(из записок бывшего следователя)
Это был небольшой переулок, ведущий к улице, протянувшейся вдоль подножия знаменитой горы, носящей имя Боспорского царя. Редко кто поднимался или спускался по этому переулку, особенно в тёмное время суток. Переулок едва освещался оставшимся целым единственным фонарём, висевшим на столбе, давно установленном в конце переулка в месте его соединения с улицей.
Дорога переулка была не мощённой, вся изрытая ямками, в дождливое время заполняемых водой. Жители пользовались добротной дорогой, лежащей в нескольких десятках метров от переулка. Терялось время для спуска в центр города, зато не нужно было ломать ноги, неожиданно попадая в ямы. По переулку ходили только те жители, чьи дома располагались напротив.
Ида Глебовна, давно проживавшая в доме, расположенном недалеко, из-за своего немолодого возраста никогда им не пользовалась. Лучше пройти несколько лишних метров, но остаться целой и невредимой. Сегодня она решила изменить своей привычке, так как спешила к дочери, уходящей на работу в ночную смену. Надо было побыть с малым внуком.
Слева от переулка тянулся пустырь, а справа росли старые громадные акации, высаженные хозяевами, чьи дома когда-то располагались за ними. Постепенно все дома с уходом хозяев были снесены. Только от некоторых оставался полуразрушенный фундамент.
Когда глаза Иды Глебовны привыкли к темноте, она рассмотрела деревья и кое-где белеющий камнем-ракушечником фундамент. И тут она увидела мужчину, появившегося из-за большого дерева и перешедшего на её сторону. Он пошёл ей навстречу, низко наклонив голову. У бедной женщины заколотилось сердце, а к горлу подкатил крик о помощи. Но она не смогла вымолвить ни слова, ожидая нападения случайного ночного прохожего.
Однако мужчина быстрым шагом прошёл мимо Иды Глебовны, резко отвернувшись от неё, продолжая подниматься. Но она успела заметить на повёрнутой к ней щеке мужчины большой шрам, идущий от уха до подбородка. Ещё запомнила, что на мужчине была рубашка чёрного цвета с длинным рукавом. Было знойное лето с душными ночами, а мужчина носил почему-то такую рубашку. Именно эта деталь бросилась ей в глаза.
Хотя Ида Глебовна не увидела лица мужчины, но она по одежде и походке поняла, что он не житель их улицы: все соседи небольшой улицы хорошо знали друг друга. «Господи, — перекрестившись, прошептала Ида Глебовна, — к кому направляется ночной гость? Хорошо, что мирно разошлись в безлюдном переулке». Когда пережитый страх ее покинул, она, глубоко вздохнув, продолжила путь. Поравнялась с деревом, от которого отошёл незнакомец, рассмотрела за ним стоящую большую, чёрного цвета, машину с выключенными фарами.
***
Тем временем трижды судимый за различные преступления, в том числе за нанесение ножом тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, Егор подходил к дому своего дружка по нарам, носившим странное имя Енох. В лагере никто такого имени не слышал, и потому Еноха называли Евнухом. Он, без возмущения, отзывался на лагерное имя. Так его называли и на свободе дружки по несчастью.
Евнух, встретив Егора крепким объятием, тут же потащил к столу со всегда стоящей на нём полной или начатой бутылкой самогона. Когда было выпито две бутылки, Егор, постоянно оглядываясь на двери, будто их кто-то мог подслушивать, шёпотом рассказал, что увидел по дороге. Егор клялся, что к увиденному не имеет никакого отношения. Слушая торопливый рассказ Егора, Евнух согласно кивал головой, а в душе, зная взрывной характер Егора, не поверил ни одному его слову.
***
На Иду Глебовну повторно напал липкий страх. Но женское любопытство его пересилило. Не дыша, с опаской, стала медленно подходить к машине, постоянно оглядываясь по сторонам. Ей казалось, что за ней следят из-за каждого дерева. И когда над головой неожиданно захлопала крыльями ночная птица, перелетая с ветки на ветку, Ида Глебовна вскрикнула, накрыла голову руками, и присела, зажмурив глаза.
