(записки бывшего следователя)
Как только Керчь была освобождена от немецко-фашистских захватчиков, в городе сразу стали появляться его жители. Некоторые вышли из подвалов, где провели всё лихолетье, а некоторые, как наша семья, возвратились из глухих крымских деревень, куда бежали, чтобы не быть угнанными в Германию на рабский труд.
Так как взрослые были заняты квартирным благоустройством и добычей еды, то дети были предоставлены сами себе. А чем им заниматься, когда не осталось довоенных книжек и игр? Город был освобождён в апреле, когда до школы оставалось несколько месяцев. Девочки из разного тряпья пытались сделать что-то похожее на куклу, а затем с ней вели нравоучительный разговор, как не бояться уколов от разных болезней. Мальчишки целыми днями мотались по многочисленным развалам в поисках обгоревших железяк, которые могли служить винтовкой в играх в войну.
Иногда гурьбой мы поднимались на гору Митридат, которая долго оставалась изрытой окопами с установленными на возвышенностях дотами (долговременная оборонительная точка). Немного покопавшись в земле, можно было набрать кучу целых патронов. Их приносили в какую-нибудь развалку и бросали в разведённый костёр, быстро спрятавшись за полуразрушенные стены здания. Потом оставалось только осторожно выглядывать из-за укрытий, чтобы увидеть, как взрываются патроны, а пули со свистом разлетаются в разные стороны. Было страшно, но по-мальчишески интересно.
Много было случаев, когда останки любителей добычи пороха из снарядов привозили в морг, который тогда располагался в начале улицы Пирогова. Весть о новых жертвах отголосков войны моментально разлеталась по всему городу. Многие любопытные горожане прибегали к моргу, чтобы через всегда грязные окна посмотреть на то, что осталось от несчастных пацанов.
Зрелище было удручающим. Находящиеся здесь же женщины отходили в сторонку и начинали плакать, не забывая при этом больно крутить за уши своих отпрысков в знак назидания.
Со мной в одном классе учился мой друг Вова Г., который в восемь лет хорошо играл на баяне. Мечтал стать знаменитым музыкантом. Однажды он с ребятами нашёл гранату, из которой вытащил запал, взорвавшийся у него в руке. Вова, к счастью, остался жив. Но от осколка он ослеп на один глаз. На одной руке оторвало два пальца, а на другой, после нескольких операций, пальцы остались, но в полусогнутом состоянии. На руках и на лице хорошо просматривались многочисленные тёмно-синие пятнышки — это были мелкие осколки запала.
Володиной мечте не удалось сбыться. Пришлось навсегда расстаться с любимой музыкой. Так, спустя годы, эхо окончившейся войны продолжало коверкать человеческие судьбы.
***
Прошли годы. Минуло много лет после окончания самой кровавой войны, унесшей миллионы жизней, принесшей горе и страдание почти в каждую семью. Выросло несколько новых поколений, знающих о войне по художественным фильмам и книгам. Детство у них проходило спокойно и безоблачно. У девочек и мальчиков была совсем другая детская забота: как провести интересно время со своими друзьями и приятелями, не думая о том, чем и когда наполнить свой желудок. Заботливые мамаши своевременно отрывали своих отпрысков от детских забав, настойчиво приглашая к сытному обеденному столу.
После окончания двух учебных заведений я стал работать в милиции города следователем. Жена, по профессии микробиолог, работала в научном рыбном институте. Когда нашей дочери исполнилось шесть лет, мы из однокомнатной квартиры переехали в новую пятиэтажку-хрущёвку, в двухкомнатную квартиру. Дом был построен на месте старых домиков-развалюх дореволюционной постройки.
В большом просторном дворе от старых хозяев осталось несколько фруктовых деревьев, не уничтоженных строителями. Они печально доживали свой век. Жители дома поставили столбы с верёвками для сушки постиранного белья, посадив вокруг молодые деревца, которые в летнее время в силу своего возраста не давали тень. Поэтому дети устраивали свои игры под старыми верными деревьями.
Строители не догадались построить для малых ребят песочницу, потому те постоянно детскими лопаточками под деревьями копали землю, оборудуя маленькие огородики. Копаться в земле им было легко, так как их мамы и папы регулярно обкапывали землю вокруг каждого дерева, не забывая их поливать.
