Генерал Ласкин: второй раз в Крыму

(172-Я СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ В ОБОРОНЕ КРЫМА И СЕВАСТОПОЛЯ)

Юрий САВИНОВ

В длительной боевой биографии генерал-лейтенанта Ивана Андреевича Ласкина(на фото) Крым занимает особое место: трижды пришлось ему участвовать в боях за полуостров. В первый раз – в 1920 г. 19-летним красноармейцем-курсантом он проделал путь от Екатеринослава до Перекопа. Продолжив службу и получив военное образование, И.А. Ласкин стал кадровым офицером и к 1941 г. дослужился до звания полковника. Начало Великой Отечественной войны он встретил на советско-румынской границе начальником штаба 15-й Сивашской моторизованной дивизии.

Участвовал в первых сражениях войны в Молдавии и на Украине, оказался в окружении в Уманском котле. Здесь Ласкин, заменив погибшего командира дивизии генерала Белова, руководил прорывом и выходом из окружения оставшихся бойцов. После недолгой проверки полковник Ласкин был направлен к новому месту службы в Симферополь. Так он во второй раз оказался в Крыму.

После общего разгрома Южного фронта возникла опасность вторжения 11-й немецкой армии (генерал пехоты Э. фон Манштейн) в Крым с материка. Для защиты Крыма была сформирована 51-я армия с правами фронта и оперативным подчинением ей Черноморского флота. Перекоп непосредственно обороняла оперативная группа под руководством заместителя командующего 51-й армией генерал-лейтенанта П.И. Батова в составе 106, 156 и 276-й стрелковых дивизий, а также подошедших позднее 172-й, 271-й стрелковых и 42-й кавалерийской дивизий.

В боях 24 – 29 сентября 54-й армейский корпус 11-й армии прорвал оборону на всю глубину и подошел к укреплениям на Ишуньском перешейке. В первых числах октября 1941 г. противник попытался взять штурмом Ишуньские позиции, но все атаки были отражены. До середины октября в Крыму установилось относительное затишье.

1 октября 1941 г. И.А. Ласкин прибыл в Симферополь на должность начальника штаба 172-й стрелковой дивизии. В штабе армии он был ознакомлен с обстановкой на фронте, после чего выехал на командный пункт дивизии, располагавшийся в Воронцовке. Здесь он представился командиру дивизии полковнику И.Г. Торопцеву и получил распоряжение разобраться в обстановке и доложить свою оценку.

Легкие танки Т-37 172-й дивизии. Крым,
август 1941 г.»

Дивизия была сформирована в Симферополе в сентябре 1941 г. из местных запасников и вначале имела условный регистр 3-я Крымская. Она входила в группу генерала Батова и держала оборону на р. Чатырлык и по южному берегу Каркинитского залива на широком фронте. В составе дивизии были 383-й (майор П.Д. Ерофеев), 514-й (капитан И.Ф. Устинов) и 747-й (майор В.В. Шашло) стрелковые, 5-й танковый (майор С.П. Баранов) и 340-й гаубичный артиллерийский (майор Я.Б. Рейнгольд) полки. Все танки 51-й армии имелись только в 5-м танковом полку 172-й дивизии. Его материальную часть составляли 10 танков Т-34 и 56 легких танков Т-37/38.

Главное, на что обратил внимание новый начальник штаба – тонкая линия обороны на главном направлении, дивизия вытянута в нитку, резервов нет. Свои соображения по этому поводу он изложил полковнику Торопцеву, после чего по поручению комдива обратился к генералу Батову с вопросом о подкреплении. Передовой командный пункт армии располагался в той же Воронцовке, здесь Ласкин нашел командующего оперативной группой. Генерал объяснил, что резервов не имеет, так как по решению командующего армией генерал-полковника Ф.И. Кузнецова, которое Батов считал ошибочным, пять дивизий из состава армии (три стрелковые и две кавалерийские) были расположены по крымскому побережью для отражения возможных десантов противника. Ласкин вспоминает о первой встрече с Батовым: «Павел Иванович очень энергичный, подвижный, рассудительный. Он небольшого роста с живыми умными глазами. По интонации его голоса можно было почувствовать, что делового и дружественного контакта у него с командармом Кузнецовым нет».

