— Ой, милочка, какая же ты стала красивая…
Алевтина Марковна от удивления, зависти и еле скрываемой злости чуть не задохнулась, увидев Лилечку Шрумп, с которой уже более сорока лет они считались лучшими подругами.
— Ну и как?
— Да умопомрачительно!
— Зайдем в кафе, выпьем какао с плюшечкой, все тебе расскажу!
— Да какие плюшечки, я же на диете… Извелась вся, а похудеть удалось только на три килограмма…Я и на стадион хожу и в фитнесс-клуб, и массаж мне делают…
— А я скушаю! И плевать мне на диеты и стадионы! Ко мне Васечка вернулся! Правда, я его поставила на место. Нефиг от родной жены к молодым шалавам бегать. На хозрасчёт перевела. Деньги вперед!
— Ну ты, милочка и даешь… — Алевтина Марковна аж начала заикаться. Надо же, эта Лилька была квашня квашней, толстая, седая, морда с брылами, как у бульдога, а под носом усики… Тьфу на нее… Но с такой дружить приятно! А теперь,скинула килограммов тридцать, лицо как у двадцатилетней, волосы уложены в прическу, усики исчезли и глаза такие счастливые, что противно смотреть…
Подруги зашли в маленькое кафе. Девушка за стойкой быстро приготовила кофе с кедровыми орешками для Лилечки и травяной чай Алевтине… Лилечка еще и пирожное заказала…
— Не поверишь! Помнишь, у твоего Вадика был ассистент Фима Кляп?
— Помню! Его выгнали из института, он что-то там натворил. Сперва уехал в Канаду, потом в США перебрался.
— Теперь он снова в Москве! Свою косметическую клинику имеет. Какие-то там генные ножницы изобрел, препарат придумал. Правда, дорогой, но посмотри на меня! Всего один укол — и начинаешь молодеть! За полгода я из старухи снова стала девочкой.
— И сколько это стоит?
— Да сущие пустяки по сравнению с эффектом. Я заплатила всего сорок тысяч долларов, пришлось дачу продать. Да и какая там дача! Два часа в пробках, потом два часа по шоссе. Старый домик, правда, на берегу речки…Ну да, чего жалеть?
Еще почти час подруги просидели в кафе. Расстались. Алевтина Марковна, злая и расстроенная, вызвала такси и направилась домой.
***
Вадим Владимирович, как обычно, сидел у себя в кабинете. Что-то набирал на компьютере. Маленький, толстенький с седым пушком, обрамлявшим лысину, и очках с толстенными стеклами. Он что-то напевал себе под нос, изредка отхлебывая чай из большой кружки…
— Вадик! Вадик, а ты помнишь Фиму Кляпа?
— Помню. И чего это тебе понадобился этот прохвост?
— Он открыл косметическую клинику, какими-то волшебными уколами возвращает людям молодость.
— Да ты что! Вот же негодяй! Если помнишь, его выгнали из нашего института, он украл формулы генных ножниц и опытные образцы препаратов. Но тогда Союз рухнул, и он смылся в Канаду. Значит, вернулся? И где его клиника?
— Знаешь, Лилечка Штрумп получила инъекцию. Выглядит на тридцать лет. Вдвое помолодела. И всего-то за сорок тысяч долларов.
— Ничего себе… Вот это размах! Себестоимость опытных образцов около доллара на одну инъекцию… Во дает! И много таких дурочек он уже облапошил?
— Вадик! Да как ты смеешь! Человеку молодость возвращают, здоровье! А ты так грубо… Вадик, это пошло… Вадик, я тоже хочу стать молодой и здоровой…
— Хотеть не вредно! Но это невозможно!
— Как невозможно? А Лилечка?..
— Не видел я твою Лилечку. Но знаю, что природу не обманешь!
