Крымское Эхо
Севастополь

Флотораздел: сохранить ЧФ для России! Часть 5-я

Флотораздел: сохранить ЧФ для России! Часть 5-я

К 30-ЛЕТИЮ СОБЫТИЙ НА ЧЕРНОМОРСКОМ ФЛОТЕ, В СЕВАСТОПОЛЕ И КРЫМУ В 1991-1992 ГОДАХ

Начало см. здесь

В том декабре чуть ли не каждый день был историческим. 24-го числа Россия заняла место СССР в ООН. На следующий день президент США Д. Буш объявил о признании Соединенными Штатами Украины, России, Белоруссии, Армении, Казахстана, Киргизии. 25 декабря страна услышала последнее официальное выступление М. Горбачева, в котором он заявил о своей отставке. Уже экс-президент подписал Указ о сложении с себя функций Верховного Главнокомандующего и передал право на применение ядерного оружия Б.Ельцину.

26 декабря Верховный Совет СССР провел последнее заседание в Кремле. Фактически решением одной его палаты была принята декларация о прекращении существования СССР. Однако, открытыми оставались вопросы обороны и безопасности. Ясность в это дело в определенной мере внесла встреча глав государств Содружества, прошедшая 30 декабря в Минске.

Встреча в столице Белоруссии должна была закрепить юридический статус достигнутых ранее договоренностей. Но буквально с первых минут работы стало ясно: позиции участников претерпели существенные изменения. Ряд руководителей государств, и прежде всего Украины, были склонны рассматривать СНГ скорее как цивилизованную форму «окончательного развода», чем как основу для будущего единого экономического, оборонного и культурного пространства.

В последующем, на других встречах, также стало ясно, что создание Содружества – это лишь первый и далеко не самый трудный шаг в формировании новых отношений между суверенными государствами – членами СНГ.

Единственное, что на совещании в Минске главам государств СНГ более или менее удалось, – это заняться военными вопросами. Этим проблемам было уделено особое внимание. Военные эксперты подготовили к совещанию важнейшие документы, регламентировавшие и определявшие всю оборонную политику и военное строительство в рамках Содружества: соглашение по оборонным вопросам; о военной присяге; о временном Положении о координационном органе – Совете министров обороны (председателей комитетов парламентов).

Хотя документы были согласованы и одобрены военными ведомствами республик в ходе предварительных консультаций, тем не менее, президенты подписали только соглашение по стратегическим силам и соглашение о вооруженных силах и пограничных войсках.

Принципиальным решением явилось то, что Черноморский флот был отнесен к стратегическим силам, ему были поставлены задачи, отражающие интересы всего СНГ. Однако, при этом, к сожалению, в прямой постановке перспективы ЧФ не обсуждались. Поэтому неудивительно: практически сразу, не успели высохнуть чернила подписей, Украина «интерпретировала» достигнутое соглашение в свою пользу. При этом Л. Кравчук объявил, что Украина начинает реализацию своего права на создание собственной армии с 3 января 1992 г. с приведения к присяге находящихся на её территории военнослужащих и официального оглашения соответствующих решений.

Мотивация этих действий со стороны Киева, как казалось, была простой: все, что находится на территории Украины, принадлежит ей, хотя еще за месяц до этого министр обороны этой республики генерал-полковник К. Морозов официально заявлял:

«Неразработанным направлением остается сегодня и создание Военно-морских сил Украины».

При этом он отмечал, что существование ВМС Украины в будущем вовсе не исключает существования Черноморского флота. Кроме того, напомним: ставший 1 декабря 1991 г. президентом Украины Л. Кравчук еще в начале октября в ходе предвыборной кампании говорил о том, что в интересах коллективной безопасности необходимо наличие единых стратегических сил, а Черноморский флот будет подчинен Центру в соответствии с договором о коллективной безопасности.

