Керчане всегда любили ловить хамсу. Это утверждение местных рыбаков никто в здравом уме и твердой памяти оспаривать не возьмется. Тем более последние три года ее запасы просто фантастические. Казалось бы, лови — не хочу. Правда, сама хамса от такого изобилия потеряла в качестве. Пищевая конкуренция в пределах одного вида сказалась на размере, весе, а главное — жирности рыбы: по всем этим показателям хамса нынешней путины уступает даже прошлогодней. Но Керчь своей любви к этой рыбе, которая многих удивляет, не изменяет ни при каких обстоятельствах: мало того, что вкусна при правильном и умелом приготовлении, так еще выручает своей ценовой доступностью. Вместе с недорогими нынче картошкой и луком — вне всякой конкуренции.
в каждом районе города. По их ассортименту
проще простого отследить рыбацкий улов
Рыбацкая наука, стоящая у истоков любого промысла, разрешила украинским и российским рыбакам безболезненное изъятие хамсы в осеннюю путину шестьдесят тысяч тонн. Промысловики каждой из стран работают на хамсе по олимпийской системе: кто первым приблизится к пограничной цифре разрешенного вылова. Но на финише путины видно, что лавры промыслового первенства присвоить некому. Наши рыбаки взяли за прошлый год не больше шестнадцати тысяч тонн, из них за осенний промысел — на уровне двенадцати с половиной, россияне тоже держатся в этих объемах, хотя до середины февраля, времени официального закрытия хамсовой путины, у них есть все шансы обойти своих украинских коллег. Преимущество у россиян не в мастерстве или рыбацкой удачливости, а исключительно в том, что основное хамсовое стадо зимует в российских территориальных водах, и тралом в Черном море россияне могут ее брать дольше, чем на нашей стороне.
Нынешние уловы могут поразить воображение разве что далеких от рыбацкого промысла людей. Старые рыбаки презрительно плюют на сегодняшние объемы хамсового промысла, вспоминая, что при уступающих в несколько раз нынешним запасах хамсы они брали за путину от тридцати до пятидесяти пяти тысяч тонн рыбы. С этим не поспоришь. Как и с тем, что сравнение прежних условий промысла с нынешними выглядит некорректным. Специалистов на промысле хватает и сейчас, но промысловая ситуация, развитие флота и уровень береговой инфраструктуры не сопоставимы с теми, что существовали еще десять лет назад. Основной вылов хамсы велся вдоль Кавказского побережья вплоть до Сочи — именно там и набирались звучащие нынче фантастически пятьдесят пять тысяч тонн хамсы за путину. В Азовском море и Керченском проливе брали максимум до двадцати процентов общего вылова, что фактически соответствует сегодняшним промысловым объемам.
Хамсу бы и сейчас могли ловить больше и дольше, но с начала двухтысячных годов путь в российские территориальные воды украинским рыбакам заказан. Ежегодные российско-украинские комиссии по рыболовству, которые не обходятся без разговоров на эту тему, не компетентны для решения вопросов, имеющих государственное значение, — это прерогатива государственной Думы России. У самих рыбаков есть немало версий, почему на протяжении почти десяти лет Россия не допускает украинских рыбаков на хамсовую путину в свои воды, хотя этот ее промысел там никогда не был фаворитом рыбалки. Причем многие не склонны видеть в этой неуступчивости политики, ведь допускает же в свои территориальные воды Российская Федерация норвежцев, китайцев, корейцев, японцев. Рыбаки уверены, сказывается недипломатичность и неумение вести диалог высших украинских переговорщиков, которые недостаточно компетентны для таких экономических сделок.
Привычный ассортимент керченских рынков»
Это не единственная причина просчетов на хамсовой путине. Рыбаки уверены, что и сегодня они бы могли взять больший улов, если бы берег сумел переработать и сбыть выловленную рыбу. Но Украина добывает хамсу исключительно для внутреннего употребления, под грубым, но верно сформулированным девизом «жри, хоть лопни», потенциальных же едоков после развала СССР стало в разы меньше. На экспорт она не идет, пресервы из хамсы делать перестали, консервы не пошли и дальше переработки на рыбную муку фантазия технологов не развивается, несмотря на то, что вездесущая Турция накрыла своими анчоусами рынок всей южной Европы. У нас же рецепты переработки остаются неизменно скудными: посолили, заморозили. Причем иной год наморозят столько, что следующую путину хоть и не начинай. А раз нет большого покупательского спроса и хорошей цены, то сам промысел превращается в головную боль. Сейчас многие рыбаки работают сугубо под заказ, поэтому не важно, сколько хамсы в море, насколько удачно складывается промысел: судно выходит за определенным потенциальным покупателем объемом.
