Проблема памяти (культурной, исторической) связана с «образами родины», которые в таком контексте имеют не просто литературное значение, а метафизическое. Образ родины, возникнув когда -то в детстве, неминуемо настигает человека во взрослом состоянии в моменты бесконечного отождествления себя с Россией.
Как хочется побыть в тиши,
Где только реченька поёт, Качают небо камыши…
Лягушка вместо птиц орёт.
Где детства запах, вкус и цвет.
Где образ родины настиг.
Тебя пока со мною нет,
А есть лишь только этот миг.
Память образа родины, память чувства живёт в человеке всегда. Единство общества формируется посредством отражения единого для всех образа отчизны. В период трансформации общества, раздробленности, атомарности, разрушения традиционных связей очень легко конструировать новые типы идентичности посредством мифов. Сакрализация высшей власти и государства приводит к появлению сильных лидеров (мифологизированных или действительно харизматичных) [2], миф становится реальностью. Образ русской власти, например, по-разному обыгрывается и воспроизводится в народной памяти. Персонификация образа власти «Царь-батюшка», «Спаситель», «Отец-родной» связана с подданической культурой и верой в сакральность власти, её непогрешимость — «царь хороший, бояре плохие». «Образы родины» выступают самым значимым компонентом сохранения ценностей и культуры русской цивилизации.
Как возникают эти образы, как они передаются/наследуются/воспроизводятся? Образ сильнее мысли, глубже, стремительнее. Важна взаимосвязь символов, образов, знаков – символ находится между чистым знаком и означаемой реальностью, без символа содержание знака является ничтожным, он придаёт объекту определённое значение. Образы возникают в процессе восприятия культурных символов. Образы родины в культурно-исторической памяти русского народа связаны с процессом припоминания, «догадничества», социальной наследственности (М.Петров). Культурные символы, создают «образы родины» через обращение к самой сути русской народной жизни и русской природы. Эти символы «угадываются», «распознаются» народом даже вне гениальных творений, так как факторы формирования русского характера, черт русской души статичны.
Символы бывают презентативными (картины-образы) и дискурсивными, что влияет на силу образа, его статичность и способность к наследованию.
Сказать, что это сфера не-вы-ра-зи-мо-го – слишком просто, но, конечно, не лишено смысла. В.Панибратов в работе «Чувство родины» написал такие строки: «…Я, вот когда был в отпуске, отснял окрестности своего села Розгребли. Приехал в город, проявил, отпечатал, и хоть фотограф я никакой…снимки получились. Стал я их рассматривать и вспоминать, и запела душа и заплакала; и как никогда прежде понял я старую истину, что настоящее чувство, большое, глубинное тем и отличается от других, что оно не может быть не то, что до конца, а и « до середины» выражено в слове, в понятии, рассуждении. А потому и передать его другому человеку нельзя, если только не случится так, что подобное чувство уже живёт в другом…Бывает услышишь песню или сам прокричишь её в хорошей компании , или стих напишешь – и в первый момент кажется, что вот уж всё твоё чувство выразилось, и легко так на душе! Но пройдёт время – когда день, когда час, а когда и год – и понимаешь – нет, конечно же нет. И будет новый стих и новая песня, и опять будет легко…и так всю жизнь, пока не осознаешь, что имеешь дело с не-вы-ра-зи-мым…» [4, 105] И бесконечным.
Многие философы, русские мыслители пытались разгадать русскую тайну. Некоторые исследователи всерьёз полагали, что русскоискательство (ответ на вопрос — что такое Россия?) и есть смысл жизни русского человека. Взаимосвязь русской природы и русской души обозначена во многих научных исследованиях. Русская природа –это «лишь внешнее выражение последнего» [3, 10].
Казалось бы – как может природа сформировать национальный характер? Констатация известных фактов о таких чертах русского характера как беспредельность, широта, нежность, грусть и других подтверждает отражение природы в человеке, все эти черты действительно есть в русской природе. Однако природе всё равно – кто ходит по её земле, нельзя забывать об этом – то есть проблема подчинённости природы русской душе (и наоборот) решается не только через созерцание и художественное восприятие, связанное с культурными практиками, но и с необходимостью легитимации русской культуры политическими практиками.
