Страна малых дел

ПОЛИТЭКОНОМИЯ

Юрий ПАХОМОВ

В «Золотом теленке Ильфа и Петрова» есть такой сюжет: подельники Остапа Бендера с их Антилопой Гну были пристыжены и повержены мощью несущихся мимо автомобилей официального Автопробега. Описав эту гнетущую жуликов ситуацию, авторы тут же пустились в размышления о мирах больших дел и мирках дел маленьких с их показной бутафорией и побрякушками.

В случае с Украиной преобладает ощущение, что у нее с большими делами не клеится и именно поэтому дел мелких невпроворот. И победными реляциями в этой связи страна переполнена. Причем народ в пучину мелких дел настолько втянут и настолько ими соблазнен, что, появись политик со взглядом в будущее да с соответствующими крупными проектами, — и это о нем будут слова песни: «отряд не заметил потерю бойца…».

Причин для погружения страны в малые дела много. Они, эти причины, взаимно накладываются, блокируя экономический успех. В итоге, имея в докризисной ситуации рекордные темпы роста, страна не развивалась, а лишь деградировала и поэтому стремительно отставала не только от развитых стран, но уже и от недавно куда более слабых соседей. Наше счастье, что в Европе имеется Молдова, а то бы мы скатились вовсе на последнее место.

Конечно, сравнивая себя с самими собой по темпам роста, мы можем надувать щеки и почивать на лаврах. Но это если не замечать, что ныне уже не только страны Европы, но и преобладающая часть стран планеты идет от нас в отрыв. Причем страны успешные в высокотехнологичных инвестициях не только нас обходят, но и, вступая с нами во взаимодействие, автоматически навязывают нам неравный обмен, истощающий нашу экономику и опускающий ее в рамках мировой иерархии все ниже и ниже. В итоге в огромном (по скрытому потенциалу) экономическом украинском теле борется за жизнь технологический карлик, все больше отлучаемый не только от великих, но и просто от успешных дел.

А дела уже не только большие, но и просто нормальные связаны в современном мире отнюдь не с хвалеными черноземами, которые от наших забот деградируют, и не с высококлассными кадрами, миллионами убегающими на Запад, — а с технологическим превосходством, которое мы радостно (как ненавистное советское наследие) на заре суверенности растаптывали под лозунгами типа: «Из ракет будем делать кастрюли».

Нас, притворившихся (не задаром) доверчивыми, западные эксперты, подмигивая друг другу, учили, что рынок сам все расставит и что «чем меньше государства, тем лучше». Им важно было разнести в пух и прах наш и российский научно-технический потенциал, чтоб не иметь на этом главном направлении конкурентов. А еще — ускоренно вырастить в условиях дикого рынка (иначе не получилось бы) бизнес-элиту, чтобы было кому скупать голоса и загонять народ в стойло. И чтоб не было, не дай бог, варианта, похожего на китайский, когда очнувшаяся и воспрянувшая духом великая страна сама загоняет западные страны в то самое «стойло».

Таково было наше начало. А такое начало часто, по законам гегелевской диалектики, — это и будущий конец.

Ныне Запад за нас спокоен. Он может даже нас пожурить, что чем-то мы его разочаровываем, а в чем-то переборщили.

Вернемся, однако, к возможностям замещения малых дел делами масштабными. Для этого нужно — всего ничего — заменить непомерно затянувшуюся и окончательно исчерпавшую себя инерционно-восстановительную модель моделью инновационной. Но в том-то и загвоздка, что по итогам содеянного мы получили классическую патовую ситуацию: низы не хотят, а верхи не могут. В отношении низов на Украине срабатывает ситуация, когда из-за чрезмерного (рекордного!) отрыва богатых от бедных сама бедность — это не просто нищенство, но и зависть, озлобленность, депрессивность, неверие в будущее и потеря смысла жизни. Находясь в таком состоянии, низы воспринимают лишь блага ближние, а не отложенные во времени выгоды, идущие от инноваций. Синица в руках, а не журавель в небе — вот их девиз.

Не могут мотивировано переориентироваться на инновационную модель и верхи. Бизнес-элита не хочет рисковать и ждать отдачи ряд лет, поскольку страна ненадежная. Тем более что перманентный передел собственности, в том числе заведомо поощряемое рейдерство, гарантируют верхушке бизнеса, сросшейся с властью, беспроблемное обогащение, недоступное нормальными способами. Содействует нашей приземленности и политическая смута. Она же благоприятствует стремительному обогащению богатых. Об этом свидетельствуют данные о фантастическом обогащении бизнес-элиты и об увеличении числа миллиардеров за последние годы.

Беда Украины и в том, что разворот в сторону высокотехнологичности (а значит, успешности) опасен и для самой высшей исполнительной власти. Для нее теперь уже инновационная модель может обернуться серьезным дискомфортом, а то и возможной катастрофой. Прошли (начало 90-х) времена, когда для поддержания инноваций достаточны были скромные вложения и когда рассчитывать можно было на быстрый результат. Ныне, по итогам длящейся почти двадцать лет научно-технологической катастрофы, вложения в модернизацию нужны огромные, в одиночку (без координации с Россией) просто непосильные — причем с результатами, отложенными на много лет.

При этом на первых порах из-за отвлечения финансов на модернизацию будущего темпы существенно снизятся, а рост потребления затормозится. Из-за этого власть в глазах и без того обездоленного населения будет выглядеть проигравшей. Так что в нашей, в тупик зашедшей, ситуации власть лишь в рамках нынешней, примитивно-индустриальной (инерционно функционирующей), модели с ее убогим сиюминутным потребительством может ощущать себя комфортно.

Не сработают на инновационную модель и иностранные инвестиции. Те из них, которые высокотехнологичны, ориентируются на пылающие успехом зоны инноваций Индии, Китая, России и Бразилии. Ведь именно так называемые страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) считаются, в том числе на Западе, инновационно привлекательными, как будущие мировые лидеры. Украину как страну конфликтную, отсталую, с непонятным будущим долгосрочные инвестиции (они же инновационные) обходят стороной. Мы иностранным инвесторам интересны лишь в сфере финансовых сделок, спекуляций с недвижимостью, в торговле — то есть там, где можно быстро сорвать куш и, в случае дискомфорта, уйти.

Так что мы пока обречены быть страной мелких дел — дел, которые «не трогают» будущего, а поэтому предопределяют отставание от все новых и новых стран, ставших на путь больших дел. В этой ситуации да еще в условиях раскола страны по этносоциальным критериям власти надо выбирать: то ли дискомфорт в борьбе за большие дела, то ли неизбежный распад страны, что чаще всего хоронит власть под обломками.