Мы на какой-то час разминулись с судебными исполнителями, приезжавшими проконтролировать четкость исполнения решения о выселении жительницы Аршинцевской косы Ольги Даниловны Поповой.
Дом хранил вполне жилой вид: шторы на окнах, цветы на подоконниках, пол покрыт ковровой дорожкой, на кухонном столе банки с крупами, в углу жмется холодильник, над кипящей кастрюлей парит борщевой дух, во дворе дозревает «молдова», наливается солнцем айва, на кустах краснеют помидоры. Сделавший три ходки грузовик не вместил нажитого хозяйкой добра. Несмотря на то, что официально прописанная в доме женщина занимала две комнаты более тридцати квадратных метров жилой площадью и по закону имела право на двухкомнатную аналогичной площади, ее старательно заталкивают в четырнадцатиметровку.
По соседству с ее, не утратившим жилого духа домом, рушат ранее отселенный. Если еще в прошлом году освобожденные дома жителей Аршинцевской косы крушили без разбора, то теперь делают это бережно: аккуратно выставляют оконные рамы со стеклами, каждый камень целеньким переносится в стоящий во дворе грузовик, с петель осторожно снимают двери, разбирают деревянные полы. Рабочие недобрым взглядом косятся на праздных наблюдателей. Они уже «раззвонили» по округе, куда и кому возят камень из разобранных косинских домов – на возведение второго этажа частного дома одного из чиновников городской администрации — и вполне отдают себе отчет, что местные жители «заложили» их всей Керчи. «Видите, какой камень – выстоявшийся, сухой, — говорит отошедшая от своего двора Екатерина Петровна Черненко, — а в актах понаписали «дома сырые».
Она смотрит на соседский разор с болью. Год назад Екатерина Петровна Черненко свое стойкое нежелание съезжать с насиженного места выразительно подтверждала фигурой из трех пальцев, но теперь, прожив почти полгода без электричества, она морально созрела к отселению, но исключительно на своих условиях, а не тех, что определила им с парализованным дедом местная власть. Чиновники, видимо, решили, что старики и так зажились на белом свете, новую квартиру в центре Керчи завещают детям и внукам, а те пусть радуются любому жилому клочку. Всеми силами они выталкивают семью стариков в однокомнатную квартиру, где не поставить две кровати. Они, конечно, по молодости спали в одной постели, детей родили, но пусть кто-нибудь из керченских чиновников сам попробует одну ночь провести в кровати с парализованным инвалидом. «Дадут двухкомнатную – мы упираться не станем», — говорит бойкая пока еще Екатерина Петровна Черненко.
В отличие от миролюбиво настроенных Черненко их сосед Александр Дементьевич Пархоменко, чувствующий в себе фронтовой запал, никуда переселяться не намерен. «Тут меня и похоронят – уже и место заготовлено, — по-солдатски четко рапортует кавалер двух орденов Славы, ордена Красной Звезды и медали «За отвагу». Но вот сыну с невесткой и внуками-двойняшками снимает квартиру в городе: полугодовое сидение без света молодой семье с детьми оказалось не под силу. Ни на шутку разошедшийся Дементьевич, замахиваясь палкой, грозит всем, но более всего злых слов перепадает от него начальнику Керченского РЭСа Александру Забелину, подчиненная служба которого в начале года сделала косинцам «обрезание» по полной.
Как утверждают остающиеся на косе аборигены, долгов за электроэнергию не было ни у кого из них: оплаченные квитанции подтверждают их правоту. Но платили они не напрямую КРЭСу, а оставались абонентами обанкроченного Аршинцевского рыбозавода, и формальное право обесточить район у энергетиков было. После многомесячных мытарств компромисс нашли, но для косинцев он в прямом смысле слова оказался дорог. За подключение, новые счетчики, кабель, технические условия каждый из квартировладельцев выложил кругленькую сумму: по их единодушному заверению, от трех до четырех тысяч гривен. Но это мелочь по сравнению с тем, во что выливается подключение электроснабжения к дому Данченко. Хозяин окраинного дома должен, по его словам, выложить тысяч десять гривен, которых у него нет, поэтому ему пришлось временно отселить жену с двенадцатилетней дочерью и родившимся в апреле сыном к теще.
