Беседка

(отрывок из книги автора «Один день из жизни философа»)

— Что-то вы рано, думала, к ночи вернетесь, — сказала мама. Но, видя счастливые лица родных людей, примолкла. Она много не говорила, больше слушала, живя пониманием. Отец пошел отдыхать, а сын завернул в беседку. Мама принесла чай.

— Расскажи о Люде.

Сын рассказывал, мама гладила его руку, вздыхала, потом тихо ушла.

Никифор любил беседку. С ней связано много воспоминаний. Летняя беседка в окружении деревьев была знаменательным местом в жизни семьи. В ней царил уют, душевность, чистота. Идея иметь в доме такое место шла от мамы. Она со слов бабушки помнила, что в их доме, в царское время была горница — место чистоты, доброты и человеческого тепла.

Мысль мамы развил отец, внеся в беседку мужской дух. За чаем он рассказал, что в дореволюционной России действовал кодекс чести русского офицера. «Душа — богу, сердце — женщине, долг — Отечеству, честь – никому».

— Мы в нашу беседку введем последнее звено кодекса. Честь человека — это, прежде всего, не врать. Будем говорить правду, но не обязательно всю, — поставил отец непростую задачу.

— Прямо как у Пушкина в «Капитанской дочке»: «береги платье снову, а честь смолоду», — ворчливо заметил старший сын.

— Правильно, сынок, — просто ответила мама.

Вместо иконы в беседке висела рамочка со словами: на злобу неответная, на доброту приветная. Под надписью замысловатый рисунок аиста, с распрямленным белым крылом к небу, и черным увядшим — в земле.

Никифор вспомнил, как с братом прогулял несколько дней в школе. Классному руководителю сказали, что заболели, а сами полдня пропадали на речке. На небольшой речонке в километре от города собиралось около десяти ребятишек. Они катались на лианах, играли в казака-разбойника, жгли костер, пекли картошку, пили чай из котелка, собирали огурцы с полей, лазили по деревьям, объедались маслинами.

Дух свободы, игры и дружбы витал в компании детей. Вскоре их тайная забава открылась. Был большой скандал, отца вызывали в школу. Придя домой, гнев пылал на его лице, он пригласил детей в беседку.

— Нас никто не слышит, говорите правду.

Дети под нажимом отца, путаясь в словах, рассказали всё про речку. Как крали хлеб, сахар, соль, картошку. Как радовались свободе, сдружились и смеялись над одноклассниками, которые прозябали в школе.

— Что дружили, хвалю. Но вы получили свободу и развлечения благодаря вранью. Все ваши забавы окутаны ложью. — Братья сидели, понурив головы. — Но вы не нарушили правило семьи и все рассказали. Правда сделала вас сильней, поздравляю.

Дети обомлели.

С тех пор беседка в семье стала горницей. Братья в ней клялись, делились мыслями, мечтали. Иногда тренировались не говорить всей правды, но при этом не соврать, не подозревая, что учились общаться с людьми. Периодически в беседке проводился общий стол – право говорить всё. Но сначала вместо молитвы отец проводил политинформацию.

Содержание советских газет сводилось к простой мысли: «Наш паровоз летит вперед, а американцы — паршивцы». Дети терпеливо ждали застолья. Стол был богатым: пирожки, варенье, халва, пряники, конфеты. Чай пили из медного самовара на дровах с листьями мяты и смородины.

Параллельно чаепитию шел семейный Совет, на нем говорили всё, что накипело. Семья обменивалась планами, советовалась, дети жаловались, родители выясняли, кому нужна помощь, что надо сделать. В беседке семья оживала, мама хранила теплоту, отец заботился о чести.

Паря в мыслях, Никифор не заметил, как вошел отец, поставил чайник, варенье. Они пили чай, впитывая уют беседки.

Отдохнувший родитель продолжил разговор.

— Люду со временем забудешь, а почему не стал мастером, колись и помни правило.

Сын помнил: соврать — значит, остался с гнильцой в себе. Он рассказал, как после предательства любимой бился в истерике, выпил бутылку водки, проспал на тур и опустошенный возвращался в Москву. Отец понимающе кивал, проживая вместе с сыном его нерадостные дни.