Как только хлопанье крыльев прекратилось, унося с собой страх, Ида Глебовна глянула в полуоткрытое окошко со стороны водителя. Она успела рассмотреть бледное лицо мужчины, безвольно опущенные руки и большое расплывшееся пятно крови на белоснежной рубашке. Стало понятно, что перед нею был труп мужчины в возрасте, со слегка поседевшими висками на начинающей лысеть голове.
Ида Глебовна пришла в себя только в квартире дочери. Ничего не рассказывая ей, трясущимися руками набрала номер милиции 02 и хриплым, осевшим голосом, заикаясь, прокричала об увиденном.
***
Осмотром машины следственно-оперативной группой было установлено, что мужчина получил ранение холодным оружием типа финки с широким лезвием. Ранение было не совместимым с жизнью, так как удар пришёлся прямо в сердце. По заключению судебно-медицинского эксперта, погибший после ранения мог незначительное время жить.
На мужчине были белая летняя рубашка и брюки стального цвета. Ширинка брюк была расстёгнута. На коврике рядом с водительским креслом валялось несколько скомканных бумажных салфеток с биологическими следами слюны и спермы. Стопка таких же новых салфеток находилась в бардачке передней панели автомобиля. На панели и крышке бардачка были обнаружены свежие следы пальцев рук погибшего и постороннего лица.
По размерам, следы неизвестного лица могли быть оставлены женщиной. Ещё одни следы были обнаружены на краю верхней части кузова автомобиля, над окошком водителя. Эти следы не соответствовали следам, обнаруженным в салоне машины.
Оперативники по номеру машины быстро установили личность убитого — им оказался 60-летний директор крупной коммерческой структуры Адам Акимович. О случившемся по телефону было сообщено его жене, молодой холёной 25-летней Зое.
Вскоре на навороченном джипе под управлением начальника службы охраны дома Адама Акимовича, прижимая громадный носовой платок к глазам, примчалась Зоя. Начальник службы охраны, одного возраста с Зоей, высокий, крепкого телосложения красивый рыжеволосый парень по имени Арон, ни на шаг не отходил от безутешно рыдающей Зои. Она издали опознала в убитом своего горячо любимого мужа.
Патологически боясь покойников, отказалась близко подойти к машине. Припав к широкой груди Арона, она продолжала рыдать, издавая повизгивающие звуки. Из-за носового платка не было видно глаз страдающей женщины. Обращали на себя внимание её постоянно вздрагивающие плечи и откровенно открытая грудь, выглядывавшая из глубокого декольте. Присутствующим было жаль неожиданно овдовевшую молодую женщину. Хорошо, что рядом с ней находился Арон, который одной рукой по-братски прижимал голову Зои к груди, а другой ласково гладил по волосам, шепча успокаивающие слова.
***
Приглашённая на место преступления Ида Глебовна показала, в какую сторону направлялся встретившейся ей прохожий со шрамом. Служебно-розыскная собака по взятому следу легко привела к дому Евнуха, продолжавшему бражничать с ночным гостем.
На Егора были надеты наручники. Хотя он при задержании заявил, что ждал прихода ментов, но категорически отказался признавать себя виновным в убийстве. Когда его привели на место преступления, продолжающая рыдать Зоя, не отрывая головы от груди Арона, сквозь слёзы надрывно прохрипела, что подлых убийц прекрасных людей, каким был её дорогой муж, следует расстреливать без суда и следствия. Егор был препровождён в КПЗ.
***
Допрос всех служащих офиса Адама Акимовича начался с раннего утра. Все они, глубоко уважающие своего шефа Адама Акимовича, искренне тяжело переживали утрату доброго заботливого руководителя. Его секретарь, молодая 20-летняя девушка Ева не скрывала горьких слёз. Заявила, что такого честного и порядочного руководителя больше никогда не встретит. Она переживала, как к ней будет относиться новый руководитель и оставит ли на прежнем хорошо оплачиваемом месте.
