычную к такой роскоши журналистскую душу…

Приходит президент, вызываю его на откровенность (этому я уже научилась, проведя к тому моменту массу подобных разговоров), все идет хорошо, я сама увлеклась беседой… и тут внезапно замечаю, что огонек на моем аппарате… не горит (кстати, с тех пор завела себе привычку постоянно поглядывать на технику: работает ли). А Кравчук не уходит! Мне строго-настрого наказали, что дают мне 30 минут, они уже прошли, а он и не думает останавливаться!

Я в панике, но из вежливости не могу прекратить общение, указав на свою техническую беду. Наконец, входит его помощник и заявляет, что его уже четверть часа ждут в другом месте и, вообще, пора заканчивать.

Леонид Макарович уходит, а я безумными глазами смотрю на пресс-секретаря: что делать, я не обладаю феноменальной памятью, я же могу исказить бесценные изречения пана президента!!! И потом, неизвестно, сколько той записи вообще на пленке осталось… (а ее там, как потом выяснилось, и десяти минут не набралось).

Пресс-секретарь оказался на высоте. Не знаю, попадал ли кто еще в его присутствии в подобную ситуацию, но он молча открыл свой диктофон и протянул кассету, на которую записывал интервью. Свои эмоции я описывать не буду, вы сами все поняли. Но я твердо сказала, что очень тщательно сниму с пленки (не забывайте, то были пленочные кассеты, которые могли быть, помимо всего прочего, зажёваны записывающей головкой!) все слова президента и опубликую без всяких искажений.

***

Я так и сделала: все, что сказал Кравчук, читайте ниже — после публикации рекламаций от пресс-службы Кравчука не последовало. Я сейчас тот текст перечитала и честно говоря, поразилась: насколько он и сегодня актуален. В нем Кравчук неспроста упоминает Донбасс — уже тогда киевская знать нутром чувствовала, что после Крыма возникнет тема Донбасса.

А вопросы… Они в точности передают атмосферу того времени, царившую на полуострове. Мне оставалось лишь преобразовать ее в слова и вывалить перед президентом. Крым неустанно пытался сохранить свою русскость, свою связь с большой родиной. Кое-кто сейчас в России, достаточно далекий от политики, удивляется: почему крымчане так дружно проголосовали на референдум-2014? Откуда взялись те ошеломляющие цифры? Да вот и из того 1994 года, из предшествующих и последующих за ним лет…

***

Ну, и напоследок. В день выхода этого интервью в редакцию забрел собкор ТАСС, постоянно живущий в Одессе, а к нам приезжающий в командировки. Мы с ним поболтали на разные темы, он нехотя шевельнул свежий номер «КИ» — и чуть не подскочил: это что, ты была у Кравчука?! Это эксклюзив? Честно?! Он явно не верил своей удаче. В общем, то интервью с его подачи потом разлетелось по СМИ, и не только украинским и российским.

А вот с Кучмой у меня была другая история, тоже смешная. И был даже крохотный эксклюзивчик; как-нибудь под настроение расскажу…


Леонид КРАВЧУК: вижу на три хода вперед…

«Крымские известия», 26 марта 1994г.

Президент Украины давненько не был с официальным визитом в Республике Крым, а крымским журналистам не часто удается бывать в Киеве, тем более быть принятыми высшим руководителем государства. На интервью «КИ» было отведено полчаса — и ни минутой больше, но разговор с президентом длился 45 минут и был прерван из-за жесткого графика его работы. Мы расцениваем это как знак особого внимания руководства Украины к крымским проблемам.

— Несколько лет назад Украина выбрала путь строительства своей государственности на основе национальной идеи. А национализм всегда приводил или к войне, или к нищете — третьего не дано. Украине удалось пойти по менее болезненному второму пути. Но пора выбираться и из нищеты…

— Это иллюзия, будто Украине плохо из-за того, что она проводит какую-то свою национальную политику: плохо всем, и это закономерно; я хотел бы, чтобы это было понятно. В истории нет случая, чтобы развал одной системы и строительство другой происходили при возрастании производства и экономического благополучия.