Однако практические действия украинского руководства не соответствовали ранее сделанным заявлениям, в том числе на официальном уровне в ходе переговоров и встреч с лидерами республик бывшего СССР. Как следствие, в Севастополе и на флоте, как снежный ком, начали нарастать протестные настроения. Иначе быть просто не могло: менталитет, духовные приоритеты и жизненные ценности жителей города русской славы определяли героические традиции Отечества и славная История Черноморского флота. Выразителем их идей, чаяний и надежд стал командующий флотом.

Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:

Игорь Касатонов

 «Дело было не только в «плохих украинцах», а в том, что практически весь ЧФ со своей главной базой в Севастополе за очень малым исключением оказался на территории Украины и в её правовом поле, как, впрочем, и три военных округа. Вскоре списал флот со своих счетов и Генштаб в Москве, сняв его со всех видов довольствия и передав Украине флотских строителей, а также части центрального подчинения. По взаимной договорённости президентов, Украине были переданы территориальные органы КГБ, что обрезало для России информацию с мест, так как эти органы знали обстановку и сразу же стали служить новым хозяевам.

Российская сторона ничего не оспаривала: судьба флота, как и трёх военных округов, решалась таким образом, что они становились украинскими. Это определили решения в Беловежской пуще – границы суверенных государств располагались по административным границам республик, то есть Черноморский флот «уплывает» за границу. Чтобы официально это зафиксировать, требовалось одно – принять присягу на верность Украине.

Выходило, что Россия, имевшая протяжённую черноморскую акваторию, почти полностью теряла свой Черноморский флот. Кто-то должен был сказать командующему флотом, что делать в этой ситуации? По Конституции СССР, а другой тогда не существовало, – Верховный Главнокомандующий или Министр обороны. Однако никто ничего не говорил, хотя время стремительно сжималось, и не с кем было посоветоваться. Указания же вроде «соблюдать спокойствие» или «не поддаваться на провокации» в этих условиях не действовали ввиду своей неактуальности.

Обстановка развивалась так быстро, что обычно улыбающийся ставший Министром обороны СНГ маршал авиации Е. Шапошников улыбаться перестал. Ведь 11 декабря в Киеве было объявлено, что ЧФ – украинский. А 30 декабря 1991 года после Минской встречи руководителей стран СНГ, где конкретно по Черноморскому флоту не было принято никакого решения, единственное, что сказал мне министр, так это: «Держись, Игорь!» – а фактически оставил меня один на один с внезапно возникшим и утверждающим себя государством, законы которого уже входили в полную силу.

Как командующий флотом я докладывал в Москву обо всех действиях Украины, но не получал никаких указаний. В этих условиях, опираясь на поддержку большинства сослуживцев, которым ранее изложил свою позицию, принял самостоятельное решение: руководствуясь интересами России, воинским долгом, ответственностью перед севастопольцами и подчинёнными, не выполнять новые законы Украины, директивы её президента, приказы её Министерства обороны в части перевода Черноморского флота под её юрисдикцию».

 С КОНЦА 1991 ГОДА В ЖИЗНИ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА НАЧАЛСЯ НОВЫЙ ЭТАП, получивший название «процесс разрешения флотской судьбы».

По данным открытых отечественных и зарубежных источников, в 1991 году Черноморский флот насчитывал около 100 тыс. человек личного состава, более 60 тысяч рабочих и служащих. Он включал в себя 833 корабля, судна, катера, в том числе: 28 подводных лодок, 2 противолодочных крейсера, 6 ракетных крейсеров и больших противолодочных кораблей 1 ранга, 20 больших противолодочных и сторожевых кораблей 2 ранга, а также эсминцев, около 40 сторожевых и малых противолодочных кораблей, 30 малых ракетных кораблей и катеров, около 70 тральщиков, 50 десантных кораблей и катеров.

В составе флота находилось более 400 единиц морской авиации. В оргструктуру флота входили 2 дивизии кораблей (противолодочных и десантных), дивизия подводных лодок, 2 дивизии авиации (истребительная и морских ударных ракетоносцев), дивизия береговой обороны, десятки бригад, отдельных дивизионов, частей, полков.