Гром грянул, когда при допросе Арон, без записи в протоколе, сказал, что работникам милиции следовало бы хорошо проверить Еву, которая могла быть причастна к убийству. Причину своих подозрений объяснять отказался, заявив, что и так многое сказал из-за любви к милиции и её сотрудникам.
Пальцевые отпечатки, обнаруженные в салоне машины Адама Акимовича, совпали с узорами пальцев Евы. Она была немедленно задержана и передопрошена. Ева упиралась недолго и, узнав об обнаруженных отпечатках её пальцев рук, подробно обо всём рассказала. Она созналась, что два года была любовницей Адама Акимовича, часто ей жаловавшегося на свою жену, которая вскоре после свадьбы стала к нему относиться как к квартиранту, мешающему ей жить. Последние три года редко подпускала к себе для интимной близости.
Он сделал ошибку, до свадьбы оформив документы на право пользованием Зоей деньгами, находящимся в банке Швейцарии. Кроме того, составил завещание, что в случае его смерти всё недвижимое имущество должно перейти Зое. Никак не мог найти время, чтобы переделать документы. От давно разведённой с ним первой жены, счастливо проживающей в Англии, детей не было. Потому единственной наследницей своего богатства назначил Зою, в которую влюбился безумно, когда её, длинноногую красавицу, увидел топ-моделью на московском подиуме.
Вскоре он понял, что допустил большую ошибку, женившись не на уме, а на длинных ногах и красивой, но глупой мордашке. Думал после переоформления документов о завещании развестись с бездельницей-женой, проводящей жизнь в веселье. А пока забывался от такой жизни в работе и в объятиях Евы, не предъявлявшей к нему никаких требований.
Летом Адам Акимович и Ева на машине уезжали далеко за город. В зимний период счастливо проводили время в номерах гостиниц города или на снятой квартире. В конце каждой рабочей недели, в тёмное время суток, их недолгая встреча проходила в глухом безлюдном переулке, от которого Ева жила в двух кварталах.
***
В ночь убийства, когда они с Адамом Акимовичем занималась любовью, кто-то сильно и настойчиво постучал в полуоткрытое окно со стороны водителя. Оторвавшись от Адама Акимовича, Ева успела рассмотреть стоящего мужчину, едва освещаемого слабой, закрываемой облаками, луной. На голове мужчины глубоко был накинут капюшон — то ли от рубашки, то ли от лёгкой куртки тёмного цвета с короткими рукавами.
Мужчина стоял возле машины, положив одну руку на край крыши машины, а костяшками другой руки барабаня по стеклу. При этом его рот был растянут в наглой издевательской усмешке. Ева не смогла описать лицо незнакомца. Ей запомнился только шрам на лице. От неожиданности и испуга она даже не запомнила, на какой стороне лица он находился.
Быстро приведя себя в порядок вспыливший от наглости незнакомца Адам Акимович выскочил из машины и кулаком, в котором было много мужской силы, нанёс удар в лицо нахалу. Что было дальше, она не видела, так как Адам Акимович закрывал собою незнакомца, на голову ниже его. Она услышала, как хрипло вскрикнул Адам Акимович, повернулся и быстро сел в машину, прижимая руки к груди. На рубашке быстро расползалось кровавое пятно.
Адам Акимович прохрипел: «Милая, я умираю», — и затих, не подавая признаков жизни.
Мужчина, как неожиданно появился, так же неожиданно исчез. Еву охватил неописуемый ужас. Убедившись, что Адам Акимович не дышит, она выскочила из машины и побежала домой, где потеряла сознание. Привёл её в чувство врач «скорой помощи», которую вызвала мать. Растирая кулачками слёзы, Ева твердила, что к убийству не имеет никакого отношения.
Но так как на Егоре была рубашка с длинным рукавом без капюшона, то её показания посчитали выдумкой. Она была задержана с помещением в КПЗ.
