С ПОЧИНОМ, РУССКИЙ ДРАМАТИЧЕСКИЙ!
Жил-был художник один… Его акварели, нежные и светлые, находили восторженного зрителя на выставках. Где художник — там любовь, как без нее. К таланту девушки тянутся не хуже, чем к бриллиантам — и тут естественным образом возникает треугольник. Дело доходит до семейного ужина, а там и о свадьбе разговор начинается. Третья лишняя отходит в сторону.
Банальщина, которую выносить на театрального искушенного зрителя, а именно такой у Крымского русского академического драматического, не стоит: затопают, засвистят и уйдут (нет, конечно — крымчане народ вежливый!). Но на подчеркнуто банальную завязку спектакля зритель не реагирует: от ухода его крепко держит название пьесы — «Позывной Свет». Позывной, это старое слово из (для многих) древней истории, которая была задолго до его рождения, сегодня стало по актуальности вторым после аббревиатуры СВО.
Тут я должна сказать, что в наш цифровой век, когда любая информация не просто в секунды доходит до массового потребителя, а он, этот потребитель, может наблюдать любое событие в прямом эфире, мы научились эту информацию поглощать тоннами. А вот думать — не очень. Даже иногда кажется, что пошел обратный процесс — мы разучились ее понимать.
Еще сложнее с художественным осмыслением происходящего. «Малые формы»: песни, стихи, проникновенные и патриотичные, зовущие в бой и скорбящие о потерях — уже появляются. Они разные по качеству и таланту, но они уже рождаются. Пройдет еще немного времени — и они встанут вровень с тем, что мы знаем с детства: «Вставай, страна огромная!», «Бухенвальдский набат», «Синий платочек», «Землянка»…
А вот художественных фильмов, а тем более спектаклей — раз-два и обчелся. Потому что трудно. Потому что долгие годы в сфере культуры царили другие приоритеты, людей приучали к другим ценностям. Именно поэтому у нас сейчас появилось противненькое словечко релоканты, коими стали сплошь и рядом уехавшие (точнее, сбежавшие, а уж совсем точно — предавшие страну в тяжелый час) «мастера культуры».
Но свято место пусто не бывает. А место автора, честно пытающегося самому понять и других к процессу мышления привлечь — тем более не останется незанятым. Завлит Русского театра Людмила Касьяненко отыскала одного (надеюсь, пока одного!) такого — Михаила Умнова, лауреата конкурса пьес «Новое время. Новые герои», который организовал Союз театральных деятелей России в прошлом году.
Поставить «Позывного…» на сцене театра, начавшего свой 203-й сезон, взялся режиссер Сергей Ющук. Команда исполнителей собралась яркая: Андрей Пензин и Михаил Онышкевич, Валентина Шляхова, Юлия Островская, Антон Навроцкий и многие другие, которых зритель легко узнает.
Сама постановка, как по мне, была очень сложной: картины менялись одна за другой: сцены в мастерской, дома, на даче, на фронте… — механика сцены это позволяет. Неизменными оставались абрис православных икон и инсталляции в виде противотанковых ежей — вполне себе символы нашего времени.
Вот скажи, читатель, если бы перед тобой поставили задачу рассказать о самом остром переживаемом всеми нами моменте современности, как бы вы подошли к раскрытию темы СВО? Миллион тем, в каждой еще — подтемы, отступления и повороты. Автор «Позывного…» пошел от обычной жизни героев.
Вот противные журналисты толпятся на выставке художника Алексея, вот он сбегает с нее вместе с любимой Мартой, им вслед с болью смотрит Лиза. На даче Алексей проговаривается Марте, что в очередной раз уезжает на несколько дней. В командировку? Нет. Отвезти гуманитарку туда, на запад, где людям сейчас очень она нужна. Марта явно хочет возмутиться, что ее избранник занимается каким-то «ненужным» делом, но быстро себя одергивает и принимает Алексея с его непонятным ей занятием. Но вот ее родители, особенно мать, категорически против. Алексей пытается им что-то объяснить, но сталкивается со стеной непонимания.