В постоянной готовности находились силы Средиземноморской эскадры, часть кораблей и судов Черноморского флота на постоянной основе выполняла задачи в составе Индийской и Атлантической эскадр ВМФ СССР. Силы флота были готовы выполнить свойственные им задачи в своей операционной зоне, включавшей Средиземное, Черное и Азовское моря.

Этому способствовало то, что Черноморский флот, дислоцирующийся на всем побережье Причерноморья от Измаила до Батуми на территории России, Украины, Грузии, Молдавии и Крыма, имел статус оперативно-стратегического объединения, обладавшего ядерным оружием. Однако именно этот статус, реализация которого возможна только при сохранении единства флота во всей взаимосвязи его структуры как объединения, политическим руководством Украины и ее Министерства обороны был подвергнут ревизии. Основа их позиции заключалась в иной трактовке достигнутых Минских соглашений.

По сути, изначально Украина взяла курс на раздел флота, что сулило только одно: его развал. Естественно, с этим не могло согласиться руководство России как правопреемницы Союза, а также моряки Черноморского флота, возглавляемые адмиралом И.В. Касатоновым. Адмирал безоговорочно был поддержан как черноморцами, так и севастопольцами. Его поддержали крымчане, соотечественники, остававшиеся неравнодушными к тому, что происходило на полуострове, в городе русской славы, на южном флоте страны. Началось противостояние, в течение пяти лет прошедшее несколько этапов. Но первый этап – начало борьбы – был самым трудным.

Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:

 «Безусловно, в украинском Минобороны служили не новички-экспериментаторы, а опытные люди, рассчитавшие свои действия далеко наперёд, опиравшиеся на деятельность спецслужб, националистически ориентированный госаппарат и СМИ. Был приведён в действие огромный механизм, который на тот момент не сработал именно потому, что с именно с нашей, флотской, стороны он столкнулся с сопротивлением.

Это сопротивление, когда уже не только в Киеве, но и в Вашингтоне списали со счёта ЧФ как флот России, меняло военно-стратегическую ситуацию вспять. Россия опять обретала силу не только на Юго-западном (Балканском) направлении, но и на Кавказском. Эта информация через СМИ сразу же дошла до правительств заинтересованных государств и общественного мнения.

У нас же возникало много вопросов. Например: почему Российское государство не подкрепит наши действия документом, скажем, президентским указом, нотой МИДа, директивой Министра обороны или хотя бы начальника Генштаба? Ведь аналогичные документы со стороны Украины были изданы и озвучены.

Оказавшись в правовом поле Украины, я так и не получил от России поддержки – ни политической, ни законодательной, ни дипломатической, ни ведомственной. Москва же поддалась на иллюзорную идею: государства суверенные, а армия единая, и пять месяцев, до 5 мая 1992 года, ею руководствовалась. На то время у нас не было концепции национальной безопасности, и даже не предполагалось, что место конфликта идеологий займёт конфликт интересов. Более того, в России не была налажена система взаимодействия госструктур и госинститутов, поэтому чиновники даже не удосуживались отвечать ни на одну мою тревожную телеграмму. Обстановку усугубляло и то, что в Киеве, Крыму, Севастополе и… в Москве определённые круги предвкушали беспрецедентный передел собственности, в том числе разветвлённой инфраструктуры ЧФ».

САМЫМ НАПРЯЖЕННЫМ И ДИНАМИЧНЫМ СТАЛ 1992 ГОД, который определил дальнейшее развитие событий.

