Как тут поддержать движение вегетарианцев, когда рыночные цены на мясо остаются одними из самых стабильных? «А нам хватает!» — оптимистично заявляет владелица торговой точки Наталья, отвечая на вопрос, почему им удается сдерживать стоимость своего товара в послепраздничной свистопляске ценового роста. Обросший своей клиентурой торговец мясом Алим объясняет это низкой покупательской способностью. «Денег у людей нет, — философски замечает он. — Видите, что в стране делается — откуда деньги возьмутся?»
Его бы мудрость — да нашим политикам и бизнесменам в мозги, а то они, видимо, считают свой народ настолько нафаршированным денежной массой, что взялись сообща вытрясти из людей последнее.
«Это же сколько надо иметь, чтобы жить по-людски?» — пенсионерка Анна Ивановна подсчитывает свои доходы и никак не может прийти к окончательному финансовому результату. Она всегда жила по средствам, стараясь не залезать в «похоронную» заначку и не занимать у детей. Разносолами себя не балует, но всегда у нее в холодильнике водились сыр, творог, баночка-две овощной икры, несколько сосисок, на столе — вазочка с карамельками и галетным печеньем. В последнее время Анна Ивановна стала замечать, что ей каждый месяц приходится себя в чем-то урезать. «Мыслимо ли дело: полкило творожка — двенадцать гривен! Тут трижды подумаешь, его ли купить или на лекарство деньги приберечь, ведь тоже раз от разу все дорожают».
У рыночных и магазинных прилавков теперь все чаще слышатся ахи и охи: впечатлительные женщины ценники воспринимают как кадры из фильма ужасов. «Когда мне за месяц до Нового года знакомая предпринимательница рассказывала, чего ей стоило раздобыть обычное яблочное повидло, я ей, честно скажу, не поверила. Эка невидаль — повидло для пирогов! — дворовую общественницу Клавдию Игнатьевну соседки слушают с интересом. — А она еще тогда предупреждала, что цена на сахар вырастет до тринадцати гривен, поэтому производители придерживали повидло на складе. Резона отпускать его по шесть-семь гривен за килограмм, понятно, у них не было. Вы посмотрите, как быстро оправдался этот прогноз!»
Цена на сахар шокировала и Аллу Петровну, которая истощила все свои запасы в аккурат к безумному повышению. «Я позвонила приятельнице в поисках сочувствия, а она меня огорошила, что цена родилась не сегодня, а планомерно ползла вверх от семи до десяти гривен. Оказывается, надо мне было не проедать запасы, а пополнять», — искренне огорчается предстоящим тратам женщина.
У Марины Витальевны на работе женский коллектив — и все разговоры так или иначе крутятся вокруг «купить — приготовить». «У девчат только и разговоров, что о ценах на сахар. Все прекрасно понимают, что это потянет за собой цены на конфеты — печенье. Когда в семье дети, одними макаронами не продержишься». Зоя Николаевна недавно стала бабушкой и страшно боится, что им с мужем будет нечем побаловать внука, который через год-полтора станет просить сладости. «Да я и сама не могу отказать себе в сладком, а тут, видимо, придется умереть аппетит. Мешок сахара у меня припасен с осени, но в семье пятеро взрослых едоков и малый подрастает — придется выкручиваться», — задумчиво размышляет она по поводу домашнего бюджета.
Нину Георгиевну шокировала цена сыра, который обычно не переводился в ее доме. «Я покупала твердые сыры, пока они стоили до сорока гривен, а сейчас пришлось отказаться и от брынзы — килограмм без малого полсотни. Перешли было на плавленый «янтарь», но стограммовой баночки нам едва хватает с мужем на завтрак. Пришлось взяться за старый рецепт и варить «виолу» дома: в алюминиевой кастрюле кипячу 2/3 стакана молока, тру туда 3 замороженных сырка «дружба» и непрерывно помешиваю до придания массе однородности, затем солю, добавляю пряности и кусочек маргарина и выношу на холод.
