ВЕСЬ ЗАПАД ПРИШЕЛ ВЫКАЗАТЬ СВОЕ ОТРИЦАНИЕ РОССИИ
И ПРЕГРАДИТЬ ЕЙ ПУТЬ К БУДУЩЕМУ
Есть у меня такой, почти эксклюзивный, жанр – интервью с классиками. Было дело, я, стоя у своих книжных полок, «беседовал» с Пушкиным, Гоголем, Достоевским, Толстым, Булгаковым, Солженицыным. Ну а сегодня мой собеседник – Тютчев. Повод для разговора – 220 лет со дня рождения этого большого русского поэта, государственного и общественного деятеля, много лет служившего России не только на поэтическом, но и на дипломатическом поприще и дослужившегося там до чина действительного тайного советника.
«Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был –
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!»
Это не только о Цицероне, не только о самом Тютчеве, но и о нас с вами. Мы действительно «посетили мир» в его минуты роковые, и они вновь, как при жизни поэта, связаны с Крымом.
Ключевым политическим событием в жизни, творчестве и государственной деятельности Тютчева была Крымская война 1853-1856 годов. Ключевое событие в нашей жизни – ее «продолжение», Вторая, или Новая Крымская война, идущая прямо сейчас между Россией и коллективным Западом.
Неслучайно в сентябре этого года министр иностранных дел России Сергей Лавров цитировал слова, написанные поэтом-дипломатом в году 1854-м:
«Давно уже можно было предугадать, что эта бешеная ненависть, которая тридцать лет, с каждым годом все сильнее и сильнее, разжигалась на Западе против России, сорвется же когда-нибудь с цепи. Этот миг и настал… России просто-напросто предложили самоубийство, отречение от самой основы своего бытия, торжественного признания, что она не что иное в мире, как дикое и безобразное явление, как зло, требующее исправления».
«Если абстрагироваться от дат и годовщин, это в общем-то вполне применимо к тому, что сегодня Запад делает в отношении нашей родины, — сказал Лавров. И заметил, что Россия делает всё для того, чтобы «замыслы, о которых писал Тютчев почти двести лет назад, никогда не материализовались».
Итак, я подошел к книжной полке, снял оттуда собрание сочинений Тютчева и начал свое «интервью». Все ответы в нем – подлинные и представляют собой цитаты из писем и статей классика.
***
— Федор Иванович, как бы вы охарактеризовали отношение Запада к России?
— Длительное время своеобразие понимания Западом России походило в некоторых отношениях на первые впечатления, произведенные на современников открытиями Колумба, — то же заблуждение, тот же оптический обман.
Вы знаете, что очень долго люди Старого света, приветствуя бессмертное открытие, упорно отказывались допустить существование нового материка. Они считали более простым и разумным предполагать, что открываемые земли составляют лишь дополнение, продолжение уже известного им континента.
Подобным же образом издавна складывались представления и о другом Новом свете, Восточной Европе, где Россия всегда оставалась душой и движущей силой… В течение веков европейский Запад совершенно простодушно верил, что кроме него нет и не может быть другой Европы.
Конечно, он знал, что за его пределами существуют еще другие народы и государства, называющие себя христианскими; во время своего могущества Запад даже затрагивал границы сего безымянного мира, вырвал у него несколько клочков и с грехом пополам присвоил их себе, исказив их естественные национальные черты.
Но чтобы за этими пределами жила другая, Восточная Европа, вполне законная сестра христианского Запада, христианская, как и он, правда, не феодальная и не иерархическая, однако тем самым внутренне более глубоко христианская; чтобы существовал там целый Мир, Единый в своем Начале, прочно взаимосвязанный в своих частях, живущий своей собственной, органической, самобытной жизнью, — вот что было невозможно допустить, вот что многие предпочли бы подвергнуть сомнению, даже сегодня.
— Чем мы должны ответить на это Западу? Каким должен быть «наш ответ Чемберлену»? Хотя, виноват, вы не знаете, кто такой Чемберлен. А впрочем, поверьте, он мало отличается от хорошо известного вам Пальмерстона.
— Россия готова уважать историческую законность народов Запада. Она вместе с ними самоотверженно сражалась за ее восстановление на прежних основаниях. Россия весьма расположена уважать эту законность не только в главном начале, но даже во всех ее крайних следствиях, уклонениях и слабостях.
