УКРАИНА ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ЕСТЕСТВЕННОМУ СОСТОЯНИЮ
В конце прошлого и начале нынешнего года «украинский политикум» стал проявлять себя с новой стороны. Но новая она только на фоне интенсивных событий последних двух лет. Действительно, мы уже стали забывать, что сутью украинской политики всегда была борьба всех против всех. Утихомирить ее могло исключительно американское посольство, и то только на некоторое время.
Нередко такое состояние украинской политики описывали словом «хуторянство», имея в виду под ним мелкотравчатость, приоритет сиюминутных целей, неспособность договариваться и исполнять достигнутые соглашения.
Это состояние ни в коей мере не является оскорбительной оценкой, это естественный результат процессов деиндустриализации, которая не только разрушила промышленность, но и привела к деградации общественное сознание и всю систему политики и управления в государстве.
Хуторизация украинской политики в XXI веке шла по нарастающей, и никакая евроинтеграция ничего не могла изменить. Ибо есть объективный базис — и есть политтехнологические фенечки, создающие видимость «цеевропы».
При такой деградации любые потрясения только увеличивают угол падения.
Возможны короткие периоды мобилизации в условиях какого-то серьезного вызова, но это ненадолго. В конце концов всё возвращается в естественное состояние, что мы сейчас и наблюдаем.
Ярко это проявилось в попытке принять закон о мобилизации. Объективно оценивая ситуацию, нужно признать, что режим Зеленского для своего выживания нуждается в новой массовой мобилизации на фронт. Также Киеву необходим закон, который призван сделать процесс мобилизации эффективным. При помощи ловли зазевавшихся на улицах нужного результата киевский режим получить не может.
Но что в итоге мы видим? Необходимый киевскому режиму шаг утонул в трясине политического хуторянства. Это можно только приветствовать — но это не отменяет интерес к изучению процесса.
Хуторянство проявилось в первую очередь там, где, казалось бы, наиболее сильно должен был проявится инстинкт самосохранения – на уровне высшей исполнительной власти. Всегда любой киевский министр рассматривал свое ведомство как собственный хутор. В процессе обсуждения закона о мобилизации это проявилось наиболее ярко.
Внесен закон был кабмином, то есть его проект голосовался на заседании кабинета министров. Но после того, как негативная реакция на законопроект начала зашкаливать, отдельные министры тут же стали заявлять, что их хата с краю, ничего они о необходимости такого закона не знают.
Министр финансов Марченко заявил, что денег на мобилизацию нет. Министр цифровой трансформации Федоров – что его сервис госуслуг «Дия» не будет задействован для рассылки повесток.
Даже главком ВС Украины Залужный выразился в том смысле, что ему нужно определенное число мобилизованных, а как их верхняя власть добудет – не его дело.
Еще интереснее выразился глава Национальной полиции Выгивский. По его мнению, у полиции есть другие задачи, и она не хочет заниматься мобилизацией. Его заявление есть смысл привести дословно:
«Мы документируем сотни уголовных правонарушений среди представителей ТЦК и СП, где они получают неправомерную выгоду, и поэтому люди не идут служить. Выходит, что мы будем с одной стороны – документировать, а с другой – еще и повестки раздавать? Поэтому, я считаю, у нас достаточно работы. Мы и так максимально помогаем в мобилизации».
Такая реакция очень похожа на то, что можно прочитать в историческом анализе неудач крестьянских восстаний далекого прошлого.
Причина такого соревнования хуторов простая: все ждут выборов, и никто не хочет быть замазанными в непопулярных мерах.
В результате закон о мобилизации, несмотря на то, что он очень нужен киевскому режиму, отозван, а новый вариант обещают нескоро.
Еще одним признаком возвращения Украины к естественному состоянию стало явление из глубин верховнорадовского бессознательного Тимошенко. Несмотря на то, что «дама с косой» вышла в тираж и пользуется поддержкой только небольшого «ядерного электората» (в основном из сельской глубинки), она решила замахнуться на святое.
Тимошенко не только выступила против закона о мобилизации, но и потребовала от киевского режима «плана Б». Почему не «В» и не «Г» – вопрос не уместен. Просто «план Б» – это устойчивый образ, модное словечко, при помощи которого Юля решила возбудить угасший интерес к своей особе. То есть это типичная хуторянская сиюминутная попытка что-то сделать.
