История о творчестве Кирилла Серебренникова, его манифесте о свободе нашла своё продолжение во многих событиях и смыслах. Его детище — «Гоголь-центр» — уже лишился вывески и помещения; до этого Серебренников экранизировал нашумевший роман Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него». Экранизация, несмотря на актерский состав, оказалась слабой, уж позвольте старому киноману дать оценку, дух книги не передавшей, то есть — ни о чем. Печальная деэволюция режиссёра великолепного фильма о Викторе Цое «Лето».
Где сейчас идёт спектакль о свободе «Барроко», и бегает ли по залу актёр Никита Кукушкин с криками «Слава Украине!», не знаю, не интересовался. Эту беготню и судьбу либеральных произведений определило новое время, начавшееся 24 февраля 2022 года. Либеры на государственном содержании давно вызывали много вопросов — ход истории дал на них ответы. Стране не нужны антигосударственные либеры на государственном содержании. Они нужны недругам нашей страны. Теперь пусть они их и кормят. Что, кстати, стало из-за санкций труднее.
Как и многие другие «заповедник либеров» «Гоголь-центр» закрыт и оторван от государственной соски. Немного жаль. Ведь это была одна из «публичных кухонь», заглядывая куда можно было почувствовать и услышать, чего хотят эти господа со светлыми лицам, как реагируют на них наши сограждане. Теперь не время сворачивать людям мозги пустой либерастией, не время «качать режим». Когда Россия меняет миропорядок, вы, «светлоликие», не нужны, у вас был шанс стать гражданской оппозиций, а вы превратили своё творчество в антигосударственные и антинародные испражнения.
Право на творчество у вас, кстати, никто не отбирал. Дерзайте.
09.02.2021
За последние два года удалось стать свидетелем не только истории «берлинского пациента» и митингов, но и зрителем ряда интересных представлений.
Бывая в столице, мы с супругой стараемся, кроме дел, побывать в театрах. Спектакли выбираем не классические — а такие, чтоб, кроме очередного прикосновения к культуре, ещё и пища была для ума, и информация к размышлению и пониманию страны и общества. Поэтому всегда стараемся выбрать представление, например, в «Гоголь-Центре», который создал восемь лет назад известный режиссёр Кирилл Серебренников, и попасть на его же спектакли.
Главное в этих визитах в столичный театр — не только само представление. Есть ещё атмосфера, в которую окунаешься, слыша разговоры в фойе театра, в зале перед началом спектакля, отслеживая, как и на какие реплики и шутки реагируют зрители, какого они возраста.
В нашем зрительском портфеле первым стал спектакль «Барокко» — премьера 2018 года. Тогда я увидел, как одни зрители выходят из зала, не стесняясь в выражениях по поводу происходящего на сцене, а другие с удовольствием смеются и хлопают репликам или образам. Намеки на сцене были вполне прозрачны, образы читались легко, а некоторые из них никто и не собирался зашифровывать художественным образом.
На сайте «Гоголь-Центра» так пишут о спектакле:
«В “Барокко” звучат тексты философов, художников и общественных деятелей середины ХХ века, а произведения Генделя, Монтеверди, Перселла, Рамо, Люлли, Вивальди, Баха и других знаменитых барочных композиторов в исполнении артистов Гоголь-центра и приглашенных оперных певцов складываются в музыкальный манифест. Эпиграфом к спектаклю можно поставить слова Жиля Делеза: “Герои барокко прекрасно осознают, что не галлюцинация симулирует реальность, а сама реальность — галлюциноторна”».
Единственное, что в этом описании имеет прямое отношение к спектаклю – это манифест. Остальное имеет место быть, но это все не главное. Главное – красивая мишура, собственно барокко.