— Поймала тебя жизнь в дьявольские сети. У нее свои игры и нечего воображать, будто мы знаем ее правила. Жизнь формирует нас не меньше, чем мы ее. Дал ты, сынок, слабину, но получил полезный, правда, горький опыт.

Отец обвел беседку взглядом, остановился на рамочке маминой работы с красивыми узорами. На ней ярко светилась надпись: «Не стреляйте в белых лебедей». Родителя что-то тревожило, он нервно мял салфетку, возможно, пришло время повиниться и ему.

— Ты знаешь, нашу семью крепко обидела власть. Она не дала мне несколько месяцев дослужить до выслуги лет с хорошей офицерской пенсией. Я тогда обозлился на весь мир. И что дала мне эта злоба, которую я носил в себе столько лет? Она забирала жизненную энергию, время, отравляла семью, что отразилась на вас, моих детях. Я стал закладывать за воротничок, но держался. Глаза детей и слезы матери стояли передо мной.

Было заметно, как трудно отцу сбрасывать груз прошлого.

— Готовясь к занятиям в школе, я наткнулся на родительский наказ Иоанна Златоуста: «Если бы отцы тщательно воспитывали детей своих, то не нужно было бы ни законов, ни судилищ». Меня словно ударило током. Не на то я тратил время, которое забирала злоба, обида, водка. Благодаря Златоусту понял, что время на воспитание детей — самое важное время в жизни. Обокрал я вас, своих сыновей.

Он молча пригубил чай и продолжил.

— Мы отдали душу Родине, а она богова и принадлежит человеку. В этом была моя ошибка. Отечеству – долг, пожалуйста, но семье надо отдавать сердце.

Отец не просил прощения, но было видно, что он раскаивается.

Сын уловил настрой отца.

— Ты прав, в нашем доме присутствовала отстраненность, суровость в общении. И любви нам явно не хватало.

— Скажу в оправдание. На нас лежал отпечаток времени, которое отдавало военным коммунизмом, беспощадной коллективизацией, жестокой индустриализацией, ужасной войной. Нам было не до любви. Мы сражались за Родину, а значит, за счастливое будущее своих детей.

Никифор проникся правдой отца, положил руку на его кисть, тот накрыл ее своей, а сын своей. По-разному читается этот знак единения: дружба, прощение. Но в данный момент он выражал сыновью любовь. И было в этой любви перетекание энергий, новый ток единой крови, не менее сильный, чем соприкосновения губ любящих сердец, озаренных искрой возникшего счастья.

Мама принесла бутерброды, свежий чай, подсела к сыну — сопричастность продолжалось.

— Твоя девушка лукавила, она играла с тобой. — Мама замолчала, любуясь сыном. — Главное, сынок, учись жить среди людей.

Родители знали, что вкладывали в эту фразу: быть честным, трудиться, не предавать. Семья беседовала, пила чай, смеялась. Время остановилось, расширив пространство родительского дома — горница жила в их душах.

На следующий день Никифор уезжал. Прощались в беседке, пили чай на посошок. Сын в знак любви подарил родителям рамочку. Вверху была надпись: «Человек есть собственная возможность, но он не может реализовать себя сам». В центре рисунка — круглый стол, за ним сидят семь человек: дети, родители, бабушка с дедушкой, внизу призыв: «Вместе ради будущего».

— Дорогие мои, с беседкой вы хорошо придумали, она источник силы и радости. — В словах Никифора звучала благодарность. — Человеку нужен островок чистоты, иначе он потеряется в мутном водовороте жизни, а может и сгинуть.

Родители с умилением в глазах обняли сына, они им гордились.

Вернулся в Москву Миров посвежевшим, загорелым, казалось, что он излечился от неразделенной любви. Но грусть не проходила, и жизнь не била прежним ключом. На три дня он съездил на традиционную осеннюю картошку. На берегу реки, с костром и печеной картошкой вспомнил свою первую женщину Дашу, как предал невинное создание. От воспоминаний его передернуло. Но стало любопытно: неужели справедливость бродит по земле?

Сначала ты предал — потом предали тебя, око за око. А может быть, подлость и предательство есть общая червоточина человечества? Кто предупрежден, тот вооружен, это успокоило.