Из воспоминаний контр-адмирала в отставке А.А. Пенкина, заместителя командующего Черноморским флотом по воспитательной работе в 1992-1997 гг.:

Контр-адмирал Александр Пенкин

«Наиболее трудным временем был 1992 год, то есть период Касатонова. Нас тогда «ломали» со стороны украинской власти и, увы, со стороны нашего президента и его администрации мы большой помощи не ощущали. Вот у меня есть такой рассказ бывшего народного депутата Украины Леонида Грача, который поведал:

«Уже после своей отставки, в 2001 году, Ельцин приехал в Крым с семьей на отдых, и мы встретились. Когда мы выпили по паре фужеров каберне, я рассказал такой анекдот. Говорю:

– Борис Николаевич! В Крыму часто задают один вопрос: кто из вас был самым трезвым: Вы, Кравчук или Шушкевич?

 Ельцин нахмурился, но попросил дальше. Я – ему:

 – Говорят, что Кравчук – потому, что он Крым себе оставил.

Тут Борис Николаевич так завелся, что стал костерить Кравчука по полной программе, а когда закончил, сказал:

– Знаешь, там, в Беловежской пуще, если бы я захотел, взял бы карандаш и провел от Харькова до Измаила и сказал бы, что все это остается в России».

Грач спросил:

– А почему Вы не провели?

Но вразумительного ответа не последовало.

Знаете, очень важно, что после референдума о независимости Украины 1 декабря 1991 года, Черноморский флот в нашем восприятии оставался российским. Ведь, если бы не было там флота, вряд ли бы Крым и Севастополь вернули в Россию».

 Александр Александрович Пенкин (родился 20.01.1942), контр-адмирал в отставке. Авторитетный флотский политработник – «народный адмирал» комиссарского склада. Кавалер трех орденов. Возглавлял органы воспитательной работы Черноморского флота в 1992-1997гг. После увольнения в запас занимался с мальчишками в Московском городском детском морском центре имени Петра Великого.

 Новый 1992 год начался с проведения в Киеве (2-3 января) совещания по военным вопросам. Как раз 3 января Украина официально взяла под свою полную юрисдикцию войска, дислоцированные на ее территории. А 5 января начался прием украинской присяги в военных округах (Киевском, Одесском, Прикарпатском).

Из воспоминаний адмирала И.В.Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:

 «Военные округа сразу же «легли» под присягу. Командующий войсками Прикарпатского ВО В.В.Скоков был вызван в Киев. Одновременно из Киева во Львов вылетел генерал ему на замену с текстом украинской присяги и Указом президента Украины о назначении нового командующего. Скоков в воздухе развернул самолёт обратно во Львов, но там его уже как иностранца не пустили в штаб округа. Командующий войсками Киевского ВО В.С.Чечеватов – умный, талантливый руководитель – был скомпрометирован, и его, по сути, предал Военный совет округа, единодушно приняв присягу. Что же касается командующего войсками Одесского военного округа И.С.Морозова, то он принял условия украинской стороны.

Без возражений украинскую присягу согласились принять все воздушные армии (5-я, 14-я и 37-я), а также подчинённые Москве напрямую дивизии ВГК Стратегического назначения и дивизии ВТА. Украине отошло по совокупности более 2 тысяч самолётов, в том числе и 20 Ту-160, 10 из которых через 13 лет за 2 миллиарда рублей каждый будут проданы России. Про силы и части ПВО, железнодорожных, внутренних войск, МЧС и ГО, СПРН, пограничников и говорить нечего. Очень интенсивно этот процесс проходил и в Крыму».

 До 20 января украинская присяга должна была быть принята во всех Вооруженных силах. Образно говоря, все армейцы практически безропотно сделали шаг вперед навстречу Л.Кравчуку. А Черноморский флот отказался это делать!

Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:

 «Срок принятия присяги был назначен на 30 декабря, затем перенесён на 3 января 1992 года. До этой даты Россия просто обязана была принять решение по флоту – самостоятельное или совместно с Украиной, но необходим был документ. В Украине законодательные акты по ЧФ принимались практически без промедления, часто поспешно. Все госструктуры работали в этом направлении – правительство, Верховный Совет, Минобороны, структуры безопасности, Генеральная прокуратура, судебные органы. Все. Россия же молчала.