***
Оперативники уголовного розыска продолжали работать с задержанным Егором. С ним в камере оказался разговорчивый, не единожды судимый мужичок, который, с его слов, был арестован за поножовщину. Внимательно выслушав Егора о случившимся, ссылаясь на многочисленные статьи уголовного законодательства, убеждал того в том, что надо дать ментам явку с повинной, что послужит смягчающим вину обстоятельством, учитываемом при назначении наказания. Без неё суд раскрутит Егора на всю катушку и даст наказание по полной программе. Менты, чтобы преступление было раскрыто, всё равно убийство повесят на него.
Егор согласился с доводами доброго толкового соседа по нарам и написал явку с повинной. В ней изложил, что, когда он подошёл из любопытства к стоящей машине, сидевший в ней в одиночестве водитель нецензурными словами незаслуженно его оскорбил. Вспылив, не подумав о последствиях, открыл дверцу автомобиля и имеющейся при нём финкой нанёс удар в грудь задиристого водителя.
Поняв, что случилось непоправимое, побежал к другу по ранее совместной отсидке в лагере, чтобы залить страх самогоном. Финку по дороге выбросил далеко в сторону.
При осмотре места преступления и большой территории орудие преступления найдено не было. Следователю было понятно, что Егор себя оговаривает. А так как в отношении его, кроме путанных признательных показаний, не было добыто никаких улик, он был освобожден из КПЗ под подписку о невыезде.
***
В картотеке милиции города следов пальцев рук, идентичным следам, обнаруженным на крыше автомобиля, не оказалось. Но они нашлись в базе данных информационного центра областного главка милиции. Следы принадлежали ранее судимому за убийство и нанесение тяжких телесных повреждений Власу Пырху.
Дома его не оказалось. Жена сообщила, что он срочно выехал на Кубань к заболевшему брату. Оперативники уголовного розыска помчались на Кубань разыскивать Пырха.
При допросе охранников дома Адама Акимовича от одного из них, Ефима, пенсионера, бывшего оперативника уголовного розыска, была получена ценная и интересная информация. Оказалось, Зоя настояла перед мужем уволить прежнего начальника службы охраны и принять на работу физически хорошо развитого, умного и толкового её бывшего одноклассника Арона, который будет предан их семье, как собака.
Адам Акимович выполнил очередную настоятельную просьбу жены. Охранники заметили, что Арон и Зоя часто закрываются в одной из спальных комнат громадного дома, запрещая их беспокоить, пока в помощь Адаму Акимовичу они будут решать важные коммерческие вопросы. Честный и порядочный охранник Ефим согласился по просьбе оперативников установить в доме подслушивающие устройства.
Следствием будет установлено, что Арон и Зоя встречались со школьной скамьи. Зоя от него сделала два аборта. Свадьба не состоялась из-за матери Зои, которая в категорической форме заявила, что выращивала и лелеяла красоту Зои не для того, чтобы её отдать какому-то голодранцу. Мать успокоилась, когда Зоя вышла замуж за богатого коммерсанта, ставшем её дорогим зятем. Она знала, что дочь продолжала встречаться с безумно ею любимым Ароном, но это её нисколько не волновало. Мать достигла своей цели, зная, что единственная дочь, выросшая без отца, купается в роскоши. По её мнению, красивые девушки и женщины должны иметь несколько воздыхателей.
***
Влас Пырх был быстро найден и доставлен на допрос. Он имел на левой щеке небольшой, но глубокий шрам, из-за которого в лагере получил кличку Шрам. При задержании при нём оказалась финка, с которой он никогда не расставался. Медицинской экспертизой было дано заключение, что ею мог быть нанесен удар в сердце Адама Акимовича.
Пырх среди других лиц, имеющих на лице шрам, был предъявлен Еве на опознание. Она не совсем уверенно, но указала на Пырха как на мужчину, подходившем ночью к машине, с которым у Адама Акимовича произошёл инцидент. При обыске в квартире Пырха была обнаружена летняя рубашка с коротким рукавом и капюшоном.
