«Бывшие»: ПО СВЕЖИМ СЛЕДАМ ПУТЕШЕСТВИЯ СИМФЕРОПОЛЬ (КРЫМ, РОССИЯ) – УРАЛЬСК (КАЗАХСТАН)
Несмотря на известные сложности, связанные с продолжающейся пандемией коронавируса, по решению начальства мне пришлось отправиться в путешествие. Вернее, в командировку. Причем, хоть и в близкое, но все же теперь уже зарубежье — Казахстан, частицу бывшей нашей общей родины. Полученный опыт, свежие впечатления и переживания, приобретенные, подчеркну, в ходе служебной деятельности, наверное, впервые за последние несколько пятилеток за пределами родного края, солнечной Тавриды, легли в основу данных путевых заметок.
***
Итак, мне предстояло на пару месяцев и достаточно оперативно уехать-улететь в город Уральск (нынешний административный центр Западно-Казахстанской области), известный мне еще по советским учебникам истории как Яицкий городок — место буйных ватаг казаков, столица «пугачевщины», форпост России, эдакая Запорожская Сечь, только на реке Урал/Яик.
В представлениях, оставшихся с детства (в этих краях я ранее не бывал, возможно, лишь преодолевал указанные просторы в рамках авиакоридора на Дальний Восток), а также из пушкинских рассказов мне эта земля представлялась холодной, далекой и бескрайней, центром смут и эдакой ссылкой. Причем с соседствующим в безлюдной скудной степи Байконуром и … вечными странниками пустыни — верблюдами.
Сборы
Прежде чем уехать, нужно было получить медицинские документы о текущем отсутствии вируса в организме (при пересечении границы смотрят ПЦР-справку), продумать маршрут следования, а также вопросы размещения в Уральске и еще – срочно купить билет.
Также необходимо было где-то уточнить вопрос — желательно, сами понимаете, чтоб наверняка и актуально — о нынешних требованиях при пересечении границы в условиях проведения жестких карантинных мероприятий, причем с двух сторон (иногда, как показывает практика наших отношений, например, с Украиной – не синхронизированных и не координированных сопредельными пограничными службами и ведомствами).
Маршрут оказался не прост. Из Симферополя прямых авиарейсов пока нет на Уральск или в другие города Казахстана, включая бывшую столицу, «двухмиллионник» Алма-ату и нынешнюю — «миллионник», Нурсултан/Астану/Акмолу/Целиноград/Акмолинск[1].
Отменили и прямой рейс в Уральск из Москвы, ранее регулярно летавший в Уральск, но по весьма высоким в сравнении с внутренними российскими рейсами расценкам. Перемещаться же сначала в Москву, затем в Нурсултан, а оттуда – в обратную сторону, в Уральск, для меня как крымчанина, чей дом в личном «островитянском» сознании по определению находится тоже где-то «в углу», показалось вообще каким-то фантастическим и потому непригодным к реализации проектом.
Поэтому был взят прямой утренний билет до Самары как ближайшего российского города областного значения к Уральску, находящимся в 265 км от цели. От другого областного центра – Саратова до Уральска 420 км, от третьего, Оренбурга – 300 с небольшим, но и лететь туда дальше. Был дальнейший план, как выяснилось, авантюрный — сесть на рейсовый автобус и к вечеру, с Божьей помощью, оказаться в месте назначения.
Почитал несколько материалов, в том числе официальных, о правилах перехода, порасспрашивал коллег, в том числе по телефону, уже побывавших в Казахстане или передвигавшихся в условиях карантина по миру. В целом получил какую-то сумму знаний, но сказать, что они придали полную уверенность, было бы, конечно, натяжкой.
Интересный, щекочущий с разных сторон нервы, вопрос: сдача у нас теста ПЦР. Делают его в Симферополе практически повсюду не спеша, двое суток. Третьи сутки, как правило, оговариваются медцентрами как «форс-мажор»: могут сделать вовремя, а могут и опоздать — например, из-за задержки рейсов в первопрестольную, куда якобы возят пробирки для лабораторных исследований.