Генерал Батов также довольно быстро оценил профессиональные качества начальника штаба дивизии. Он пишет: «Полковник И.Г. Торопцев приобрел деятельного сотрудника. В дивизии почувствовали: стало больше порядка, собранности, организованности и еще, я бы сказал, прибавилось духа боевого товарищества. Комдив и начальник его штаба дополняли друг друга. Ласкин не стеснялся признать, что у его непосредственного начальника гораздо солиднее знания и опыт, а Торопцев мог лишь завидовать волевым качествам и энергии молодого полковника. Конечно, резкую грань между характерами штабного и строевого командира трудно провести, но тем не менее эта грань существует, и мне сразу показалось, что Иван Андреевич Ласкин строевик душой и телом». Именно поэтому, когда по решению командарма полковник Торопцев был снят с должности, у Военного совета армии не было долгих сомнений по кандидатуре нового командира дивизии – 6 октября дивизию принял полковник И.А. Ласкин.

П.И. Батов. 1942 г.»

Учитывая невозможность одновременной обороны Крыма и Одессы, Ставка ВГК 30 сентября при¬няла решение об эвакуации из Одессы всех войск Приморской армии и подчинении их командую¬щему 51-й армией. Эвакуация войск естественно не осталась без внимания немецкой разведки, и Манштейн был вынужден поторопиться. К 16 октября 1941 г. немецкие войска оттес¬нили армии Южного фронта в направлении Тага¬нрога, создав благоприятную обстановку для продолжения наступательных действий в Крыму.

Наступление 11-й армии возобновилось в 5.10 утра 18 октября. К вечеру 19 октября 170-я пехотная дивизия немцев прорвала Ишуньские позиции и вырвалась к устью Чатырлыка, но была остановлена контрударом 5-го танкового полка и стрелковых подразделений дивизии И. Ласкина. С этого времени на Чатырлыке не затихал бой. Фронт дивизии растянулся до 40 км одноэшелонным боевым порядком, все полки находились в непосредственном соприкосновении с противником.

20 и 21 октяб¬ря три немецкие дивизии (72, 73 и 170-я) пытались прорвать оборону на Чатырлыке. «Пол¬ковник И.А. Ласкин, как бронированным кулаком, отбивался от наседавших немецких войск танковым полком майора С.П. Баранова», – так образно охарактеризовал действия комдива генерал Батов. Вражеские танки не смогли пройти заболоченное речное русло, но пехота противника при поддержке авиации и артиллерии перешла устье реки и местами ворва¬лась в передовые окопы. 514-й и 383-й полки несколько раз за день контратаковали противника и смогли отбросить его за Чатырлык. С утра 22 октября противник снова всеми силами обрушился на дивизию. На стыке дивизии с правым соседом – 42-й кавалерийской дивизией полковника В.В. Глаголева – явно определился прорыв обороны, и часть сил врага стала обходить правый фланг 514-го полка. На помощь генерал Батов смог выделить только одну роту, а также перенаправить огонь 29-й и 126-й береговых батарей Черноморского флота.

[img=center alt=title] uploads/14/1410778364-14-SKpA.jpg» />
Обходя фланг 172-й дивизии, противник одновременно подставлял свой. Учитывая это, полковник Ласкин принял решение с ходу произвести контратаку в открытый фланг ударной группировки немцев. Он лично поставил резервной роте задачу и руководил этой атакой с бронеавтомобиля. В начале боя он получил ранение картечью в ногу. Внезапный удар привел врага в замешательство, его наступление было остановлено. Генерал Батов пишет: «Я ждал доклада о результатах. Доклада не было. Позвонил, и мне ответили, что командир дивизии лежит без сознания. Во время контратаки он был контужен. Но надо было командовать. И он, едва придя в сознание, продолжал руководить боем – в течение нескольких дней адъютанты вносили комдива в бронемашину на руках».