Русское художественное восприятие определяется спецификой национального созерцания.
1.Русское пространство с его открытым равнинным горизонтом, русская природа со всеми её причудами (томящая душу весна, грозовое лето, волшебная завеса туманов осени, суровость снежной мглы и морозов зимы) – всё это приглашает душу человека к мечтательному созерцанию, снимает с неё напряжение.
2.По-русски пылкая, эмоциональная славянская душа со своими пристрастиями и внутренними зарядами, нейтрализуемые суровостью народной судьбы и громадой пространства. Поэтому, миролюбиво-добродушно- созерцательный настрой русской души всегда тосковал по искусству во всех его ипостасях, прежде всего, по песне.
3.Исторически сложившееся многообразие этносов, предполагавшее глубокий синтез как творческую слиянность множества в единство, при котором ни в коем случае не исчезло бы индивидуальное. Для русского человека искусство изначально создавалось как символизация жизненно необходимой задачи ( духовной и политической), а художественное произведение (предмет искусства) воплощало живой символ нужной интеграции.
4.Христианская религия во всём её греко-православном своеобразии, которая указала русскому искусству путь к цели, наполнив его духовным созерцанием сердца как представлением о самом важном в жизни и священном – созерцании Божественного и выражение его всевозможными художественными средствами проистекают из духа православного благочестия.
Таким образом, указанные четыре источника позволили И.А.Ильину определить истинное предназначение русского художественного восприятия и творчества [1, 58-65].
В русском восприятии искусство – это не игра, задуманная для потешных забав, развлечений и светской болтовни; не отделка и украшение жизни; искусство должно говорить русскому человеку о чём-то важном – речь идёт о мудрости жизни и мира, схваченных сердечным созерцанием. Это ответственнейшее служение свободного и скромного пророчества, духовное очищение [1, 71-72].
Искусство – есть такое идеальное изображение жизни, которое приводит человека в состояние напряжённого желания, идеального, т.е. красоты, духовной чистоты и добра. Искусство, в котором присутствует Бог, как внутренне пережитая идея, будет бессмертным. Бессмертным будет и хранитель этого искусства. Таким образом, мы приближаемся к разгадке тайны – когда «великое стало расхожим…» [1, 130], следует особое внимание уделять формированию «образов родины», посредством обращения к собственным культурным практикам, для этого следует обозначить несколько аксиоматических тезисов, на которые мы опираемся:
Познание тайны России, русского бытия вне рационального, однако это не означает его невозможность. Исследование архетипов русскости можно изучать по признанным проверенным временем гениальным произведениям искусства и культуры. Гений не является профессионалом в привычном понимании этого слова, так как «искусство на высшем уровне совершенно не профессиональное дело…суть искусства в выражении жизненного опыта», поэтому профессиональным является только средство его передачи [3, 7]. Гений выходит за пределы хронологических рамок и захватывает властью своего искусства целые эпохи и бесконечные поколения. В этом его сила – бессмертие обретается посредством гениального реалистичного любования и отражения простой крестьянской народной жизни, православных символов, бескрайних красот России.
- Второй тезис касается субъекта восприятия русской культуры, подлинного искусства. Почему один человек испытывает что-то запредельное, соприкасаясь с настоящей-подлинной Красотой, а другой не испытывает? Как это передаётся, наследуется, воспроизводится? В качестве утверждения предлагается следующий тезис – если человек русский (в духовном смысле, прежде всего), он всегда будет ощущать значимость родины как чуда, как запредельной тайны и восприятие гениального будет происходить в интимном духовном порыве, но с ориентацией на общие культурные образы, созданные раннее («русское пространство», «русская природа», «берёзовая Русь» и др.).
