КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ОДНОГО «САМОЗАХВАТА»
И всё же один самозахват земли в Севастополе имел место быть. Вернее, даже не самозахват, а вынужденное занятие небольшого куска территории, как говорится, «вдали от шума городского». При этом городские власти, нельзя сказать, что были от этого в восторге, но отнеслись с пониманием и даже в меру возможностей помогали.
Речь идёт о появлении в городской черте отдельно расположенного мусульманского кладбища.
До 1941 года в городе Севастополе функционировало несколько кладбищ, в том числе и по конфессиональному признаку. Были еврейское, караимское и мусульманское кладбища. За годы войны многие исчезли, в том числе и мусульманское. В послевоенное время надобность в разнообразии кладбищ отпала, и только в начале 90-х годов, особенно с момента возвращения в город крымских татар, такая необходимость появилась вновь.
Если на первых порах, в случае чего, приходилось «оформляться» на мусульманских кладбищах в пригородной сельской местности, то со временем возникла нужда в таком объекте непосредственно в городской черте, так как в городе, помимо крымских татар, проживало, как выяснилось, немало мусульман других национальностей.
Уход из жизни при всей своей неотвратимости имеет ещё и свойство внезапности. Вот так и получилось, что первый случай произошёл в 1992 году, когда хоронить в городе мусульман, собственно, было негде, но надо и, сами понимаете, срочно.
Присмотрели одну дальнюю полянку недалеко от дороги, ведущей на мыс Феолент. Грунт, конечно, тяжёлый – сплошная скала, но что делать… В общем, произвели «заселение» — как говорится, «первый пошёл»…
А городские власти? Ну что, восприняли ситуацию по факту свершения. Посмотрели на участок: коммуникаций никаких нет, растительности особой нет, лесочек небольшой по периметру, по тогдашнему генплану города – пусто, вроде никому не мешают, ничьи границы не затрагивают. Так же, по факту, и было решено, что строить кладбище надо там, где уже появилась первая могила.
По логике вещей, можно было расходы на всю эту стройку заложить в следующий городской бюджет, но почему-то решили попытать счастья в тогдашней столице – в Киеве. Испросить субвенцию. Вероятно из-за того, что до следующего бюджета ещё долго, а делать работу надо сейчас. Может, думали, удастся выпросить чего-нибудь сверх бюджета, так сказать, «ввиду исключительности случая и полнейшего непредвидения момента».
Решено: готовим все необходимые бумаги, эскизные проекты, сметы, расчёты, письма, ходатайства – и в Киев. За субвенцией.
Связались в Киеве с нужными людьми, всё заранее обговорили. Провели «предварительную подготовку», получили обнадёживающие заверения в положительном решении вопроса (за субвенциями в Киев, вообще-то, в те «весёлые» времена мотались многие и небезуспешно; наш вопрос в столичных кабинетах сочли «важным, заслуживающим внимания и даже богоугодным», да и испрашиваемая сумма была невелика по киевским меркам), и мы были уверены, что всё пройдёт нормально.
В назначенное время делегация прибыла в Киев, разместились в гостинице. Встретились с важными и нужными людьми, без проблем вхожими в высшие кабинеты власти, ещё раз с ними обговорили все моменты, передали бумаги и стали ждать результата. Позитивного, разумеется.
Результат не заставил себя долго ждать. Он был уже на следующий день и не очень позитивный. Главный вопрос: почему завернули? Ответ дословно: «чому листы-папиры не на державной мове»?
— Что, переписывать все до единой бумаги?!
— Нет, только одно письмо от руководителя города.
— И что, если его переделать, то со всем остальным всё будет нормально?
— Да, если письмо оформите на украинском языке, то с остальным всё будет в полном порядке.
Ну что поделаешь… Придётся срочно катить обратно, в Севастополь и как-то всё это делать — если уж вся загвоздка только в одном заглавном письме…
Срочно на вокзал, в поезд, утром уже в Севастополе, и, не заходя домой, бегом к руководству, переделывать…
Надо было видеть реакцию городского начальства!.. Хорошо, что нашёлся добрый человек в Севастопольской городской госадминистрации, начальник управления земельных ресурсов Иван Васильевич Гринюк. Он великолепно знал украинский и смог по-быстрому и грамотно перевести текст письма с русского на… как потребовали.
Теперь, надо это напечатать. А на чём? Тогда никаких компьютеров, никаких клавиатур с мышами ни в одном кабинете не водилось… Спасибо завхозу горсовета: он вспомнил, что в кладовке с давних пор где-то лежит на полке пишущая машинка, ещё со времён КПСС, с украинским шрифтом. Нашли машинку, вроде целая, но одной буквы, экзотической, нет – потерялась.
Как печатали текст – это отдельный рассказ, но напечатали. Отсутствующую букву аккуратно, каллиграфически дорисовывали. Всё! Письмо подписали — обратно на вокзал, поезд. Далее – салям-алейкум, Киев. Теперь уже «правильную», без которой – никак, бумагу уложили поверх всей остальной кучи, и вперёд, попытка номер два.
Угадайте с одного раза, помогло? Конечно же, нет! На самом высшем уровне хозяйственно-экономической власти «заботливой» страны всё нами представленное было признано нецелесообразным и ненужным. Короче, идите вы, севастопольцы, со своими мусульманскими покойниками куда нибудь… и ещё дальше.
Вот так.
Но ничего, потихоньку сами с этим вопросом справились. Не совсем так, как хотелось-планировалось-затевалось. Не такую красоту, конечно, сделали, как на мусульманском кладбище в Симферополе, но сделали.
А вашу, «вельмишановные пане-господа, бывше-столичные вельможи», истинную толерантность и заботу мы помним! Такое не забывается!..
Фотография из открытых источников