А манифест имеет прямое отношение к персональной, политической и социальной реальности. В это время Серебренников уже находился под арестом, будучи обвиняем в многомиллионных хищениях, и один из ключевых образов спектакля – это он. Один образ — это «человек-факел», Ян Палах, который сжёг себя во время Пражской весны в 1969 году. Серебренников проводит аналогию между собой и чехом. Теперь он «человек-факел», который горит (находится под арестом).
А ещё он — «однорукий пианист Витгенштейн»; только тот потерял руку на войне, а Серебренникова «лишил» одной руки нынешний режим. Образ Витгенштейна реализован так: пианист играет одной рукой, потому что вторая пристегнута наручниками к безликому человеку в униформе – представителю системы. Так режиссер представил себя, находящегося под арестом, но все равно ставящего спектакли и монтирующего фильмы.
Но «художника нельзя заставить замолчать и творить», манифестируется в постановке. Поэтому Серебренников решил, извините, хайпануть на своём положении и модном в некоторых кругах и умах негативном отношении к власти.
***
Это выбор между пониманием необходимости государства и желанием полной свободы. Вот только о полной свободе хочется говорить, мечтать о ней и брюзжать на режим за чашечкой кофе или бокалом итальянского вина, подглядывать за ней, сравнивая — «как там, на Украине и в странах развитой демократии — вот то свобода!». И поэтому, забежав в зрительные ряды, актер Никита Кукушкин кричит громким шепотом: «Слава Украине!» (уточним: бандеровский клич, если кто вдруг забыл — ред.).
И происходит это в Москве с премьерного показа «Барокко» в 2018 году. А объяснить все можно очень просто: ну что вы, господа, какая политика, это ж барокко — беспокойство, романтика и неуравновешенность по причине крайнего напряжения и эмоциональности, «барочное миропонимание на грани сна и яви».
Очень ярко, как мне кажется, это ощущение показал Федерико Феллини в фильме «Рим» (1972 г.), из которого Серебренников и взял эстетику и некоторые образы для «Барокко», а именно — из эпизода «парад церковной моды» в Ватикане.
***
Осенью 2019 года состоялась премьера спектакля «Палачи». На сайте театра о постановке написано так:
«Сегодня понятие “смертная казнь” кажется чем-то из далекого прошлого. Но в России ее отменили только 1996 году, а в Англии — в 1964-ом. Пьеса Мартина МакДонаха “Палачи” закручивается вокруг именно этого события: бывший палач, оставшись без работы, открывает паб на окраине города, пытается ужиться с женой и дочерью-подростком, пьет пиво с постоянными клиентами, общается грубо и свысока — ведь палачи бывшими не бывают, а профессия почетная».
Представить, что история из английского паба 60-х без существенных изменений может произойти в подмосковном кабаке нулевых, сложно. Тем не менее адаптация Кирилла Серебренникова, сделанная для Гоголь-центра, убеждает нас в обратном: у палачей появились русские имена, а криминальная ситуация вокруг появления в пивной загадочного незнакомца обросла узнаваемыми подробностями. В результате история про палача-бармена и его окружение приводит к разговору о ценности жизни, нелепости смерти, правосудии, обществе, свободе».
Атмосфера спектакля тягостная, герои в большинстве своем неприятные и непривлекательные люди:
«Сидоров — просто герой нашего времени: он и тот служивый, который едва не погиб из-за брошенного в него бумажного стаканчика, и тот судья, который вынес неправедный приговор, и свидетели, дающие ложные показания и ломающие молодые жизни. Кругом одни сидоровы… (…) Насилие не просто обыденно — оно растворено в воздухе, оно живет в каждом доме, и что с этим делать, никто не знает».[i]
Наше время некоторым критикам и автору спектакля представляется так. Это художественное преувеличение, но его стараются растянуть и применить к всей нашей жизни:
«Ровная, спокойная интонация финала оглушает. Палачи допивают свое пиво и никуда не уходят. Они везде, они совсем рядом, и кажется, что противостоит им только вот этот призрачный театральный мир, созданный талантом и мужеством одного человека и его команды».