- Как гениальные (музыкальные, литературные и др.) произведения передают ценности русской цивилизации? Как это работает и почему? Гений создаёт поэтическую (музыкальную и иную) объективацию сакрального значения родины и её образы. Образы родины, созданные как реальные, воспроизводятся как значимые из поколения в поколение — «Если крикнет рать святая, Кинь ты Русь, живи в раю! Я скажу — не надо рая – Дайте Родину мою!» или «Два чувства дивно близки нам…». Эти образы цепляют сердце русского человека до сих пор.
Ю. Мамлеев в книге «Вечная Россия» отмечает: «Внутри России скрыто такое духовное сокровище, которое не может быть компенсировано даже раем…» [3, 9].
Образ «Святой Руси» не означал Русь безгрешную, а символизировал значимость православной веры для России, требовал её беспрекословной защиты как определяющего духовного символа цивилизации. Этот образ закрепился в народной памяти и легко воспроизводился и воспроизводится в самые различные исторические эпохи. Современный период развития российской государственности снова возрождает в новых формах этот образ родины, привычный родной и вечный.
Никакие иные образы родины не могут выместить его. Однако, история сложна и противоречива, на протяжении тысячелетий возникают самые разнообразные образы России: русские, европейские, евразийские – несущие в себе различную интерпретацию исторической событийности, роли личности в истории и по-разному представляющие будущее России.
Особого внимания требует известная в русской философии «двойственность» в восприятии русского бытия, предназначения России.
Двойственность (антиномичность) в восприятии родины в бердяевском понимании не оправдана, на наш взгляд — «светлая Россия» («святая Русь», «русская тоска», «васильковое слово», «калитка осеннего сада», «но я люблю, за что, не знаю сам») и «чёрная Россия» (образ окаянной Руси, Руси тюрьмы , пьянства, бродяжничества, безумного удальства) [3, 15]. Нет «чёрной России», Россия целостна. Автор этой и подобных концепций видят в негативных разрушительных символах в русской литературе «неожиданные светоносные начала». Однако, это в корне неверная постановка вопроса. Это миф, чёрный миф о России, который получил распространение и внедряется в народное сознание через образно-звуковые и интонационные системы. Другое дело – тема «русской тоски», которой придаётся « не только психологический, но и метафизический характер» — это вызывает «взрыв любви к России» — «Нездоровое, хилое, низкое , Водянистая серая гладь, Это всё мне родное и близкое, Отчего так легко зарыдать» [3, 19]. Образы родины, которые связаны с повседневностью, бытом не менее привлекательны героических образов. Они подчёркивают таинственность и загадочность России для самой себя – «безграничность, тоску, бесконечное пространство, обездоленность, сказочность бытия России , русскую незавершённость, составляющую пространство для тайны и для грядущего…» [3, 27].
Очевидно, что возникающие мифы о России (чёрные/белые) конструируют культурно-историческую память русского народа, однако определённая часть символов «распознаётся» быстрее других, что свидетельствует об их « живучести» и востребованности в народной памяти. Особое внимание в процессах мифотворчества следует уделять механизмам наследования устойчивых востребованных «образов родины»: русская природа, русское пространство, русская душа, искусство, история, культура, православие.
Литература
- Ильин И.А. Собрание сочинений. Т.6.Кн.III. М.,1997.
- Кольба Н.В. Культура антикризисного политического управления в России. Краснодар. 2007. http://www.dissercat.com/content/kultura-antikrizisnogo-politicheskogo-upravleniya-v-rossii-0
- Мамлеев Ю. Вечная Россия. Москва. 2009.
- Панибратов В. Чувство Родины. Санкт-Петербург. Издательство РГПУ им. А.И.Герцена. 2008.
Беспалова Татьяна Викторовна,
Доктор философских наук,
кандидат политических наук,
доцент.
Российский научно- исследовательский
Институт культурного и природного наследия
им. Д.С.Лихачёва
участник XХХ Харакского форума
«Политическое пространство и социальное время:
идентичность и повседневность в структуре жизненного мира»