***

Свежий воздух, физический труд, общение с людьми пошло Мирову на пользу. На полях трудились сообща и вместе с песней. В то время люди умели петь без музыки, и неважно где — в автобусе, в грузовике, в поле. Во время отдыха мужикам позволялось махнуть стакан, другой. На природе пьётся по-другому — шире, веселее, осмысленнее. Люди получали мощный заряд бодрости от единения со страной и природой.

Но не ведали они, что великая держава с добродушным народом на перепутье. И не видать им коммунизма, и какова их судьба, никто не знал. Заблудилась советская власть в дебрях социализма, сильно ее смущал красиво нарисованный образ цветущего Запада. В стране бойко шла конверсия социалистического строя, Советский Союз становился на рельсы некогда ненавистной буржуазной жизни. Детские забавы октябрят, барабанный бой пионеров, комсомольские слеты, праздничные марши продолжались.

Но все это было ширмой, бутафорией — новые веяния тихой сапой расползались по стране….

***

Историческая развилка

(Авторский комментарий)

50-60 годы — золотое десятилетие в жизни СССР. Выстроенный в годы правления Сталина государственный социализм бодро шагал по планете, восхищая светлые умы человечества. Советский Союз победил американцев в космосе, первым запустил спутник земли, луноход, первым полетел к звездам Юрий Гагарин. Советское государство выиграло борьбу за умы и сердца людей на большей части планеты. В титанической борьбе свершилось великое дело, был создан уникальный советский образ жизни.

Вместо одной, капиталистической, модели в мире появилось две, и социалистическая модель побеждала, что сильно пугало англо-американскую элиту. И было в стране главное: свеча горела, дух победы не иссяк, народ верил и мечтал. Верил в свое Отечество, его могущество и мечтал о лучшей жизни для всех людей на планете.

Но враги нащупали в государстве слабину.

Точечными ударами расшатали общий дом страны Советов, фундамент дал трещину, крыша подтекла. И к середине семидесятых страна была на перепутье. Что делать с великими завоеваниями социализма? Впереди, в тумане маячили коммунизм и непонятное мирное сосуществование со злейшим врагом.

Проблема очевидна: либо самобытный проект развития с опорой на тысячелетнюю Русь, либо инерция увядающего процесса в объятия западной цивилизации.

Живя в кремлевском зазеркалье, руководители страны выбрали мирное сосуществование, не понимая толком, что выбрали. Коммунистический проект им больше был не нужен. Хотелось под духовой оркестр красиво жить, но почему-то не в своем, а в западном обличье. Материя победила дух — коммунизм отменяется. И стал нравственно падать Советский Союз, выросший в лишениях за счет аскетизма и мужества своих предков.

«Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди создают трудные времена», — писал Платон в диалоге «Республика». Не думал античный философ, что этой фразой поставит диагноз советской стране образца 1975 года.

Остановившись в победоносном пути, СССР утратил высокие идеалы, без которых не может существовать ни человек, ни нация. В этот переломный период Советскому Союзу «крупно повезло». По исторической случайности или по сговору врагов, но вроде не по экономическим законам в страну хлынули нефтедоллары.

Несложно рассуждая, кремлевская элита рождает циничный, зловеще судьбоносный план: «Продаем «черное золото» на Запад, получаем валюту и закупаем для страны все необходимое. Народ долго затягивал пояса, пусть поживет в достатке, пользуясь плодами «нефтяной экономики», — примерно так звучала их новая экономическая стратегия.

Люди вздохнули полной грудью и зажили в свое удовольствие — народ купили «нефтяной халявой». Взамен власть получала право по-тихому свернуть коммунизм и вынашивать идею вхождения в западную цивилизацию.

Забыв героическое прошлое, будущее страны проедали в настоящем.

Уникальной советской цивилизации был нанесён смертельный удар. Народ предали. И он, не видя во власти ни светлых мыслей, ни заботы, ей больше не доверял. Народ идет за теми, для кого она крест, таковой не оказалось.

Русскому человеку без Отечества плохо, он кроме хлеба и зрелищ нуждается в Родине, о чем пел на просторах России легендарный Есенин.

Если крикнет рать святая:
Кинь ты Русь, живи в Раю.
Я скажу: не надо рая.
Дайте Родину мою.

Но спустя несколько лет, поправ прошлое, не живя русской душой и не ведая будущего, небожители страны Советов Родину тоже предали…

Фото из открытых источников