К 30-ЛЕТИЮ СОБЫТИЙ НА ЧЕРНОМОРСКОМ ФЛОТЕ, В СЕВАСТОПОЛЕ И КРЫМУ В 1991-1992 ГОДАХ
КОГДА В МОСКВЕ после краха Государственного комитета по чрезвычайному положению произошла фактическая смена руководства пока еще единой страны (за исключением «ушедших» республик Прибалтики), как следствие, сменилось и руководство Вооруженных Сил. Со временем ускоренно стали набирать силу дезинтеграционные процессы в Союзе ССР по всем направлениям.
Безусловно, в первую очередь они коснулись Вооруженных Сил, являвшихся наряду с КПСС и КГБ несущей опорой государственной конструкции самой большой страны мира.
Сразу же после событий тех дней «парад суверенитетов» в разваливающемся Союзе был продолжен. К нему теперь в «полный рост» подключилась Украина. 24 августа состоялось провозглашение Акта о независимости Украины (Декларация «О государственном суверенитете Украины» была принята ещё 16 июля 1990 года). В это же день ее Верховным Советом принято постановление «О воинских формированиях на Украине», что вывело на повестку дня вопрос о будущем Черноморского флота, основные силы которого дислоцировались на украинской территории.
А 29 августа в Киеве состоялась рабочая встреча Председателя Верховного Совета Украины Л.М. Кравчука с командующими военными округами и Черноморским флотом, командующими воинскими соединениями центрального подчинения, начальниками внутренних, пограничных и железнодорожных войск, которые дислоцируются на территории республики. Председатель Верховного Совета рассказал о работе внеочередной сессии Верховного Совета Украины, характере и важности принятых сессией документов, в частности, и постановления о воинских формированиях в Украине.
Состоялся обмен мнениями по практическим подходам к военному строительству в республике, созданию Министерства обороны Украины, защите суверенитета украинского государства как в мирное, так и в военное время. В принципе, именно с этой встречи началась практическая работа по созданию Украинских национальных Вооруженных сил, что предопределило возникновение так называемой «проблемы Черноморского флота».
К слову сказать, тогда же начался процесс «прихватизации» воинских частей, замыкавшихся непосредственно на Москву, присвоения их материальной базы, создаваемой многими поколениями, в том числе моряков. Так, на состоявшейся пресс-конференции Л. Кравчук, говоря о военных проблемах, сказал, в частности, о том, что в ближайшие дни будет принято решение о передаче комплекса зданий, в которых размещается Киевское высшее военно-морское политическое училище, органам культуры республики.
Антиармейская, антифлотская кампания, а также быстрая и широкомасштабная акция по смене высшего военного руководства страны определили уход с поста командующего адмирала Михаила Николаевича Хронопуло, руководившего флотом в течение всех перестроечных лет – с середины 1985-го по сентябрь 1991-го. Как в «добрые старые» «недемократические» времена, адмирала «ушли» «по личной просьбе и в связи с ухудшением состояния здоровья».
Он, как это и делалось раньше, был освобожден от должности и зачислен в распоряжение Главнокомандующего ВМФ. Его преемником стал вице-адмирал И.В. Касатонов, назначенный на должность командующего Черноморским флотом Президентом СССР. Указ об этом на расширенном заседании Военного совета ЧФ 17 сентября до руководящего состава флота довел 1-й заместитель ГК ВМФ адмирал флота И.М. Капитанец. Он и представил на этом заседании нового командующего.
Впрочем, вице-адмирал Игорь Владимирович Касатонов в представлении черноморцам не нуждался – его курсантские годы, две трети дальнейшей офицерской службы были связаны с Черным морем, с Севастополем.
Из биографии
Игорь Владимирович Касатонов родился 10 февраля 1939г. во Владивостоке. В 1960г. окончил Черноморское высшее военно-морское училище им. П. С. Нахимова. Командовал батареей боевой части эскадренного миноносца Черноморского и Тихоокеанского флотов, боевой частью ракетного корабля Черноморского флота. В 1967г. окончил Высшие специальные офицерские классы ВМФ и был назначен старшим помощником командира, а затем командиром большого противолодочного корабля «Проворный». После окончания в 1972г. Военно-морской академии назначен командиром БПК «Очаков». Заочно окончил Севастопольский приборостроительный институт. С 1975г. – начальник штаба – заместитель командира дивизии противолодочных кораблей ЧФ. В 1979г. окончил Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Проходил службу в должностях командира дивизии противолодочных кораблей ЧФ, командующего Кольской флотилией Северного флота, 1-го заместителя командующего Северным флотом. В 1991-1992гг. – командующий Черноморским флотом. Затем – 1-й заместитель Главнокомандующего ВМФ России (до 1999г.). В настоящее время – советник начальника Генерального штаба ВС РФ. Женат. Имеет двух сыновей и дочь.