В тот год дочь должна была пойти первый раз в школу. Для игр будет оставаться меньше времени. Поэтому мы с женой разрешали больше времени проводить на свежем воздухе. Так поступали и другие родители. Поэтому в течение всего светового дня со двора постоянно раздавались детские голоса, которые хорошо были слышны даже через закрытые окна.
***
Выдалось жаркое лето. Было очень душно. Порой не помогал неустанно работающий в квартире вентилятор и в нескольких сотнях метров от дома расположенное с освежающей водой море. Я по юношеской традиции и привычке летом брил голову, отчего она потела не так, как с волосами. А при купании в море волосы нагло не лезли в глаза.
Было воскресенье. Я поработал полдня и пришёл домой, чтобы наконец в большой комнате поменять старую гардину на новую. Проходя по двору, заметил дочку в группе ее подружек, которые высаживали в своих огородах цветы, поливая водой, принесённой в детских ведёрках из дома. Дочь, увидев меня, радостно взмахнула лопаточкой как приветствие, продолжая копаться в земле.
Пообедав, я наконец занялся гардиной, с трудом взгромоздившись на маленькую скамеечку, стоящую на табуретке. Едва приступил к работе дрелью, как услышал, что входная дверь открылась, и радостный голос дочери: «Папа, посмотри, какую железяку я принесла! Я первой ее заметила и я же её выкопала. Девочки хотели ее забрать себе, но я не отдала».
Поглощённый мыслью о том, как побыстрее вколотить гвоздь в железобетонную стену, я не очень вслушивался в слова дочери. Чтобы не слазить с шаткой пирамиды из скамеек ради какой-то дурацкой железки, прокричал дочери: «Мне сейчас некогда рассматривать твой клад. Брось его в коридоре и иди играть. Я посмотрю позже. А вообще, не будь жадиной. Отдай находку подружкам, раз она им так понравилась».
И тут варившая на кухне борщ жена вмешалась в наш разговор: «Я не могу оторваться от закипающего борща, а ты не можешь на пару минут оторваться от дурацкого сверления и выполнить просьбу любимой дочери!».
Чертыхаясь, я спрыгнул на пол и вышел в коридор. От увиденного я пришёл в неописуемый ужас, охвативший меня с головы до пят. Я почувствовал, как по спине побежали струйки пота.
***
Дочка, встречая меня с растянутой до ушей от удовольствия улыбкой, протягивала ржавую и всю в земле немецкую противопехотную мину. С пацанами мы их часто встречали в развалках города после бегства из него немцев. Смельчаки из мин добывали тол, которым потом в море глушили рыбу для еды.
В носовую часть мины, которой она после выстрела падает на землю, вкручивается взрыватель для соприкосновения с детонатором, окружённого толом. От удара о землю сначала срабатывает взрыватель, а затем детонатор, из-за чего происходит взрыв тола, разрывающего металлическую оболочку мины на разлетающиеся во все стороны осколки. В зависимости от калибра мины осколки с убойной силой разлетаются на несколько десятков метров, до 30 и больше, а часть их них улетает от места взрыва на 100-150 метров.
Хотя на меня напал ступор, я успел рассмотреть ржавчину, покрывшую всю поверхность мины. В некоторых местах она проела корпус насквозь и продолжала осыпаться на пол при малейшем движении руки дочери, державшей мину за её хвост-стабилизатор. Взрыватель, находившийся на месте, также покрылся ржавчиной.
Чтобы легче было держать мину уставшей правой рукой, дочка левой поддерживала её под локоток. Я понял, что стоит ей разжать онемевшие пальцы — произойдёт непоправимое. Мина ударится взрывателем о пол, отчего произойдёт взрыв. Нас с дочкой моментально не станет.
«Слава Богу, останется живой жена», — с горечью успел подумать я. Вся моя, до этого прожитая жизнь, промелькнула за одно мгновение. Стало жаль себя, особенно дочь, когда я представил, как её разрывает на окровавленные куски. От такой мысли сделалось дурно. Но надо было что-то быстро делать.
Крикнув жене, чтобы она ни в коем случае не выходила из кухни, пытаясь на лице сделать равнодушный спокойный вид, шагнул к дочери, осторожно разжал её пальцы и так же осторожно обхватил своими стабилизатор. Дочь мне открыла дверь, и я, медленно перебирая ногами, почти волоча их по земле, направился к растущим деревьям. Всё это время мину держал в максимально вытянутой вперёд руке, хотя отлично понимал, что это нисколько не гарантировало мне безопасность и не спасало от взрыва.