Пырх сначала отрицал свою причастность к убийству коммерсанта, которого якобы никогда не видел, как и машину, на которой тот ездил. Но, как опытный зэк, проанализировав имеющиеся против него улики, в том числе заключение криминалистической экспертизы по оставленным им на машине следам пальцев левой руки, согласился способствовать следствию.
Он заявил, что от нечего делать, будучи хорошо выпивши, бесцельно бродил по городу. Случайно наткнулся на стоявшую в укромном месте машину, в которой парочка занималась любовью. Он, ради развлечения, грубым стуком в окно со стороны водителя намеренно их спугнул. Разъярённый мужик с расстёгнутой ширинкой выскочил из машины и саданул кулаком в нос так сильно, что потекла кровь.
В порядке самозащиты имеющейся финкой, не глядя, Пырх ударил мужика в грудь, не имея намерения его убить. Тот вскрикнул, повернулся к машине и сел на водительское кресло. Он не думал, что раненый умрёт. Просил следователя его действия квалифицировать как необходимую оборону, но привлечь к уголовной ответственности за ношение холодного оружия. Ему ничего не было обещано.
***
В связи с установлением того, что Ева, как и Егор, не имеет никакого отношения к убийству, она была также освобождена из ИВС без избрания меры пресечения, а Егору была отменена подписка о невыезде. Оба отказались писать жалобу за их задержание, заявив, что рады своему освобождению из-под стражи, так как работникам милиции удалось доказать их невиновность, хотя многое говорило об обратном не в их пользу.
Но всё равно в отношении должностных лиц милиции, поместивших Еву и Егора в КПЗ, сотрудниками прокуратуры была проведена служебная проверка с соответствующими выводами по нарушению норм уголовно-процессуального законодательства и социалистической законности. Трудяги-работяги получили по выговору.
***
Первое время по подслушивающим устройствам, установленным в доме погибшего Адама Акимовича, не поступало никакой информации, представляющий оперативный интерес. Влюблённые вели разговоры о чём угодно, только не об убийстве Адама Акимовича. Создавалось впечатление, что для них Адам Акимович был посторонним человеком. Много говорилось об их свободной счастливой жизни в будущем. Такие разговоры, проводимые в постели, сопровождались бурными ласками, не выдерживаемые дорогой гигантских размеров кроватью, грохотавшей всеми своими импортными пружинами.
Всё изменилось, как только от охранника Ефима, сохранившем связи с бывшими коллегами по работе, к ужасу Арона, стало известно о задержании Пырха. У влюблённых началась паника. Теперь глубокими ночами они ломали голову над тем, как заставить Пырха держать язык за зубами. И, пока он будет молчать, успеть удрать за границу, благо у них были заграничные паспорта.
Чтобы не вызывать подозрение неожиданным отъездом, решили уехать налегке, зная, что в заграничных банках Зоя может распоряжаться громадной суммой денег. Утром одного дня Арон вместе с Зоей, вручая Ефиму пачку долларов, попросили организовать передачу записки Пырху. Ефим пообещал непременно выполнить просьбу через своего двоюродного брата, работающего надзирателем в КПЗ.
Через час записка лежала на столе следователя. В ней было несколько слов: «Будешь молчать, станешь богатым человеком». У Пырха от радости запрыгало сердце. Смотря в глаза следователя, не дрогнувшим голосом и не моргнув глазом, Пырх заявил, что ему нечего добавить к ранее данным показаниям. А тех, кто пытался передать ему дурацкую записку, он знать не знает и считает это неудачным розыгрышем или провокацией со стороны работников милиции.
Тогда ему дали прослушать разговоры между Зоей и Ароном, из которых было понятно, что никто не собирается его делать богатым и счастливым. Чем больше Пырх слушал запись, тем больше у бывалого зэка от подступающей злости хмурилось и начинало кривиться лицо. Не дослушав до конца, Пырх от распиравшего его гнева вскочил со стула, смачно выругался и потребовал записать дополнительные показания.