Здесь вопрос не в национальной политике Кравчука, а в сложности этого перехода. В заслугу — не себе, а всем нам — я ставлю то, что, имея такие сложности, такую структуру, такой характер нашего государства, мы решаем все вопросы в мире. А из нищеты мы должны выбираться все, в том числе и Россия, к которой стремится Крым и где создали иллюзию, что, если прийти в Россию, то всем сразу будет легче.

Но мы же смотрим «Останкино» (пусть даже препарированное): там производство останавливается, деньги по три месяца не выплачиваются, продуктов нет, а в глубинке вообще, кроме картошки, ничего нет — в чем же тогда вопрос? Россия — богатейшее государство, продающее лес, нефть, газ, а мы-то это покупаем! Значит, не надо так поверхностно судить и на этом спекулировать.

Я понимаю тяготение Крыма к России. Но к этому стремится не весь Крым, что, кстати, показало голосование. Миллион восемьсот тысяч русских — в общем-то, это они проголосовали за такую политику. Но в Крыму живут и другие: 600 тысяч украинцев, 250 тысяч крымских татар — с Божьей помощью это набирается около миллиона. Нельзя Крым воспринимать единообразным, выступающим только за ту политику, которую предложило его нынешнее руководство.

Россия имеет свои интересы в Крыму, и она от них не откажется. Но давайте посмотрим, как эти интересы отрегулировать и состыковать. Если кто-то из политиков Крыма считает, что, узнав общественное мнение части населения, можно сразу перейти к России, — это глубокое заблуждение. Это предмет разговора всего украинского народа: в семье, когда разводятся, принимают во внимание не только желания одного. Здесь нет вопроса, что кто-то кого-то держит. Пожалуйста! Муж, если он благородный, оставляет холодильник, кровать, землю, хату — и уходит. Мы не возражаем.

Какую политику сегодня ведет Россия: мы, дескать, на верхних эшелонах власти не вме­шиваемся, а средними слоями (депутаты и др.) будем нагнетать ситуацию, и тогда Крым сам революционным путем, изнутри создавая напряжение, при определенных политических условиях постепенно перейдет к России.

Стратегия Украины: мы говорим, что ни на какие переговоры о границах, территориальной целостности, о суверенитете мы не пойдем. И за нас сегодня весь мир — это я говорю без преувеличения: реакция Совета Безопасности ООН на решение России по Севастополю яркий тому пример. К тому же мы с Ельциным подписали соответствующее соглашение. Европейцы не понимают, что у нас происходит: неужели нам непонятно, что нельзя сегодня делить границы — святая святых, столпы европейской безопасности? Поэтому мы и говорим: нельзя!

Но, учитывая особый статус, историю, население Крыма, мы идем на предоставление ему экономической самостоятельности до последней черты, какая только возможна, — но при политическом статус-кво! Это не слова. Ю.Мешков сидел со мной рядом, мы договорились: бюджет? — давайте сделаем, как вы хотите, доходную и расходную его части сбалансируем. Теперь все зависит от конкретной работы. Обеспечит Крым себе доходную часть, все расходы — его, мы, наоборот, будем помогать крымскотатарскому населению…

— Каким образом?

— Деньги дополнительно выделим из украинского бюджета. Вам — полная экономиче­ская свобода, полная самостоятельность.

— У нас есть новый вице-премьер… Кстати, как решается вопрос о его гражданстве?

— Он решится, это не проблема.

— Как считаете, что нового привнесет Е.Сабуров в развитие экономики Крыма и взаимоотношений Киева и Симферополя?

— Из того, что я слышал и читал, понимаю, что этот человек настроен рационально и способен видеть цель. Он способен на многое и, наверное, понимает, что без Украины он ничего сделать не сможет.

Надо понять одну простую вещь: в мире есть одно государство — Украина, а такого государства, как Крым, не знает никто. Ни с Мешковым, ни с Сабуровым встречаться никогда не будет ни президент, ни премьер- министр любого европейского государства. Если решать проблемы с помощью привлечения иноземного капитала (а их сегодня иначе не решишь), то можно это сделать только через Украину, в составе которой находится Крым. И мы к этому готовы, я буду делать все, чтобы это решалось.