Погоня за хамсой в расчете напасть на плотные косяки рыбы далеко не всегда оправдывает себя экономически. То, что для покупателя считается очевидным преимуществом хамсы перед другими не менее вкусными видами рыб — ее цена, делает промысел невыгодным. Особенно если иметь в виду, что работающие в море суда давно должны были быть сданы на металлолом. Самое молодое судно, что сейчас работает на промысле в наших внутренних водах, достигло совершеннолетия: ему восемнадцать, возраст же остальных колеблется в пределах двадцати шести-тридцати одного года. Они уже не просто устарели физически, еще более велик их моральный износ. Этими судами можно разве что выловить рыбу и доставить ее на берег, там нет элементарных ледогенераторов, без которых нельзя продержаться в море с рыбой на борту несколько дней, а в летнюю жару и думать нечего о полноценном промысле. Не в последнюю очередь по этой причине керчане практически полностью отказались от проведения шпротной путины, которая приходится на летний период.
Да и сами по себе старые рыболовецкие суда не экономичны, потребляют топлива в два-три раза больше современных. Достаточно сказать, что в разгар путины стоимость одного литра дизтоплива равна цене двух килограммов хамсы. Понятно, что судно работает не три с половиной месяца, что длится хамсовая путина, и берет не одну хамсу. Но не только дизельное топливо необходимо для ведения промысла. На кошельковый невод, которыми оснащены большинство работающих на промысле хамсы судов, идет до двух тонн сетематериалов. Цена одного килограмма дели (так на профессиональном рыбацком языке называется эта сеть) стоит минимум сто десять-сто двадцать гривен. Устаревший флот — беда нынешних рыбаков, но обновление его, судя по всему, не предвидится, потому что строительство дорого, экономический эффект эксплуатации неопределенный, поэтому, как говорят сами рыбаки, пока нынешний флот не дожуют, о строительстве нового никто не заикнется. Чтобы бессмысленно не раздражаться и не нервировать себя лишний раз, сравнивать предпочитают не сто десять работавших на хамсе в советское время судов с нынешними тридцатью пятью, а сегодняшние тридцать пять с одним работающим на всю Абхазию судном.
До официального закрытия хамсовой путины осталось меньше месяца, и хотя после закрытия российских территориальных вод она сворачивается на Украине намного раньше, в нынешнем году она ловится до сих пор. Хамсы оказалось настолько много, что она окончательно не покинула наши воды, благодаря чему на прилавках керченских рынков и сегодня можно встретить свежую рыбу. Но в основном местные рыбаки переключились на промысел тюльки, которая в отличие от хамсы в этом году крупная и жирная, за сутки семь судов привозят на берег до двухсот шестидесяти тонн. В прошлом году тюлечной путине помешали ветер, разбивавший косяки, и продержавшийся три недели в Керченском проливе лед.
До сих пор погода благоволила рыбакам, но есть и другие, кроме климатических, обстоятельства, мешающие успешному проведению путины. В первую очередь это отсутствие береговой инфраструктуры. Тюлька, которая, как хамса для керчан, является первой рыбой для северо-азовского региона и которой в Мариуполе даже поставлен памятник, технологически не так проста, как кажется. В консервированном виде с томатной заливкой она себя не показала, попросту говоря, не вкусна. Но и пустить ее всю на рыбную муку было бы непростительной ошибкой. Она хороша малосольной, но особенно в копченом виде. Но вот беда: коптилен на керченском берегу практически не осталось, та, что продается на местных рынках, — продуктовый самопал, изготовленный в кустарных условиях, поэтому ловить впрок, чтобы растягивать запасы для коптилен до следующей путины, смысла нет.
Сегодня похожая ситуация складывается и с бычками, брикетами которых завалены все керченские рынки. Консервная переработка его резко снизилась, вялят бычки опять же кустарным способом в небольшом количестве и в основном в курортный сезон, чтобы отдыхающим было что положить на зуб под холодное пиво. Но этим мешающий большой отечественной рыбалке перечень проблем не исчерпывается. Жалуются на свои трудности рыбаки со смаком, но, как показала проведенная в Керчи коллегия Госрыбагентства, свободные уши, чтобы их услышать если и есть, то толку от звуков рыбацкого многоголосья никакого.
Отраслью по большому счету не занимаются, ведь проще и выгоднее закупить норвежскую сельдь, пригнать фуры балтийского шпрота, чем морочить голову организацией промысла, а тем более рыборазведением. И рыбаки за годы проедания доставшихся им от СССР флота, кадров, вузов, водоемов, структур торговли и рынков сбыта пришли к выводу, что главную проблему отрасли составляют не они со своими требованиями и претензиями, а ее перманентно меняющееся руководство, в котором нет по-настоящему профессиональных людей. Чего скрывать, за двадцать лет рыбным хозяйством Украины кто только ни руководил: даже директор рыбного магазина, а ходивших в море на круизных лайнерах и прогулочных яхтах вообще не перечесть. И имя им всем — временщики, которые за год-полтора не успевают запомнить названия отечественных водоемов — где уж им разобраться в ее специфике и вплотную заняться проблемами отрасли.