Таисию Викторовну подобные сырные рецепты не впечатляют, потому что она предпочитает за неимением лучшего горбушку горячего хлеба. Правда, с молоком. «У меня голова кругом, когда я вижу ценники в молочном отделе. Одуреть: восемь гривен пакет молока — и это еще не предел! На рынке вообще чума: двадцать пять гривен за пол-литровую банку сметаны… Но страшнее всего то, что вряд ли кто скинет цены весной или летом: люди-то и так покупают, больше, конечно, глазами, но и за наличные товар расходится. А потом у нас не действуют правила европейской торговли, когда на нераскупаемый по каким-то причинам товар владелец сбрасывает цену. Вот сейчас мороз, и многие овощники не сумели сохранить товарный вид своей продукции. Казалось, сбросьте цену на стеклянную капусту, мерзлые яблоки, свеклу, морковь, картошку. Нет, они выбросят лучше, а на сохранившийся товар поставят двойную цену. Капуста после похолодания стала стоить пять с полтиной, картошка — пять гривен: таким способом покупательским карманом отбиваются все торговые риски».
Екатерину Владимировну свистопляска цен особо не занимает. Женщина она состоятельная, но дело даже не в этом: с середины девяностых, когда им с мужем приходилось отказывать себе во всем ради детей, она приучила свой организм обходиться без мяса, колбас, пить несладкий чай и вообще не увлекаться деликатесными излишествами. Нынешнее благополучие нисколько не изменило с тех пор ее вкусовые пристрастия, и главными продуктами на семейном столе по-прежнему остаются преимущественно овощи. Правда, с приходом в семью достатка к ним добавились фрукты и молочное. «Сегодня выскочила перед завтраком на рынок и в который раз ужаснулась цене творога: двадцать пять гривен килограмм. Ну, скажите на милость, кто из пенсионеров, кроме ветеранов госслужбы, может позволить себе покупать его хотя по полкило в неделю?! Дожили — кости для бульона на рынке стоят дешевле молочного!»
Ольга Кузьминична смотрит на суету коллег и соседей снисходительно: она хозяйка запасливая — ей, кажется, и война не страшна. Картошка выращена на даче, овощные закатки — из своего урожая, сахар и мука мешками, мясо от держащей собственное хозяйство подруги. А главное — в доме крепкий материальный достаток, который позволяет не считать каждую копейку и не размениваться на мелкие покупки. Позволить себе жить в такой сытости и не страшиться завтрашнего повышения цен сегодня могут избранные.
Еще недавно вернувшийся после кризиса из Киева, где прожил более десяти лет, Максим относил себя к их числу. И не столько заработок позволял ему не считать каждую копейку, сколько «обращение» в вегетарианство. «Живя в Киеве, я мог позволить себе посидеть в японском или индийском ресторане, где в меню богатый выбор вегетарианских блюд. Да и такое питание в домашних условиях обходилось во вполне приемлемую сумму. В родной Керчи все иначе: прежних денег не заработать, с ресторанами пришлось распрощаться из-за недостатка таковых со специфическим меню, а маме приходится выкручиваться, чтобы, во-первых, научиться готовить разнообразные вегетарианские блюда, а во-вторых, это выливается в приличные деньги. Зелень дорогая, выбор овощей ограничен, а те, что на рынке, стоят нереальные по меркам провинциального города деньги».
С Максимом трудно не согласиться: вегетарианство, считавшееся уделом не только приверженцев здоровой пищи, но и бедных и прижимистых, обходится не дешевле обычного рациона, хотя в Европе, к примеру, на такой еде действительно можно сэкономить. Недавно разговаривала по телефону с третий год живущей в Бельгии подругой детства, которой там пришлось стать вегетарианкой. Вместе с сыном они живут на пособие, и ей, родившейся и выросшей на Кавказе, где шашлык, долма, бастурма и хаш — закуска к зелени, приходится налегать на овощи, потому что у соседки-подружки до зарплаты не уже перехватишь.
Цены, которые кусают рядовых покупателей, как взбесившиеся дворняжки, вряд ли кому под силу урезонить. Продавцы на рынках, которые, как школьники, начинают рабочий день с разучивания новых цен на товары, делают безрадостные прогнозы. Казалось бы, еще вчера они советовали запасаться гречневой крупой по 4.70, а сегодня на пакете жирно намалевано «6 грн.». Теперь они рекомендуют затариться впрок рисом, и люди готовы внять их добрым подсказкам, но никак не могут определиться, где взять на всё деньги. Только покупали банку зеленого горошка к Новому году по шесть-семь гривен, а уже смотришь, цена-то за червонец перевалила! Да что там салатная составляющая импортного производства, когда «заморская икра — баклажанная» стОит дороже пачки сливочного масла.
Какая же жесткая рука нужна этой стране, чтобы или обуздать ценовой беспредел, или доплачивать своему народу за вредность жизни в ней?!