Но условие одно: давайте займемся делом. Если будут референдумы, лозунги — чей Крым, нам будет тяжело. Поэтому я не хочу сегодня обсуждать политические вопросы в отношении Крыма; я хочу обсуждать только экономические — и тут я буду идти до предела и даже дальше предела.

— Здесь уместен вопрос: ваше отношение к возможной рублевой зоне в Крыму?

— О ней может говорить человек, который (извините, я не хочу, чтобы он на меня обиделся) в этих вопросах или не совсем все до конца изучил, или его неправильно информировали. В одном государстве не может быть двух валютных зон. Обратите внимание на самостоятельное государство Беларусь. (А руководство Крыма выступает за Крым как самостоятельное государство — я так понимаю, это главная цель? Дрейф к России — уже второй этап).

По образованию я экономист, поэтому говорю: если нет своей валюты, то никакое государство существовать самостоятельно не может, это исключено. Беларусь идет в рублевую зону — но Россия выставила условие о превращении белорусского банка в филиал российского. А кому подчиняется филиал, понятно же! Так зачем обманывать крымчан?

Ну хорошо, допустим, в Крыму будет рубль. Но кто его ему даст? Россия? Но рубль — это материальная ценность. Сколько нужно Крыму рублей, посчитайте. Что, Россия даст?

Хорошо, допустим и это: Крым имеет рубль. Но граница открыта, рубль имеет большую ценность, чем карбованец, и завтра эти рубли будут в Херсоне, Николаеве, дойдут до Киева — в любом случае из Крыма они молниеносно вымоются. А разве Россия пойдет на то, чтобы Украина через Крым перекачивала рубли? И захочет ли Украина превратить свой Госбанк в филиал российского и при этом все политические и экономические проблемы решать в Москве, а не в Киеве и Симферополе?

Люди не знают этих деталей. Говорят, дескать, будут к нам приезжать отдыхать и оставлять рубль. Но так ли много будет этих рублей? Сразу приедут в Крым со всех прилегающих областей, продадут отдыхающим продукцию, которой нет в Крыму, и заберут эти рубли, а в Крыму не будет ничего. Это элементарные азбучные истины. Сколько стоит путевка?

— Много, миллионы[1]!

— А кто приедет? Трудящиеся? Крым превратится в Мекку для богатых. А какой ценник будет в магазине, какой курс? Это все рассчитано на детскую наивность.

— Леонид Макарович, а есть ли стратегия развития экономики в Украине? В Крыму хотя бы выкристаллизовалось название «режим открытой экономики» (правда, не всем понятно, что же это такое), но в Украине и этого нет…

(Необходимое разъяснение: предлог «в» редакция «Крымских известий» вынуждена была использовать после многократных окриков из Киева. Читателя могу заверить, что в разговоре с Кравчуком автор использовала исключительно предлог «на»: это по-русски правильно. В частных газетах этот «русский» предлог писать разрешалось).

— А вы зайдите на Крещатике в магазины, посмотрите на выбор продукции. Вот год назад, когда пан Кучма[2], так сказать, управлял, тогда магазины были совершенно пустые. Сегодня они наполнены— денег нет.

— Это тоже ведь ненормально!

— Но это легче; если нет денег, их надо заработать.

— Прошу прощения, не будем далеко ходить: журналист здесь и в Америке получает совсем не равную оплату за свой труд…

— Отвечаю: в той же Америке газеты на 80 процентов частные. Учредитель и должен обеспечить ту зарплату, которой вы достойны.

— Хорошо, 1:0 в вашу пользу. И все-таки, есть ли стратегия развития украинской экономики?

— Есть только один путь — путь реформ.

— Что для их осуществления нужно?

— Чтобы работали на местах. Вот я вчера разговаривал с пятью областями: почему у вас не идет приватизация? Отвечают: вот, мы думаем, мы считаем… Вы поймите, если я (государство) могу обеспечить предприятие сырьем, зарплатой, значит, я его держу. Не могу — отпускаю. Например, в Крыму кто сегодня мешает проводить приватизацию? Я?

