УРОКИ ИСТОРИИ
Экспедиция генерал-аншефа князя В.М.Долгорукова, предпринятая летом 1771 г., имела своей целью «исторгнуть полуостров» из подданства Оттоманской порты и обеспечить новое устройство Крымского ханства в качестве дружественной России «независимой области, по подобию прочих наций управляемой». Пушки сделали своё дело. Турецкие гарнизоны либо сдались на милость победителя, либо бежали, татары были «приведены в почтение». Теперь наступала очередь дипломатии…
Екатерина II не собиралась присоединять ханство к России. Объяснялось это, с одной стороны, тем, что «народы татарские» в качестве подданных большого интереса не представляли, так как налогов с них все равно собрать было невозможно, а с другой — тем, что возможные территориальные приобретения на юге были бы с непониманием встречены европейскими державами, что послужило бы взаимной «остуде», чреватой международной изоляцией.
Шеф русской внешней политики Н.И.Панин полагал, что вполне достаточным было бы оторвать Крым от турецкой зависимости и превратить в дружественное России независимое (во всяком случае, формально) государство. В «вознаграждение усилий империи», а также для обеспечения на будущие времена дружественности ханства полагалось требовать двух крепостей — Керчи и Ени-кале, обеспечивавших выход русским судам из Азовского в Черное море и, возможно, какой-либо гавани на Крымском полуострове для устройства русского порта.
Завоевать Крым оказалось, однако, легче, чем добиться подтверждения его нового государственного статуса. Долгоруков занял полуостров практически за неделю, трудные же переговоры затянулись более чем на год.
В Бахчисарай в качестве посла (резидента) России при ханском престоле был послан П.Веселицкий, который сразу же начал склонять татар к принятию русских условий. Однако прежний крымский хан Селим-гирей, ощущая непрочность своего положения и боясь «мести» Порты, всячески уклонялся от переговоров. Наконец, он оставил полуостров, и на его место знать избрала нового хана — Сахиб-гирея, тотчас же признанного Россией «самостоятельным государем», с которым и надлежало заключить «цельной договор, на доброй воле основанный и к предъявлению миру удобный». Улаживание крымских дел было поручено генерал-губернатору слободской Украины генерал-поручику Евдокиму Алексеевичу Щербинину. Он уже имел опыт подобных переговоров с ногаями.
27 мая 1772 года Щербинин отправился в Крым и 5 июня вместе с Веселицким прибыл в Перекоп. Договор с ханом нужно было заключить раньше, чем начнутся переговоры с турками в Фокшанах, однако новый «независимый владетель Крыма» оказался, как бы мы теперь сказали, «крайне неудобным дипломатическим партнёром». Помимо боязни репрессий в случае, если туркам удастся отвоевать полуостров (из Константинополя прибывали сообщения, что турецкий султан готов скорее отдать самую столицу Оттоманской империи, чем отказаться от Крыма), Сахиб весьма зависел от бейских родов, которые традиционно избирали хана, а последние надеялись извлечь из переговоров наибольшие дивиденды, прежде всего, для себя.
Поэтому оттяжки и проволочки начались с самого начала. Под предлогом подготовки торжественной встречи посла императрицы сахиб просил Щербинина помедлить с въездом в Бахчисарай. Противиться было невозможно, ведь просьба исходила от «суверенного государя», а протокол в таких случаях приобретал крайне большое значение. В итоге путь от Перекопа до Бахчисарая для Щербинина длился 11 дней!
Но трудности только начинались. Щербинин привёз грамоту Екатерины, провозглашавшую признание Крымской независимости. Предполагалось, что хан должен был принять её стоя, выступив на девять шагов вперёд, и поцеловать ее. Кроме грамоты, ему передавались в дар перо и сабля. Сахиб решительно возражал: грамоту он желал принять сидя, а перо и саблю брать вообще не хотел, поскольку это было всегда знаком подчинения Порте.