Какие у киевского режима сейчас могут быть планы? Ведь нет никакого четкого понимания, какими ресурсами они могут быть обеспечены. Источник ресурсов сейчас занят другими проблемами. Что-то в конце концов США с европейскими союзниками выделят, но пока нет понимания, что и когда, никаких планов быть не может.
Это тоже естественное состояние украинской политики в XXI веке. Американское посольство указывает общее направление – а вы крутитесь, как можете, если хотите сохранности своих залежей в офшорах.
Естественными для украинской политики были и игры на региональных различиях. Доигрались в конце концов до того, что эти различия (а такие есть в любой более-менее крупной стране) стали основой для борьбы за власть. А когда такая борьба ведется на основе идеи, что где-то живут неправильные люди, то, в конце концов, она приобретет геноцидные черты.
Вопрос только в том, когда откажут тормоза или когда их подпилят при помощи разных майданных технологий.
После 2014 года победившие майданные власти усиленно навязывали идею о том, что «Украина едына». Поскольку оппоненты в молодой демократии куда-то подевались, то промывание мозгов постепенно работало. Еще лучше оно заработало в 2022 году и результат, нужно признаться, был.
Что же мы видим сейчас? Вдруг самый что ни на есть прозеленский губернатор Николаевской области Виталий Ким начинает рассказывать, что в разных регионах по-разному оценивают перспективы продолжения войны.
«Прифронтовые регионы говорят: может быть, поговорим, что там с мирными переговорами? В центральных областях процентов 40 не определились. А западные говорят: никаких переговоров, идем на Москву», — так николаевский гауляйтер описал новый региональный раскол на Украине.
По сути, это тот конфликт интересов во внешней политике, который был главным в межрегиональном противостоянии не только постсоветской Украины, но и Малороссии периода руины XVII века.
Проявлением политического естества стало и всеобщее ожидание выборов. Вроде бы уже официально объявили, что их не будет, но все равно политические игроки к ним готовятся, а также обсуждают легитимность органов власти, в первую очередь президента, после окончания срока полномочий.
Возможность продолжения полномочий президента Украины без проведения выборов аргументируют так называемым «принципом непрерывности власти», согласно которому власть не может перестать функционировать из-за того, что некому ее сменить.
Например, применительно к судебной власти окончание полномочий судьи не означает его автоматического увольнения, но судья после окончания срока полномочий не может выносить судебные решения. На работу ходить, «работать с документами», ставить задачи помощникам может, а вот участвовать в судебном заседании, выносить приговоры, определения и т.п. – нет.
Вот только президент – это не власть с точки зрения теории права. Власть бывает законодательная, судебная и исполнительная. Есть теоретические споры по поводу наличия других ветвей власти, но в конституции (в том числе и Украины) фигурируют только эти три.
В присяге, которую приносит каждый избранный украинский президент, сказано, что он заступает на этот высокий пост. Вот только принципа непрерывности пребывания на посту, даже высоком, в теории права нет.
С другой стороны, в украинской конституции сказано, что президент исполняет свои полномочия до вступления на этот пост новоизбранного президента. Однако новоизбранный президент может появиться только в результате выборов, которые должна назначить Верховная рада. Но она их не назначает, поскольку в стране действует чрезвычайное положение, которое вводится указом президента. То есть в этой модели изначально была заложена возможность непроведения выборов срок и окончание полномочий президента без появления нового.
В итоге можно наблюдать конституционно-правовую коллизию. Ситуацию мог бы разрешить Конституционный суд, но он не действует именно из-за некоторых кадровых решений Зеленского. Это означает, что для появление нового этапа политической чехарды на Украине открылось «окно возможностей».
В конце мая заканчиваются конституционные полномочия у Зеленского. Загадка, как после этого поведут себя его нынешние политические союзники.
Использовать слабость власти – это яркая особенность украинской политики, которая сможет проявить себя уже летом.
Но окно возможностей открывается не только у отдельных представителей украинского политического террариума. Оно появилось и у России. В таких условиях есть варианты воздействовать на киевский режим не только извне военно-политическими средствами, но и изнутри, играя на противоречиях и желании сохранить в неприкосновенности свой личный хутор.
Рисунок из открытых источников