При этом общепринятая временная значимость данного (естественно, отрицательного, с положительным на кордоне нечего делать) анализа для принимающей стороны, как правило, 72 часа. После указанного времени на погранКПП этот документ будет являться недействительным (у некоторых стран этот срок продлен до 96 часов, или четырех суток).
А время-то отсчитывается с момента забора биоматериала (взятия мазка)!..
Житейская ситуация заставила меня сильно понервничать: лететь нужно было утром, а, значит, забирать ПЦР-тест пришлось бы накануне вечером, перед днем вылета. По привычке, хотелось получить документ с мастичной печатью, а не в современном режиме передачи данных по телефону – мало ли как встретят на границе! Следовательно, предположительно, я прибывал с «бумагой» тютелька в тютельку.
А если очередь, а если что-то или кто- задержат в пути?..
В итоге, в Симферополе нашлась единственная «контора», которая делает эти тесты в течение суток, при той же средней по нашему региону цене. Пользуясь случаем, но одновременно, чтобы и не заниматься рекламой, могу лишь сказать, что нашел я ее на улице им. 51-й армии.
Авиабилет и организация проживания с бронированием жилья в Уральске дались сравнительно легко и просто: в рамках ведомственного обеспечения, согласно распоряжению о командировке, мною был заключен контракт-договор с крымской турфирмой, которая самостоятельно подыскала мне гостиницу и заказала авиабилеты, а также оформила путешественнику (рекомендуемую/обязательную в зависимости от страны выезда; для моего случая эта сумма была в рамках 10 тыс. руб.) медицинскую страховку.
Здесь, конечно, обозначились свои нюансы.
Возвращаться домой я планировал в июле, поэтому билет из Самары «на юг» взял сразу же. Не знаю пока, поторопился или нет, но первые опасения уже возникли. Так, обратный вылет из Самары запланирован на полдень. А, значит, из Уральска надо будет выезжать либо рано-рано утром, учитывая еще и разницу между московским/крымским временем и уральским (+ 2 часа; а в Нурсултане +3), либо накануне вечером, ночуя где-то в Самаре.
Аэропорт там находится не как у нас, а километрах в 50-ти, почти на равном расстоянии между Самарой и Тольятти (заводской столицей наших «лад-энд-вест»). Называется он мудрено – «Курумоч». Идет, кстати, разговор, что в самое ближайшее время воздушный порт получит имя известного во всем мире конструктора космических систем Сергея Королева.
Кроме того, как оказалось, этот летний «возвратный» рейс какой-то особенный: уточнять время вылета нужно будет загодя (у туроператора). А значит, все приготовления на обратный выезд, пересечение границы будут вновь решаться в пожарном порядке (самолет ждать не будет).
С гостиницей также вышла некая промашка. Например, оговоренные фуршетные завтраки оказались фикцией: ссылка на пандемию дала возможность дирекции существенно купировать данную статью. Номер предоставили на первом этаже, отчего, уходя на службу, в целях безопасности нужно было закрывать окна.
А с учетом южного расположения окон и жаркой погоды, до +39 (это в мае!) возвращаться приходилось в невыносимую душегубку, врубая кондиционер на всю его мощь. Однако, не считая подобных мелочей, в целом благодаря содействию со всех сторон, вылазка была обеспечена.
По ходу пьесы после звонка по месту будущей временной трудовой деятельности выяснилось, что регулярное автобусное (международное) сообщение в данном районе закрыто. Пришлось с подачи коллег из Уральска договариваться со знакомым им таксистом о переезде с аэропорта, минуя Самару, к границе (200 км). С той стороны меня уже обещали забрать встречающие товарищи.
Таксист, славный малый, вначале назначил сумму услуг в четыре тысячи, а перед самым моим вылетом — в пять, мотивируя тем, что поначалу он посчитал дорогу лишь от Самары, а не от аэропорта. Момент он высчитал верно: искать контакты его конкурентов уже было некогда, поэтому пришлось пойти на уступку.
В общем, собрав сумку и положив в рюкзак компьютер, а также набив карманы документами, билетами и наличным «ресурсом», я отправился в путь.
