Киевский режим насаждал смесь украинского языка с польским, а учебник, который подготовило Министерство просвещения России, учит классическому украинскому языку, заявил в интервью РИА «Новости» министр просвещения России Сергей Кравцов.
«Мы подготовили (учебник. – Ред.), причем это учебник классического украинского языка. Ведь киевский режим насаждал и проповедовал такой (язык. – Ред.) – смесь с польским языком. Это уже был не тот традиционный украинский язык, который в том числе изучали в советское время. Поэтому мы подготовили учебник для первого класса», – сказал он, отметив, что у школьников в Херсонской и Запорожской областях с нового учебного года будет возможность изучать украинский язык при желании.
Эти слова министра вызывают разноречивые чувства. В одном Кравцов прав абсолютно: тот украинский язык, что распространялся на Украине в течение всех лет незалежности, действительно разительно отличается от того украинского, что был в УССР. Это по сути смесь диалектов, сильно разбавленная «полонизмами».
Исходный украинский (который, к слову, не все эксперты считают самостоятельным языком) действительно ближе к диалектам, распространенным на Юге России, которые до революции противопоставлялись официальному – литературному «пушкинскому» русскому.
Однако украинизация изначально ставила своей задачей максимальное отделение украинского от русского; за основу брали именно те наречия, на которых говорили на западе страны, где они были максимально приближены к польскому.
И если советская украинизация носила мягкий характер, то начиная с 1991 года процесс стал куда более радикальным и жестким, поскольку задача заключалась уже не в выделении отдельного языка, а в противопоставлении его русскому.
Конечно, процесс все эти годы шел с неодинаковой скоростью; язык все больше «модернизировался» в угоду политической конъюнктуре, кроме того, открытие контактов с Западом, в первую очередь с ближайшими соседями, массовые поездки украинцев на заработки – все это открыло дорогу к усилению влияния польского.
Таким образом, можно предположить, что ведомство Кравцова задумало вернуть «чистый» украинский язык, противопоставив его тому, что сегодня является языком анти-России. Тому, во имя «защиты» которого уничтожается все русское, выбрасываются книги из библиотек, сносятся памятники Пушкину — словом, совершаются варварские акты русофобии, не имеющие ничего общего с декларируемой властями Украины борьбой за чистоту украинского языка и украинской культуры.
А вот с остальным в инициативе ведомства Кравцова есть необходимость разобраться основательнее. Нет ли тут попытки тушить керосином горящую бочку с бензином?
Для начала разберем правовой аспект вопроса: может ли вообще украинский изучаться на территории России и в каком формате?
У нас, согласно статье 68 Конституции РФ, государственным языком является русский, однако субъекты Федерации, а именно национальные республики, вправе устанавливать свои государственные языки, которые употребляются наряду с государственным языком. Так, в Татарстане вторым государственным (и равноправным с русским) является татарский, в Якутии (Саха) – якутский и т. д.
Украинский является вторым государственным в Республике Крым. Он также был вторым государственным в ДНР и ЛНР, но весной 2020-го республики убрали его из своих конституций и из законов об образовании. Причина в том, что применение украинского «не нашло практической реализации». Попросту говоря, никто не хотел учить своих детей этому языку.
Оно и понятно: Донбасс уже много лет находится в состоянии войны, украинский для них – язык агрессора и не вызывает ни у кого абсолютно никаких положительных эмоций. При этом по закону желающим обучать детей на украинском такую возможность оставили — но факультативно, если наберется достаточно желающих. Практика показывает, что не набирается. Но закон действует, демонстрируя, что в российских республиках нет никакой дискриминации по языковому признаку.
А в Крыму украинский все еще остается государственным. То есть преподавание на украинском в школах там может вестись, это законно и разрешено. Не разрешено лишь полностью давать образование на каком-либо языке, отличном от русского. Поэтому, в отличие от начального и среднего, в субъектах РФ среднее специальное и высшее образование в большинстве случаев дается исключительно на русском.
Что же касается начального и дошкольного образования, то тут правоприменительная практика может разниться. Так, в Карелии было запрещено функционирование полностью карелоязычных яслей. А вот в Татарстане, Башкирии и Якутии есть свои законы, согласно которым изучение национального (т.е. второго государственного в регионе) является обязательным для обучающихся в этих регионах, а законодательство Татарстана и вовсе предусматривает изучение русского и татарского в равном объеме.
В большинстве случаев появление подобных законов потом проверялось Конституционным судом и получало от него одобрение.
Таким образом, если условно Крым захочет сделать обязательным изучение школьниками украинского, он может попытаться это сделать. Подозреваем, однако, что желающие вряд ли найдутся.
Иными словами, современное российское законодательство, признавая право на изучение даже государственных языков республик в составе РФ, не требует обязательности их изучения. Однозначно законодательство определяет лишь то, что возможное изучение этих языков не должно осуществляться в ущерб изучению русского.