Наступило 3 января. В этот день все в Москве словно попрятались, никто не снимал трубку телефона, а если кто-то из подчинённых и делал это, то не мог вразумительно объяснить, где начальство. Между тем счёт времени уже шёл на часы, и могла наступить точка невозврата. Реализуя решения Верховного Совета Украины, в этот день вся огромная 700-тысячная группировка Советских войск на Украине начала принимать присягу. Это касалось и ЧФ. Пришлось мне, командующему, брать ответственность на себя и действовать самостоятельно».

На совещании в Киеве, в котором приняли участие командующие военными округами, армиями, командиры объединений и соединений, слово было предоставлено командующему Черноморским флотом. Адмирал И.В. Касатонов, выступивший на нем, занял четкую и однозначную позицию, основанную на ранее достигнутых на высшем уровне договоренностях, а также подкрепленную мнением Военного совета флота, офицерского корпуса, всего личного состава кораблей и частей: Черноморский флот присягу не принимал. Ситуация была близка к тупиковой…

Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:

«Необходимо было решение, и я его принял, объявив 4 января, что ЧФ – российский, что он подчиняется Е. Шапошникову, по линии ВМФ – В. Чернавину, а по его судьбе необходимо политическое решение, для достижения которого мы готовы взаимодействовать с Минобороны Украины.

Моряки выполнили мой приказ: «Не принимать украинскую присягу». Первой об этом поведала миру американская «Нью-Йорк Таймс». Начиная с этого момента, я стал получать из России сотни и даже тысячи телеграмм поддержки от простых людей, живущих в разных её уголках, но ни одной – от российских руководителей.

Будучи брошенным вместе с флотом на произвол судьбы, выделил для себя следующие неотложные вопросы:

      1. Всеми средствами убедить Президента России принять в отношении флота новое политическое решение, выдержанное в духе заявления: «Черноморский флот – российский!».
      2. Продумать меры по выводу ЧФ из правового поля Украины и в этот переходный период удерживать флот от принятия украинской присяги и способных возникнуть в связи с этим центробежных процессов.
      3. Наладить переговоры России и Украины на высоком уровне для выработки договорно-правовой базы по решению судьбы флота.
      4. Обеспечивать боеготовность флота, его целостность как военного организма, представляющего ценность для России.

И, не скрою, думал о том, как уцелеть самому, поскольку «игры» с государством в одиночку всегда чреваты. В этой связи особо отмечу: никто никогда (ни тогда, ни позже) задач по сохранению флота мне не ставил, ни на что не подбивал, наград не сулил, взаимодействия не предлагал. Меня вообще никто ни к чему не призывал. Я просто и представить себе не мог, что у России не будет Черноморского флота, овеянного славой, с его вековой историей, традициями. Россия оказалась на пороге очередной национальной трагедии и унижения».

Тут – уж так совпало! – последовала хоть какая-то реакция и со стороны политического руководства России. В этот момент, 5 января, в Киеве находился заместитель Председателя Правительства Российской Федерации С.М.Шахрай (он одновременно являлся Государственным советником России по правовой политике, на него было возложено ведение вопросов государственно-правовой политики РСФСР в период проведения экономической реформы, а также курирование Министерства юстиции РСФСР, Агентства федеральной безопасности РСФСР, Министерства внутренних дел РСФСР, Государственного комитета РСФСР по национальной политике).

5 января в столице Украины при участии Шахрая была достигнута договоренность: Москва признает реальность формирования в Украине собственной армии и ее право на собственный флот, а Киев согласился на то, что Черноморский флот останется под единым командованием, будет решать задачи в интересах всего Содружества, но на его базе из части сил будут созданы Военно-морские силы Украины.

Продолжение следует

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 5 / 5. Людей оценило: 3

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Былъ… Точнее, были

Сергей ГОРБАЧЕВ

На черноморском ТВД*: Где мы – там победа!

Тимофей МАЙОРОВ

Севастополь: бывшие и нынешние

Иван ЕРМАКОВ

Оставить комментарий