Мне казалось, что движение к деревьям тянулось вечность, и не будет конца этой страшной дороге. А так хотелось побыстрее подойти к ним, освободившись от смертоносного груза! Когда я, наконец, добрался до ко всему безразличным деревьям, закричал на детей что было силы дурным голосом, требуя быстро разбежаться по домам, так как сейчас произойдёт страшный взрыв, от которого погибнут все, кто не успеет спрятаться.
Дети, увидев моё бледное перепуганное лицо, поняли, что я не шучу, и потому с визгом разбежались.
Очень медленно, со всеми предосторожностями я медленно встал на колени и, как самую дорогую и любимую вещь, аккуратно положил мину в глубокую ямку, выкопанную детьми. С трудом разогнув плохо слушающиеся ноги, стал пятится в сторону дома, из которого высыпали с любопытством на лице папы и мамы напуганных мною детей. Им я сказал об обнаруженной детьми в земле боевой мины и попросил позвонить в милицию, сообщив о случившимся. Я знал, что дежурные могут в подобных случаях быстро связываться с сапёрами воинской части, дислоцировавшей в нашем городе.
***
Вояки приехали довольно быстро, что обрадовало меня, ожидавшего их под лучами горячего солнца. Возглавлял боевую группу молодой капитан, с которым я был хорошо знаком, так как по нескольким уголовным делам, находившимся в моём производстве, он проводил экспертизы по различным боеприпасам.
Из сопровождавших его трёх вояк один был одет в специальный защитный костюм. Не притрагиваясь к мине, воины внимательно её осмотрели со всех сторон и пришли к неутешительному выводу: очень опасно переносить её в кузов прибывшей автомашины, наполненный песком.
Капитан похвалил того, кто полусгнившую мину положил в тень и не додумался куда-нибудь подальше отнести от детской площадки и выбросить. Я сказал своему военному знакомому, что, к сожалению, малая моя дочка мину притащила в квартиру, а мне пришлось осторожно отнести её к месту обнаружения.
Капитан сначала посмотрел на меня недоверчиво, но, увидев мой утвердительный кивок, глубоко вздохнув, на полном серьёзе сказал, что мы с дочкой родились в счастливой рубашке и что этот день можем отмечать как второй день рождения. От услышанного меня затошнило. Оказывается, я реально мог бы сейчас не стоять рядом с капитаном и вести беседу.
Сапёрам благополучно удалось положить мину в кузов машины, отвезти на полигон и взорвать.
***
Через несколько дней наступило 1 сентября, дочь стала ходить в школу. А я, живым и здоровым, продолжал работать следователем, долго вспоминая чуть ли не каждый день, как дочь принесла в квартиру ржавую, готовую в любой момент рвануть, изъеденную ржавчиной немецкую мину, напомнив о Великой Отечественной войне.
Попрощавшись с летом, я перестал брить голову, чтобы волосы отросли на зиму. Я брился каждый день перед зеркалом, висящем в ванной. Никогда при этом, с молодости, не рассматриваю своё лицо. Считаю, что этим может заниматься женщина, но не мужик.
Однажды, когда я направлялся на работу, жена, внимательно посмотрев на меня, всплеснула руками и не то шутя, не то горестно, тихо проговорила: «Вот до чего довела тебя работа. Ты же ещё молодой парень, а у тебя начали седеть виски». Меня это удивило. Я не поленился и зашёл в ванную комнату. Зеркало подтвердило слова жены. Начавшие отрастать волосы на висках стали поблескивать сединой.
Я не долго думал над причинами её появления и потому, не будучи удручённым этим событием, сказал жене: «От любимой работы виски не могут поседеть. Я уверен, что они поседели, когда меня охватил ужас от увиденной ржавой мины, находящейся в руках дочери. Совсем недавно ты могла в одно мгновение остаться без неё и мужа».
Открывая входную дверь, пошутил, чтобы успокоить жену и отвлечь от неприятного воспоминания: «Ты должна прыгать от радости, что моя поседевшая голова находится на плечах, а не в могильной яме, и тебе не приходится постоянно с цветочками таскаться на кладбище, чтобы показать знакомым, как ты меня безумно любила».
Прежде, чем закрывающаяся дверь щёлкнула замком, я услышал, как счастливо рассмеялась жена. Начался новый рабочий день дважды родившегося следователя…
На фото с сайта поискового отряда «Патриот» —
Немецкая противопехотная мина S-mine