Фамилия Касатоновых известна на флоте, пожалуй, каждому. Касатонов-старший – Герой Советского Союза адмирал флота Владимир Афанасьевич Касатонов командовал Черноморским флотом во второй половине 50-х годов, полтора десятилетия был 1-м заместителем Главкома. Поэтому вполне естественным было мнение о том, что сыну 1-го зама в жизни было легче других – фамилия сама срабатывает. Однако в отношении Игоря Владимировича, как говорится, это не тот случай.
«За папу не спрячешься», когда ты стоишь на командирском мостике, а тем более, когда руководишь многотысячным коллективом, управляешь ведущим, основным соединением флота. Когда речь идет об объединении – тем более. К тому же, в период начавшейся военной реформы.
То, что эта «реформа» пойдет по пути разрушения, стало ясно практически сразу. Об этом можно судить на основе хотя бы двух дискуссий, развернувшихся на страницах прессы, в том числе военных изданий. Само собой разумеется, в авангарде шел печатный орган Минобороны «Красная Звезда», который был взят в жесткие «демократические» клещи. Иначе как можно расценить то, что в «Звездочке» в течение почти трех «постгэкачепистских» месяцев шел разговор о том, всегда ли нужно выполнять приказы.
Основной же темой стала проблема «армия и политика», их взаимосвязь, взаимозависимость или взаимоисключительность. Конечно, все это было не случайно: людям, взявшим в руки бразды правления страной и армией, надо было, во-первых, оправдаться, а во-вторых, укрепить свои пока еще шаткие позиции. Однако они не могли не понимать: подобного рода «дискуссии» могут привести к массовому неповиновению, в результате чего «человек с ружьем» сам становится субъектом политической борьбы. Это неоднократно демонстрировала История России. Это вскоре доказали моряки-черноморцы.
Напомним: 24 августа М.С. Горбачев подписал Указ «О прекращении деятельности политических партий и политических движений в Вооруженных Силах СССР, правоохранительных органах и государственном аппарате», а 29 августа был издан Указ «Об упразднении военно-политических органов в Вооруженных Силах СССР, в войсках КГБ, ВВ МВД и железнодорожных войсках».
Такие меры в условиях запрета КПСС, наступления реальной многопартийности, уже давно идущей департизации и деидеологизации силовых структур (деятельность КПСС была приостановлена 23 августа, её имущество конфисковано, партия была запрещена в России 6 ноября 1991 года), были не только объяснимы, но и понятны.
Непонятным было одно: чем и как будет заменена 70-летняя система партийно-политической работы? Ведь работа с «человеческим фактором» нигде, в том числе в «демократической» России вакуума не терпит. Однако новых власть предержащих этот жизненно важный вопрос не беспокоил. Деморализация Армии и Флота начала набирать обороты. «Разбегание по национальным квартирам» (в т.ч. откровенное дезертирство) приняло необратимый характер.
29 августа Верховным Советом СССР Министром обороны СССР был назначен новоиспеченный маршал авиации Е.И. Шапошников, который во время действия ГКЧП отказался выполнить приказ Д.Т. Язова о приведении авиации в боевую готовность. Учитывая то, что с 24 августа Совмин РСФСР взял на себя функции Кабинета Министров СССР, уже тогда стало понятно, по какому пути будут идти преобразования в армии. Как следствие наступивших быстрых перемен: в конце августа – начале сентября 1991 года высшее командование ВС СССР было обновлено на 80 процентов. Из него были уволены лица, не только поддержавшие ГКЧП, но и те, кто по своей сути являлся носителем «старых» идей и взглядов, кто мог помешать «демократии» даже не действием – своим присутствием.
В начале сентября, в соответствии с Указом Президента СССР, была создана комиссия МО по упразднению военно-политических органов и созданию органов боевой подготовки и структур по работе с личным составом. Ее председателем стал в свое время «обиженный неназначением» на должность начальника Главпура СА и ВМФ генерал-полковник Д.А. Волкогонов, руководивший в течение длительного времени армейским «агитпропом».