Утро 23 октября началось с налета вражеской авиации, затем штурм позиций 172-й дивизии был продолжен. Колонны немецкой пехоты, выдвигающиеся к линии фронта и обходившие правый фланг дивизии, по запросу Ласкина были подавлены огнем дивизиона реактивной артиллерии из резерва Батова. Но на другом участке противник прорвался через реку и, развивая успех, завязал бой на северной окраине Воронцовки.

Вечером 23 октября стало известно о подходе со стороны Севастополя Приморской армии (генерал-майор И.Е. Петров), части которой были плохо укомплектованы личным составом и особен¬но артиллерией.172-й дивизии было приказано удерживать оборону и с подходом приморцев подключиться к общей контратаке. Утром 24 октября войска оперативной группы Батова предприняли свою последнюю попытку изменить ход событий в свою пользу. Им удалось потеснить 72-ю и 73-ю немецкие пехотные дивизии и снова выйти на Чатырлык. Однако попытка командования контратаковать силами войск 51-й и Приморской армий и выйти на Ишуньский рубеж была сорвана мощным ударом врага в стык армий.

26 октября Машнтейн бросил на Воронцовку свои последние свежие резервы. В боях 26 – 27 октября на ряде участков обо¬рона была прорвана. С 28 октября началось общее отступление войск Крыма. К последним числам месяца 172-я дивизия была обойдена с флангов и потеряла связь с командованием и штабом 51-й армии. По удаляющемуся гулу канонады можно было определить, что войска армии отходят на восток.

Немецкие войска развивали наступле¬ние в двух направлениях: 4 пехотные и моторизо¬ванная дивизия – на Севастополь; 5 пехотных и моторизованная дивизии, а также 2 кавалерийские бригады – на Керченский полуостров. После захвата немцами Евпатории создалась угроза перехвата коммуникаций и разгрома Приморской и 51-й армий в степной ча¬сти Крыма. В этих условиях командование войсками Крыма приняло решение от¬вести 51-ю армию в направлении на Феодосию и Керчь, а Приморскую – на Севасто¬поль для обороны главной базы Черноморского флота.

Командир 172-й дивизии планировал начать отвод частей в ночь на 1 ноября, но днем 31 октября в дивизию прибыл офицер связи Приморской армии, сообщив о передаче дивизии в ее состав. Также он передал письменное распоряжение командарма Петрова Ласкину и комиссару дивизии П.Е. Солонцову явиться на заседание Военного совета армии в селение Экибаш. На заседании командарм ознакомил присутствующих с обстановкой, высказался о невозможности оставаться на занимаемых рубежах и предложил командирам частей армии изложить свои соображения по маршруту отхода армии – на Керчь или Севастополь. Мнения разделились, но большинство, среди которого был и Ласкин, высказалось за Севастополь. Также Ласкин выдвинул предложение о возможности быстрого занятия выгодного плацдарма по р. Альме. «Полковник Ласкин излагает очень четко и ясно предлагаемый им порядок движения, расположение на марше штабов, артиллерии, отрядов прикрытия. Продумать все это он успел, очевидно уже сидя здесь», – вспоминает маршал Н.И. Крылов, в то время – начальник штаба армии в звании полковника. В итоге командарм огласил общее решение: армия отходит на Севастополь. 172-я дивизия назначалась в арьергард и должна была прикрывать отход армии.

Командование Приморской армии: начальник штаба Н.И. Крылов, командующий И.Е. Петров, начальник артиллерии Н.К. Рыжи. Севастополь, май 1942 г.»

В ночных переходах и дневных боях беспрестанно менялась обстановка. Порой глубокой ночью в степи приходилось резко изменять направление движения частей. 1 ноября противник занял Симферополь, немцам удалось упредить отходящие части и захватить горные дефиле, через которые проходили кратчайшие маршруты. Рубеж по р. Альме был занят немцами, они прочно обосновались в междуречье Альмы и Качи. Приходилось двигаться параллельно опережающим немецким войскам. Начальник штаба Крылов выехал навстречу 172-й дивизии на подступах к Альме, чтобы круто повернуть ее в предгорья.

