«Моно» – приставка к слову, означающая один, единый, единственный: моногамия, моноблок. Что такое моногород, крымчанам легко объяснить на примере Армянска и Красноперекопска – городов, где все крутится вокруг одного предприятия. Вплоть до того, что первой и единственной кофе-машиной в Армянске долгое время была та, которая появилась в приемной гендиректора «Крымского титана».
В Перекопе часть населения, кроме «Крымсоды», работает еще в районных структурах – администрации, полиции, налоговой… В Армянске другой работы, кроме как на «Титане», нет. В Симферополе, к примеру, встретилась женщина за рулем такси, приехавшая с севера Крыма в столицу на заработки.
В России насчитывается 319 моногородов, в которых живет около 14 млн человек. В 2014 году была принята госпрограмма их развития, направленная на улучшение состояния инженерной инфраструктуры этих населенных пунктов. Предусматривалась и выдача льготных займов предпринимателям из этих городов, для чего был создан специальный фонд.
Впрочем, Республики Крым это не касается: за все российские годы отсюда не было подано ни одной заявки на участие в госпрограмме по развитию моногородов. И сегодня на сайте Фонда развития моногородов упоминание о Крыма датируется 2019 годом: пройти обучение в Фонде приглашена руководитель организации «Городские реновации» Республики Крым Диана Алиева. Чему она научилась, не упоминается.
То есть госпрограмма действует, деньги можно постараться и получить, в нулевом результате, кроме самих себя, винить некого.
Не таково положение моногородов на Украине. Там таковыми признаны 65 населенных пунктов. Большинство из них возникли как шахтерские поселки и привязаны к угольным шахтам. Часть из них исчерпали свой ресурс, они закрылись. Для других добыча стала невыгодной. Формально существующие профсоюзы влияния на хозяев предприятий не имеют. Владельцы шахт – и именитые олигархи, и простые миллионеры — достойно содержать многочисленную армию шахтеров не считают нужным.
Другая часть моногородов – химические предприятия, в частности, связанные с Дмитрием Фирташем и его Group DF, как и упомянутые крымские. Титановое сырье на Моршанском ГОК добывают около 40% всех горожан, на Вольногорском – более 30% всех работающих. Понятно, что давно живущий в эмиграции и ограниченный в передвижениях Фирташ не станет тратить деньги на решение проблем моногородов. Гораздо важнее для него прибыль, которую приносят базовые предприятия.
Группа компаний «ДТЭК Энерго», принадлежащая другому украинскому олигарху – Ринату Ахметову, заявляет, что озабочена судьбой моногородов.
Здесь утверждают, что на угольных территориях, где работают предприятия компании, процесс идет в двух основных направлениях: стратегические проекты (инвестпаспорта, инвестпортал) и точечные локальные решения. Конкретных примеров приводят немного. В Николаевской и Петропавловской громадах (Днепропетровская обл.) взамен угледобычи обещают развивать пчеловодство, овощеводство, садоводство, производство молочных продуктов, цукатов, круп. Шахтеры хотят пасти коров?
В шахтерском моногороде Першотравенске (Павлоградская агломерация) ахметовские менеджеры планируют реформировать ЖКХ, открыть швейный цех и обучать молодежь новым профессиям в местном лицее. Для малого бизнеса ДТЭК разработал бизнес-планы: что нужно сделать в ближайшее время, какое оборудование закупить, чтобы увеличить доход в разы. Кто и на какие деньги закупит это оборудование, не сообщается.
То есть теорию понимают все: появление новых предприятий в угольных регионах приведет к созданию рабочих мест и притоку налогов в местный бюджет. Осталось только организовать эти новые предприятия: а пока – «было бы мясо – сделал бы пельмени, да муки нет…».
До какой-то степени ситуацию спасало то, что Донбасс был плотно населен, найти какую-то работу можно было в соседних поселках. Теперь на это рассчитывать не стоит: Донбасс и Украина в целом обезлюдели, закрылись и крупные рынки, и мелкие торговые предприятия, где могли работать женщины. Резко упали доходы местных бюджетов.
Правительство Дениса Шмыгаля намекнуло, что знакомо с проблемой, предложило десятилетний план развития, поставило перед Украиной ряд задач, определило показатели, которых нужно достичь к 2030 году. ВВП страны в целом должен вырасти вдвое, а на душу населения – втрое. Этот показатель – дробь, у которой в числителе сумма ВВП, а в знаменателе – численность населения. Чтобы достигнуть заданного утроения, знаменатель нужно уменьшить. В данной задачке – примерно до 25 млн человек, жителей Украины.
Трансформация моногородов требует не только тщательно проработанной стратегии, но и больших вложений. Денег у Украины на это нет. Правительство – как и с многими другими денежными проблемами – обратилось к европейским партнерам. Вроде бы договориться удалось с международным агентством GiZ. Это германская государственная компания существует с 2011 года и оказывает поддержку федеральному правительству ФРГ в достижении целей международного сотрудничества во имя дальнейшего устойчивого развития.
Министерство энергетики Украины предложило партнерам по проекту – немецкому правительству для пилотных проектов шесть государственных готовящихся к ликвидации шахт, по три на востоке и западе. Пока речь идет о шахте «Великомостовская», которая расположена в городе Червоноград (Львовская область) и потенциально может стать мощным туристическим кластером, и шахту «5/6», расположенной в Мирнограде (Донецкая область), которая имеет потенциал технологического кластера.
Эта информация датирована октябрем 2020 года. Более свежей информации о том, как продвигается работа над проектом, нет.
К тому же и Червоноград с населением около 70 тыс чел, и город областного подчинения Мирноград (55 тыс чел) все же трудно назвать моногородами, зависящими от одной шахты. В Червонограде давно работает чулочная фабрика, памятная советским женщинам детскими и дамскими колготками, – теперешнее вполне прибыльное ООО «Дюна-Веста».
Тем не менее, мы поискали информацию об упомянутых шахтах. Оказалось, что они не являются самостоятельными юридическими лицами, а входят, соответственно, в госпредприятия, объединения «Львовуголь» и «Мирноградуголь». Зато на обеих шахтах есть действующие первичные профсоюзные организации. Поэтому есть большое подозрение, что проекты, если и не останутся просто бумагами, то и жизнь моногородов не изменят.
Рисунок из открытых источников