— Вот ты всегда так… — и Алевтина Марковна разразилась истеричным рыданием, размазывая по лицу и помаду, и тушь, и сопли…
— Ну успокойся! Успокойся! — Но жена успокаиваться не желала. Громко хлопнув дверью кабинета и завывая, отправилась к себе в комнату. Уселась возле трюмо, вытерла разводы с лица и задумалась…
— Вот же, этот Вадик! Как упрется — не переспоришь! Ну да и ладно… Обойдемся без него. Надо Абаньку Мураховича попросить. Он придумает… Абанька, он и не такие дела обтяпывал. Вон, его Сара каждый месяц в Париж летает, отоваривается… А тут и сорока тысяч долларов не выпросишь… Ученый называется! Пугало старое! И как это я за него замуж вышла?
Сорок три года назад она закончила мединститут и благодаря папе-секретарю одного из райкомов столицы получила распределение в один из закрытых домов отдыха для советских ученых. Там они и познакомились. Маленький, худенький очкарик по профсоюзной путевке отдыхал и набирался сил. Лес, река, режим, забота — что еще нужно для восстановления расшатавшейся нервной системы? Вот и восстанавливал… Да так, что через месяц они подали заявление в ЗАГС!
Папа Алевтины при знакомстве с будущим зятем сразу же поставил все точки над «i»: его доченька работать не будет! Жилье им обеспечат, домработницу оплатят, но он, Вадим, должен не просто любить ее и лелеять, но и не забывать, что он, хоть и гений, но пока Марк Моисеевич в «системе», его судьба у него в кулаке! Вот так и жили… Карьера была обеспечена, диссертации дались легко, да и должности предлагали.
Но ему понравилась генетика. Тогда еще полуинвалидная после расправы над «вейсманистами-морганистами» наука только залечивала свои раны. Но он полюбил ее всей своей нерастраченной любовью, потому что влечение в Алевтине прошло, а пустоту нужно было чем-то заполнить.
***
Алевтина Марковна постепенно успокоилась. Достала мобильный телефон и набрала номер.
— Алло! Абанька, это ты?
— Слушаю Вас!
— Абанька, это Алевтина. Нужно встретиться.
— Что ж, если надо – значит надо. Давайте сегодня в восемь вечера в нашем клубе! — Обязательно буду.
К вечеру она привела себя в порядок, надела длинное вечернее платье, вызвала такси и направилась на встречу. Клуб «Все у нас впереди» собирал «тех кому за…». За сколько, мало кого интересовало. Тихая музыка, хорошая выпивка, а для желающих — прекрасная кухня. Сюда приходили посплетничать, покрасоваться новыми нарядами, сделать какое-то деловое предложение. Молодые свободные «светские львицы» искали «богатеньких папиков» и наоборот…
Алевтина бывала в клубе не часто и в основном для встречи с Абанькой. Вот и сейчас он ее уже ждал. Поцеловал ручку, и пригласил в отдельный кабинет.
— Абанька, мне позарез нужно сорок тысяч долларов!
— Да ты что? Это приличная сумма. Кредит в банке пробовала?
— Абанька, да какой кредит! Кредит просто так не дадут. А на мне только квартира и дача, а под них без согласия Вадика не оформят! А Вадик – деспот!
— А для чего тебе такая сумма?
— Ой Абанька, не пытай меня. Есть у меня тайна…
— Ну раз тайна… Помнишь, у твоего отца была коллекция орденов Российской Империи?
— Помню. Она у меня в диване запакованная лежит.
— Ты ее не делила? Не продавали ничего?
— Нет, Абанька, кому это барахло нужно? На их тусовки я не хожу, там одни «жучки»… Домой приглашать опасаюсь.
— Ну если не раздерибанила коллекцию, то я тебе найду покупателя, но — сама знаешь, как всегда, мои десять процентов…
— Абанька, какие разговоры! Ты спасаешь мне жизнь… Если продашь за пятьдесят, то шесть тысяч твои!
— Лады!
— А что, эти железяки так дорого стоят?
— На любителя. Есть у меня один шизик такой, попробую его раскрутить. Хоть и не уверен, что согласится. Но попробую!