В ре¬зультате Приморская армия была вынуж¬дена отходить через горы по маршруту Алушта, Ял¬та, Севастополь. 1 – 2 ноября дивизия Ласкина вела бои с 72-й немецкой дивизией в совхозе Альминский. На следующий день полковник Крылов передал новый приказ командарма продвигаться на Севастополь по дороге через Ялту и ускорить передвижение. Задача по прикрытию отхода армии с дивизии снималась. Утром 4 ноября части 172-й дивизии вошли в Ялту, 5 ноября у селений Гавро и Коккозы колонна дивизии с боем вышла на шоссейную дорогу, ведущую через гору Ай-Петри на Южный берег Крыма. Здесь около суток 25, 95 и 172-я дивизии частью сил сдерживали противника, обеспечивая вывоз материальной части армии в Алупку, и частью сил продолжали движение на юг. Лишь к вечеру 6 ноября полки 172-й полностью сосредоточилась в Севастополе, и уже на следующий день части дивизии были брошены в бой для обороны высот северо-восточнее Балаклавы.

Захватить Севастополь с ходу в октябре Манштейну не удалось – его передовые части были остановлены немногочисленными подразделениями морской пехоты при поддержке береговых батарей флота. 4 ноября все оборонявшие город силы были объединены в Севастопольский оборонительный район (СОР) под общим руководством командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского. Генерал Петров назначался его заместителем по сухопутной обороне. 9 ноября штаб СОРа издал приказ о создании секторов. Первый сектор (комендант – полковник П.Г. Новиков, командир 2-й кавалерийской дивизии) прикрывал балаклавское направление. Второй сектор (полковник Ласкин) – направление Ялта, Севастополь. Третий сектор (генерал-майор Т.К. Коломиец, командир 25-й стрелковой дивизии) – центрально-восточное направление. Четвертый сектор (генерал-майор В.Ф. Воробьев, командир 95-й стрелковой дивизии) – направление Бахчисарай, Севастополь.

Командование и состав секторов СОРа (фрагмент карты Кавказского фронта)»

Войска второго сектора включали 172-ю дивизию (без 383-го полка), 2-й полк морской пехоты (майор Н.Н. Таран), 1-й Севастопольский полк (полковник П.Ф. Горпищенко), 31-й Пугачевский стрелковый полк 25-й Чапаевской дивизии (подполковник К.М. Мухамедьяров), 134-й гаубичный артиллерийский полк (майор И.Ф. Шмельков), 52-й артиллерийский полк (подполковник И.И. Хаханов). После потерь, понесенных в боях в Крыму, 172-я стрелковая дивизия была значительно пополнена, в ее состав были включены роты истребительного отряда, гарнизон долговременных оборонительных сооружений, расположенных в полосе сектора, батальоны Дунайской и Азовской военных фло¬тилий, Учебного отряда Черноморского флота. Полки фактически были сформированы заново, остатки старых полков составили один батальон переформированного 514-го полка. Фронт сектора составлял 12 км, он вобрал в себя укрепления Чоргуньского опорного пункта и пересекал долину Черной речки. Главные бои здесь должны были развернуться за опорный пункт Камары южнее Ялтинского шоссе и за гору Гасфорта с Итальянским кладбищем, которая господствовала над Чернореченской долиной и Ялтинским шоссе с севера. За короткий срок требовалось максимально укрепить занимаемые сектором позиции. Эту работу осложнял каменистый и скальный грунт, преобладавший в окрестностях города. Начальник инженерных войск СОРа генерал-майор А.Ф. Хренов писал: «Если в районе Одессы почва была, что называется, не мед, то в Крыму и вовсе приходилось с превеликим трудом вгрызаться в землю».