Потом, уже позже, Алексей ответит уже Лизе, почему он ездит на «ленточку»: в один из своих приездов он познакомился со своим тезкой, 16-летним Алешкой, который воюет с 13 лет. Он попробовал его нарисовать — но вот никак не может ухватить выражение его глаз. Вот эти алешкины глаза потом помогли ему доказать командиру части, где воевал этот парень и где остался служить наш художник, когда его за «невоенность» хотели отправить домой: он пошел воевать не за награды и не за деньги, а потому, что так надо. Надо ему, надо стране, надо всем нам.
И служил он достойно. Вернулся домой. Пока он был «там», его Марта, сделавшая было полшага, чтобы перейти на сторону света из тьмы обывательщины (мягко скажем), в которой пребывает ее семья, испугавшись своей «смелости», вернулась в теплое булькающее болото московской тусовки. Вышла замуж за ее яркого представителя.
Но художника без любви ведь не бывает, правда? Он ее нашел. И Лиза… все, молчу. Иначе вам, уважаемый читатель, будет неинтересно, когда вы придете на спектакль.
…Была одна вещь, которая меня долго мучила, пока шло представление. Так сложилось, что таких персонажей, как эта семейка Марты, я давненько не встречала в жизни. А тут такие развернутые характеры, долгие сцены… А потом до меня дошло. Не знаю, москвич ли сам Михаил Умнов, но он тонко ухватил атмосферу, царящую в столице — в Крыму мы по-прежнему живем несколько в другом измерении, до нас лишь доносятся отголоски того, как живет столица. Пьесу, по большому счету, можно было бы с полным правом назвать «Две Москвы»: одна такая мещанская, сидящая на чемоданах и непонимающая, что происходит. И вторая — вот такая, как художник Алексей.
«Своим обостренным чувством справедливости он, с одной стороны, помогает жителям Донбасса, нашим солдатам. А с другой стороны, создает вокруг себя такую турбулентность в нашей московской тусовке. И многие его не понимают, многие его осуждают», – поясняет Михаил Умнов (Россия-К).
Про турбулентность — в самую точку. Поездки на Донбасс меняют его самого — ему уже неинтересно писать ирисы; уходит любовь к девушке, которая хочет, чтобы его не мучили глаза Алешки. А потом волшебным образом его понимание мира передается многим окружающим его людям. И дружба становится настоящей, и приходит настоящая любовь…
Уж так наш мир устроен, и Умнову удалось ухватить этот нерв. Кстати, в том конкурсе участвовало под двести авторов — может, среди них еще найдутся те, с творчеством которых нам неплохо было бы познакомиться?
…Спектакль окончен. Замечу, что на всем его протяжении зритель внимал происходящему молча, изредка отзываясь на шутки, заложенные в текст. Но молчание это было не мрачным — я бы сказала, люди ловили каждое слово, пытаясь понять, что оно значит, что добавляет к смыслу, что последует дальше. Зритель жил там, на сцене, ему было понятно все, что хотели ему сказать автор и режиссер. Поэтому благодарность была долгой — аплодисменты не смолкали еще долго…
Ну а мы подошли к группе молодых ребят в военной форме, которые тоже только что были зрителями. Как впечатления? Была немного озадачена, когда получила первый же ответ: «Смешанные чувства». Почему? Что тут смешалось?! А глаза у ребят горят, они возбуждены — ясно, что они только что бурно обсуждали увиденное. Сразу несколько тоже хотят высказаться: «Понравилось», «Поддерживаем» — а потом главное: «Хочу туда, на фронт!».
Я поняла, что вот это «смешанное» относилось к, условно говоря, семейке Марты и им подобным персонажам: молодому крымчанину было непонятно, как можно жить отдельно от своей страны?
Фото автора
