Информационные новости ни на день не дают забыть нам, что мы живем в поистине интересной и удивительной стране, где правая рука власти не ведает, что делает левая, а министр правительства позволяет себе просеивать сквозь сито собственного мнения подписанные президентом законы. Никакой иронии в том нет. Посудите сами. Еще не перемещен за давностью лет в архив увидевший свет 8 сентября нынешнего года Закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Украины по совершенствованию правового регулирования обеспечения реализации жилищных прав жителей общежитий», как глава Министерства регионального развития делает предложение Верховной Раде о завершении приватизации жилья.
Мягко говоря, нестыковочка выходит. Президентский закон продлевает установленную в 2008 году его предшественником приватизацию комнат, блоков и секций постоянно проживающим в общежитиях более пяти лет людям до 2015 года, а министр со своей стороны берется перекрыть кислород живущим в куда более благоустроенном жилье. Он считает, что все желавшие реализовать свое право на приватизацию им воспользовались и нечего тянуть кота за хвост, когда у него подоспели проекты по созданию обществ совладельцев многоквартирных домов, утеплению высоток и установке приборов учета. Ему позарез необходим эффективный собственник всего этого хозяйства, и он просто физически устал ждать, пока этот медлительный народ соберется с духом и выложит тысячу гривен за право обладания своими же квартирами.
Министр тоже человек и имеет право на собственное мнение, тем более в решении вопросов подведомственного хозяйства. Но министр — человек не рядовой, ему по должности полагается штат юристов, которые в нужный момент всегда готовы грамотно подкорректировать его публично озвучиваемые предложения. Нет никаких сомнений, что именно правоведы отрядили Анатолия Близнюка с предложением о завершении приватизации государственного жилищного фонда не к президенту или членам Кабмина, а к депутатам Верховной Рады. Именно они в порыве горячечного желания угодить избирателям в 2008 году отменили ограничение срока приватизации жилья и заверили население, что никаких изменений впредь устанавливаться не будет. Невозможно предсказать, как поведут себя наши нардепы в данном конкретном случае, потому что за последний год они напринимали такое количество антинародных законов, что число их уже не меняет сути вопроса.
Но это для них не меняет ничего, а есть еще и люди, которых они всем скопом принимают за единицу своего выборного внимания и именуют в единственном числе электоратом. В электорате же этом у каждого свои личные ситуации, подтолкнувшие одних быстренько подсуетиться с приобретением жилья в собственность, а других — оттягивать этот счастливый момент до светлого будущего. На заре приватизации в начале девяностых предполагалось, что ее максимальный уровень составит не более восьмидесяти пяти процентов. На сегодня, по данным Минрегионразвития, норма перевыполнена: собственниками прежде государственного жилья стали девяноста два процента населения. Не станем обсуждать, насколько оправдала себя приватизация в привлечении владельцев квартир к участию в содержании и эффективном сохранении существующего жилищного фонда, обеспечении более качественного его обслуживания и формирования рыночных отношений в жилищной сфере. Это другая тема. Но определенно другую свою задачу — создание условий для осуществления права на свободный выбор способа удовлетворения потребностей в жилье — приватизация выполнила. Собственники получили возможность распоряжаться квартирами по своему усмотрению: продавать, дарить, завещать, сдавать в аренду, обменивать, закладывать.
Ценность этой свободы заметно повышалась, как только вспоминалось, к каким ухищрениям приходилось прибегать нашим людям раньше, чтобы разменять жилплощадь или сохранить право на нее. Выезжавшие на ПМЖ и помыслить себе не могли продать квартиру, поэтому начавшийся сразу после принятия закона приватизационный бум имел под собой все основания, усиленные опасениями, что эта вольница может скоро закончиться. И несколько раз с 1992 года, когда был принят Закон «О приватизации государственного жилищного фонда», полухалявное получение квадратных метров в собственность намеревались прекратить. В последний раз — в 2006 году, когда установили конечный срок приватизации 31 декабря 2008-го. К бессрочной приватизации нардепов подтолкнули немыслимые очереди опоздавших, которые готовы были передушить себя ради обладания собственными апартаментами. Сегодняшний спрос на приватизацию несравним с тем, что был в начале открывшихся возможностей и в канун предполагаемого окончания.
Но вот опять двадцать пять: после предложения Анатолия Близнюка свернуть раздачу жилья в частные руки стали вновь подтягиваться отстающие. «За все эти годы у меня как не находилось свободных денег на приватизацию своей хрущевки-вагончика, — жалуется пенсионерка Ирина Александровна, — так и сегодня их у меня нет. Но что поделаешь, придется влезать в долги: хочется, чтобы дети-внуки после смерти не проклинали. У каждого из них есть собственное жилье, а лишней тысячи гривен на выкуп нет, так что придется мне тянуться. Дарить квартиру государству не хочется еще больше, чем влезать в долговую кабалу. Ладно бы еще польза от этого действительно нуждающемуся была, а то ведь, я точно знаю, прикарманит ее жэк, где за такими сонями чуть ли не слежка».
Диану Сергеевну известие о возможном завершении приватизации огорчает не впервые, но ничего изменить в своей ситуации она не может. В ее квартире прописана рано осиротевшая родственница, которую она воспитывала с детства. Но девушка — гражданка России, на иностранцев, как известно, право на приватизацию не распространяется. Выписать ее хозяйке квартиры совесть не позволяет, да и некуда. А очень надо: подрастающая внучка уже заявила, что в Керчи ни за какие коврижки после окончания школы не останется. Диана Сергеевна ума не приложит, как ей выкрутиться из положения, потому что и родственницу совестно выгонять на улицу, и внучке квартиру хочется оставить в наследство.