Поход
С Симферополем попрощался солнечным майским утром. Отправка из нашего красавца-аэропорта им. И. Айвазовского прошла вполне штатно. Людей, показалось, несмотря на «майские», было немного. Все проверки, оформление (вес: 20 кг багаж и 10 – ручная кладь, мною, в отличие от вылетавших стаек «отдыхашек», превзойден не был), ожидание и посадка в самолет, его рулежка и взлет прошли даже как-то рутинно.
Полет до Самары продолжался всего два с половиной часа. Надо сказать, это вызвало у меня (первое) легкое удивление[2].
При подлете к Самаре наблюдения в иллюминаторе вызвали добрые и какие-то родные чувства, навеянные, наверное, песней из детства, которую пели мне в семье – «Течет река Волга» (исп. — Л. Зыкина): панорама зеленого моря Жигулевских гор, величественная «главная» былинная русская река, словно игрушечные кораблики, растущие в размерах коробочки домов…
Приземлились штатно и вовремя. Отметил про себя, что жители провинции в этом случае не хлопают в ладоши, как москвичи, ведут себя более сдержанно и спокойно — наверное, как и подобает жителям «глубинки»; не толкаются и не лезут без очереди к выходу, собираются все не торопясь.
Самарский аэропорт выглядит весьма свеженьким и приличным. Построен, видимо, также недавно. Все чинно, размеренно и на своем месте.
Крымская «связь» проверку выдержала: таксист уже ждал, подъехал быстро, пока я получал багаж (также недолго) — и мы двинулись в путь.
Дорога из аэропорта через Самару идет по огибающей город и реку объездной дороге, поэтому толком этот «миллионник» (еще одно личное открытие; второе – наличие в Самаре своего метро) я толком не видел. Областной центр и окрестности – активно развивающаяся агломерация. Вместе с гг. Новокуйбышевском и Чапаевском всего здесь обитает полтора миллиона жителей[3].
Несмотря на выходные дни, интенсивность трафика в этом месте была высокой. Однако дороги – нормальные, многополосные; ехали мы быстро, и в целом наша езда состоялась без замечаний.
Фуры «Россия – Китай», плывущие в направлении границы и обратно, наблюдались достаточно часто. В каждом населенном пункте, который встречался на дороге, был для них свой «отстойник», в одном из которых мы с водителем, соблюдая известные меры санитарных требований, посетили кафешку (обычная и для нашей дорожной глуши), а также, из любопытства – пару деревенских «маркетов», принадлежащих современным российским торговым сетям (все как у нас, лишь к продовольственным полкам там добавили промтовары).
Ближе к границе горизонт становился все шире: деревьев меньше, поля размашистее (целина), населенные пункты – поменьше и пореже, а дорога поуже и похуже (но все равно в «бодром» состоянии). Большая Глушица, Большая Черниговка и проч. остались позади. Зеленеющая степь постепенно отвоевывала все пространство, становилась господствующей.
Вблизи дороги, практически параллельно автотрассе, начали периодически мелькать надземные технологические сооружения действующего магистрального нефтепровода, идущего, наверное, с Каспия, Мангышлака[4]. На обочинах то тут, то там все чаще наблюдались «стаи фур», ожидающих чего-то, а также следы пребывания «гомо сапиенс» из числа, очевидно, «дальнобойщиков» — пакеты, мусор, пятна масел, следы колес. Других ориентиров вдоль дороги уже как бы и не было.
Граница
Вдруг впереди показался небольшой холмик с какой-то трубопроводной «задвижкой» вдали. А вскоре еще ближе, в километре и где-то, как показалось, внизу, едва мелькнули заборчики-ограждения, характерные «зигзаги» асфальта и ангары пограничного терминала, перед которым построился в очередь автотранспорт.
Приехали: это российский погранпункт «Маштаково́», по названию находящегося в 7 км населенного пункта Маштаков (интересно, что под Уральском имеется село Маштаково́ — очевидно, здесь есть какая-то связь).
Легковушек из-за карантина практически не было. Отметил про себя, что при этом с обеих сторон границы стояли «горохом» частники-эвакуаторы, возможно, для преодоления границы именно легковыми автомобилями, но уже якобы в качестве груза — наши люди «на выдумки хитры».