В ноябре комиссия закончила свою работу. На основании ее предложений в Вооруженных Силах создавались структуры по работе с личным составом. При Министерстве обороны был образован Комитет по работе с личным составом, а в частях и соединениях вводился институт помощников командиров по работе с личным составом.
Корпус бывших политработников второй раз в течение года претерпел трансформацию, значение которой, без всякого преувеличения, сокрушительно сказалось на морально-психологическом состоянии личного состава Вооруженных Сил. Это стало очевидно практически сразу же – «несокрушимая и легендарная» в кратчайший срок была разбита без сражений и боев, развалилась в течение осени – зимы 1991-1992 гг.
Разрушители Армии и Флота (они же – Советского Союза) не понимали, что политработники, являвшиеся одним из стержней системы управления Вооруженных Сил, были не только проводниками идей КПСС. В огромной армии, комплектуемой на основе всеобщей воинской обязанности вчерашними школьниками, они, помимо всего прочего, выполняли роль своеобразного буфера, смягчающего силу довольно серьезных изъянов Системы.
Это касалось как в целом процесса боевой подготовки и выполнения конкретных задач, так и вопросов повседневной жизни вплоть до доставания для личного состава носков, сигарет, зубной пасты, мыла и лезвий для бритья. Многие командиры, пренебрежительно относившиеся к политработникам и их роли, только с ликвидацией «комиссарских» структур поняли значение порой незаметной работы «политруков».
Впрочем, они поняли и другое: с избиения – а по-другому этот процесс назвать трудно – политических кадров началось разрушение Армии. Правда, тогда, осенью-91, этого большинство не понимало, осмысление пришло несколько позже, причем, довольно быстро. Начали с политработников – закончили Армией, одним из столпов Великого Государства.
21 сентября Указом Президента СССР при Госсовете СССР был образован Комитет по подготовке и проведению военной реформы. Его председателем был назначен новоиспеченный генерал армии К.И. Кобец, известный не только тем, что на несколько дней занял «экзотический» пост Министра обороны РСФСР, но и высказыванием за то, чтобы без лишних вопросов гэкачепистов расстреляли.
Концепция военной реформы, если так можно назвать то, что было задумано, сводилась к следующему:
– изменение организационно-штатной структуры в интересах мобильности и повышения эффективности управления частями и соединениями;
– повышение профессионализма и уровня обученности военнослужащих во всех звеньях армейского организма (контрактная система, реформа подготовки офицеров и др.);
– качественное изменение принципов материально-технического обеспечения частей и соединений;
– повышение уровня социальной защищенности военнослужащих.
Парадокс, но эти «актуальные» и «современные» «общие» позиции должны были быть реализованы в условиях тотальной конверсии, падения в пропасть отечественного ВПК и всеохватывающего сокращения расходов на содержание Вооруженных Сил. При этом, «естественно», не допускалось одновременное снижение уровня их боеготовности и боевой мощи. Уже тогда было очевидно: все задуманное и провозглашенное абсолютно нереально.
Невыполнимой эту «военную реформу» делал сам курс новых лидеров: при революционной смене общественно-экономического уклада, переделе собственности, в обстановке «дикого рынка», целенаправленного подрыва промышленного и научного потенциала обороны страны, падении жизненного уровня народа – даже просто говорить об укреплении оборонной мощи государства не было смысла. Но… говорили. И делали…
ОДНИМ ИЗ ГЛАВНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ в деятельности Комитета и Министерства обороны, как это не может сегодня показаться алогичным, считалось сохранение единых Вооруженных Сил. Разрушалось единое государство, практически была запрещена КПСС, велась работа по расчленению КГБ. Неужели те, кто стоял во главе Вооруженных Сил и определял военную политику государства, пребывали в мире иллюзий, рассчитывая на то, что при всеобщей разрухе можно будет сохранить едиными только одно – Армию и Флот? Возможно, что это и так – тогда большинство руководителей и «простых смертных» не понимало многого…
4 ноября 1991 года члены Госсовета СССР высказались за сохранение единых Вооруженных Сил. Надо отметить: было уже поздно, ведь лидеры тогда еще союзных республик на тот момент уже решили, что за счет собственных бюджетов на основе подразделений Внутренних войск МВД республик для охраны важных государственных и правительственных объектов будут созданы республиканские гвардии. Таким образом, фактически союзные республики уже шли совсем другим путем – был взят курс на «национализацию» частей и соединений Советской Армии и ВМФ, дислоцированных на их территории.