Так мы вновь возвращаемся к автору, к Серебренникову и ему подобным, страдающим и «страдающим» от нынешней власти, которая состоит из людей-палачей, крайне непривлекательных, время которых ушло, но сами они никуда не ушли.
Это постановка о том, что ценности старшего поколения – пустота, грязь, тупость, да и само поколение такое. Помните из «Гадких лебедей» братьев Стругацких разговор писателя Виктора Банева со школьниками его родного города, которые стали поголовно интеллектуалами, не замечают своих родителей и заняты, как потом оказалось, созданием нового мира:
— Вы всерьёз полагаете, что я пишу только о подонках?… Вы извините, я.… всё… невпопад говорю… меня просто с толку сбило, что вы говорите, как взрослые. А вы всё-таки дети. И вам пока в силу возраста трудно понять, как вот этот небритый, грязный, вечно пьяный пожилой мужчина может быть замечательным человеком.
Который прошёл через ад, но остался человеком.
— Простите, господин Банев, вы сейчас нашли очень хороший символ: человечество — это истеричный пьяный старик, который прошёл через ад, заметьте — через ад, потому что, к сожалению, ничего другого он недостоин. Но продолжаете утверждать, что человек — это звучит гордо, что ему чего-то там недодали — в смысле благ и счастья.
Вы сами не понимаете, что вы давно уже мертвецы и создали мир, который стал для вас надгробным памятником. И ничем более. Когда я говорю «вы», я не имею ввиду вас, господин Банев.
— И вот, что я вам отвечу… Разрушить старый мир и на его костях построить новый — это очень старая идея. Но никогда она не приводила к желаемым результатам. Вы, наверное, сами этого не понимаете, но вы — жестоки. Вы жестоки, наверное, из самых лучших побуждений, но жестокость, она всегда жестокость… И ничего она не может принести, кроме нового горя, подлости, вранья…
Книга Стругацких в наше время моды на нелюбовь к власти, к очередному витку непонимания между поколениями, ценностным разрывам в рамках одного общества вновь актуальна и теперь кажется еще сложнее, чем казалась ранее.
***
Эти постановки и путешествие в столичную атмосферу – не только культурное образование, но еще и антилиберальная прививка, и серьезная, очень ценная информация – о чем говорят и думают люди. Ведь страну и людей нужно понимать. Понимать, на какие ценности и кто ориентирует, какими методами, как это работает.
***
Судебный процесс Кирилла Серебренникова — это намёк многим, которые не хотят понимать или делают вид, что не понимают. «Серебренников — очень талантливый человек», — так один мой друг в состоянии экзальтации сказал о фильме «Лето» (о Викторе Цое). А еще сказал, что ему «все равно, крал режиссёр или не крал деньги, если он создаёт такое кино».
Да, «Лето» — один из лучших отечественных фильмов последнего времени. Очень хочется посмотреть постановку Серебренникова по роману Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него», и я желаю режиссеру вдохновения и изменения жизненных обстоятельств.
Но я здесь все же за принцип: мухи отдельно — котлеты отдельно.
Потому что позиция некоторых авторов (режиссеров и других создателей культурного и медийного продукта) — творить на деньги государства и поносить государство, считая это индикатором демократии, ибо, если государство «прикроет лавочку» его поносящих, значит, оно недемократично.
Надо сказать, что есть еще одна крайность: это когда на государственные деньги создают не пропитанные оппозиционным или критическим духом по отношению к власти произведения, а ваяют развесистую псевдопатриотическую и псевдогосударственническую чушь — вреда в этом больше.
***
3 февраля текущего года, после нескольких лет судебного процесса стало известно, что Департамент культуры Москвы не планирует продлевать контракт с Кириллом Серебренниковым в качестве художественного руководителя театра «Гоголь-центр».
[i] https://www.colta.ru/articles/theatre/22458-palachi-kirilla-serebrennikova-v-gogol-tsentre