Немецкое командование считало, что главные силы Севастопольского гарнизона сосредоточены на северном и центральном участках, куда были направлены прибывшие войска Приморской армии. Поэтому основной замысел нового наступления на Севастополь заключался в нанесении главного удара на южном участке обороны, вдоль Ялтинского шоссе, чтобы расчленить на части южную половину Севастопольской обороны, окружить и сломить части второго сектора и прорваться непосредственно к Севастополю с юго-востока. Начиная с 11 ноября в течение четырех дней части второго сектора не только отразили все атаки противника, но и заняли близлежащие высоты, существенно улучшив свои позиции. К утру 15 ноября четыре пехотные дивизии немцев потеснили части первого сектора и заняли селение Камары во втором секторе. В ночь на 20 ноября внезапной атакой 514-го полка селение было освобождено. На следующий день немцам удалось снова захватить Камары. Осознавая опасность закрепления в селении войск противника, в полосу сектора прибыли член Военного Совета Черноморского флота дивизионный комиссар Н.М. Кулаков и заместитель командующего флотом по обороне Севастополя контр-адмирал Г.В. Жуков. После совместной оценки обстановки Ласкин решил выполнить задачу ночью. 514-й стрелковый полк повел в контратаку его военком батальонный комиссар О.А. Караев. Коротким и сильным контрударом противник был выбит из селения, и полк закрепился на его восточной окраине.

Первый штурм города был отбит, но обстановка в Крыму осложнилась: войска 51-й армии на смогли закрепиться на Ак-Монайских позициях и, продолжив отступление, оставили Керчь и эвакуировались на Таманский полуостров. Таким образом, армия Манштейна контролировала всю территорию Крыма за исключением Севастополя. Немцы готовились к более основательному штурму, который был назначен на середину декабря.

Планировалось нанести удары на двух направлениях, чтобы расчленить фронт обороны: главный – на северном участке из района Дуванкой в направлении Бельбек, Мекензиевы горы, восточная часть бухты Северной, чтобы лишить город морских коммуникаций и второй – на участке Камары, Верхний Чоргунь вдоль Ялтинского шоссе. Противник имел тройное превосходство в артиллерии и авиации и почти двойное – в живой силе.

Е.И. Жидилов»

Для усиления второго сектора обороны его коменданту была подчинена 7-я бригада морской пехоты полковника Е.И. Жидилова. В своих воспоминаниях полковник приводит интересные сведения о стиле работы И.А. Ласкина: «Штаб сектора я разыскал на хуторе Дергачи, недалеко от развилки шоссейной дороги на Симферополь и Ялту. Ласкин только что вернулся с передовой линии. На крыльце вестовой чистит шинель полковника, всю забрызганную грязью, рядом стоят сапоги, по которым можно довольно точно определить структуру почвы на передовой у Итальянского кладбища: низ сапог в красноватой глине, выше – белая глина, а еще выше голенища густо вымазаны черноземом.

– Здорово вы перепачкались. Куда это вас носила нелегкая?

– Наш полковник не может без этого, – не прерывая работы, хмуро ответил вестовой. – Обязательно пролезет на самую передовую, по всем окопам пройдет, поговорит с бойцами, все выспросит и высмотрит». Ласкин поставил бригаде задачу занять оборону в районе горы Гасфорта, Нижний Чоргунь, высота 172,0, Федюхины высоты.

17 декабря немецкие батареи провели огневую подготовку, после которой в атаку пошла пехота 54-го и 30-го корпусов. Второй сектор при помощи 7-й бригады морской пехоты успешно держал оборону. 18 декабря Манштейн ввел в бой свежие резервы, селение Нижний Чоргунь и высота с Итальянским кладбищем три раза переходили из рук в руки, но к исходу дня остались за противником. Весь следующий день вражеская авиация бомбила и обстреливала боевые порядки в районе Камар. С утра 20 декабря все части сектора перешли в контратаку по всему фронту, полностью овладели гребнем высоты с Итальянским кладбищем и улучшили позиции в районе Камар. В последующие три дня во втором секторе наступали на участке Камары – Верхний Чоргунь – 170-я пехотная дивизия, переброшенная с Керченского полуострова, и 1-я румынская горнострелковая бригада; в районе Верхний Чоргунь, хутор Мекензия – 50-я пехотная дивизия. Но части сектора, хотя и понесли значительные потери, отстояли занимаемые рубежи.