А в 2018 году был принят федеральный закон, разрешающий обучающимся в школах РФ не изучать государственные языки республик.
Возвращаясь к украинскому, заметим, что никто не мешает создавать школы, изучающие его в местах компактного проживания украинцев. Есть же британские школы, где дети с малых лет учат английский. Но только не в качестве основного языка обучения. Тот же ЕГЭ (неязыковые предметы), опять же, согласно отдельному закону, придется сдавать на русском.
Что же касается мест компактного проживания украинцев — а это приграничные области, а также регионы Сибири и Дальнего Востока, куда еще в советские годы многие специалисты приехали на работу — то эти люди в большинстве случаев полностью обрусевшие и навряд ли среди них много желающих учить детей украинскому.
Сужу в том числе по своим многочисленным знакомым с Украины: даже мои ровесники и люди младше меня знают язык исключительно на уровне школы и никогда не считали его своим. Во всяком случае, мне неизвестны случаи, чтобы где-то массово открывались украинские школы. Законная возможность такой меры имеется, а вот потребности нет.
Возвращаясь к новым территориям: ДНР и ЛНР от украинского языка избавились еще до вхождения в состав России. Что касается Запорожской и Херсонской областей, то тут нюанс: официально иметь второй государственный язык могут только национальные республики.
То есть ни о каком втором государственном там не может быть и речи. Как и об обязательности обучения какого-либо языка, кроме русского.
О чем тогда говорит Кравцов?
Он, кстати, не первый, кого озаботила судьба украинского в российских школах. Этой весной уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Мария Львова-Белова уже выступала с инициативой предоставить эвакуированным детям с новых территорий возможность изучать украинский язык, если ее готово предоставить соответствующее образовательное учреждение. Ранее возможность изучения украинского школьниками с новых территорий поддержала уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова, призвавшая обеспечить необходимые для этого условия детям, которые приехали с Украины, а также из новых регионов России.
Что ж, судя по всему, условия готовятся – учебники уже печатают. Повторюсь, это будет абсолютно законно, причем в любом субъекте РФ, при условии, что предмет будет факультативным.
Другой вопрос, будут ли желающие? Среди выходцев с Донбасса – точно вряд ли. Другой вопрос – в Херсонской и Запорожской областях. Как человек, давно занимающийся украинской тематикой и внимательно следивший как за электоральными циклами в этой стране (в смысле кто, где и как голосует), так и за событиями Русской весны в 2014-м, могу отметить, что та же Херсонская область всегда была наименее пророссийской из всех областей Юго-Востока Украины.
Едва ли можно говорить о каких-то тектонических изменениях после смены ее юрисдикции. В этом можно убедиться, глядя на то, сколько там год назад выходило народу на протесты против российских войск. Наконец, о многом говорит тот факт, что при оставлении Херсона нашими войсками в прошлом году эвакуировалось лишь 115 тысяч человек из 280 тысяч населения (более 400 вместе с агломерацией). Т.е. меньше половины.
И это при том, что все оставшиеся прекрасно знают, что бандеровцы делают с «коллаборационистами».
Как заявила Т. Москалькова, обосновывая нужность изучения украинского, в России нужно создать все условия для того, чтобы семьи, выросшие в «определенной системе координат», могли сохранить свои традиции и язык.
Но вот что это за система координат – большой вопрос! Держать фигу в кармане и хранить под подушкой украинский флаг в ожидании «вызволителей»?
Или клеить антироссийские листовки или того хуже – заниматься саботажем и диверсиями? А ведь именно с этим у многих на новых территориях ассоциируется украинский язык. Нужен ли этот символ «опіру окупації», тем более детям, пока представляющим собой, образно говоря, чистый лист, на котором можно написать все что угодно? Можно сделать их патриотами России, а можно – проукраинскими «ждунами», если поместить в соответствующую среду и «систему координат».
До конца ли понимают это сторонники идеи изучения украинского в новых российских регионах?
Однажды люди на «неньке» уже пережили насильственную украинизацию территорий, которые этого совершенно не хотели. Да, она была относительно «мягкой»: за разговоры на русском не били, не сажали, но книги, документооборот переводили на украинский; без его знания невозможно было продвинуться по карьерной лестнице. Итогом стали украинская незалежность, затем жесткая украинизация и война против собственного народа в Новороссии.
Может, стоит подумать, прежде чем снова наступать на те же грабли? Ей-ей, традиционное желание иных чиновников любой ценой показать другим, в т. ч. противнику, что «мы не такие», способно привести к новой украинизации вошедших в состав РФ территорий. А им и без того потребуются многие годы, чтобы отойти от шока прежней украинизации и интегрироваться в русское гуманитарное пространство.
