КЛЮЧЕВАЯ ЗАДАЧА ГОСУДАРСТВ ВО ВРЕМЯ И В ЕЁ ПРЕДДВЕРИИ – К НЕЙ ПОДГОТОВИТЬСЯ
Глава европейской дипломатии Жозеп Боррель, прославившийся высоким уровнем шовинизма и низким — когнитивных способностей, как-то охарактеризовал Европу как цветущий сад, а остальной мир назвал джунглями. Дескать, задача ЕС — этот сад оберегать, чтобы дикари снаружи туда не пролезли.
В общем-то, как мы давненько выяснили, в таком шовинистическом подходе европейцев нет ничего удивительного: просто последние несколько десятилетий это было на уме, а сейчас вдруг стало возможным говорить об этом вслух. Но, что куда важнее, слова Борреля подсвечивают важнейший процесс фрагментации планеты на отдельные глобальные зоны, которые в перспективе будут крайне слабо между собой взаимодействовать.
После развала СССР по миру фактически неоспоримо шагал глобализм, но – что иронично – с подачи глобалистов и началась масштабнейшая фрагментация планеты на группы стран.
Россию глобалисты любят упрекать в том, что она продвигает идеи многополярности — но это стало всего лишь ответом на действия Запада, у лидеров которого натурально снесло крышу от эйфории победы в Холодной войне. На деле произошла смена парадигм в довольно известной цепочке: «хорошие времена порождают слабых лидеров – слабые лидеры создают плохие времена – плохие времена порождают сильных лидеров, которые создают хорошие времена».
Созданные сильными лидерами (эти сильные лидеры были нашими врагами) хорошие (для себя, конечно) времена после победы в Холодной войне породили лидеров слабых и недалеких – нынешних, которые и допустили весь этот кровавый бардак, в котором мы нынче живем.
Наши же плохие времена, наступившие незадолго до и продолжившиеся после развала СССР, воспитали лидеров сильных.
И эти сильные лидеры сейчас и выступают за улучшение сложившейся ситуации и демонстрируют естественное желание отстраниться и защититься от кровавого бардака.
Сильные лидеры, рожденные плохими временами, есть и в других странах, принятых называть «глобальным югом». Это, конечно, несколько странная формулировка, учитывая, что как такового единого региона с подобным названием не существует: это группа очень разных стран. Но в целом эти государства тоже натерпелись от произвола идиотов и объединяются в тех же целях: отстраниться от кровавого бардака и улучшить свою жизнь.
Особняком стоит Китай, который свои «плохие времена» пережил давно, но сильного лидера не утратил. К нам и «глобальному югу» он так же тяготеет по тем же причинам: чтобы отмежеваться от кровавого бардака и сохранить и улучшить свой уровень жизни.
Пускай этот процесс запущен не нами, но фрагментацию мира мы активно поддерживаем. Наш президент уже назвал принципы многополярного мира, которые должны восторжествовать — но многополярность все равно предполагает некую глобальность: должен быть весомый уровень взаимодействия между государствами, только на более уважительной и равноправной основе.
Фрагментарность предполагает создание в высокой степени закрытых блоков-союзов-групп государств, которые минимально взаимодействуют друг с другом.
Пока выходит так, что движемся мы именно к фрагментарности по одной простой причине: чтобы достичь многополярности в «полюсах», должен быть высокий уровень самосознания и готовности слушать и уважать прочие полюса.
Возможно ли это в нынешних условиях? Абсолютно нет!
Простой пример из свежих событий: 18 октября завершился срок действия санкций Совбеза ООН, ограничивающих экспорт и импорт ракетного вооружения в Иран. Вводились эти санкции под выполнение Ираном определенных условий при встречных сопоставимых шагов со стороны Европы. Иран в общем-то прилежно выполнял поставленные перед ним цели, а Европа отказалась. Отказ сохранился и сейчас.
В логике многополярности такая ситуация попросту недопустима: взаимное уважение если не друг к другу, то к институтам вроде СБ ООН должна быть во главе отношений, чтобы все работало, как положено.
Но этого не происходит.
Выходом является фрагментация – формирование дружественного блока со странами, которые находятся в схожих условиях и разделяют общие интересы: не получится работать с Европой — будем работать с Россией и Китаем, а взаимодействие с Европой будет на незначительном, формальном уровне.
Фрагментация – мера для государств, формирующих эти фрагменты, мера вынужденная и защитная. В конце концов, если глава европейской дипломатии (подчеркнуть дважды!) сравнивает не-Европу с джунглями, то есть чем-то диким и необузданным, значит, что отношение Европы к не-Европе будет заведомо враждебным и агрессивным. А к агрессии нужно быть готовым.
