Островной экстрим

ТУЗЛА: ЖЕНСКИЕ ОБЩЕЖИТИЯ И РАЗЛИТЫЙ МАЗУТ

Кто не ездил в «газели» без печки и глушителя из Симферополя до Керчи, тот не поймет всего драйва такого путешествия. Глушитель, правда, отвалился где-то около Белогорска, после чего в салоне появился звук и ощущение взлетающего самолета, но не появилась даже иллюзия самолетной скорости. Но все слова, сказанные по поводу «газели», мы взяли назад, когда увидели катер, на котором нам нужно было добираться дальше.

Как классно носиться на нем в июле вдоль пляжа с криками: «Граждане отдыхающие, не заплывайте за буйки ограждения!» или катать томных загорелых блондинок в августе… Но проделать несколько километров по не очень спокойному морю, когда температура воды (и брызг от катера) всего 10 градусов, а воздуха (и сильного ветра) всего +8 – скорее не удовольствие, а экстрим.

.1.

Дальше было, как в старой песне: «капитан, обветренный, ка скалы», сказал, что может «выйти в море, не дождавшись нас», потому что нас слишком много для такого легкого транспортного средства. Но, даже глядя на морскую волну, оставаться никто не согласился. Тогда сотрудники МЧС, хозяева катера, поставили еще одно условие: надеть спасательные жилеты, намекая не некую опасность. Мы все с готовностью разобрали спасательный средства, а, застегнув, очень обрадовались: яркие жилеты с надписью «profi» реально согревали на пронзительном ветру. Катер ревел куда громче, чем «газель», но на открытом пространстве это не имело значения. Но когда, приподнявшись на волне, он шлепался вниз, было ощущение, что он опускается не в жидкую воду, а бьется о что-то твердое, и потом от этого твердого опять отлетает вверх. К счастью, этот переход занял всего 15 минут.

И группа журналистов добралась наконец до острова Тузла. Привез нас туда председатель Крымской ассоциации «Экология и мир» (КРАЭМ) профессор Виктор Сергеевич Тарасенко. Прошел ровно год после аварии судов и разлива мазута в Керченском проливе. В годовщину трагедии мы и посетили остров.

Точнее, катером мы добрались только до другого суденышка, к которому смогли прислониться: причал на Тузле слишком высок для спасательного катера, до него пришлось добираться, перелезая на эту рыбацкую шхуну. Жилеты с сожалением оставили на катере, и только их согревающая способность могла примирить с мыслью о том, что на катер придется вернуться. Тем более, что капитан предупредил, что погода портится (еще?!) и разрешил нам пробыть на Тузле всего два часа.

2.
Итак, что такое этот остров Тузла, который на памяти стариков был косой, соединенной с российским берегом? Узкая полоска песка, на котором, кроме травы, прижились только два вида деревьев – неприхотливая акация и дикая маслина (как называется этот серебролистный кустарник по-научному, не знаю). Высота острова над уровнем моря – сантиметров 50-60, может, где-то до метра. Поэтому большую часть площади занимают внутренние озера, в которых смешалась морская вода с дождевой. Овцам для питья она годится, человеку – нет. Питьевой воды на Тузле нет, только привозная. На фото 6 видна вся эта структура: внутреннее озеро, песчаный пляж, море с лебедями, город Керчь вдали. Жизнь на острове есть: кроме погранзаставы, несколько человек живут постоянно, разводят овец. Работает собственная электростанция.

На одном из внутренних озер специально приехавший сюда рыбак копает червей. Утверждает, что весь мазут с острова давно убрали, он его не видел, ничего не опасается (фото 1).

Мы подходим к другому водоему, Тарасенко достает свою лопатку, копает. Невооруженным глазом (своим собственным!) видим залежи песчано-мазутной смеси. Мазут впитался, по крайней мере, на 20-30 см. На берегу следующего озерца картина та же. Только его сплошь покрывают бутылки, подметки, овечья шерсть. Похоже, здесь даже жгли в костре этот мазут (фото 2).

— Катастрофа продолжается, не может быть подведена черта, когда территория загрязнена, — говорит председатель КРАЭМ Виктор Тарасенко. — Бедствие может повториться в любой день, потому что не устранена приведшая к ней причина. Десятки кораблей по-прежнему стоят на якорных стоянках в Керченском проливе и продолжают варварскую рейдовую перевалку грузов, что чревато повторением прошлогодних событий. Беда в том, что мазут точно так же, как на Тузле, лежит на дне Керченского пролива. По нашим подсчетам, сотни тонн лежат, а чиновники от экологии это отрицают. Водолазы видят и залежи серы, перелетные птицы теперь брезгуют этими внутренними озерами острова и предпочитают оставаться на морском побережье. Оставлять это на божью волю нельзя, это не позиция для страны, которая подписывает все конвенции по охране Черного моря.

Наверное, здесь был клуб рыбзавода

По словам Тарасенко, еще летом «Экология и мир» провела в лаборатории крымского Рескомитета по охране окружающей среды исследования грунта, взятого на Тузле. Фоновые загрязнения превышают допустимую концентрацию в 100-1500 раз. По оценкам КРАЭМ, на морском дне и в песке остается около 10-15 тысяч тонн нефтепродуктов. Мониторинг загрязнения побережья не ведется, не отслеживаются миграции мазутных скоплений на дне Керченского пролива, на это не было выделено ни единой гривны из госбюджета, до этого просто нет дела чиновникам от экологии.

Потом мы встретили еще одного аборигена. Иван Филиппович прожил на острове, который по привычке называет Средней Косой, 75 из своих 80 лет. Теперь живет в Керчи, но приехал вскопать свой огород.

– До войны здесь было 180 коров, у меня отец был пастухом, после войны осталось всего 25-30. Здесь раньше жило до трех тысяч человек, был рыбзавод. Одних только женских общежитий было шесть! И пять мужских. И сама коса тянулась на 12 километров, а теперь осталось всего 4. Через Косу в 41-м отступали советские солдаты. Тогда их сюда переправилось 18 тысяч, из четырех армий…

Ветер и ограниченное время гнали нас назад, на катер. Обратный путь к керченскому причалу показался легче. А после всего этого экстрима как мягок был шашлык и как сладок коньяк в придорожном кафе где-то возле Тополевки!..

6.