Отметим принципиальный момент: сразу после ГКЧП Украина объявила о переподчинении всех воинских частей, находившихся на её территории. 11 октября ее правительством был подготовлен и передан на рассмотрение сессии Верховного Совета УССР пакет документов по военному строительству. В одном из них определялось, что оборона Украины – это прерогатива исключительно народа Украины, который создает в этих целях собственные Вооруженные силы.
За Украиной последовала Белоруссия – в сентябре ее Верховный Совет принял решение начать подготовку к созданию собственных войск. 14 ноября Указом президента М. Снегура оружие, боеприпасы и военная техника воинских частей в Молдавии были объявлены собственностью этой республики. В октябре президент Азербайджана А. Муталибов заявил о создании собственной армии на базе вооружения и техники частей Советской Армии. В Грузии происходили уже мало контролируемые Центром действия. В Прибалтике армейцы и моряки вовсю «паковали чемоданы»…
Тем не менее, несмотря на громкие публичные заявления и «декларации о намерениях», к демонтажу единой системы обороны страны в республиках приступать не решались. Разрушительная работа велась как бы «неофициально» – исподволь, скрытно, но активно и масштабно.
Сразу после объявления Украины «незалежной» в Севастополе по инициативе офицеров Черноморского флота капитанов 3 ранга А. Пляшечникова, И. Тенюха и капитан-лейтенанта Н. Гука на флоте подпольно была создана организация Союза офицеров Украины, начавшая работу по расколу флотских коллективов по национальному, «державному» признаку.
Деятельности этой организации, которую возглавил А. Пляшечников, способствовало то, что на уровне украинского государства принимались соответствующие решения, реализовывались конкретные меры. Этому объективно содействовала «капитулянтская» политика части союзного и российского политического руководства. По сути при существующем СССР такие действия (или бездействие) носили антиконституционный характер.
Так, например, еще 3 сентября 1991 г. Верховной Радой Украины первым министром обороны Украины был назначен быстро ставший генерал-полковником авиации К.П.Морозов. А 8 октября Служба Национальной безопасности Украины (СНБУ, позже – СБУ) была официально признана руководством КГБ СССР путем подписания соответствующего соглашения. Вскоре органы ГБ стали находиться в юрисдикции республик. Уже 10 октября был утвержден текст Военной присяги Украины. 3 ноября Верховный Совет принял закон «О Национальной гвардии Украины». А на следующий день – закон «О Пограничных войсках Украины».
Особую остроту проблемам, связанным с обороной и военным строительством на Украине, придала кампания по выборам президента страны. Одновременно с ними на 1 декабря был назначен Всеукраинский референдум, на который был вынесен один вопрос: «Подтверждаете ли Вы Акт провозглашения независимости Украины?». Реально из шести кандидатов в президенты на высокий пост мог претендовать экс-идеолог Компартии Украины, спикер Верховного Совета страны Л.М.Кравчук, хотя в предвыборный период его лидерство однозначно явным не выглядело.
Крымчане, севастопольцы и моряки-черноморцы в силу самых разных обстоятельств не могли оставаться в стороне от выборной кампании. Главное из них – они были жителями этой родной для них земли, с 1954 года входившей в состав УССР, что при существовании единого Союза особых вопросов не рождало. Все, включая матросов срочной службы, всегда участвовали во всех выборах – всесоюзных, республиканских, региональных, местных.
Определяющими также стали чуть ли не ежедневная сдача позиций союзным Центром, невнятность предлагаемого курса развития страны, стремительное падение жизненного уровня населения. Значительная часть электората на полуострове не верила ни М.С. Горбачеву, ни Б.Н. Ельцину. При этом его подавляющая часть не отдавала себе отчета в том, что результатом выборов украинского президента и референдума станет фактический распад Союза, ведь одновременно с этим с повестки дня не был снят вопрос «обновления» Советского Союза.
Не угасала вера в реализацию «особого» статуса Крыма, который еще недавно считался субъектом Союзного Договора. В определенном смысле лакмусовой бумажкой предвыборной кампании являлся «флотский вопрос». И Л.М. Кравчук учел этот фактор.