20 декабря командующий СОР доносил в Ставку, что положение войск стало тяжелым, они несут серьезные потери, резервы исчерпаны, боезапас на исходе. В тот же день начальник Генштаба подчинил СОР командующему Закавказским фронтом генерал-лейтенанту Д.Т. Козлову. Ставка предписала ему немедленно направить в Севастополь одну стрелковую дивизию или две бригады и пополнение не менее 3000 человек и доставить боеприпасы. Уже 21 декабря из Новороссийска началась переброска по морю 79-й морской бригады (полковник В.С. Потапов), а в Поти – погрузка на корабли войск 345-й стрелковой дивизии (полковник Н.О. Гузь), боеприпасов и горючего.

23 – 25 декабря войска второго сектора отразили все атаки вражеских войск, и только на отдельных участ¬ках врагу удалось незначительно вклиниться в оборону. После этого натиск на ялтинском направлении стал ослабевать. В эти же дни в четвертом секторе сложилось тяжелое положение: противник овладел полустанком Мекензиевы Горы и создал опасность захвата Северной бухты. 27 декабря прибывшая морем 345-я стрелковая дивизия была введена в бой с ходу и отбила полустанок. Но с утра 28 декабря немецкие войска снова перешли в наступление, потеснили части 79-й бригады и 345-й дивизии и снова захватили Мекензиевы Горы. Бои за полустанок продолжались в последующие дни, но вернуть его не удавалось. Положение создалось критическое – угроза рассечения фронта обороны надвое была более чем реальной.

31 декабря Ласкин и Солонцов были вызваны на командный пункт командарма. Генерал Петров объявил им решение заменить на ялтинском направлении 172-ю дивизию прибывшей с Кавказа свежей 386-й стрелковой (полковник Н.Ф. Скутельник), а закаленную в боях дивизию И.А. Ласкина, оставив в его распоряжении 31-й полк 25-й дивизии, направить в четвертый сектор. Здесь дивизия была поставлена по границе с третьим сектором с задачей не допустить прорыва танков и пехоты противника из долины р. Бельбек, а затем провести наступление в направлении Мекензиевы Горы, Бельбек. Обеспечение стыка 79-й морской бригады третьего сектора и 747-го полка дивизии возлагалось на комдива Ласкина.

В разгар второго наступления 11-й немецкой армии командование Закавказского фронта с целью освободить Крым и снять осаду с Севастополя провело Керченско-Феодосийскую операцию. План предусматривал удар крупными десантными силами с севера, юга и востока по Керченской группировке противника с целью ее уничтожения. 29 декабря десант 44-й армии освободил Феодосию, на следующий день 51-я армия вошла в Керчь.

5 января 1942 г. по требованию командующего Закавказским фронтом 172-я дивизия перешла в наступление, отбросила противника от Мекензиевых Гор и вышла на высоты южнее с. Бельбек. Наступление 6 – 7 января не увенчалось успехом, занятый ранее рубеж был выгоден для ведения обороны, и войска закрепились на нем. Второй штурм Севастополя окончился неудачно, противнику не удалось разорвать фронт обороны и выйти к Севастополю. Наступило относительное фронтовое затишье, продлившееся до мая 1942 г.

Д.Т. Козлов»

Несмотря на выгодные условия, армии Крымского фронта, вместо того, чтобы вести наступление на Джанкой и перерезать единственный путь снабжения 11-й армии, начали закрепляться на Керченском полуострове. Этим воспользовался Манштейн, к середине января его войска нанесли удар в стык двух армий и вернули себе Феодосию. Отступавшие войска не сумели закрепиться на Турецком валу, были блокированы в Керчи и 20 мая повторно эвакуировались на Таманский полуостров.

За провал операции командующий Крымским фронтом генерал-лейтенант Д.Т. Козлов был снят с поста и разжалован в генерал-майоры. Ласкин и Козлов хорошо знали друг друга по совместной службе в 1930-е гг. В конце марта 1943 г. заместитель командующего Воронежским фронтом генерал Козлов прибыл на Курскую дугу, где Ласкин был начальником штаба 7-й гвардейской армии и в одну из встреч рассказал о своей неудаче на Керченском полуострове. Ласкин пишет: «Дмитрий Тимофеевич говорил тогда, что и сам чувствовал свою вину, а главное, свою неподготовленность, поскольку с масштабом фронтовой операции он никогда не имел дела. Да к тому же и театр попался необычный: позади Керченский пролив, а с двух сторон – море…»