Перед самым КПП асфальт кончился, а вместо него были брошены, наверное, «временно», аэродромные плиты, многие из которых за годы эксплуатации выворочены большегрузами так, что наша «Веста», тыкнувшись в одну из них, была вынуждена притихнуть. Дальше – лишь пешком. Расплатившись и попрощавшись с водителем, потащил-покатил свой скарб в общем направлении.
Предстоял пеший переход, примерно в два — два с половиной километра. Вот первый шлагбаум преодолен. Чуть дальше, в будочке, сидит пограничница, которая быстро и сноровисто проверяет документы, сверяет личность, что-то спрашивает, дает какой-то талончик и, с учетом немногочисленной поклажи, практически без досмотра, уже идешь к выпускающему шлагбауму.
Двигаться пешеходу здесь приходится осторожно, так как во встречных направлениях постоянно урчит и выруливает техника.
Появляются попутчики: девушка-славянка из Уральска, идет почти налегке, очевидно, студентка самарского вуза и, транзитом, едва поспевает за нами; «гастрик»-узбек, с двумя большими клетчатыми баулами. Возвращаем заламинированные видавшие виды талончики, обмениваемся практически без остановки с нашим пограничником краткими приветствиями — и вновь выходим на некогда прямую, как стрела, трассу.
Нейтралка…
В ложбине – то ли болотце, то ли мочажина (по карте – река Таловая). Солнце светит в макушку, звенят насекомые, по обе стороны — крашеные столбики, русские и казахские, вышка напротив (вроде бы пустая), чуть поодаль — мостик, баннер: Казахстан!
Заграница, понимаешь…
Фото из открытых источников
Продолжение следует
[1] Закладку казачьей крепости с основанием Акмолинского округа, или Казачьего края, форпоста России, произвел в 1830 году подполковник Фёдор Кузьмич Шубин-второй, участник Бородинского сражения. Статус города был получен Акмолинском в 1863 году, а в 1868-м («для устранения затруднений и неудобств в управлении Киргизскими степями Оренбургского и Сибирского ведомств») появилась Акмолинская область.
Еще почти через сто лет, в 1961 году, Акмолинск переименован в Целиноград («как центр всесоюзного освоения североказахстанской и южносибирской целины, являясь центром Целинного края, который имел всесоюзное значение в обеспечении страны зерном»).
В 1992 году, в порядке известных тенденций «коренизации-суверенизации», город был переименован в Акмолу («Белая могила», историческое название на казахском языке).
После переноса туда в 1994 — 1997 гг. столицы Казахстана из Алма-Аты, в 1998 году город был вновь переименован – в Астана (топоним от казахского «астана» — «столица»).
В 2019 году город обрел новое имя, созвучное имени первого президента Казахстана Н. Назарбаева – Нурсултан («Нур султан» — «Светлейший вождь»).
За последние четверть века, особенно с приобретением столичного статуса, город быстро развивается, население его стремительно растет (в 1995 г. – 290 тыс. чел., в 2020-м – уже 1 млн 130 тыс. чел.).
[2] «На глобусе», оказывается, и Самара, и Уральск примерно на 150 — 200 километров ближе к Москве, чем наш Симферополь! Примерно такое же расстояние от них и до Крыма. Вскоре последовало еще «открытие»: географически Уральск, оказывается, ближе к Москве, чем к казахской столице. Причем в полтора раза!
[3] С Самарой нашу семью связывают личные связи – в период Великой Отечественной войны туда, в г. Куйбышев, из Воронежа переехали — эвакуировались вместе с авиационным заводом близкие родственники с домочадцами. Да так там и осели. Мир тесен: полгода назад, очевидно из нашего «воронежского куста», на службу в Ялту приехал самарский «силовик» (с которым я, правда, пока еще не успел познакомиться).
[4] В июне с.г. будет отмечаться 60-летие добычи первой нефти Мангышлака (1961 – 2021 гг.). Для транспортировки этого уникального по составу ископаемого от скважин к потребителю в дальнейшем был построен горячий трансконтинентальный 1500 километровый нефтепровод «Узень — Гурьев — Куйбышев/Самара». На всем его протяжении высокозастывающая нефть Жетыбай-Узеньской группы месторождения подогревается стоящими в пунктах перекачки печами.