Эпопея семьи Данченко, которой на отца с матерью и троих взрослых сыновей, двое из которых женаты, а младшенькому исполнился двадцать один годик, выделили одну трехкомнатную квартиру в доме для косинских отселенцев по улице Кирова, продолжается, но пока что в ней по-прежнему верх держат местные чиновники. Если первоначальные суды выигрывают члены семьи Данченко, то Апелляционный и повторные в Керченском городском – местная администрация. Пришлось повоевать упорному Данченко и по поводу прописки новорожденного сына. Воспользовавшись действующим с 1982 года формальным поводом – запретом на прописку, в родительский дом на Аршинцевской косе не хотели поселять младенца. Протолкнула его в родные пенаты прокуратура Керчи.
Не дают местной власти окончательно «прихватизировать» Аршинцевскую косу те из местных, кто еще в девяностых толково подсуетился и приватизировал свое жилье. Бороться с ними чиновникам сложнее, потому что переселить их в городские квартиры можно лишь в том случае, когда они напишут отказ от собственности на косе. Однако далеко не все хотят жить в квартирах с теплым туалетом, поэтому на них «давят» по иным правилам. Хозяйственные косинцы давно понастроили во дворах и отделанные кафелем туалеты, и ванные с душевыми, и гаражи, и летние кухни, и многочисленные сарайки для угля и дров. Но формально их жилье не считается частным сектором – все жители Аршинцевской косы когда-то получали его как квартиры. Это дает основание чиновникам рушить дворовые постройки как незаконные.
У Алексея Алексеевича Бакаева на все постройки во дворе дома имеются заключения санэпидемстанции, МЧС и «Керчьпроекта», но узаконить их не дают и потому все они уже под топором. Его семье из восьми человек местные чиновники благоволят: три квартиры – трехкомнатную и две однокомнатные — выделили, но Алексей Алексеевич рогом упирается и выезжать с косы ни в какую не желает. Он не скрывает, что если не удастся настоять на своем, трехкомнатную продаст, не въезжая, чтобы купить дом где-нибудь вблизи моря. «Я крестьянин, — поясняет он, — и жить хочу на земле, а меня в добровольно принудительном порядке депортируют».
«Выезжаем, милая», — обреченно вздыхает Лидия Чуприна, на руках которой двое инвалидов: сто сорокакилограммовый парализованный муж-диабетик и свекровь. Самой ей уже восемь месяцев не платят зарплату в рыбколхозе «Жемчужина моря», и они держатся на две пенсии и свой сад-огород, где буквально все, от картошки до фруктов. «Как без огорода жить станем, ума не приложу, все придется покупать на рынке да за квартиру платить, — сетует на будущую городскую жизнь женщина. – Компенсации за дом и постройки не дают, хотя у меня есть все документы на лес и камень. Хотела ворота металлические на лом сдать, так тоже не разрешают».
Вместе со своими инвалидами Лидия переедет в двухкомнатную малогабаритную квартиру в центре города, но абсолютно не рада этому. «Муж жутко кричит по ночам – спать с ним в одной комнате невозможно», — обреченно вздыхает женщина. Но соседи Чуприны, слушавшие наш разговор из-за забора, просвещают: «Чего плачется? Ведь она на косе не прописана – у нее квартира в городе, а бабке с сыном еще хорошо дали». По сравнению с семьей стариков Черненко, где тоже лежачий инвалид, действительно хорошо. Это не единичный пример применения двойных стандартов при выделении жилья в городе косинцам. В семье Данченко подсчитали, что на каждого из них пришлось по восемь квадратных метров жилой площади, а их более удачливые соседи, получившие квартиры в первом доме для косинцев по улице Горького, заимели на брата метров по шестнадцать.