На дарах Щербинин настаивать не стал, но препирательство о том, как принимать грамоту — стоя или сидя, длились еще несколько дней. Наконец, русская точка зрения восторжествовала, и хан 4 июля 1772 г. принял грамоту стоя. Еще через несколько дней началось обсуждение проекта договора «О союзе и дружбе». В соответствии с его пунктами, ханы объявлялись носителями верховной власти в Крыму. Россия обязалась защищать Крым в случае нападения со стороны Турции, татары же должны были предоставить России для облегчения защиты во владение крепости Керчь и Ени-кале. Обе стороны призывались заботиться об укреплении торговых связей. Христианам в Крыму обеспечивалась свобода вероисповедания.
Наибольшие возражения вызвал пункт о крепостях — хан не желал никакого присутствия русских войск вблизи своей столицы. Да, и как выяснилось в ходе переговоров, идея независимости в целом не слишком привлекала местную знать — что делать с ней, они не знали, а вот потерять регулярные подарки со стороны Порты опасались всерьёз.
Вскоре до Крыма донеслись сообщения из османской столицы, что султаном назначен новый хан, который быстро с помощью турецкого оружия освободит Крым от неверных. Участники переговоров с татарской стороны стали покидать Бахчисарай, а вскоре уехал и сам хан, сказав, что «трактование» вскоре продолжится в Карасубазаре.
Отсюда тем временем стали приходить угрожающие вести: то в одном, то в другом месте стали собираться толпы конных вооруженных татар, которые не особенно скрывали своих будущих намерений. По сообщениям «конфидентов», в окрестностях второй столицы ханства собралось уже до 60 тыс. воинов, ожидающих только команды к выступлению.
Следует сказать, что такое развитие событий предвиделось русской стороной. Еще весной 1772 г. для укрепления войск крымского корпуса, который понёс большие потери от болезней, тайно, по Арабатской стрелке, был переброшен так называемый Московский легион — специальное армейское соединение, включавшее до двух полков пехоты, кавалерию и пушки. Командующий крымским корпусом князь А.А.Прозоровский получил приказ в один день 20 сентября произвести демонстрации против всех «неприятельских толп» и рассеять их, наперёд уведомив о том, что, если они не разойдутся, то будут атакованы и истреблены.
Несмотря на малочисленность войск корпуса, предпринятая в нескольких местах «психологическая атака» с развевающимися знамёнами, барабанным боем и «пушечным стрелянием» произвела должный эффект: толпы рассеялись без жертв с обеих сторон, а Сахиб прислал Щербинину приглашение поспешить в Карасубазар для подписания мира. Была еще одна причина сговорчивости хана: Щербинин прибег к помощи ногаев, которые прислали в Крым письмо о том, что сместят хана в случае продолжения его «наклонности к Порте». Не обошлось и без классического «инструмента» в русско-татарских дипломатических отношениях. Хану и беям были сделаны щедрые денежные пожалования и подарки, которые многократно ускорили ход дел.
1 ноября 1772 года союз и дружба России с вольной Крымской областью были утверждены. Татары объявлялись «самовластными хозяевами всех обладаемых вод и земель», их хан — самостоятельным владыкой, Россия получала две крепости, христиане — свободу вероисповедания.
Известие о его заключении произвело удручающее впечатление на турецкую делегацию на мирных переговорах в Бухаресте, однако прочность установлений Карасубазарского трактата пришлось еще раз проверять войной. Но это, как говорится, уже следующая история.
[hr]
«Екатерина II не желала присоединять Крым к России. Международная изоляция, которую Европа вполне могла устроить империи после таких приобретений на юге, не стоила скудных налоговых сборов с татар».
«Командующий крымским корпусом князь Прозоровский одержал победу на 60 тысячами вооруженных татар, сумев избежать жертв с обеих сторон. Атака была психологической: барабанный бой, развевающиеся знамена, стрельба из пушек…