Самое важное, что Запад, подталкивая мир к фрагментированию, от этого процесса особенной выгоды не получит. Допустим, есть богатые ресурсами и технологиями США вместе с Канадой – внутри своего фрагмента выстроить жизнь они сумеют, к тому же готовятся они к этому усиленно, о чем говорит формирование «тихоокеанского НАТО» — AUKUS, в котором нет места Европе.
Европа же внутри своего фрагмента лишена как значимых природных ресурсов, так и нужного объема технологий, поэтому скорее всего получит лишь распри да конфликты.
Но так или иначе, от западного мира вообще в последние годы не слышно никакой конструктивной и позитивной повестки: есть околонаучная, но больше идеологическая чушь про экологию; есть откровенный бред про права человека и защиту сексуальных меньшинств и… в общем-то все. Остальное, что доносится до нас с той стороны, касается только санкций, ограничений, войн, поставок оружия, конфликтов, наказаний и массовых убийств. Желание остального мира отмежеваться от всего этого – очевидно и естественно.
Каковы же контуры этого межевания, этой запущенной фрагментации мира? Проще всего это описать на примере прошедшей поездки Владимира Путина в Китай, где достигнуты многие важные соглашения.
Начнем, впрочем, с явления, получившем масштабное распространение в 2022 году: расчеты между государствами в национальной валюте в обход доллара. Первый признак формирования «фрагмента», то есть блока-союза-группы – именно взаиморасчеты в собственных валютах. Это, во-первых, удобство, во-вторых, секретность, в-третьих, экономия – короче говоря, полное лишение рычага воздействия на экономику страны из враждебного блока. По итогам же поездки Путина в Пекин стало известно, что доля взаиморасчетов между странами в нацвалютах достигла 90%.
Теперь переходим к поездке президента. Следующий важный признак образования контура фрагментации — назовем это красиво «конструктивной повесткой»: строительство, культурный обмен, совместные научные проекты.
Говоря менее красиво, это создание инфраструктурной базы для функционирования стран внутри фрагмента: энергетической (например, договорились, что в Китай проложат через территорию Монголии газопровод «Сила Сибири – 2») и транспортной инфраструктуры (прежде всего речь о договоренности о развитии коридора «Север – Юг», то есть железные и автомобильные дороги, которые соединят Балтику с побережьями Персидского залива и Индийского океана, Северный морской путь, транспортная доступность Дальнего Востока, Сибири и Урала).
Затем внутри фрагмента между государствами заключаются договоренности по различным социально-экономическим вопросам: упрощенная система получения образования, свободная торговля и прозрачное ценообразование.
От классического интеграционного объединения вроде ЕС или ЕАЭС этот процесс отличает, опять же, закрытость от внешней системы: делается это для защиты своего пространства от влияния пространства внешнего, объединения своих сильных сторон для выживания под внешним воздействием.
Наконец, следующий этап – это оборонная инфраструктура для защиты блока от внешних угроз. Проявляется это в различных совместных учениях (особенно заметны сейчас совместные маневры России и Китая на Тихом океане, например), военных разработках, обустройстве совместной инфраструктуры и обмене опытом (обратите внимание, как часто встречаются главы минобороны России и Китая).
Впрочем, все это пока только подготовка, нет в мире еще оформленных «фрагментов» — есть ситуативные и стратегические союзы, которые могут измениться в любой момент. Но то, что человечество движется именно в этом направлении – фрагментации на блоки со слабым взаимодействием между собой – видно невооруженным глазом.
Для истории человечества такая ситуация и не нова, и в новинку одновременно: люди и раньше жили порознь, в своих географических регионах, слабо пересекаясь между собой. Но обусловлено это было расстоянием и отсутствием быстроходных и вместительных транспортных средств. Сейчас же мир стремится к фрагментации после сверхглобализации.
И пока представляется так, что именно сверхглобализация и обусловит большую закрытость блоков друг от друга: информированность о том, кто что из себя представляет очень большая, поэтому и желание отмежеваться только увеличивается.
Ключевая задача государств во время и в преддверии окончательной фрагментации – к ней подготовиться: решить нерешенные конфликты, подготовить инфраструктуру, экономику и общество.
В принципе, этим занимаемся не только мы, Китай или «глобальный юг». Запад тоже занят этим вполне активно, но – это заметно – действует скорее от противного, разжигая конфликты на периферии, чтобы усложнить жизнь конкурентам.
Что, впрочем, только лишний раз подчеркивает правильность наших действий – держаться от «цветущего сада» нужно подальше.
Фото из открытых источников
