Украинский язык в полный голос зазвучал в классах керченских школ более десяти лет назад, когда в одном из старейших учебных заведений города показательно открыли специализированный класс с углубленным изучением державной мовы. Сделали из него картинку-хатынку с рушниками и вышиванками и ввели ползучую моду на державность: аналогичные классы стали открываться и в других городских школах.
Отношение педагогов, родителей и детей к украинизации образования никогда не было пылким. Анна Владимировна, в семье которой говорят только на украинском, относится к разряду мам-исключений. Где еще встретить в Керчи вторую такую родительницу, сокрушающуюся, что ее дети учились в русскоязычном лицее? Несмотря на свободное владение разговорным украинским и домашнее чтение, они не без труда вливались в литературномовную среду факультета международных отношений Львовского государственного университета и психологического Киево-Могилянской академии.
Между «за» и «против» создания таких классов всегда стояла ирония по поводу того, что они комплектовались из детей, которые, как бы смягчить правду жизни, не тянули сложную школьную программу. Чтобы убедиться в этом, достаточно прийти на выпускной вечер в любую школу и заняться подсчетом выпускников-медалистов: в филологических классах – так в продвинутых учебных заведениях завуалировано называют классы с углубленным изучением украинского – они большая редкость. Ксения в истории своей школы занимает особое место: она была и остается единственной золотой медалисткой, учившейся в таком классе, хотя с тех пор прошло пять лет. «Ничего внятного дочери обучение в классе с углубленным изучением украинского языка не дало, разве что облегченная программа по предметам естественно-математического цикла оставляла ей больше времени для изучения английского языка с репетиторами», — резюмирует ее мама Тамара Ивановна, педагог по профессии.
Оканчивающая одиннадцатый класс Кристина не понимает, почему взрослые делают из изучения украинского языка проблему. «Я свободно владею обоими языками и считаю это заслугой школы: у нас хорошие преподаватели по этим предметам», — говорит девочка. «Да не слушайте вы ее, — включается в разговор ее мама, Елена Трофимовна, плотно занимающаяся образованием дочери. – Хорошее знание украинского – это заслуга опытного репетитора, который является носителем украинского языка. Многое способен дать школьникам учитель, говорящий на украинском столько же времени, что и его ученики? В каждой школе в лучшем случае один учитель является носителем мовы, и то заслуженная пенсионерка, – все остальные вне школы говорят только на русском, я их называю теоретиками».
В словах Елены Трофимовны содержится вполне справедливый упрек качеству преподавания государственного языка. Старые педагоги украинского языка, учившие нас в давнишние школьные годы, все как один были его носителями. Помнится, мы детьми даже смеялись над их украинизмами в русской речи. Сегодня, раскусив модную прагматичность украинского, в преподаватели подались выпускники керченских школ, которые могут натаскать ученика в теории, но не в языковой практике: пишут ребята, зная правила, грамотно, а говорят коряво. «Наша дочь занималась украинским языком с репетитором и на внешнем независимом оценивании набрала почти максимум баллов. Однако учиться в Киевском авиационном институте ей непросто: она свободнее владеет английским после окончания специализированной школы и проведенного по обмену года жизни в Америке, чем разговорным украинским. Я полагаю это недостатком школьного образования. Молодая учительница, с которой дополнительно занималась дочь, выросла в Керчи в семье выходцев из глубинки России и вне школы разговаривает исключительно на русском», — развивает эту мысль Игорь Николаевич.
Украинизация преподавания перешла дорогу русскому языку как предмету, но еще больнее – количеством часов и размером заработной платы – ударила по учителям-руссоведам. «На будущий год у меня вместо теперешних пятнадцати часов останется восемь – и на что, скажите, жить? – без надежды услышать ответ спрашивает педагог с тридцатилетним стажем Ольга Максимовна. – Украинский язык сильно потеснил нас. Чему научишь школьника за полтора часа в неделю? Можно ли удивляться, что девятиклассник пишет «Пужкин», читает по слогам и без корректора в компьютере как без рук в написании мало-мальски сложных слов? У меня лично отношения с украинским языком, как у собаки: все понимаю, а сказать не могу. Я окончила школу в Севастополе, где этот язык не преподавали, и на первых порах, учась в Симферопольском университете, искренне полагала, что если произнесу искаженно русское слово, то это будет по-украински. Однако ежегодно я, как и все мои коллеги, подписываю документ, что украинским языком владею».
Ее мнение поддерживают многие коллеги, а некоторые вообще поступают радикально: увольняются, если дома ничего не держит, и переезжают на работу в Россию. «Когда мне в первой же случайно выбранной московской школе предложили семьдесят два часа в неделю, я не могла поверить, что такое возможно. После моих пятнадцати и конфликтов по поводу часов с коллегами я и представить не могла подобной востребованности, — вспоминает русовед Галина Борисовна. – Как только я сняла квартиру, и соседи узнали, что я преподаю русский, меня завалили предложениями о репетиторстве. В Керчи я довольствовалась малым, а в Москве при моем опыте выбор школы за мной, а не за директором».