Приватизация жилья подбросила в топку семейных проблем самые неожиданные сложности и изломала множество казавшихся незыблемыми семейных связей. Наталья Валентиновна разводится с загулявшим мужем и надеялась, что уж ей-то с сыновьями достанется большая часть купленной трехкомнатной квартиры. Но собственные квадратные метры суд разделил на две части между супругами как совместно нажитое в браке имущество. Советские законы, становившиеся на сторону матери с детьми, не действуют, хотя собственниками этой квартиры сыновья значатся наравне с родителями.
У Тамилы Георгиевны ситуация много печальнее. Когда-то полученную квартиру она приватизировала на себя, сына и дочь. Нынешним летом взрослая дочь погибла, подходит к концу положенный шестимесячный срок вступления в ее долю наследства, и к трагедии матери, потерявшей ребенка, добавляется финансовая проблема: вся юридическая канитель выливается почти в шесть тысяч гривен. Как ни покажется дико, но оставшимся собственникам приходится выкупать долю умершей в своей же квартире.
Натужно выглядит наследование и продажа жилья, когда это право реализуют иностранные граждане, родившиеся на Украине и некогда жившие в доставшихся им по завещанию квартирах. Лариса Анфимовна сорок лет живет в Москве, но родилась и выросла в Керчи, где после смерти родителей ей досталась квартира, в которой она сама в детстве жила. Государство Украина поимело после продажи с нее почти сорок процентов от оцененной БТИ стоимости. Нынешние законы слегка смикшировали беззастенчиво сдираемый с продажи процент, но все равно: как в таких ситуациях может не возникнуть желание объегорить «нахлебника» и продать оцененную в сорок восемь тысяч гривен квартиру за тридцать пять тысяч долларов?
Что же касается драчек за наследования жилья, то многие из них рассорили навечно кровных родственников, оспаривавших завещания, скрывавших эти документы и придумавших зашибательные истории ради получения квадратных метров. Сестры Наталья и Сталина никак не поделят мирно убитую за пятнадцать лет их спора за наследство родительскую двушку. Они уже пережили время, когда эта квартирка стоила копейки, когда ее выгодно было сдавать, когда до кризиса за нее можно было взять хорошие деньги. Никто не хочет уступить, но и платить квартплату тоже не желает. Родные сестры стали врагами, дети их выросли, не зная двоюродных родственников, из-за их непримиримой вражды перессорилась вся остальная родня, где одни встали на сторону младшей, другие — приняли сторону старшей из сестер.
Судятся за родительские квадратные метры солидный дядечка Николай Константинович и его младшая сестра Надежда. Мать завещала квартиру дочери, но брат не желает отдавать ей все наследство и оспаривает завещание в суде. Вступила в борьбу за квадратные метры Татьяна Александровна, выяснившая после смерти родителей, что однокомнатную квартиру унаследовал по дарственной сын покойного брата. Нашла какого-то ловкого адвоката и пытается доказать свое право откусить от квартирки.
Зато многим наследство в виде приватизированных квадратных метров помогло по-новому устроить свою жизнь. Галина Владимировна замечательно устроилась в Москве с работой, но проблемы с жильем чуть не вынудили ее покинуть российскую столицу. После кризиса ей никак не удавалось более или менее выгодно продать доставшуюся после смерти родителей квартиру в Керчи. Несмотря на высокие столичные заработки, собственное жилье ей не светило и в далекой перспективе, а жить, когда тебе хорошо за сорок, на птичьих правах у квартирной хозяйки не мед. Но вот летом ей удалось продать жилье в Керчи, что с добавкой из российского заработка позволило сделать первый ипотечный взнос.
«В моей квартирке помещаемся мы с компьютером, диваном, шкафом и столиком, но не будь у меня возможности продать жилье в Керчи, в Москве мне бы до гробовой доски скитаться по чужим углам. Слава приватизации и той голове, в которую пришла мысль о ней! Пусть вырученной суммы мне хватило на дверь от туалета — без права продажи не было бы и ее», — счастливо смеется новоявленная москвичка.
А что же остальные восемь процентов, оставшихся без собственных квадратных метров, в число которых попадают продолжающие стоять в растянувшихся на полтора-два с половиной десятка лет квартирных очередях военнослужащие, депортированные, пережившие на шестьдесят пять лет Победу фронтовики, афганцы, чернобыльцы, многодетные семьи?
Директор коммунального предприятия «Наш дом» Людмила Савченко категорически не согласна с позицией главы Минрегионразвития. «Недавно мы оформляли в собственность полученное новоселами-военнослужащими жилье, — рассказывает Людмила Николаевна. — Тридцать две семьи воспользовались своим правом на приватизацию жилья, которого дожидались двадцать лет. Но на них очередь не заканчивается, и категории получателей жилья ими не исчерпываются. Я уже не говорю о том, что Верховная Рада, насколько всем известно, отменила ограничения срока приватизации жилья, а теперь что — на те же грабли да голой пяткой?»
Предложение Анатолия Близнюка искусственно делит людей на тех, кому было что приватизировать и оставить детям в наследство, и тех, кому не видать собственных квадратных метров, как своих ушей, и чьи дети останутся с носом, потому что разрешенная президентом приватизация общежитий оставит их совершенно без надежд на получение хотя бы малюсенькой комнатушки. Хотелось бы надеяться на лучшее. Пусть уж, как говорится, машинист подождет на красном семафоре и соберет всех пассажиров в купе.