Но и Запад, со своей стороны, должен научиться уважать нас в нашем единстве и силе. Возможно, мне возразят, что именно несовершенства нашего общественного устройства, пороки нашей администрации, жизненные условия наших низших слоев и прочая, и прочая раздражают общественное мнение против России.
Но взгляните, например, на Англию, что вы о ней скажете? Посмотрите на ее фабричное население, на Ирландию, и если бы при полном знании вы сумели сравнить две страны и могли взвесить на точных весах злополучные последствия русского варварства и английской цивилизации, вы нашли бы, что в Соединенном королевстве существует по меньшей мере миллион человек, много бы выигравших, когда бы их сослали в Сибирь.
— Можно ли было предотвратить нынешнее столкновение?
— Вопреки всему — рассудку, нравственности, выгоде, вопреки даже инстинкту самосохранения, ужасное столкновение должно было произойти. И вызвано это столкновение не одним скаредным эгоизмом Англии, не низкой гнусностью Франции, воплотившейся в авантюристе, и даже не немцами, а чем-то более общим и роковым. Это — вечный антагонизм между тем, что, за неимением других выражений, приходится называть Запад и Восток.
Давно уже война висела в воздухе, теперь она сорвалась и все более и более разгорается в людях. Ничто не выражает так ясно всю меру ненависти к России, как это смехотворное бешенство французских и, в особенности, английских газет после наших последних успехов… Они самым серьезным образом вменяют ей в преступление и относят на ее счет столь известное изречение по поводу какого-то животного: оно было столь свирепо, что защищалось, когда на него нападали.
— Как можно охарактеризовать приступ русофобии, охвативший сегодня западное общество?
— Это припадок буйного сумасшествия, овладевший западным обществом от верхних слоев и до нижних. Это согласие, это единение в бешенстве. А затем не менее поразительное единодушие во лжи. Это принесение в жертву не только лучших инстинктов природы человеческой, но даже самых низменных и эгоистичных инстинктов самосохранения и материального благосостояния, какой-то страсти уничтожения и разрушения.
Отдельный человек, который поступал бы так, как это делают теперь правительства и целые общества, был бы, конечно, заподозрен в сумасшествии, взят под опеку.
Россию почти удалось превратить в пугало для большинства представителей нынешнего поколения, сызмальства не перестававшего слышать постоянно повторяемый припев. И множество зрелых умов нашего времени без колебаний опустилось до младенчески простодушного слабоумия, чтобы доставить себе удовольствие видеть в России какого-то людоеда XIX, виноват, — XXI века.
— Что вы думаете о русских солдатах?
— Если вам встретится ветеран наполеоновской армии, напомните ему его славное прошлое и спросите, кто среди всех противников, воевавших с ним на полях сражений Европы, был наиболее достоин уважения, кто после отдельных поражений сохранял гордый вид: можно поставить десять против одного, что он назовет вам русского солдата.
Пройдитесь по департаментам Франции, где чужеземное вторжение оставило свой след в 1814 году, и спросите жителей этих провинций, какой солдат в отрядах неприятельских войск постоянно выказывал величайшую человечность, высочайшую дисциплину, наименьшую враждебность к мирным жителям, безоружным гражданам, — можно поставить сто против одного, что они назовут вам русского солдата.
А если вам захочется узнать, кто был самым необузданным и самым хищным, — о, это уже не русский солдат.
— Чем же, на ваш взгляд, завершится эта новая Крымская война?
— Весь Запад пришел выказать свое отрицание России и преградить ей путь к будущему. Всё меня окружающее, как и я сам, принимает участие в одном из самых торжественных моментов истории мира. Я глубоко убежден, что этот кризис, столь медленно приближавшийся, будет гораздо страшнее и гораздо длительнее, нежели я предполагал. Остатка этого века едва хватит для его разрешения.
Россия выйдет из него торжествующей, я знаю, но многое в теперешней России погибнет. Мы в состоянии оказать им достойный их прием. Всё это бешенство, и всё это лицемерие, и это нелепое хвастовство, и эта бесстыдная ложь. Господь в своем правосудии даст этим молодцам урок, который им запомнится.
Нет, милостивый государь, не об апологии России идет речь. Апология России!.. Боже мой, эту задачу взял на себя превосходящий всех нас мастер, который, как мне кажется, выполнял ее до сих пор с достаточной славой. Истинный защитник России — История, в течение столетий разрешавшая в ее пользу все тяжбы, в которые русский народ раз за разом ввергал все это время свои таинственные судьбы.
Фото из открытых источников