***
С Ароном его познакомил старый друг Иван, с которым в молодости он проходил обвиняемым по одному преступлению. На организованную Иваном встречу с ним в глухую часть заброшенного городского парка пришёл Арон со своей любовницей Зоей. Беседа была короткой. От влюблённых он получил пачку долларов в ответ на его согласие любым способом убрать Арона Акимовича, беспричинно, постоянно избивавшего свою молодую жену. Из-за побоев она не вылезает из больниц. Ревнивый муж переломал ей ребра и кости по всему телу.
Когда Арон рассказывал об ужасной жизни Зои, она не выдержала и взвыла на весь парк и, припав к груди её защитника, горько заплакала, вытирая слёзы громадным носовым платком. Зоя так жалобно рыдала, содрогаясь всем телом, что от услышанного и увиденного что-то ёкнуло в жестоком сердце отчаянного зэка. «Надо же, — подумал он, — красивую бабу так избивать!» У него невольно всё больше накапливалась злость на мужа-злодея.
Арон давно выследил место встреч Адама Акимовича с Евой. Подсказал Пырху, что лучше всего с любвеобильным негодяем, мужем Зои, будет расправиться ночью в глухом переулке. Пырх добросовестно выполнил свою работу. Дополнительную обещанную сумму получать не спешил. Он знал, что всегда её без труда выбьет у богатеньких любовников.
По его просьбе Иван из кустов сфотографировал момент получения им денег от Арона и Зои. Фотографии хранятся у Ивана. Ими всегда можно было шантажировать должников. Сразу после убийства решил на некоторое время лечь на дно, уехав на Кубань. Пырх показал место в своём огороде, где были закопаны доллары, полученные за согласие на убийство.
***
Стояла безоблачная летняя погода. С лётного поля постоянно доносился рев и грохот турбин, взлетающих и прилетающих, сверкающих на солнце красавцев воздушных лайнеров. Это ещё больше успокаивало Арона и Зою, боящихся услышать отмену рейса на Москву. Оттуда их путь лежал за границу, которая навсегда спасёт и оградит от всех бед.
С собой у них были небольшие дорожные сумки. Для снятия стресса от навалившихся забот и страха от полёта Арон и Зоя выпили в ресторане аэровокзала по бокалу дорогого ароматного коньяка, заедая его шоколадом. Напиток мягко и тепло разлился по всему телу, придав уверенности, что всё закончится благополучно. Впереди ожидала красивая богатая жизнь.
Они не стали спешить на регистрацию рейса. Пока у стойки стояла притихшая толпа, Арон и Ева продолжали ходить по громадному залу, рассматривая отлетающих и провожающих со взволнованными лицами граждан. Они понимали, что больше никогда не увидят землю, на которой родились.
Зарегистрировавшись последними, Арон и Зоя медленно и спокойно направились в накопитель для улетающих. Перед входом в него они остановились. Арон, крепко обняв за плечи Зою, страстно припал к её губам и прошептал, как он счастлив, что любит такую красивую и необыкновенно умную женщину, с которой жить будет до самой смерти. Через несколько минут им можно будет ничего не бояться, так как всё плохое и опасное останется позади.
Арон собирался ещё что-то волшебное прошептать в маленькое аккуратное ушко, раскрыл рот, чтобы сказать, как они за границей будут венчаться в самой шикарной церкви, но не проронил ни слова, услышав голос женщины в голубой пилотке, требующей поспешить пассажирам в автобус для следования к трапу самолёта.
Когда очнувшийся от избытка чувств Арон оторвал губы от пылающего страстью лица Зои, он почувствовал, как кто-то быстро снял его руки с плеч Зои. Не успев понять, что происходит, он увидел на запястьях рук буднично и негромко щёлкнувшие наручники. Словно в тумане ещё увидел чьи-то ловкие крепкие руки, надевающие наручники на протянутые руки Зои. Впервые Арон обратил внимание на любимый ею чёрный лак, покрывающий длинные ногти её ухоженных пальцев, показавшимися ему сейчас когтями большой хищной птицы…
