Наконец-то я набралась мужества прочитать плод многолетней работы Евгения Никифорова – его роман-исследование «Центурии Антона Чехова» (издательство «Антиква», 2013г.). Весь, от начала до конца. До этого читала урывками, но захотелось перечитать для целостного впечатления.
«Центурии» – это два тома по пятьсот страниц. Чтение долгое и непростое. Впрочем, это литературоведческое исследование, в основе которого — тщательное изучение всех доступных на сегодняшний день документов, текст, в котором проверен каждый факт, в равной степени можно отнести как к категории нон-фикшин, так и к роду произведений художественных.
Насколько мне известно, автор книги долго колебался, прежде чем решился выбрать для своей книги именно художественную форму изложения. Были сомнения: не будет ли воспринята его работа литературоведами как дилетантская? Но, с другой стороны, если отойти от сухого изложения фактов, насколько же расширится читательский круг!
В мировой литературе, начиная с древних времён, достаточно много примеров «вольных», но, в то же время, основанных на реальных событиях и документах, жизнеописаний известных людей. Родоночальником подобной литературы принято считать Плутарха. Из более близких по времени авторов можно упомянуть французского писателя, настоящего мастера жанра художественной биографии, Андре Моруа, который создал целый ряд романов о писателях – о Шелли, Байроне, Бальзаке, Тургеневе, о Гюго, Жорж Санд, обоих Дюма. Немало художественных жизнеописаний знаменитостей оставил немецкий писатель Стефан Цвейг.
Романизированные или беллетризованные биографии известных людей, в частности, и писательские, вызывают куда больший интерес, чем сухой научный труд. Вряд ли биографии знаменитостей были бы так популярны, ограничься авторы лишь простым перечислением фактов их жизни.
Так что выбор Е.Никифорова, на мой взгляд, оказался беспроигрышным.
В его «Центуриях» знаменитый на весь мир писатель предстаёт живым человеком со всеми его достоинствами и слабостями, сложностью и даже противоречивостью характера. Повествование представляет собой множество собранных воедино фрагментов, из которых лепится большое мозаичное полотно его жизни. И не только его. На страницах книги отображена целая историческая эпоха, в которую жил Чехов. И читая книгу, вы входите не только в подробности его частной жизни, но и в подробности жизни литературного сообщества тех времён.
Здесь, как говорится, каждый найдёт то, что ищет. Я увидела, прежде всего, трагически короткую жизнь очень одинокого, несмотря на постоянное окружение людьми, и часто страдающего человека. С одной стороны, трудное детство и сопровождавшие его с самого детства болезни, необходимость почти рабского ежедневного труда. С другой стороны, с каждым годом нарастающая популярность, а к концу жизни и настоящая слава. Популярен он был не только в литературных и читательских кругах. Чехов нравился женщинам (хотя, в то же время, и опасался их), и многие страницы книги освещают порою очень непростые, запутанные взаимоотношения известного писателя с его поклонницами.
«Среди своих, близких людей он всегда был открыт, неистощим на выдумки и проказы. Эпизоды подобного рода вспоминают все близко его знавшие. Но за пределами этого тесного круга он становился неузнаваем. Закрытость, замкнутость и патологическая боязнь публичности сопровождали его до последних дней, до знаменитого чествования во время премьеры «Вишнёвого сада».
«…инфантильное в его характере парадоксально уживалось с хорошо всем известной феноменальной сдержаностью, но порой прорывалось в отношениях только с матерью… Женившись, он это недореализованное инфантильное стал переадресовывать жене», требуя повышенного внимания, капризничая и жалуясь в письмах на всякие мелочи. То приходится есть «суп, похожий на помои и холодные блинчики», то ему «пиджак не чистят», то «пуговица на жилетке оторвалась», то «брюки износились».
Все эти мелочи говорят о том, что ему, как и всем, хочется тепла и понимания. Не поэтому ли он решает жениться? Может быть, он, всю жизнь кормивший и поддерживающий семью, в свою очередь, хочет найти и себе некую опору? Или же, если судить по приведённому автором «Центурий» письму, в этом решении присутствовал голый расчёт умудрённого жизнью, больного человека, осознающего, что жить ему осталось недолго и желающего узнать, что же из себя представляет семейная – пусть и в усечённом варианте – жизнь? «Не знаю, ошибся я или нет, – пишет Чехов сестре, – но женился я, главным образом, из того соображения, что во-первых, мне теперь более 40 лет, во-вторых, у Ольги добродетельная родня и, в-третьих, если понадобится разойтись с ней, то я разойдусь ничтоже сумняшеся, как будто и не женился; ведь она самостоятельный человек и живёт на свои средства. Затем важно соображение, что эта женитьба нисколько не изменила образа жизни ни моего, ни тех, кто жил и живёт около меня. Всё, решительно всё останется так, как было, и я в Ялте по-прежнему буду проживать один».
Евгений Никифоров, указывая на некий, сквозящий в этом послании цинизм, пытается на страницах своей книги разобраться в обстоятельствах этой внезапной, удивившей всех женитьбы. Это действительно был союз двух совершенно разных людей. Насколько Чехов избегал публичности и даже в гости не ходивший, настолько вся на виду была актриса Книппер. И тем не менее, как следует из их переписки, они находят общий язык. Во всяком случае, судя по письмам, пытаются.
Письма – один из самых достоверных источников, освещающих жизнь любой личности.
Чеховские письма, по словам автора «Центурий», «второе собрание сочинений» классика. И они рассказывают о жизни писателя если не всё, то очень многое. В них отражения событий личной жизни, взаимоотношений в семье, мысли и рассказы о его связях с женщинами. Отдельная история – переписка с «кормильцами»-издателями…
Неблагодарное дело – в короткой заметке пересказывать содержание большой и сложной книги, да это и невозможно.
«Каждый из нас живёт, не задумываясь о том, что придёт время – и кто-то другой, внимательный и пристрастный, будет со стороны наблюдать за прожитой тобою жизнью, анализировать и рассматривать её, видя в ней только и прежде всего бытие-как-процесс, который легко форматируется и укладывается не только в хронологические рамки, но и в иные удобные для сравнения и анализа парадигмы», пишет Е.Никифоров.
Эти слова можно в равной степени отнести как к его раздумьям о жизни Чехове, так и к его собственной, жизни автора огромного литературоведческого труда.
Думаю, двухтомник «Центурии Антона Чехова» со временем по праву займёт достойное место не только на полках литературоведов и филологов, но будет востребован и среди любителей русской словесности. Почему я пишу об этом в будущем времени? Потому что пока мало кому посчастливилось иметь этот прекрасно изданный роман-исследование. Сегодня его смело можно отнести к библиографическим редкостям.
Тираж двухтомника «Центурии Антона Чехова» – 200 (!) экземпляров…
