Забытая автономия

УЧИТЬСЯ НА СОБСТВЕННОМ ОПЫТЕ

Сегодня Крым мог бы отметить важный юбилей — 90-летие создания автономной Крымской Советской Социалистической Республики. Мы сказали «мог бы», потому что не отметил. Речь не о властях республики, с ними всё понятно — им не до такой «ерунды», пока еще не все в закромах полуострова «распилено» и «откачено». Но и остальной политикум Крыма встретил юбилей почти полным молчанием.

Впрочем, были и исключения. Например, оппозиционные меджлису крымско-татарские организации провели в центре Симферополя небольшой митинг, потребовав восстановить в составе Украины «национально-территориальную автономию крымско-татарского народа в объеме прав не менее Крымской АССР 1921-1945 годов».

Между тем, если кто не помнит, на референдуме 1991 года полуостровитяне высказались не за образование с нуля, а за воссоздание автономии. Так что КАССР — это явление, имеющее непосредственное отношение к нашей нынешней жизни. Это НАША история и НАШ опыт, который мы почему-то старательно пытаемся не вспоминать.

О том, насколько адекватны историческим фактам требования, озвученные сегодня на митинге крымскими татарами, что Крым унаследовал от предыдущей автономии и что стоило бы унаследовать, мы спросили у историка, политолога, директора Центрального музея Тавриды Андрея Мальгина.

[img=right alt=title]uploads/2/1230192573-2-QDjm.jpg[/img]
— Сегодня на площади Ленина в Симферополе представители крымско-татарских организаций требовали восстановить национально-территориальную автономию Крыма. Насколько это соотносится с тем, какой была первая крымская автономия?

— Ответ на этот вопрос не может быть однозначным. Если проанализировать документы, три редакции крымской Конституции, то там нет следов национально-территориального образования. Хотя, нужно сказать, что в рамках ленинско-сталинской политики национальной политики 20-30-х годов малым народностям, которые проживали на территории многих регионов Советского Союза, давались определенные преференции. Это была политика, аналогичная тому, что сейчас называют в Западной Европе политикой позитивной дискриминации. То есть, Советский Союз был государством, которое, несмотря ни на что, проводило вот эту политику односторонних преференций тем этносам, которые считались угнетенными в период Российской Империи. Это распространялось и на крымских татар: проводилась политика так называемой коренизации или татаризации.

Но, хотя такая политика и проводилась, эта республика не была национально-территориальной. Она была автономией советского образца, где формально все были равны перед законом. При этом, действительно, политика коммунистической власти зачастую состояла в односторонних преференциях определенным этносам. Но это, повторюсь, была общая политика 20-30-х годов, а не отличительная особенность автономного образования на территории Крыма.

— Помнится, на референдуме 1991 года речь шла именно о воссоздании автономии, а не образовании новой «на пустом месте». Но сразу после того, как она была воссоздана, автономию «Версия 1» тут же все забыли. Как будто мы живем с чистого листа. Но так же не бывает. Есть нечто в опыте первой Крымской автономии, что вы считаете полезным для нынешней республики?

— Конечно же есть. Прежде всего, нужно отдавать себе отчет в том, что те советские республики, среди которых была КАССР, были государствами в составе Российской Федерации. Сейчас современный статус Крыма в составе Украины несколько ниже, чем формальный статус Крымской АССР в составе РСФСР. И, безусловно, тот статус в большей мере отражал стремления и возможности реализации населением своих прав, по крайней мере, в экономическом смысле. Действительно, в 30-е годы Крым развивался достаточно динамично.

Если говорить о том, что мы можем взять от той республики, то это ее федеративный статус по отношению к государству, частью которого она являлась на тот момент. Это главное, что отличает сегодняшнюю республику от той республики. Референдумом 1991 года действительно был восстановлен прежний статус Крыма, но не в полной мере.

— Что бы мы не думали о прошлом, есть вещи, которые, вне зависимости от нашего желания, достаются нам в наследство. И не все из них положительные. Есть ли некие «грабли», на которые наступала и первая и нынешняя Крымская автономия?

— Такими «граблями» тогда была национальная политика. Считалось, что если давать односторонние преференции тем, кого считали коренным народом — крымским татарам, это сделает межэтнические отношения в республике более гармоничными. Но, как показала война, этого не произошло.

К сожалению, нет под рукой точных цифр, говорящих о том, в чем выражалась такая политика. А выражалась она, например, в определенном проценте представителей различных национальностей в руководстве республики, в праве занимать административные посты. В частности, председатель исполкома и председатель ЦИК, то есть, главы законодательной и исполнительной власти в обязательном порядке были татарами — либо крымскими, либо казанскими. Секретарь обкома партии, как правило, был или русским, или евреем.

Здесь была политика, в которой достаточно чётко прослеживались односторонние преференции. Считалось, что это правильно, потому что крымские татары как этнос, пострадавший от царизма, воспримут это. Но, как показала война, эта политика имела противоположный результат. Там, правда, была еще масса факторов — коллективизация, голод, это все тоже имело место…

Ну, а что касается положительных моментов, то быть автономным образованием — это естественное состояние для Крыма.