Ольга Максимовна не завидует коллеге, с которой еще пару лет назад встречалась на методобъединениях, – они живут в параллельных мирах. «Об украинском не дают забыть даже на уроках русского: множество упражнений предлагают ученикам выполнить задание по переводу с одного языка на другой. И это в добавление к тому, что часы русского языка и литературы сократили до минимума. Я не могу спокойно заходить в школьную и районную библиотеки: книги на русском затрапезные, а новые, прекрасно изданные, на украинском стоят невостребованными. И это при том, что ежегодно проводимый среди учащихся мониторинг показывает, школьники выбирают только русский в качестве языка обучения, значит, деньги, выделяемые на украинизацию, большей частью вылетают в трубу», — подводит итог сказанному опытный педагог.
Украинизация сокращает не только часы и зарплату русоведов. Она сужает уровень знаний и кругозор учащихся. В начальной школе изучают такой замечательный предмет, как «Я и Украина», состоящий из двух курсов — гражданского образования и природоведения. «В первом дети изучают обычаи, обряды, праздники – и все это на национальном материале, словно они живут в украинском гетто, — с раздражением говорит учитель начальных классов Валентина Михайловна. – Природоведение тоже ограничивается территорией Украины, хотя Керчь находится на границе с Россией, а ее население на сорок с лишним процентов состоит из выходцев с Кубани. То, над чем стебались КВНщики девяностых, вошло в курс обучения школьников. Нельзя сужать мир ребенка настолько, чтобы он не видел дальше собственного носа».
На фоне подобных настроений единственная в Керчи школа с украинским языком обучения стоит особняком. Первый ее директор был весьма заинтересован в продвижении нового для города образовательного продукта, начиная создание специализированной школы с классов углубленного изучения украинского языка и введения отдельных классов с обучением на украинском.
У Галины Клюшиной есть уверенность, что «такие школы, помимо всех прочих «за», обеспечивают родителям и детям свободу выбора. Идея создания украиноязычных учебных заведений должна получить развитие, потому что мы к ней долго шли». Тем не менее, оптимизм директора разделяют далеко не все ее коллеги. Но откровенно сказать о том, что наболело, они соглашаются без упоминании их фамилий: есть реальное опасение, что вольнодумство может аукнуться осложнениями на работе. Поэтому все, кто согласился высказать свою точку зрения, просили не называть и номера школы.
Как многим кажется, развития сети украиноязычных школ в Керчи ожидать не имеет смысла по нескольким причинам. Первая – отсутствие в городе традиции украиноязычия. Послевоенные переселенцы из западных областей страны, которыми заместили коренное население полуострова, хранят свои языковые традиции в пределах семейных кланов. Социальный срез города показывает его рабоче-крестьянскую сущность, прослойка интеллигенции в Керчи минимальная и высоколобого понимания необходимости изучения украинского языка в принципе нет. В приграничной Керчи сильно кубанское влияние, что тоже является синонимом русскости населения. Объяснять кубанцам их запорожское происхождение бесполезно: они считали, считают и будут считать себя исконными русаками. На фоне многовекового одноязычия не могла появиться потребность в преподавателях школьных дисциплин на украинском языке и сейчас, с организацией специализированной школы, это стало особенно заметно. Еще одна кадровая проблема связана с тем, что молодые учителя украинского языка не являются его носителями и не могут показать ни его певучести, ни мелодичности, ни красоты литературной украинской речи – им сложно привить детям любовь к языку и литературе, которые они учат параллельно с учениками.
Открытая в Керчи школа с изучением украинского языка многими признается формальной данью государственной политики, без чего управление образование города регулярно бы получало по шапке. В том виде, что существует в городе украинская школа, она долго не протянет, считают опытные методисты. Унылая – одна из самых старых в Керчи, плохо оснащенная технически, требующая больших финансовых вложений, с кадрами, далеко не безупречно владеющими украинским языком, с неподготовленным к восприятию незнакомой в сущности речи детским коллективом. Эта школа непривлекательна даже для педагогов, прекрасно владеющих украинским и способных преподавать такие дисциплины, как математика, на государственном языке. Отсутствие бюджетного финансирования вполне можно было бы заместить созданием попечительского совета, привлечением к школе внимания политических партий и движений, ориентированных на национальную идею и, что скрывать, поддержкой состоятельных родителей, заинтересованных в получении качественного национального образования. Но прежде родители должны захлебнуться восторгом от внешнего вида школа, ее технической нашпигованности, услышать о громких учительских именах. Чтобы стать популярной, школа с украинским языком обучения должна сделаться престижным учебным заведением.
с сайта puzkarapuz.ru