И опять же это не единственный случай, когда закон трактуется в зависимости от личности владельца жилья на Аршинцевской косе. Здесь, по словам местных жителей, обзавелись«хатынками» бывшие и нынешние сотрудники правоохранительных органов, которые пошли на единственную «уступку» коренным косинцам: приостановили строительство своих приморских усадеб до полного выселения коренных жителей. Большим планам новых аршинцевских землевладельцев коренные жители косы очень мешают. Одна из жительниц, высокие связи которой не позволяют местным властям с легкостью сковырнуть ее с унаследованного участка, рассказывала, что своими глазами видела план строительства развлекательного комплекса, где намечено строительство новой подъездной трассы к Аршинцевской косе, прокладка водовода и канализации. По ее заверениям, владелец огромного участка, поглотившего вместе со свободной землей парочку бывших летних баз отдыха керченских предприятий, фактически зиц-председатель Фунт. Истинный владелец будущего развлекательного комплекса не керченский предприниматель Андрей Кутузов, на чье имя оформлена земля, и даже не почетный консул Омана в Украине Валерий Пальчук, а иностранный гражданин, породнившийся с этим семейством через вывезенную из нашего отечества супругу.
Поднаторевшие в судебных тяжбах жители Аршинцевской косы впрок собирают компромат на всех, кто так или иначе завязан в деле их выселения: мэра, его заместителей и, на всякий пожарный, рядовых исполнителей в должности начальников отделов и главных специалистов. За исключением Александра Дементьевича Пархоменко, предлагающего при всякой нужде идти на прием к городскому голове, других наивно верящих в чистоту рук мэра нет. Все, включая живущих по советским понятиям стариков, сознают, что без одобрительного участия градоначальника в дележе косинской земли не поделена и пыль на ней. Это объясняет многое, включая и корпоративно однообразный отказ керченских адвокатов вести дела жителей Аршинцевской косы. Алексей Алексеевич Бакаев рассказывал, что за четыреста гривен получил у адвоката добрый совет «не высовываться».
Бесправность законных методов в отстаивании своей правды начинает проникать в умы косинцев. Для твердолобых упрямцев керченская власть постоянно изобретает доходчивые методы вдалбливания своего верховенства. КРЭС вряд ли бы решился на радикальное отключение электроэнергии, ни подключись к этому городская администрация, которая якобы рьяно отстаивает социальные гарантии керчан. Сейчас надавили на водоканал – и предприятие прекратило подвоз воды на Аршинцевскую косу. Приструнили и автоперевозчиков: автобус в лучшем случае делает два рейса в день.
Строптивые косинцы добрались до Нестора Шуфрича, который, будучи министром по чрезвычайным ситуациям, обещал отселить жителей из стоящих на первой линии домов и оставить в своих квартирах проживающих на второй. Несмотря на то, что Шуфрич курирует в Партии регионов Керчь и лучше, чем кто-либо понимает важность приманивания провинциального электората, он через помощника беззастенчиво выдал жителям Аршинцевской косы версию, почерпнутую в недрах местной администрации. Именно благодаря скорому на руку и язык Нестору Ивановичу коренные косинцы узнали заведомую ложь о себе. Как выяснилось в разговоре с помощником Шуфрича, свет им отрезали за неуплату, водовода у них отродясь не было, а переселяться не хотят, потому что держат отдыхающих.
Теперь косинские аборигены обещают устроить обструкцию в ходе грядущих выборов не только керченскому мэру, но и Партии регионов, так мелко и подленько пошедшей на поводу у градоначальника. Все шито белыми нитками: в Керчи каждой собаке известно, что централизованное водоснабжение на косе прекратилось лет пятнадцать назад, с оплатой за электроэнергию вышла ведомственная неразбериха, а что касается сдачи жилья в наем, то удивительно, что при строящемся в нашей стране капитализме людям отказывают в праве ведения частного бизнеса. Конечно, не без того, что остающиеся в своих завалюшных домишках косинцы хитрят по мере сил и фантазии и охотно делятся секретами соседей, скрывая собственные. Но когда власть нагло прет буром, прогибая закон под себя, то каждый отстаивает свои интересы если ни большим законом, то малым обманом.
[color=red]См. также:[/color]
[url=http://www.old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1691&word=%C0%F0%F8%E8%ED%F6%E5%E2%F1%EA%F3%FE+%EA%EE%F1%F3] Коса раздора [/url]