— Мы говорим о местной власти, значит, пора говорить о местных Советах…

— …и представителях президента.

— Кстати, в Украине после выборов этот институт отменяется, а ВС Украины опять заговорил о его введении в Крыму…

— Речь идет не о представителе президента, а о представительстве Украины в Крыму. Именно так в законе написано! Крым имеет свое представительство в Киеве — и мы должны иметь свое в Крыму. А перекручивают это все специально.

— И Н.Багрову[3] пришлось по этому поводу даже объясняться в нашей газете… А как лично вы оценили решение ВС Крыма о нежелательности выборов в местные Советы летом? Может, Крым показал правильный путь и всей Украине!

— Дело не в сроках. Главное, нет закона о статусе местных властей. При назначении даты выборов ВС Украины должен был принять этот закон и ввести его положения в Конституцию — чтобы знали свои функции и полномочия, систему взаимоотношений с Крымом, Украиной… Не думайте, что я защищаю свои интересы. Если сделать наоборот, то потом закон у нас может приниматься полгода, а за эти полгода все развалится.

— Выступая по «Останкино», вы выразили обеспокоенность, что выборы украинского парламента могут не состояться. Значит, не будет смысла проводить выборы в местные Советы. А как быть с президентскими выборами?

— Сегодня есть структура власти на местах, в городах и районах. Если не будет избрана только верховная власть, то выборы вполне можно перенести и на осень.

— Вы можете своим указом отменить выборы в местные Советы и выборы президента?

— Конституционного права у меня нет, но их может отменить сама жизнь. Когда нет избранного органа, законов, то это — излишняя политизация и пустая трата времени. Нужно собрать всех представителей власти на местах и решить, как быть дальше. Например, если изберут лишь 250 человек (что конституционной нормой не является), то им можно придать статус, скажем, Конституционного собрания — и они будут нарабатывать законы. Не может быть какого-то вакуума власти. Но я призываю избрать парламент.

— Судя по крымским выборам, несмотря на призыв к их бойкоту со стороны некоторых украинских общественных организаций, активность крымчан была хорошей. Будем надеяться на лучшее и в Украине. Но вернусь к Сабурову: он сказал, что свой первый визит он нанесет в Киев, к вам. С чем бы вы хотели, чтобы он приехал?

— С программой! Я говорил это Ю. Мешкову. Я знаю, Крым — это жемчужина, это будет международный курорт, лечение, специфическое производство — это можно создать Гавайи!

— Лучше!

— Действительно, лучше. Но дайте программу: что вы сами можете сделать, что —  Украина; я могу привлечь международные финансовые организации — беру это на себя, конечно, вместе с Сабуровым. Скажем, я позвоню в Европейский банк реконструкции, буду просить, чтобы его приняли и решили конкретный вопрос. И мы определимся: это делаете вы, то — мы, а это — частный капитал. Та же Америка богата не государством, а Рокфеллерами, людьми. Они должны сюда прийти, однако им нужны гарантии.

Все это можно шаг за шагом определить и работать, а не все время спрашивать людей, чьими гражданами они хотят быть… Для России сегодня это опрос чисто политический. Вот завтра 12 миллионов русских в Украине скажут: мы уйдем в Россию, нам там лучше. А сможет ли Россия их принять? Нет. Сможет ли она им помогать, когда они живут здесь? Да — прежде всего, нормальными отношениями с Украиной. И другого не дано, Россия не может выплачивать своим гражданам двойную пенсию.

— Но она может открыть в Крыму санатории и обеспечить крымчан рабочими местами…

— Там их достаточно, их нужно просто заполнить. Люди думают, что, если они получат двойное гражданство, они будут иметь двойные льготы. Но у нас нет статуса двойного гражданства!

— А почему Украина к этому не идет? Говорят, что в России есть все необходимые документы, а Украина их делать не хочет.

— Да нет ничего у России! Нет положения в Конституции, закона о двойном гражданстве… Нужно набраться мужества и честно сказать, что в России нет ни одного документа, проекты только разрабатываются. А в Украине уже есть закон о гражданстве, где есть это положение и, кстати, сказано, что вопрос о двойном гражданстве решается на основе договора между государствами, а не их частями.