Кравчук первым из всех кандидатов в президенты приехал в Севастополь. Он встретился с трудовым коллективом объединения «Морской завод им. С Орджоникидзе», а также черноморцами и жителями города в Доме офицеров флота. Приезд Кравчука, активное освещение его средствами массовой информации довольно красноречиво и однозначно показали: руководство города и командование флота в вопросе о том, кому будет отдано предпочтение на предстоящих президентских выборах, уже определились.
Кандидат в президенты Украины, четко уловив конъюнктуру, дал понять: «Украине «такой» флот не нужен», о чем он сказал в интервью «Славе Севастополя». А на встрече в ДОФе заявил:
«Наша концепция военной политики состоит в обеспечении коллективной безопасности. Украина выступает за то, чтобы было общее оборонное пространство военно-стратегического характера. То есть все военно-стратегические силы, в том числе ядерные, должны быть коллективными и управляться из единого центра: Министерства обороны и Генерального штаба.
Мы выступаем за сокращение и уничтожение и стратегических, и тактических ядерных сил. Это будет достигаться путем переговорных процессов всех государств, владеющих ядерным оружием. Украина будет стимулировать этот процесс. Но пока это будет происходить, мы выступаем за единое управление коллективной безопасностью. Стратегические силы имеют ведущее значение.
Все остальное, исходя из нашей концепции, мы рассматриваем по принципу разумной достаточности… Национальные Вооруженные силы должны быть численно небольшими, но достаточно хорошо вооруженными, современными, потому что нужно иметь или хорошо оснащенную армию – или никакую…
Концепция строительства Вооруженных сил, которую я предлагаю, состоит в том, что военно-стратегические силы не принадлежат отдельным республикам, а управляются Министерством обороны и Генеральным штабом, единым для всех. Защита всей территории – общими усилиями на принципах коллективной безопасности. И мы не претендуем на руководство ядерными, ракетными и другими стратегическими войсками, расположенными на территории Украины».
Таким образом, напрямую о флоте сказано не было, но все понимали: флот относится к стратегическим силам, так как действует далеко за пределами страны и имеет ядерное оружие. Значит, черноморцы могут быть спокойны: флот останется во «всесоюзном» подчинении. Примерно то же самое утверждал министр обороны Украины К.П.Морозов, заявляя в своих интервью о том, что «незалежной» большой флот не нужен, нужны корабли только для охраны границ.
Судьба ЧФ стала главной темой, затронутой на пресс-конференции, которую в начале ноября провел командующий ЧФ адмирал И. Касатонов. Отвечая на вопрос, каким же теперь – республиканским или общегосударственным – будет Черноморский флот, командующий сказал:
«У меня такое впечатление, что кому-то выгодно неправильно трактовать те или иные вопросы и нагнетать негативную обстановку. Статус таков: флот – это общесоюзная структура и категория. Мы подчиняемся Министру обороны и Главнокомандующему ВМФ. Безусловно, право любого суверенного государства – иметь свои вооруженные силы.
И есть заявление Украины: вот мы, говорят, сформируем свою армию, свой флот. Есть и некоторые официальные (правда, я не слышал) мнения, что Черноморский флот – это украинский флот. Руководство Украины и товарищ Морозов как министр обороны ведут себя очень достойно, очень тактично, я бы сказал, очень правильно.
С точки зрения и с позиции официальных руководителей, нет в этом плане никакой торопливости, нет никакого экстремизма, а есть осторожное вхождение в контакт. Я встречался с товарищем Кравчуком в Киеве (это была инициатива моя, Военного совета флота). У нас была очень позитивная беседа с большим пониманием.
С одной стороны, Кравчук сказал, что Украина не претендует на Черноморский флот, на всю его структуру, но хочет иметь свой какой-то малый флот. С другой стороны, Морозов очень вежливо, тактично спросил, какая есть возможность прибыть на флот, с ним познакомиться. Я, безусловно, сказал, что мы рады принять, с любым количеством специалистов, и готовы вместе работать. Это официальная позиция руководства республики. Я об этом доложил Главнокомандующему ВМФ.
Теперь мы уже нашли некоторые формы общения с Министерством обороны Украины. Такие, очень осторожные, тактичные, с обеих сторон устремления, и они будут углубляться, будут находиться еще и более общие позиции для того, чтобы, ничего не отрицая, по-умному, по-хорошему наладить контакт».
Именно с надеждой на такой контакт и пришли черноморцы к урнам для голосования 1 декабря 1991 г. Надежду укрепляло и опубликование 25 ноября, за неделю до выборов, проекта Договора о Содружестве Суверенных Государств.
Продолжение следует