***
Через три дня Алевтина получила деньги, Абанька — свой гешефт от компаньонки и сверху пятьдесят тысяч «зелененьких» от «шизика».
Вечером того же дня она звонила по телефону, который ей дала Лилечка Штрумп. И, о счастье! Была приглашена на консультацию к самому Ефиму Лазаревичу!
— Я врач и от меня тайн не может быть! Сколько вам полных лет? Какими болезнями переболели? Как протекает ваша сексуальная жизнь?
— О! Доктор… Не вгоняйте меня в краску…
— Не надо кокетничать! Или вы отвечаете на все мои вопросы, или мы расстаемся!
— Что вы, доктор! Отвечу на все… Мне уже шестьдесят, болела и коклюшем, и свинкой, в санатории в восемьдесят третьем году прицепилась гонорея, но быстро вылечили, давление скачет, изжога замучила… Суставы крутит… С мужем уже года четыре как не имела половых контактов, а Илюша такой ветреный юноша и так много денег требует, что и с ним не часто. Обычно сразу после получения зарплаты мужа, ближе к моей пенсии…
— Что ж, наша клиника вернет вам молодость. Но и мы не всемогущие, бывают иногда и сбои. Но вероятность более 99%. Вы готовы?
— Доктор, какие могут быть вопросы! Конечно, готова!
— Тогда подпишите договор, переведите деньги на счет и мы ждем вас.
— Доктор, а наличными можно?
— Ваше право, можно и наличными. Вас проводят в кассу.
***
Через неделю после укола Алевтина Марковна перестала задыхаться при быстрой ходьбе, через месяц стала стройной, исчезли морщины, и волосы приобрели свой прежний цвет. Живот втянулся, грудь стала упругой, исчезла изжога и давление стабилизировалось. Ох, как же было приятно снова себя почувствовать молодой, здоровой и сильной! Только вот Вадик так и не обратил на эти метаморфозы внимания. Вернее, сделал вид, что не обратил. Такой упертый старый мухомор. Всю жизнь ей перепортил. Нет, чтобы бросить свою лабораторию и, как Абанька, заняться делом… Или как Фима Кляп. Ведь Фима-то работает, используя изобретение Вадика! И работает успешно… А этот теоретик так и останется теоретиком. Ни себе ни людям…
А может, к черту его? Илюша снова зачастил к ней и не только за деньгами… К черту!
Вечером состоялся серьезный разговор. Она закатила истерику, била посуду и требовала развода. Вадик спорить не стал — единственное, что потребовал себе автомобиль. У него осталась однокомнатная квартира, полученная еще на заре перестройки, которую он успел выкупить у государства.
Разошлись без скандала. Приехали рабочие, забрали книги из кабинета, рабочий стол и кресло, а альбом с фотографиями и системный блок от компьютера он унес сам.
***
Прошло почти два года, и однажды Алевтина Марковна встретила своего бывшего в ресторане. И не сразу узнала. Он был с шикарной длинноногой блондинкой. Сам подтянулся, постройнел, пушок на голове превратился в русую шевелюру, а от лысины не осталось и следа. А когда подвыпил и пошел танцевать со своей спутницей, весь ресторан залюбовался их искусством.
К этому времени Алевтина поиздержалась, продала все, что было возможно, накопления закончились, а пенсии хватало на полдня привычной жизни… Илюша нашел себе другую, хоть и старую, но денежную. А ей, хоть и помолодевшей и здоровой, приходилось экономить на всем, ну не идти же ей на работу… Да и работать она уже не могла и не хотела, и потеряла так и неприобретенную квалификацию… Да, хреновенько! А Вадик-то каков! И автомобиль у него шикарный! И телку себе отхватил, вот же гад! На нее, на Алевтину, и не взглянул…А она-то ему всю жизнь отдала, в люди вывела… Ничтожество! И накручивая себя, несмотря на уговоры Лилечки Штрумп, которая опять начала и стареть и толстеть, и седеть, что доставляло Алевтине редкостное удовольствие, покинула заведение и на такси уехала домой.