— Вернемся к истокам: мне показалось, что по «Останкино» вы с сожалением говорили о Беловежской Пуще. Готовы ли вы уже назвать ошибки той поры или сделаете это потом?

—- Пришло время сказать правду. Дело не в ошибках, и сожалений у меня о Беловежской Пуще как таковой нет — хотя бы потому, что все решалось не там, а в Алма-Ате, где и было принято решение о судьбе Советского Союза. Кстати, тот знаменитый документ подписали не только президенты, но и премьер-министры, скажем, Шушкевич и Кебич. Но сегодня одного обвиняют, а другой — высший интернационалист…

Была ли Беловежская Пуща результатом субъективных устремлений или объективных процессов? Утверждаю — только объективных процессов. Советский Союз приказал долго жить после того, как Горбачев объявил перестройку и когда он сказал, что Компартия ничего не стоит; тогда этот стержень, на котором все держалось, зашатался, и все начало валиться. Тогда возник вопрос, как сделать так, чтобы этот развал не превратился в обвал — вот была моя задача.

Все ли мы правильно сделали? Нет сомнений в том, что это нужно было делать хоть каким- то образом, потому что удержать развал не было никаких возможностей, и это от меня не зависело! Кто больше всего валил это все? Тот, кто хотел поделить власть в Москве — но не я ж в Москве делил власть, мне ж не надо было претендовать на кресло Горбачева! Причем тут я?

Не хотят говорить правду. Мы же были на окраине и хотели, чтобы эта волна не пришла к нам, чтоб танки не появились. Что, и сегодня в России тишь да гладь? Там заварушка может начаться и перекинуться к нам, но мы сегодня больше отделены, напрямую с ней не связаны. Я же не инициирую это, я хочу, чтоб этого не было. Я, может быть, больше всех хочу, чтоб это не пришло в Украину.

— И все же, есть ли у Украины перспективы единения с Россией в какой-либо форме?

— Я стою на том, что Украина должна быть ВМЕСТЕ С Россией, но не ПОД Россией — вот и все. Я реально оцениваю факты, другого не дано: только с Россией! И если всех в Москве, в Крыму и в Украине постигнет понимание, что мы — партнеры, друзья… Мы 340 лет жили вместе, это уже перешло в гены. В нашей истории мы и ссорились и женились, и объединялись— это не на уровне политики, это там, внизу, и это нельзя разорвать.

Но когда мне говорят: иди под Россию, я отвечаю: мы друзья-товарищи, объединяем свои возможности, ресурсы, помогаем друг другу, я буду первым, кто будет подписывать все документы о сотрудничестве. Но надо ли, чтобы я был ПОД Россией?

Думаю, и России это тоже не надо. Если сегодня Украина приползет в Россию с ее Донбассом, Крымом, безводьем — Россия рухнет. Когда-то анекдоты ходили, что если надо кого погубить, надо, чтобы ему сдался Китай. Мы уважаем друг друга, потому что не живем на общей кухне.

Еще говорят: плевать нам на интересы Западной Украины. Но там живет 10 миллионов человек, куда мы их денем? Что, руководство Крыма хочет сегодня конфронтации? Я говорю: есть черта, за которую Кравчук никогда и ни при каких условиях не переступит: это целостность государства, независимость и суверенитет. Если же кто-то думает, что ползучими шагами можно это сделать, так я вижу на три хода вперед…

Желаю добра!

Н. ГАВРИЛЕВА.

Киев — Симферополь.

[1] Разговор был во времена, когда на Украине ходил купоно-карбованец, а люди платили за буханку хлеба тысяч пять-семь.

[2] Леонид Кучма тогда был премьер-министром

[3] Николай Васильевич Багров — в то время председатель Верховного Совета Крыма

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 4.8 / 5. Людей оценило: 24

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Великолепная восьмерка

Степан ВОЛОШКО

Измеряем уровень социального самочувствия в Крыму

Новая Россия

Оставить комментарий