Дома расплакалась и, усевшись перед зеркалом, начала разглядывать себя. Вот и снова появился пушок на верхней губе, а возле глаз морщинки — «куриные лапки», грудь обвисла, на кистях рук образовались пигментные пятна… Ух ты! И седые волосинки пробились… Нужно к Фиме Кляпу! Он спасет! Но где денег взять-то, что продать? Что ж, Абанька выручит!
— Алло! Мне бы Абрама Вениаминовича…
— А он умер!
— Как, умер??? Не может быть!
— Уже две недели как ушел он от нас… — И в трубке послышалось всхлипывание и шмыганье носом. Инсульт. Разговор прервался.
Что ж теперь делать? Разменять квартиру? Точно! Больше ничего не остается. Позвонила риелторам. Есть у них вариант — однокомнатная, в центре, с доплатой. На следующий день пришла в офис, съездили посмотрели на однушку, что ж делать, надо соглашаться. И согласилась.
Через день было назначено подписание договора. Алевтина приехала пораньше, но нотариус была уже готова, и тут в офис заявился ее Вадик!
— Привет! Так это ты со мной меняешься?
Алевтина аж подскочила со стула!
— Да ни в жисть! С тобой меняться? А не пошел бы ты! — Но тут вмешался риелтор.
— Извините, но если сделка не состоится, все издержки — за ваш счет!
— А сколько это? — Но когда услышала ответ, сразу почувствовала, что сердце подкатило к самому горлу… Нет уж, придется покориться.
А Вадик был спокоен, отсчитал деньги, подписал документы, дал на чай и нотариусу, и риелтору. Легко вскочил со стула и вышел на улицу…
Разбитая и униженная, но с деньгами, Алевтина Марковна побрела по улице. Сегодня еще переночует в своей квартире, где прожила более сорока лет, а завтра уже в новой… И это ее угнетало, но деньги были, а значит, заветный укол обеспечен, и это радовало…
Через неделю она отправилась по знакомому адресу. Клиника преобразилась, ее отремонтировали, устроили емкую парковку, посадили цветы на клумбе, покрасили фасад. В приемном покое ее встретили ласково и вежливо. На вопрос о Фиме ответили, что он уже не работает, свое дело передал коллеге. Ну что ж делать… Коллега, так коллега — судя по тому, как все изменилось, дела здесь идут неплохо!
Заполнила анкету, рассказала о визите двухгодичной давности, внесла деньги в кассу и получила талон на процедуру.
Утром заветного дня она летела в клинику, как на крыльях. Все было прекрасно и даже мелкий дождик не мог испортить настроение. Ее провели в процедурную, уложили на кушетку. Вошел сам профессор. И хотя маска скрывала его лицо, Алевтина сразу же узнала своего бывшего.
— Вадик! Это ТЫЫЫ?
— Я, дорогая, не пугайся…
Ей стало плохо, медсестричка, ассистирующая профессору, поднесла ватку, смоченную нашатырным спиртом…
— Как же так? А Фима?
— Фима — вор и мошенник, его арестовали, и сейчас он в следственном изоляторе, а я его компаньон, которого он пригласил для того, чтобы я довел до совершенства свою «сыворотку молодости»… У нас с ним пятьдесят на пятьдесят, и если его пятьдесят процентов конфискуют, а это обязательно случится, моя доля останется за мной. Ну ладно, хватит пустопорожней болтовни, заголяйся! Подарю тебе еще пару лет молодости…
***
Вот и пролетели эти два года. Лилечку Штрумп похоронили, Фиму осудили на восемь лет, хоть и без конфискации. Но, чтобы прожить эти годы на зоне, он был вынужден продать свою долю в бизнесе.
Вадим Владимирович стал единственным хозяином клиники, при которой открыл экспериментальную лабораторию. Алевтина Марковна устроилась к нему на работу санитаркой. И хотя снова поседела, потускнела, работала хорошо, потому что ее бывший пообещал еще один укольчик за качественное исполнение своих обязанностей и в память о совместно прожитых десятилетиях…
